Цепь временных шагов бесконечных ошибок

На календаре двадцать первое октября, до дрожи прохладная осень, раздражительный будильник, как всегда, звенит в семь утра. Скарамучча мучительно тянется к смартфону который укутанный под его одеялом, с трудом находя кнопку, чтобы наконец отключить этот отвратительный звук будильника. Полусонным взглядом он смотрит на экран смартфона и замечает, что оказывается остывший заряд батареи — это жалкие девять процентов. Он осознает, что снова заснул слишком поздно, снова забыв выключить свой телефон, при этом заснув с ним в обнимку, и опять забыв поставить его на зарядку ночью. «Чёрт.» — прошлось эхом в его мыслях. Он поднимается с кровати, чувствуя легкую боль в плечах и ощущая как его глаза щиплет от недосыпа, испытывая тут же ледяные мурашки по своей коже, стоит лишь ему скинуть с себя теплое одеяло. Сейчас у него нет другого выбора, кроме как собраться за несчастные пятнадцать минут, чтобы успеть на автобус, опаздывать в колледж он явно не горел желанием. Смартфон мигом подключается к зарядке, а брюнет начинает выполнять утреннюю рутину. Ноги неохотно тянутся в еще более прохладную ванную комнату, парень плескает холодной водой лицо, пытаясь отогнать некие остатки сна, затем привычными, почти автоматическими движениями чистит зубы, после расчесывает темные локоны собственных волос. Бросая взгляд в зеркало, видя лишь уставшее собственное отражение, оно и не удивительно, на кону важный экзамен, и в таких условиях он заставлял себя работать гораздо усерднее, чем обычно. Быстро следом надевает одежду, укутываясь в теплый серый худи, черные брюки и легкую черную куртку, сгребает в руку сумку, аккуратно собранную еще с вчерашнего вечера, и в конечном итоге берет свой телефон в котором красуется чуть больше процентов заряда, чем он ожидал, это даже чуть радует. Выходит он из привычного подъезда и направляется в давно знакомые дворы. Вокруг — алые и опавшие листья, смешанные с желтыми в кучки. Прохладный ветер бьет в лицо, заставляя его щуриться вновь, а с каждым шагом брюнет идет быстрее, стараясь не опоздать на автобус по расписанию. На его удачу он живет рядом с остановкой, поэтому путь был не долгим. Приезжает знакомый автобус, наполняясь привычной повседневной толпой студентов, таких же, как и он. Он протягивает проездной кондукторше, которая, как всегда, проходит мимо, не задерживаясь рядом. Встав у окна, он уставился в бесконечный поток знакомых улиц. Всё тоже самое — старые дома, те же кафе, и магазины, улицы, будто время застыло в этих местах и не течет дальше. Нет ничего нового, совсем ничего, такая же рутина, как и всегда. Эти мысли он почти неосознанно отклоняет, вспоминая, что утром даже не проверил свои сообщения, фигня получается так-то. Тяжело выдохнув от внутреннего напряжения, он крепче хватается за желтое, давно стертое перило автобуса. Из кармана куртки он достает телефон и открывает телеграм. В первый момент его взгляд цепляется за группу, в которой уже вовсю кипят обсуждения одногруппников, единственное о чем думает Скарамучча, то это когда они успевают строчить сотни сообщений за пару минут? Он замечает так же несколько сообщений от его друга Альбедо и, как всегда, от его «любимого» Итэра. С легкой смущенной улыбкой он первым делом открывает чат с Итэром. Несколько мгновений он замирает от волнения, глядя на экран, прежде чем решиться прочитать. «Чат с Ангелочек» Каждый раз, видя, как он подписал Итэра, он не замечая поджимает губы, чувствуя, что это немного слишком, ладно, даже слишком слащавым, но его парню хотелось все-таки, что б он хоть как-то был мило подписан, и кто же он такой, что бы возразить? Кто он такой, чтобы возражать, если его парню это действительно важно? Так что, несмотря на легкую неловкость, он смиряется, значит, скорее этому блондину было важно это прозвище, даже если он этого не мог понять.

«Новые сообщения»

Ангелочек: Опять вырубился? ₀₀:₁₀ Ладно. ₀₀:₁₀ Спокойной ночи, хороших снов тебе.₀₀:₁₁ Ангелочек: Доброе утро₀₇:₁₁ Ты уже должен был проснутся, игнор?₀₇:₁₂ Чувствуется легкая неловкость при мысли о том, что любимый человек, возможно, ждал от него сообщения, переживая из-за его молчания. Он мог бы ответить раньше, не заставляя Итэра волноваться и думать, что он безразличен ему. Но теперь, видя все те сообщения он чувствует укол вины, после мигом начал писать своими уже ледяными кончиками пальцев ответ.

Я:

Доброе утро, прости. Я правда отключился ночью, а утром спешил, чтобы не опоздать на автобус. ₀₇:₂₃

Ответ ему приходит мгновенно. Ангелочек: Ясно, бывает.₀₇:₂₃ От подобного рода сообщений становится максимально не по себе, что-то внутри отзывается тревожным холодком, заставляя что-то сжаться на миг. Непонятное чувство, смесь волнения и страха, всплывает каждый раз, но он так и не может до конца понять, откуда оно берется, вроде же этот блондин запавший когда-то в душу не должен вызывать таких чувств. Скорее в последнее время он и вправду много берет на себя, слишком много, наверное таков и результат? Брюнет не находит ничего лучшего чем ответить с интересом, да и было все-таки интересно как чувствует себя тот.

Я:

Как ты?₀₇:₂₃

Ангелочек: Нормально.₀₇:₂₃

Я:

Рад слышать это от тебя ₀₇:₂₃

Прочитано, но ответа всё нет уже минут пять. Скарамучча же правда ничего не сделал плохого? Наверное, просто занят. Может, идёт на пару и поэтому не отвечает. Значит, позже напишет, скорее всего. Взгляд невольно скользит к окну транспорта. Оно оказывается еще было грязным, словно давно измученным жизнью. Мысль мелькает и тут же уходит — ещё пять минут в пути, всего две остановки ему до нужной. Он решает наконец открыть сообщение от Альбедо. «Чат с Альбебра» Господи, этот ник стал почти родным благодаря тому самому недавнему мему с бебрами. Смешная мелочь, а как удачно совпало с именем его лучшего друга. Да что уж там, даже сам Бедо посмеялся и оценил его шутку.

«Новые сообщения»

Альбебра: Я твой репост видел. ₀₁:₁₇ Я улыбнулся когда увидел надпись «улыбнись если ты гей» ₀₁:₁₇ Ты наверное уже спишь, а я как конченный сижу и ем пельмени в час ночи. ₀₁:₁₈ Добвао утроба ₀₆:₅₅ Этот человек вновь вызывает улыбку — просто тем, что он есть, что он рядом, даже если молчание между ними длится чуть дольше обычного. Простое сообщение от него будто бы смахивает холодные, и острые шипы тревоги, что впивались в мысли от недавних переживаний. Конечно, его парень мог быть попросту не в настроении, и Скарамучча не винил его за это. Никогда не винил. Он просто понимал, и как всегда понимал. Он знал, что трудности между взаимоотношениями людей — неотъемлемая часть любого пути, даже если этот путь делишь с самым родным человеком в своей жизни. Они словно тени — всегда следуют за тобой, точнее с точность он может сказать, что за ним точно. Так было с самого начала, с каждым, кто становился важной частью его жизни. Но сейчас всё это казалось далёким и неважным. Одна мелочь, одно простое действие разгоняли мрак, принося с собой лёгкость и тепло. Альбедо… Он всегда был для Скарамуччи чем-то большим для простого названия «друг», может родным человеком? Братом? Он словно мягкий свет, освещающий самые запутанные уголки его души. На этом свете выстраивалось столько всего в его собственной личности. Именно Альбедо научил его смотреть на мир иначе, искать ответы там, где раньше был лишь один тупик. И хотя они были разными, в чём-то до болезненного противоположными, между ними была та глубокая, невидимая нить, что связывала их сильнее, можно сказать с самого начала. Сейчас же, в эту минуту, Скарамучча невольно улыбается, глядя на экран. Маленькая, почти незаметная деталь, а сколько в ней тепла и легкой ноты беззаботности, даже отрезвляет разум лучше, нежели ледяная вода по утрам.

Я:

И тебе доброй утробы ₀₇:₂₉

Ты опять историю до такого времени делал? ₀₇:₂₉

Альбебра: Т9 убивает. ₀₇:₂₉ Да, этому деду не понравилась моя презентация в плане оформления. ₀₇:₃₀ Поэтому сделал цветовой вырви глаза, как он любит. ₀₇:₃₀

Я:

От его предложений у тебя глаза еще не выпали? ₀₇:₃₀

Альбебра: Может и выпадут)) ₀₇:₃₀

Я:

Полагаю они уже начали когда ты видел мой почерк в школе. ₀₇:₃₁

Альбебра: Да хороший у тебя почерк. ₀₇:₃₁ Правда вот когда ты писал и не смотрел, что пишешь, то была проблемка- ₀₇:₃₁ Хотя. По правде я лучше-бы дальше твой почерк разгадывал, нежели такое на уроках истории выслушивал ((₀₇:₃₁

Я:

Понимаю, вот бы с тобой вновь с тобой в школе быть, мы были бы самыми ахуенными. ₀₇:₃₂

Альбебра: Это ты в колледж ушел, хотя планировал в школу. ₀₇:₃₂

Я:

Так вышло, а потом мест не было в школе (₀₇:₃₂

За то у меня стипендия есть. ₀₇:₃₂

Альбебра: В душу на больное давишь. ₀₇:₃₂ За то у меня каникулы и осенние, и весенние есть и целых три месяца летом, а не два)) И по субботам я не учусь) ₀₇:₃₃

Я:

Погоди, мне выходить нужно ₀₇:₃₄

За этим простым диалогом он на мгновение забылся. Забыл, что едет на учёбу, что впереди ждёт тот же рутинный учебный день, уже порядком ему давно надоевший. А потом, как всегда ночь, посвящённая подготовке к экзаменам. Снова и снова одно и то же, будто бесконечное количество раз. Автобус на его не удивление оказался полностью пустым к моменту, когда он достиг нужной остановки и вышли многие студенты. Он не спешил поэтому вышел почти самым последним, выйдя на улицу тут же вновь ощущал легкий колкий холодок по лицу. Знакомая старая дорога к колледжу встретила его привычными картинами: толпы студентов, разбитых на разные компании. Он же, как обычно, шёл один. Впрочем, позже обязательно соберётся со своей небольшой компанией или, возможно, пересечётся с одногруппником по имени Кинич. Кинич был довольно отстранённым парнем, постоянно пропадающим с занятий из-за болезней или еще каких-то причин. Это уже стало своего рода традицией. Когда он всё же появлялся на парах, это напоминало целый праздник. Однако сейчас, не встретив его у автобуса, Скарамучча предположил два варианта: либо тот приедет позже, либо уже давно пришёл. Хотя вероятнее всего — его вновь не будет сегодня, как это часто и бывает. Не заметив своего одногруппника среди разных лиц, он достаёт телефон, возвращаясь в чат с Альбедо. Диалог с ним был куда интереснее и даже важным, пока он в пути, то можно и ответить ему. Альбебра: Все с тобой ясно ₀₇:₃₄

Я:

Да)) ₀₇:₃₄

Альбебра: Ужас, я Итэру пожалуюсь на тебя. ₀₇:₃₅

Я:

На больное давишь, даже- ₀₇:₃₅

Альбебра: Что-то случилось? ₀₇:₃₅

Я:

Не знаю ₀₇:₃₅

Альбебра: Опять не в настроение? ₀₇:₃₅

Я:

Возможно ₀₇:₃₆

Альбебра: Вы вроде же обсуждали это, разве нет? ₀₇:₃₆

Я:

Мне было трудно поднять эту тему тогда, а сейчас он напрямую не говорит ничего, что думает, ведь знает, что это будет на эмоциях. Может я неправильно поступил? ₀₇:₃₆

Альбебра: Но тебе же было по сути неприятно, Скар. Об этом нужно было сказать, ты поступил правильно! ₀₇:₃₇

Я:

Думаешь? ₀₇:₃₇

Альбебра: Знаю, ты мне об этом говорил. ₀₇:₃₇

Я:

И то верно, спасибо ₀₇:₃₇

Альбебра: Мучч, ты много для меня сделал, это малейшее, чем я могу ответить. ₀₇:₃₇

Я:

Не правда, я говорил тебе об этом. ₀₇:₃₈

Альбебра: Ты всегда был рядом со мной когда я был на грани. Я должен тебе многим. ₀₇:₃₈

Я:

Идиот. Ты ничего не должен, не нужно делать то, чем якобы хочешь расплатиться. ₀₇:₃₈

Альбебра: Я просто хочу исправить свои ошибки, и я понимаю как тебе может быть это будет трудно принять. ₀₇:₃₉

Я:

Все в порядке, не думай лишнего, Бед. Ну правда. ₀₇:₃₉

Доверие. То, что всегда нужно заслужить, и что так легко потерять. Альбедо удалось завоевать его довольно быстро — всего пару месяцев во втором классе, и Скарамучча доверился, буквально всем, мыслями, душой, сердцем, полностью собой. Но однажды Альбедо это доверие все же потерял. Сейчас, спустя пару месяцев, Альбедо вновь доказал свою преданность, заслужил право быть рядом. Только вот сам Скарамучча до сих пор не может решить, стоит ли доверять ему снова. Задаться этим вопросом значит открыть свои старые раны. Казалось бы, да, стоит — ведь Альбедо действительно изменился, и прошлые ошибки были их общими. Они оба виноваты. И всё же страх остался. Страх, что один неверный шаг снова обернётся ножом ему в спину. Когда он впервые потерял Альбедо, он потерял часть себя. Теперь он не знает, что именно он утратит, если это случится снова. Всё сразу? Или только те кусочки, что ещё оставались уязвимыми? Но стоит запомнить, что сейчас они рядом. Их дружба словно начала новый виток, и вот уже год они общаются почти так, как раньше. Почти. Но в чём-то даже лучше. Их разговоры стали более глубокими, доверие — более осмысленным. Если бы у Альбедо спросили, кому он доверяет больше всего, он бы без сомнения назвал бы имя Скарамуччи, и сам Мучча об этом прекрасно знал. Для самого него всё сложнее. Он хочет доверять. Ему даже нужно доверять. Но шрамы прошлого всегда с ним — как напоминание о боли, что уже пережил. И всё же не доверять он тоже не может. Это свело бы его с ума вовсе. Оглядываясь назад, он понимает, что их дружба стоит этого риска, даже стоит больше. Ведь Альбедо был с ним всегда. Он видел все его фазы взросления — от тех первых школьных дней рядом до настоящего момента их общения. Они пережили слишком многое, чтобы это забыть или вычеркнуть с жизни насовсем. Все же так и бывает с лучшими друзьями. С такими, как они. С дружбой, выстраданной, испытанной временем и судьбой, но ценой дороже золота и доверием на высшем уровне. Альбебра: Я понимаю, но ты самый для меня ценный друг. И себя всегда беречь надо, а не часто идти на уступки ради других, если хочешь мы можем встретится после занятий и обсудить, что нужно, либо можешь в любой момент написать мне или позвонить. Я думаю, что пройдет время и он перестанет злится и все наладится, да и он тебе все расскажет, вы же встречаетесь все-таки. Любой человек который дорожит кем-то всегда останется рядом к тебе. ₀₇:₄₁ Эти слова, написанные с удивительной лёгкостью, будто обрушивались на него мягкой волной, возвращая в слишком сладкую реальность, в которую так хотелось верить ему. Слова, которых всегда не хватало, но которые, звучали редко, умели зажечь внутри нечто тёплое и живое. Слова которые звучали до боли искренне.

Я:

Ну что это такое.? ₀₇:₄₁

Спасибо, правда, мне это очень важно. ₀₇:₄₁

Я даже по правде не знаю, чем мне ответить на такое. ₀₇:₄₁

Альбебра: Ничего не нужно, правда. Просто знай это. ₀₇:₄₂

Я:

Спасибо Альбедо, ты хороший друг, честно. ₀₇:₄₂

Он замирает у здания, где у входа уже привычная толпа студентов. Все куда-то спешат, хотя до начала занятий остаётся больше пятнадцати минут. Суета вокруг кажется частью ежедневного какого-то ритуала, будто без неё утро не было бы таким как всегда. В расписании первой парой, кажется, значится литература. Вроде как он готов, но мысли об этом сейчас не занимают его полностью. Пока очередь медленно движется к дверям колледжа, он успевает быстро набрать сообщение, сосредоточенно стуча по экрану пальцами. Альбебра: Ты тоже, Скар ₀₇:₄₂

Я:

Мне сейчас нужно идти на урок, поговорим позже, спасибо еще раз ₀₇:₄₄

Альбебра: Мне тоже нужно уйти, спишемся, удачи ₀₇:₄₄

Я:

И тебе ₀₇:₄₅

Убрав телефон обратно в карман куртки, он направляется в холл. Его взгляд случайно падает на маленький буфет, который обычно переполнен студентами. Сейчас же там всего пять человек в очереди. Немного подумав, то он решает воспользоваться этим моментом и пойти за водой, чтобы потом не стоять в толпе минут двадцать. Это занимает около семи минут, после чего он направляется к лестнице, ведущей на давно ему знакомый второй этаж. Толпа на лестнице — неизбежность, как и лёгкий шум разговоров вокруг. Но за первый месяц в колледже он понял, что здесь всё же куда тише, чем в стенах школы. Особенно в обеденные перерывы, когда коридоры погружаются в странную, почти гробовую тишину. Совсем не так, как в школе, где в это время происходило всё, что угодно, кроме спокойствия и такой тишины. Поднимаясь наверх, он замечает издалека знакомые лица: беловолосую знакомую ему одногруппницу Фурину, которая беседует с его вторым одногруппником Венти, неудивительно, что они были вместе, все-таки родные брат и сестра. Недалеко от них стоит ещё пара человек из группы. Они обмениваются лёгкими приветствиями — одними лишь жестами, ведь в этот момент по коридору раздаётся звонок. Его звук разрывает короткое мгновение общения, и все, не задерживаясь, заходят в кабинет литературы. Аудитория, как всегда, рассчитана на большие группы, даже побольше чем в той где он сейчас. Преподавательница, начав урок, первым делом отмечает присутствующих, после чего диктует открыть книги на нужной странице. Все беспрекословно выполняют её указание, погружаясь в текст и в сам предмет. — Тема Николай Васильевич Гоголь, роман «Мёртвые души», — спокойно объявляет учительница литературы, слегка поправляя свои очки и осматривая всех студентов. Её голос звучит чётко и размеренно, а в аудитории воцаряется тишина, нарушаемая лишь шорохом переворачиваемых чьих-то страниц толи тетради, либо книги. После объявления темы всё будто расплывается вокруг. Литература пролетает незаметно, как в ускоренной съёмке. Учительница в основном рассказывает про образы героев, их мотивы, ключевые сцены из произведения «Мёртвые душ». Её голос наполняет пространство, но не требует от студентов ответов. Время летит так быстро, что кажется, дорога сюда заняла больше, чем сама пара. Не заметно проходят и остальные занятия, словно их вовсе не было. Перерывы между парами тоже растворяются в привычной рутине. Всё возвращается в устоявшийся ритм. После занятий он, как обычно, идёт с Венти и Фуриной в любимую кондитерскую неподалёку. Фурина, верная своим привычкам, заказывает тарталетки с черникой и сгущёнкой, её давняя и любимая сладость. Скарамучча сам выбирает крепкий чай, который давно стал для него большой привычкой. Правда, Фурина, однажды попробовав его напиток, тут же сморщилась, не выдержав горечи. А вот Венти был абсолютно всеядным, что ни предложи, он съест с удовольствием. Иногда даже возникало желание спросить, есть ли вообще что-то, что он не смог бы съесть. Но, как и многое другое, этот вопрос остался не озвученным. Фурина сама по себе напоминала лучик солнца. Добрая, творческая, но до жути боящаяся ответственности. Она старалась избегать любого груза, который требовал долгих раздумий или тяжёлых решений. В этом Скарамучча её понимал, ведь не каждому под силу нести такую ношу. Её тянуло к новизне и выдумке, что неудивительно, ведь они оба учились на графического дизайнера. Однако была в её жизни и другая страсть — актёрское мастерство. В свободное время она посещала занятия по актёрству, считая это своим хобби. Однажды Скарамучча не удержался из своего интереса и спросил, почему она не пошла учиться на актрису, раз это так зажигает её изнутри? Её ответ звучал сдержанно, но уверенно, что графический дизайн был для неё чем-то более стабильным, а актёрство — способом выразить и проявить себя. Он помнил, как в первую неделю их знакомства она показала пару своих записей выступлений. Пусть он не видел её выступлений лично, но даже по этим коротким роликам можно было заметить, насколько живо и естественно она передавала эмоции и хорошо играла. С Венти история совсем другая. Сначала он не сразу понял, насколько близки Венти и Фурина, пока не узнал, что они брат и сестра вообще-то. Это объясняло многое, к примеру их родственные черты, хоть и еле заметные, и ту лёгкость общения, которая бывает только между людьми, выросшими под одной крышей. Венти был разносторонним человеком. Помимо графического дизайна, он увлекался музыкой. Пару раз его приглашали на мероприятия в колледже, где он играл на старом фортепиано в актовом зале. Одной из запомнившихся Скарамучче мелодий стала «Колыбельная» Чайковского. Её звуки отзывались внутри чем-то глубоким и тёплым, пробуждая воспоминания, которые казались давно забытыми, что-то отзывалось внутри, такое глубокое чувство. После одного из таких выступлений Венти признался, что его привлекает игра на пианино из-за ощущения, будто музыка льётся прямо из его ладоней, даря людям сказочную мелодию. Он говорил это искренне, и Скарамучча мог это почувствовать, а не только увидеть на его лице. Каждое его выступление звучало так, будто он не просто играл, а жил в каждом звуке. Он явно когда поступал сюда, не мог думать, что с кем-то так быстро поладит, да и они оба вполне себе даже в себе, не раздражали и не вызывали неудобств, совершенно никогда.

***

«Искренность музыки с его рук была ясна

Ведь та с душою создавалась.

И в каждую ноту вложена красота, Что в сердце его отражалась.»

***

Пары закончились, на часах уже половина пяти вечера. Все осталось позади, и теперь их небольшая компания неспешно покидает кабинет. Выйдя в коридор, он почти машинально тянется к смартфону, словно надеясь на что-то. Зайдя в чат с Итэром, он проверяет сообщения, но, увы, ничего нового, хоть и в сети так же был недавно. Скарамучча смотрит на пустой диалог, чувствуя лёгкое разочарование. Однако, вместо того чтобы отложить телефон, он решается написать первым. Пальцы вновь быстро пробегают по клавиатуре.

Я:

У меня только занятия закончились ₁₆:₃₃

Ты как? Как день прошел? ₁₆:₃₃

К сожалению, они с Итэром никогда не учились вместе. Именно поэтому встречались реже, чем хотелось. Вспоминая, как они познакомились, Скарамучча почти невольно улыбается. Однажды Итэр, смущаясь, подошёл к нему и неожиданно сказал: «У тебя приятная и выразительная внешность!» Эти слова застали его врасплох. А затем Итэр, ещё больше смутившись, попросил его познакомиться. Вечером того же дня они уже переписывались, словно знали друг друга явно не первый день. Всё произошло так просто, будто судьба сама распорядилась, чтобы их пути пересеклись. Это воспоминание всегда согревало его, особенно в сложные моменты. Тогда, в самом начале их знакомства, Скарамучча переживал трудный период. Итэр, словно луч света, принёс в его жизнь что-то настоящее и тёплое. Именно он помог ему выкарабкаться из этого состояния, проявляя искреннюю заботу. Возможно, именно тогда Итэр и захватил его сердце — легко, почти ненавязчиво, но глубоко. Сейчас, читая собственные сообщения, он пытается понять, что изменилось. Почему всё стало таким сложным? Так резко, так неожиданно. Перемены были неизбежны, он это знал. Как и недопонимания, которые периодически вспыхивали между ними. Но несмотря на всё, вместе им всегда было хорошо. Были счастливые моменты, которые казались почти совершенными. И он искренне верил, что их счастье всё ещё живёт где-то между строк их диалогов и в редких встречах, хоть и плохого было столько же. Голос девушки вдруг прозвучал за спиной, его лёгкое эхо протянулось по полутёмному коридору, наполняя пространство звуками её слов. Она, как всегда, быстро приняла решение и с улыбкой предложила: — Скара, не хочешь к нам в гости? Можем вместе обсудить наши проекты на экзамен, чая попьем. Он понимал, откуда исходило это предложение. Взгляд Венти, который стоял позади Фурины, только подтверждал его догадки. Девушка была полна заботы, её лицо выражало искреннее желание помочь, а парень, стоящий чуть поодаль, смотрел на него с лёгким сочувствием. Он, казалось, был готов предложить утешение, но всё в этом жесте говорило о том, что они оба видят, как он выглядит сейчас — как унылая кучка.Это было ясно, и, конечно, Фурина не могла не предложить способ отвлечься, хоть её слова и звучали обыденно. Внутри он чувствовал лёгкую растерянность, может, ему и хотелось отвлечься, сменить обстановку, но одновременно была другая мысль — вернуться домой, укрыться в привычной тишине. Открыть свой проект, работать над ним, постепенно собирать части, как пазл, в поисках решения. Это казалось более успокаивающим, чем любые внешние переживания. Может быть, Альбедо и позвонит позже, чтобы поболтать о чём-то лёгком, отвлечь от этих мыслей. Но в данный момент его мысли были заняты только одним — сообщение от своего парня. Это желание снова почувствовать связь было сильнее, чем всё остальное. Кажется, снова начала проявляться та тихая тревога, которая появлялась каждый раз, когда он не получал от него весточку в нужный момент. Эта тревога, как тихий звонок будильника, заставляла его желать сбежать от всего, что происходило вокруг, ведь такие моменты — моменты его уязвимости и тоски — он не хотел разделять с кем-то ещё, а разум еще как давил на это. — У меня не получится, может в следующий раз? — без особых раздумий выжал из себя он, хоть и понимал, что врет, если хотелось, то он бы бросил все свои дела ради чего-то, либо кого-то. — Все в порядке, главное предупреждай! Мы всегда с Венти будем рады тебе! Последнюю фразу девушка явно бросила не просто так, а как способ выразить некую свою поддержку по отношению к нему. — Эхех, конечно, так что ждем в гости тебя, Скар. Венти говорил это как обещание, словно напоминая, что он всегда может на них положиться. И, несмотря на то, что его слова были полны уверенности, Скарамучча почувствовал, как эта поддержка работает. Но сейчас, в данный момент, он не горел желанием показывать своё истинное «я» в стенах собственного колледжа. — Как скажете, обязательно наведаюсь к вам однажды. Это единственное, что он смог выдавить из себя. Сейчас, кроме желания провалиться в туман разочарования, ничего больше не хотелось. Он еле как попрощался с Фуриной и Венти у остановки рядом с колледжем. Фурина, как всегда, старалась для него сказать больше, но всё же отпускала его с таким состоянием, с тем взглядом на лице, который выдавал её беспокойство. Венти, наблюдая за ним, молча понимал, наверное, что он хочет побыть один, не хочет показывать свою уязвимость, как бы они не старались для него. Автобус был почти пуст, и в нём больше не было того утреннего шума. Единственное, что нарушало тишину — это ровный гул двигателя. Кондукторша в автобусе уже привыкла к лику Муччи и без лишних слов понимала, что у него всегда есть проездной, как раз три месяца ездит с ней одним рейсом постоянно. Ей достаточно было просто взглянуть на него, и всё становилось для нее ясно. Скарамучча уселся на одноместное сиденье у окна, потянувшись взглядом к пустым дворам домов. Его мысли метались, он пытался понять, не ошибся ли он в своём пути вновь. Ошибки — это нормально, но ответы на эти вопросы всё равно не приходили. Он снова проверил смартфон. Нет сообщений. Он был в сети, видел его сообщение, но так и не ответил, снова. И вот вновь внутри ощущение неприятного узла в груди, как будто кто-то сжимает его сердце, заставляя постепенно умирать в этом холодном чувстве тревоги. Взгляд его становился всё более пустым, как и его мысли, когда он продолжал разбирать свою ситуацию, но так и не мог найти ответа на свои вопросы. Долго ехать ему не пришлось — времени прошло совсем немного. Мысли поглотили его, и он даже не заметил, как почти проехал свою остановку. Вспомнив об этом в последний момент, он резко вырвался из мыслей и поспешил выскочить из автобуса. Наконец, оказавшись на улице, он почувствовал легкий вечерний ветер, слегка ледяной, что заставил его инстинктивно опустить край рукава крутки ниже, пряча ладонь полностью. Взгляд на небо выдал ему лишь легкий алый оттенок, предвестие того, что ночь будет прохладной, холодной, чем сегодняшнее утро. Улицы были не особо многолюдными, только подростки его возраста возвращались с занятий, иногда взрослые, женщины, забиравшие детей с садиков и школ. Он поймал себя на мысли, что даже почувствовал лёгкую зависть на мгновенье, но быстро отогнал её. Вспомнил, как в детстве, будучи в первом классе, его мать забирала его с уроков первые полгода, а потом он ходил самостоятельно. Взглядом он следил за теми детьми, которых их родители забирали с занятий, с лёгкой горечью. Но даже эта детская обида, будто лёгкая память о старых днях, быстро растворилась в том беспокойстве, которое он чувствовал с самого утра. Смирившись с пустотой в груди, он продолжил свой путь домой. Он знал, что путь будет недолгим, как всегда. Десять минут — и вот он уже открывает дверь квартиры, заходя внутрь. Закрывает её, а сумка с тетрадями беззвучно падает на пол. Скарамучча подойдя к двери, устало опирается на неё и медленно, будто сдаваясь, опускается на пол, прислоняясь спиной к дверной панели. Он знал, что дома никого не, что мать придёт не раньше десяти часов. Сейчас ему предстоит остаться одному, и в этой тишине, среди знакомых стен, он снова остаётся один на один со своими мыслями. Молчание тянулось, казавшееся бесконечным, и пустота в душе не отпускала до сих пор. Скарамучча не знал, сколько времени прошло, какое сейчас уже число, но ощущение тревоги становилось всё сильнее. Он думал, может, после того как успокоится, ему напишет тот, кого он ждал, и скажет, что всё в порядке, что это была всего лишь паника, обманчивое чувство, которое так быстро овладело его разумом. Но он не мог избавиться от этого напряжения, которое всё больше сжимало его грудь. Нужно было успокоиться, но в данный момент ни одно внутреннее усилие не могло облегчить его чувства сильной хваткой. Нехотя он еле как встал, потянулся и направился в ванную, решив хотя бы на миг отвлечься. Он снял свою куртку, оставил сумку на тумбочке и шагнул в коридор. В ванной его встретило знакомое зеркало, которое, казалось, теперь было гораздо более беспокойным, чем обычно. Его аметистовые глаза скользнули по полке, где лежали привычные средства по уходу за кожей, зубная паста, которую он использовал утром, и старые лезвия — напоминание о вещах, которые давно стоило бы выкинуть, но которые он все еще оставлял там. От их вида внутри что-то сжалось, и тревога снова заставила его сердце затрепетать. Он уставше наклонился к раковине и облил лицо ледяной водой, чувствуя, как холод пронизывает кожу, моментально обрывая поток мыслей, хотя бы на несколько секунд. Это всегда помогало немного собраться, будто отрезать себя от лишних эмоций. Вытрясь лицо, он решает сделать себе чашку чая, сесть за ноутбук и погрузиться в что-то, что сможет немного отвлечь. Это было неизменно — когда чувства слишком тяжело держать внутри, он всегда искал утешение в делах, в каком-то привычном рутинном процессе, который хоть на какое-то время мог бы снять внутреннее напряжение с него. Пакетик чая с бергамотом и трюфелем оказался в его руках — запах манящий, даже немного завораживающий. Не такой крепкий, как он обычно любит, но всё равно вполне приятный. Чайник тихо шипит на газовой плите, а он тем временем заходит в комнату, готовясь устроить некое рабочее место, для отвлечения своих тревожных мыслей. Открывает ноутбук, кладёт рядом телефон, на всякий случай, и убирает с стола лишние тетради, которые могли бы ему помешать. Вдруг раздается знакомый свист чайника, и он поспешно идет на кухню и выключает его. Наполняет свою любимую кружку, которую подарил ему Альбедо с надписью «Я всегда прав», горячей водой и растворяет в ней пакетик чая. Захватив излюбленную кружку он идет назад в свою комнату. Едва успев поставит кружку на стол, как его взгляд приковывает экран телефона — новое сообщение. От Итэра? И взгляд тут же упал на всплывающее окно смартфона. «Ангелочек: Слушай, мы расстаемся.»