Гармония несоответствий

* * *

Это был тихий зимний вечер. Я сидела на подоконнике, задумчиво погружаясь в страницы книги, согревая сердце в тоскливую промозглую погоду. — Таисия! — голос матери внезапно прервал мои мечты. Я быстро поднялась и направилась на кухню, где сидела Александра Николаевна, женщина пятидесяти лет, с черными отливками серых волос и непростым характером. Она пила кофе, не оборачиваясь. Я прислонилась к косяку двери и спросила, что ей нужно. — Не хами, дорогуша! И встань так, чтобы видеть лицо матери, малолетняя соплячка. — Она была в гневе, а это меня не радовало. Когда настроение было плохим, мне доставалось больше всего. Мы в семье общались на «Вы», и я считала эту традицию глупой. — Извините, мама. Вы что-то хотели? — произнесла я с ноткой раздражения. — Послезавтра к нам на ужин придет партнер по бизнесу с сыном. Купи себе новое платье, ты должна его очаровать. Хотя с твоей внешностью это будет нелегко. — Она вздохнула от возмущения. — А меня вы не спросите? — воскликнула я, не в силах сдержать эмоций. — Нет, не трепи мне нервы — я подумала что от одной встречи ничего не случиться, а от этого ужина будет зависеть мой размер карманных денег. Потом избавлюсь от него. — Ты должна понять, Таисия, что такие встречи важны для семьи, — через силу, но произнесла Александра Николаевна, не сводя взгляда с чашки. — Я рассчитываю, что ты будешь вести себя соответственно. Я почувствовала, как внутри нарастает злость. Мне не было интересно принуждение к общению с незнакомыми людьми, особенно с теми, кто, как считала мама, должен был быть «достойным внимания». В душе я мечтала о том, чтобы провести вечер в тишине, рядом с книгой, которая мирно ждала меня на подоконнике. — Но, мама, у меня есть свои планы! Я не могу просто так взять и отменить их ради какого-то бизнес-партнера, — попыталась я настоять на своем. — Прекрати! Ты доросла до того возраста, когда нужно принимать ответственность за семью, — резко отрезала она. Я вздохнула и, собрав всю свою волю, сказала: — Я надеюсь, что меня простят за отсутствие озорства — не все в жизни вращается вокруг обаяния. — Ты удивительно наивна, Таисия, — заметила Александра Николаевна, наконец оторвав взгляд от чашки. — Умение общаться — это ключ к успеху. Ты должна понять, что деловые встречи могут изменить жизнь. Я закусила губу, сдерживая очередной всплеск раздражения. Мама всегда ставила свои идеалы выше собственных желаний. Как она могла не понимать, что не все люди созданы для притяжения? Я предпочитала уединение, и это вовсе не значило, что я не ценю семью, но вечер за разговорами с незнакомцами казался мне истинным наказанием. — Я не против общения, но это должно быть искренним, — замялась я, стараясь сдержать эмоции. — Я не вижу смысла в бесконечных фальшивых улыбках и дежурных фразах. — И все же, жизнь — это не только твои желания, — сказала мама, ее голос смягчился, но грань ее убежденности осталась. — Ты должна научиться балансировать между своими интересами и обязанностями. Будь разумной, Таисия.И еще, мы решили куда ты будешь поступать. Отец замолвил за тебя слово. — Что? Они уже все решили? Это шутка какая-то? — Чего ты так смотришь? Как будто мы тебя убивать собираемся. Поступишь в престижный университет в Москве на экономиста. Закончишь и пойдешь работать к отцу в офис. — Но я не согласна! Я же всегда вам говорила что хочу поступить на фотографа! Никуда я не поступлю! И с сыном этим не буду миловаться! Еще замуж меня за него отправьте! — моему возмущению не было предела. — Вообще-то, это пока что обговаривается и примерная дата свадьбы уже назначена, это будет восьмого… — Что??? — я уже перешла на крик. — Нечего я делать не буду! Не-бу-ду! — Ах, если так, то знай, ты мне не дочь больше. Ты под домашним арестом до своего совершеннолетия! А потом катись куда хочешь! — мать швырнула в меня кружку. Я успела отойти. Раздался оглушительный звук. Осколки разлетелись по всей кухне. С зади послышался хриплый голос. — Что здесь происходит? — отец схватил меня за шкирку и потряс, словно кота который нагадил не на месте. — Ты что, падла, смеешь перечить мне и матери? Отвечай! — он ударил меня и я ударилась о стену затылком. — Как и сказала мать, ты под домашним арестом, хамка! — он взял меня за шиворот и потащил в комнату. Кинул меня на ковер и захлопнул дверь с коридора. В скважине послышался звук закрывающегося замкá. Я уже не плакала. Привыкла. Но это уже было невыносимо. Я решительно себе сказала: «Надо бежать». Сейчас делать это будет глупо, но когда мать уйдет на маникюр, отец уедет уже сегодня ночью в командировку, а у горничной выходной, это будет идеальный момент. Вы спросите: «а тебя оставят без присмотра когда ты на домашнем аресте? Ты же можешь убежать». А я отвечу. В коридорах нашего дома стоят камеры. Из-за этого нельзя уйти бесследно. По периметру двора стоят камеры, но мое окно выходит на ту часть двора (заднюю) на которой нет камер. Дом наш двухэтажный, но рядом с моим окном есть пристройка к дому, которая уменьшит мое падение в два раза. Завтра, когда все уйдут, я прыгну сначала туда, а потом и на траву во дворе. Выйду по маленькой улочке, что бы не захватили камеры, и поеду куда-нибудь подальше. Я задалась немым вопросом. «А куда?» Далеко. Очень. Я знаю, что родители будут меня искать, Но это продлится не долго. До того момента, как из лагеря не приедет моя сестра. Родители еë любили без памяти. Меня она ненавидела. Я гарантирую, что она скажет, что не надо меня искать. А родители согласятся. С учётом того, что до моего совершеннолетия останется чуть больше года. Да, вот такая семья. Я прочистила «гугл карты» и нашла посёлок за три тысячи пятьсот девять км. от сюда. Название у него было необычным для меня, и привычным для Ханты-Мансийского округа. Называлось оно «Лянтор». Я решила. Поеду туда. Накидала маршрут и принялась доставать накопленные деньги. Их было достаточно. Девяносто тысяч рублей. Так же была кредитка, на которой была еще десятка, и я еë сниму в банкомате сразу же, пока отец не заблокирует мою карту, узнав, что я сбежала. Сто штук. На первое время хватит. Я сидела и смотрела подработку. Тридцать тысяч в месяц. Не плохо. Дальше я начала собирать вещи. С верхней полки шкафа я достала спортивную сумку и рюкзак. В сумку я положу одежду и обувь, а в рюкзак необходимые вещи. Я взяла с собой куртку зимнюю, она занимала больше всего места, теплую толстовку, футболки, шорты на жаркую погоду, штаны три пары, белье, шапку, шарф и две пары перчаток. Резинки для волос, джинсы. Пижаму и спортивный костюм. Теплые и капроновые колготки, топы, носки и маску. Так же помимо того что я поеду в кроссовках, я взяла кеды и ботинки. Так же вещи личной гигиены и документы с деньгами. Все это поместила в сумку. Она была большая, поэтому все с лёгкостью вместилось. Так же заполнила рюкзак и спрятала все в шкаф. Я постучала в закрытую дверь, и ко мне вышла мама, открыв еë. — Можно я пойду в ванную? — Хорошо, твой ужин на кухне, зайди и съешь как освободишься. И не смей выходить на улицу! И к отцу тоже не суйся, у него и так из-за тебя настроение плохое. — Хорошо, а вы пойдете спать? — Александра Николаевна тяжело вздохнула и окинула меня призрительным взглядом. Она оставила меня без ответа. Я сделала все свои дела, поужинала и направилась в комнату. Не прошло и минуты, как послышался оглушительный крик матери. —Таисия! Твою мать, ты где? Сюда иди! — я быстро стала и побежала в комнату матери. Она полу-лежа сидела на кровати и смотрела какую-то мелодрамму по телевизору. — Завтра я ухожу на маникюр, у Мариночки выходной, ты остаешься одна дома. Никуда кроме комнаты ты не выйдешь. Я тебя запру. Я сейчас иди спать, ясно? — она хмуро на меня взглянула. — Ага — я уже развернулась, но мать сказала: — А ну стоять, я тебя, дура, как учила? Ничего не откладывается в мозгах, которых у тебя и нет. Родитетей не уважаешь, за что мне такая дочь? Хамло. — Извините, мама. Я пойду спать, спокойной ночи — я сказала эти слова через силу. — То то же. Я быстро зашла в комнату. Сново тот же скрип ключа в скважине. Так. Мать уходит на маникюр к десяти, занчит выйдет в девять. И будет там до трёх-четырех часов дня. Значит, совершать побег надо в 12 дня, убедившись, что мать ничего не забыла дома. Я завела будильник на десять утра и легла спать, завтра сложный день.

* * *

Меня разбудила вибрация будильника. Я разлепила глаза и на моем письменном столе лежала записка. Я открыла еë. Нет, не от матери. А от Марины, что завтрак уже в комнате. Все же, в глубине души, я надеялась что нужна матери, но это было не так. Завтра, к ужину приедет моя сестра из лагеря, родители переключаться на нее. Я собралась, положила в сумку косметику, бутылку воды, расчёску, мыло и сухой шампунь. Убедившись, что на территории и за домом людей нет, я открыла окно. Было страшно. Сначала взяла сумку обеими руками и кинула на пристройку. Сама одела рюкзак на спину и встала на раму окна. Заняв удобное положение для прыжка, я зажмурила глаза и еще раз вздохнула. Открыв глаза, я решительно прыгнула в даль и преземлилась на бетонную крышу пристройки. Немного ударившись рукой и коленями, я поняла, что преземлилась достаточно удачно. Дальше надо было спрыгнуть с пристройки. Сначала скинула сумку. Я быстро это сделала, и отдышалась. Людей по близости нет. Я решительно спрыгнула сама, не ощутив в этот раз никакой боли. Я встала и отрехнулась. Теперь надо перелезть через забор. Я поставила старую стремянку, и, поднявшись до последней ступени, перелезла на забор. По обычию скинула сумку а потом и сама прыгнула на твердый асфальт. Оглядевшись, я побежала по маршруту к вокзалу.

* * *

С сегодняшнего дня мне прийдется проехать три тысячи пятьсот девять километров. Это огромный путь к моей свободе. Я стояла в очереди на Смоленском жд вокзале, что бы купить билет до Москвы. Ехать мне предстоит пять с чем-то часов. Я стояла на кассе в очереди, что бы получить билет на элекричку в Москву. Девушка за касой была не очень приятной. От нее пахло сигаретами и потом. Я протянула паспорт и четыреста пятьдесят рублей и ожидала свой билет. Еще я спросила, где находится банкомат. Она протянула мне билет и сказала ответ на мой вопрос. Я быстро пошла к нему и сняла со своей карты десять тысяч пятьдесят рублей. Моя элекричка отправлялась через тридцать минут, но я уже заняла свое место, уставившись в окно. Поезд тронулся, а я погрузилась в сон. Проснулась я от толчка поезда. Мы тронулись с какой-то станции. Я спросила у рядом сидящей девушки что это была за остановка. — Станция «село Возьма». — сказала она и мило улыбнулась мне. Я улыбнулась ей в ответ. Время до следующей станции мы заняли интересным разговором. Я узнала что еë зовут Анастасия, она едет к своей матери в Москву. У нее черные волосы и красная помада на губах. Одета она в тёмно-зелёный костюм, и еë глаза были кристально голубы. И вот, когда поезд остановился на станции «Дорохово» я вышла из него, и глубоко вдохнула. Время было пол червертого вечера и мне звонила мать. Я скинула вызов и заблокировала еë в контактах. Когда проводница сказала что мы трогаемся, я зашла в вагон и заняла свое место. Настя спала, а я уставилась в окно. За ним, на улице, шел дождь. За окном электрички мелькали поля. Погода была дождливая и пасмурная. Тяжелые тучи нависли над землей, закрывая небо. Деревья и трава были мокрыми от дождя, а земля превратилась в грязное месиво. В вагоне электрички было тихо и темно. Пассажиры сидели на своих местах, погруженные в свои мысли. Некоторые из них смотрели в окно, наблюдая за дождем, другие читали книги или слушали музыку. Я тоже смотрела в окно и думала о том, как прекрасна природа в такую погоду. Дождь создает особую атмосферу, которая заставляет нас чувствовать себя ближе к природе. Он очищает воздух и землю, делая их более свежими и чистыми. Дождь может быть и неприятным, но он также может быть очень красивым и вдохновляющим. Он напоминает нам о том, что жизнь продолжается, несмотря на все трудности и проблемы. Я очень любила такое состояние природы. Через час мы приехали в Москву, и я вышла из электрички. На автобусе я доехала до автовокзала, и купила себе билет. Автобус отправлялся в три ночи. Я завела будильник на это время, и думала, куда мне пойти. Первым делом я побежала в магазин, что бы укрыться от дождя и купить себе поесть. Я купила себе дошираки по дявять рублей двадцать штук, жевачку, булочки за десять в каком-то ларьке и пошла под навес автовокзала. Наступила ночь, я облокотилась о стену и прикрыла глаза. Дождь стучал и этим создавал приятный звук, который помог мне заснуть.

* * *

Мне снилось, как я бегом по полю и падаю в траву. Вокруг меня всё танцуют и плачут от счастья. Всё меня обнимают и целуют. Рядом с мной стояла вся моя семья, они как будто меня не видели. Смотрели в одну точку, которая находилась прямо за моей спиной. Я обернулась и увидела белую стену. Мать, как в пьяном бреду, вцепилась мне в горло и и наговаривала гадости. Я чувствовала, что мне уже не не было чем дышать, как вибрация будильника выдавала меня из этого кошмара. Я пыталась отдышаться и задрала рукава. Старые порезы и шрамы напоминали о страшном событии, которое со мной переключилось два года назад. Я пошла к автобусу, и, поздаровавшись с водителем, заняла своё место.

* * *

Я была очень глупа, когда решила гулять поздно ночью, тем более у нас — В Саратове. Все было хорошо, шла с подругой, мы наслаждались прогулкой, но потом ей позвонили родители, и сказали «закругляться». Я тоже пошла домой. Сказать, что мне было страшно — ничего не сказать. Я буквально тряслась от страха, когда за мной шел сорокалетний толстый мужик. Куда бы я не свернула, он поворачивался за мной. В конце концов, я была подверженна сексуальному насилию. Когда я бежала по улицам, озираясь по сторонам, мои глаза не видели ничего через пелену слез. А могз не понял, что произошло. И только когда я пришла домой, и залезла в почти кипяток в ванную, я рыдала. Очень долго. Я была отвратна себе, и резалась, стараясь ощутить огромную боль, в наказание себе. Но я была сильной, и… Потихоньку, помаленьку, но справилась с этим.

* * *

Я быстрым шагом прошла к Автобусу, который отвезёт меня ещё дальше, в Ярославль…