Ошибки воспитания

      Усянь заметил отстраненный взгляд Ванцзи и принял это на свой счет. Решив, что до старшего дошла наконец суть поступка и теперь тот решает, как бы помягче попросить Усяня покинуть его дом, юноша решил избавить Ланя от поиска формулировки:       — Лань Чжань, — отвел он взгляд в сторону, — полагаю, мне стоит вернуться в общежитие. Я сейчас соберу свои вещи и уйду.       — Вэй Ин? — голос Ванцзи дрогнул. Парень осознал, что его пристальный взгляд на губы юноши мог быть замечен и неверно понят. Его охватила паника. — Я сделал что-то не то? Тебе неприятно находиться со мной рядом?       — Нет, что ты, Лань Чжань, — залепетал Усянь. — Конечно нет. Я виноват во всем. Это я поступил отвратительно.       — Я не понимаю, Вэй Ин, — растерялся Ванцзи. — В чем ты виноват?       — Мне не стоило целовать твои пальцы… — едва выговорил Усянь.       — Ты… тебе… — Лань никак не мог выговорить.       Вэй Ин просто испытывал благодарность и выразил ее как сумел, — лихорадочно думал Ванцзи. — Скорее всего он не осознавал, что делает. Он был сильно расстроен и растерян. А теперь не может даже смотреть в мою сторону. Я ему противен. Конечно Вэй Ин не может испытывать симпатию к парню. Наверняка он уже заинтересовался какой-то девушкой в университете. Возможно даже собирался с ней встречаться, — Лань все глубже погружался в чувство потери. — Конечно ему ответят взаимностью. Как может быть иначе. Умный, очень добрый, заботливый… Комфорт и желание других ставит выше своих, даже если это идет ему в ущерб. А еще он такой красивый… Сейчас, когда он сильно похудел, это отчетливо видно. Черты лица стали изящными, четко вылепленными. Подчеркнутые скулы. Огромные глаза на худеньком личике. Стройная фигурка. Вэй Ин выглядит очень хрупким… ему нужно больше кушать. И теперь заботится о нем будет кто-то другой? Не я? Я все испортил? Незаметно, но так правильно и быстро, Вэй Ин проник в мою жизнь и мысли. И если вначале это было лишь желание восстановить справедливость, то потом все поменялось. Когда я стал смотреть на него иначе? Неужели только сейчас я осознал, что он нравится мне? И меня тут же спустили с небес на землю…       — Прости, мне нужно уйти, — выдавил Ванцзи и подскочил на ноги, почти бегом направляясь к двери.       — Лань Чжань! — вскрикнул испуганный Усянь. — Но…       — Пожалуйста, дождись меня тут, — остановившись в проеме сказал парень, старательно пряча лицо от Усяня. — Пожалуйста.       Усянь в шоке смотрел на захлопнувшуюся дверь. Ванцзи буквально сбежал от него.       Все-таки я напортачил, — корил себя Усянь. — Что на меня нашло? Почему я решил, что имею право на подобный жест? Конечно ему не понравилось. Наверняка внутри он ощущал отвращение ко мне, но ничем не показал этого. Лань Чжань такой благородный, такой правильный, имеющий незапятнанную репутацию. Конечно ему должны нравиться девушки, — ковырял свою совесть Усянь. — Он же считает себя обязанным помочь, потому что его брат имел отношение к издевательствам надо мной… Проявление бескорыстной заботы я принял за интерес. Как же стыдно, — волна ненависти к себе поднималась все выше. — Все, на что я оказался способен — проявить черную неблагодарность. Позволил своим грязным желаниям взять верх… Как теперь смотреть ему в глаза? Я не вынесу, если увижу там брезгливость и ненависть. В этих прекрасных глазах, цвета золота, не должны ютиться подобные эмоции. На идеальном лице, будто выточенном из белоснежного нефрита, должна сиять улыбка, а не гримаса отвращения. Эти нежные руки, с изящными пальцами, должны касаться желанного человека, а не неблагодарного отребья, коим являюсь я… Но почему мне так хочется оказаться для Лань Чжаня тем самым. Единственным? Он нравится мне… Как же он мне нравится. Почему я всегда все порчу? Приношу только проблемы людям, которые меня окружают и которые добры ко мне? Теперь вот посмел осквернить этого сияющего чистотой помыслов человека. Посмел желать его в самом грязном из смыслов. Пора мне понять, что такой как я — недостоин быть любимым кем-то. Что я из себя представляю? Мне нечего дать в ответ, нечем отплатить. Нищий и морально убогий. Будет правильно уйти и дать Лань Чжаню жить его жизнью, где нет места мне. Я справлюсь. Как всегда справлюсь. Наверное…       Так постепенно Вэй Усянь погружался все глубже в бездну отчаяния. Он лег на кровать и свернулся беззащитным клубком. Его спина и плечи вздрагивали от несдерживаемого рыдания.       Все, чего он сейчас хотел, это тихо покинуть гостеприимный дом, в котором к нему так доброжелательно отнеслись. А он взамен дал волю низменным инстинктам в отношении самого чистого и праведного человека, которого знал.       Сдерживала его только просьба Ванцзи дождаться. И он пообещал себе, что дождется, а потом выслушает все, что ему скажут. Со смирением примет любой удар от человека, которого обидел. От того, кто так сильно нравится ему. Благодаря кому он на время ощутил, что такое быть нужным. И с кем теперь останутся сердце и душа Усяня, добровольно вырванные из груди, где отныне будет зиять незаживающая рана. Это — цена, которую Усянь заплатит за свою оплошность.       Ванцзи все это время провел в мастерской. Он стоял возле стеллажа и держал в руках двух кроликов — Ханьгуан-цзюня и Старейшину Илина.       В области сердца у него неприятно тянуло и ощущалась тяжесть. Ему казалось, что только найденный человек, за короткое время ставший родственной душой, неумолимо ускользает от него. Уходит. Оставляет в одиночестве.       Это не должно было приносить такую боль, ведь он до этого много лет был одинок. Но приносило. Узнав насколько приятно заботиться о ком-то и получать такую же заботу в ответ. Ощутив, что ты кому-то интересен как человек и самому интересоваться в той же мере чужой жизнью. Ощущать комфорт и тепло в обществе друг друга. Желать, чтобы он всегда был рядом и самому хотеть быть как можно ближе.       И теперь, из-за проявленной слабости, лишиться всего?       Лань Ванцзи не знал, как ему исправить ситуацию. Ему оставалось только дать возможность выбора Усяню и молча отойти в сторону, если тот пожелает уйти. Удерживать Вэй Ина у него нет никаких прав. А с возникшими чувствами придется справляться самому. Он запрет их в глубине сердца и не даст никому узнать о своей тайне. Жизнь станет бесцветной и потеряет смысл, но он с достоинством примет это, не выдав боли, что накроет его с головой и заставит ночами выть в подушку.       Приняв решение, Ванцзи понял, что оттягивать разговор нет смысла. Он кинул взгляд на фигурки кроликов в своих руках, грустно улыбнулся и поставил Старейшину Илина на полочку, а Ханьгуан-цзюня зажал в руке и взял с собой.       Закрыв дверь в мастерскую, парень медленно пошел в сторону спальни, где его должен был ждать Усянь. Ванцзи очень надеялся, что Вэй не сбежал.       Но по дороге его перехватил взволнованный дядя:       — Ванцзи, — пальцы рук Цижэня слегка подрагивали и это обеспокоило племянника, — зайди в мой кабинет. Это срочно.       — Но Вэй Ин, — начал было говорить парень.       — Сичэнь высказал пожелание увидеть тебя, — лицо мужчины резко побледнело и Ванцзи решился выслушать, что ему хотел сказать дядя.       Они закрылись в кабинете и какое-то время тихо беседовали. Результатом разговора стало то, что Ванцзи срочно собрался и уехал.       Он успел попросить дядю зайти к Вэй Ину и предупредить об отъезде. А также непременно убедить юношу дождаться Ванцзи.       Кинув взгляд на старшего племянника, Цижэнь догадался, что между парнями что-то произошло: глаза Ванцзи буквально источали отчаяние и страх, когда он говорил про Усяня. Дядя пообещал, что удержит парнишку всеми доступными методами, даже если придется вновь опускать заслоны.       Племянник выдохнул с облегчением и поблагодарил.       Цижэнь проводил его до дверей и проследил как машина увозит парня, а потом направился в комнату к Усяню.       Машина мчала Ванцзи на встречу, которой он ждал и боялся. Несмотря на всё, он не мог так просто забыть о существовании младшего брата. Не мог отделаться от мысли, что его вина в том, каким стал Сичэнь, не меньше, чем дяди. Корил себя за то, что не обратил внимание на знаки, которые младший член семьи подавал им. Дал мнимую свободу, думая, что тем самым сохраняет хотя бы Сичэню детство, которого сам был лишен.       Старший не осуждал то, что брат думает о нем с сексуальным подтекстом. Ванцзи осознавал, что Хуань болен. И болен давно. Как можно злиться на человека, чей воспаленный мозг искажает реальность? Вот и старший брат не мог.       А вот в том, что касалось издевательств Сичэня над Усянем — здесь он не находил младшему оправданий. Это было целенаправленной, осознанной жестокостью. Желанием причинить боль беззащитному человеку и насладиться ею. Усугубляло положение еще и то, что Сичэнь вовлекал в это других людей. Что совершенно точно говорило, что отчет своим действиям младший брат отдает. Отчетливо понимает, что творит и чем это может закончится.       И теперь Ванцзи разваливался на части. Он стремился помочь брату, облегчить его состояние, но и принять темную сторону Сичэня не мог. Это было невозможно для воспитанника семьи Лань, который ценил чужую жизнь выше всего.       Машина остановилась перед крыльцом центра и Ванцзи вышел, нетвердо ступая на тротуарную плитку. Успокаивая внутреннюю дрожь он шагнул в двери, отрезая себя от привычного мира на неопределенное время.       Ванцзи встретил работник учреждения и попросил следовать за ним. Они двигались довольно запутанным маршрутом, иногда пользуясь лифтом и переходами между зданиями. Структура этого центра казалась Ванцзи нелогичной: зачем делать путь таким запутанным? Но он молча следовал за проводником, не задавая вопросов.       Наконец, когда они спустились на минус первый этаж, цель была достигнута. Ванцзи указали на кабинет врача и сказали, что подождут снаружи, чтобы потом отвести в палату к брату.       Сделав глубокий вдох, будто ныряя в пучину океана, Ванцзи шагнул в кабинет.       — Лань Ванцзи? — больше утвердительно, чем вопрошая, произнес мужчина, что сидел за столом. — Присаживайтесь. Я лечащий врач Лань Сичэня — Фу Жоу.       — Рад знакомству, — прозвучало с сомнением, но Ванцзи не знал, какие слова были уместны в данной ситуации.       — Кхм, ваша заминка выдает неуверенность в том, что вы испытываете на самом деле, — легкая улыбка скользнула по губам доктора. — Но понять я могу. Ситуация неоднозначная. И вряд ли можно радоваться знакомству с психиатром, который лечит кровного родственника.       — Благодарю за понимание, — склонил голову Ванцзи. — Итак, мне передали, что брат хочет видеть меня.       — На самом деле, молодой господин Лань, — сцепил руки в замок врач и положил их на столешницу, — я в затруднительном положении. За все время нахождения Сичэня здесь, это — его первая просьба.       — В чем заключается трудность? — приподнял бровь Ванцзи.       — Мы до сих пор не можем классифицировать заболевание, — протянул доктор Фу. — С момента прибытия сюда, ваш брат находился в подобии кататонического ступора. Но имеются некоторые признаки, что это была симуляция. В палате установлена камера, судя по записям, ваш брат отменно контролирует свое состояние, выдавая реакции, которые выгодны ему. Было похоже, что он находится в противоположном ступору состоянии. То есть — возбужден. Но владение телом в таком случае просто поразительно.       — Совокупность аффективных расстройств? — задумался Ванцзи.       — Да. Биполярное расстройство. Маниакальный синдром. Признаки обсессивно-компульсивного расстройства, с нехарактерными чертами заболевания, — говорил психиатр. — Признаки параноидной шизофрении: эротомания, мегаломания.       — Но вы все равно убеждены в его способности симулировать? — парень никак не мог взять в толк, как они с дядей могли пропустить все эти симптомы?       — Убежден, — кивнул доктор Фу. — И не только я. Сичэня показывали вызванному специалисту из другой клиники. Профессору психиатрии, специализирующемуся на симуляциях.       — Но если ваши заключения совпали, — пытался связать воедино информацию Ванцзи, — то почему вы не фиксируете диагноз и не назначаете лечение?       — Молодой господин Лань, — вздохнул психиатр, — это так просто не сделаешь. Речь не о простуде идет. Законы не позволяют ставить подобные диагнозы, если они не подтверждены документально. Ведь если все подтвердится — ваш брат никогда не выйдет из стен этого учреждения.       — Вот как, — в груди Ванцзи разлился холод. Теперь все становилось слишком серьезным. Нельзя было допустить ошибку, которая могла бы стать фатальной для Сичэня.       — Собственно, поэтому вы здесь, — врач посмотрел в глаза собеседника и поразился его выдержке. Даже с его опытом он не смог заметить в бесстрастном выражении лица молодого парня намек на эмоцию. — Сичэнь попросил о встрече с вами и теперь мы рассчитываем, что он выдаст себя. Сорвется. Но вы будете подвергнуты немалому риску, если согласитесь.       — Что я должен сделать? — спокойным тоном спросил Ванцзи. Ему сейчас казалось, что вся его нервная система заморожена. Чувства будто отключились. Он наблюдал за собой со стороны.       — Вас закроют в палате с пациентом и оставят одних, — начал объяснять доктор Фу. — Ваш брат не должен заподозрить, что его действия отслеживаются по мониторам. Задача для вас — спровоцировать. Заставить снять маску. Вы имеете право отказаться.       — Я согласен, — встал Ванцзи, показывая, что готов начать.       — Вы отдаете отчет в том, насколько это может быть рискованно для вас? — мужчина давал возможность обдумать. — Мы не имеем права просить вас о такой уловке в отношении вашего брата.       — Это нужно прояснить раз и навсегда, — твердо ответил Ванцзи. — Если он не отвечает за свои действия — ему необходимо лечение. Если же осознает… семья Лань не может позволить ему вредить людям. Он ведь может зайти гораздо дальше? Способен ли он убить человека?       — Полагаю, что более чем способен, — не стал юлить врач. — Основанием к такому заключению может служить его нападение на вас. Когда он не получил желаемое и не смог реализовать свою потребность, ему виделось, что проще уничтожить объект, сохранив его таким извращенным способом для себя. Право единоличного владения. Возможность распоряжаться жизнью и смертью.       — А реализация его желания в отношении меня, — Ванцзи подумал о возможности того, что если Сичэнь получит то, что хочет, то может ему смогут помочь, — может дать гарантию, что он не предпримет попытку с кем-то еще?       — Что вы себе надумали? — возмутился мужчина. — Никакой гарантии. Он просто найдет другой объект, который вызывает у него потребность реализовать свои желания. Наверняка у него имеется такой человек на примете. Насилие будет множиться, ему потребуются все большие дозы. От небольшого членовредительства, он перейдет к более серьезным травмам. Разделавшись со второй жертвой, перейдет к следующей. Это станет навязчивой идеей. Коллекцией, если хотите.       — Вэй Ин, — беззвучно сорвалось с губ Ванцзи и сердце сбилось с ритма. Пульс ускорился и парень побледнел. На висках выступила испарина.       — Вам плохо, господин Лань? — заметил его состояние доктор. — Я дам распоряжение отвести вас к выходу, чтобы вы могли уехать домой.       — Нет! — невольно вскрикнул Ванцзи. — Я должен пойти к Сичэню. Сейчас.       — Вы уверены? — мужчина с удивлением смотрел, как парень берет себя в руки в мгновение ока. — Это будет колоссальным стрессом для вас. Мы можем отменить или перенести на другой день.       — Ведите, — голос Ванцзи звенел сталью. — Но, если вы ошибетесь в диагнозе…       — Я вас понял, господин Лань, — кивнул доктор.       Они вышли в коридор и мужчина повел Ванцзи в сторону палаты, где был заперт Сичэнь.       Прежде чем впустить парня внутрь, доктор Фу еще раз напомнил о риске и наказал быть крайне осмотрительным. Сказал, что за дверью будут дежурить санитары и по знаку они ворвутся в палату, чтобы обезвредить пациента.       Лань Ванцзи шагнул в открывшуюся дверь, непроизвольно сжимая в кулаке фигурку белого кролика, которую так и держал в руке все это время.       Сичэнь сидел на краешке своей кровати. Выглядел он безучастным, с опущенным в пол взглядом. И даже не отреагировал на то, что в его палату кто-то вошел.       С минуту Ванцзи молча смотрел на брата и не мог поверить, что тот может так притворяться.       — Брат, — тихо позвал Ванцзи младшего. — Это я. Ты хотел меня увидеть?       — Ммм, — невнятно промычал Сичэнь и будто с трудом поднял голову, бросая взгляд на стоящего неподалеку родственника.       — Как ты? — задал вопрос Ванцзи. — Тебе стало лучше?       Сичэнь покачнулся и оперся ладонями на кровать, предпринимая попытки встать с нее. Но его руки подломились и он обессиленно сел на матрас, жалобно глянув на брата.       Ванцзи поставил фигурку кролика на столик и подошел к Сичэню вплотную. Со стороны младшего раздался тихий вздох и внезапно он ткнулся лбом в живот Ванцзи, замирая так. Пальцы старшего неловко коснулись головы Хуаня и легко прошлись по волосам, поглаживая.       А потом Сичэнь с силой втянул носом запах Ванцзи, не отрывая лица от пресса:       — Как же ты пахнешь, — послышалось хрипло, но вполне отчетливо. — Каждый раз, когда я вдыхаю твой аромат, я безумно возбуждаюсь.       Ванцзи было дернулся, но руки Сичэня обвились вокруг его талии, крепко удерживая, не давая отстраниться. Старший даже не предполагал, что Хуань настолько силен: хватка была стальная.       — Ванцзи, Ванцзи, — в голосе Сичэня слышна была усмешка. — Ничего не изменилось? Да? Я по прежнему хочу тебя трахнуть. Мой член сейчас стоит так крепко, что даже больно. Все это время я жил только фантазиями о тебе. О твоем великолепном теле, извивающемся подо мной. О твоей узкой дырочке, покорно принимающей меня. О том, как я жестко тебя трахаю, вонзаюсь по самые яйца. Я мечтал, что твоя девственная задница не выдержит моего напора. Я хотел порвать тебя, чтобы ты кричал от невыносимой боли, стонал, рыдал. Хотел наслаждаться ощущением своего члена, скользящего во влажности твоей крови, текущей по твоим бедрам тонкими струйками. Твой голос срывался бы до хрипа. Ты умолял бы меня остановиться. И я бы наслаждался твоими стонами, твоей болью. Тем, как ты умираешь изнутри, осознавая, кто именно тебя жестко имеет. Понимая, что ты отдаешься родному брату. Даже не знаю, что мне доставит большее удовольствие — насиловать твое тело или наблюдать агонию твоего разума.       — Сичэнь… — едва смог выдавить Ванцзи. Его било мелкой дрожью от слов брата.       — Да, Ванцзи? — внезапно Сичэнь оторвал голову от живота старшего брата и посмотрел тому прямо в глаза. — Все так же горд. Все так же отвергаешь меня. Как же я тебя ненавижу. В твоих глазах, подобных холодным драгоценным камням, я вижу брезгливость и отвращение к моим словам. Ко мне. Я вырежу твои глаза, Ванцзи. Знаешь в какой момент я это сделаю? Когда буду кончать внутрь твоего горячего тела. Пока моя сперма будет заполнять тебя, накачивая под завязку, я воткну острое лезвие ножа в эти прекрасные глаза. Я извлеку их аккуратно, чтобы сохранить потом, погрузив в раствор. Они будут плавать в банке, которую я буду доставать, когда захочу вновь полюбоваться этим золотым сиянием.       — Ты не сможешь… — спазмы сжимали горло Ванцзи, не давая возможности говорить и затрудняя дыхание. То, что он слышал, было просто кощунственно.       — Смогу, Ванцзи, — шипел Сичэнь. — Я буду играть с тобой, пока не наскучишь. А потом я займусь еще одним человеком, которого ненавижу так же сильно, как и тебя. Я постараюсь, чтобы ты оставался в живых к этому моменту. Я хочу, чтобы ты слышал его крики. Чтобы ты понимал, что с ним происходит то же, что и с тобой. Но с ним я буду более изобретательным. Он познает такие глубины боли, от которых ты будешь избавлен потому, что ты мой любимый старший братик.       — Кто? — Ванцзи задыхался. Паника и ужас накрыли его с головой. Он не мог четче сформулировать вопрос, но Сичэнь понял.       — Конечно же, Вэй Усянь, — внезапно младший отнял одну руку и перенес ее на пах Ванцзи, с силой сжимая. — Эту шлюшку я выебу до звезд в глазах. Я искупаюсь в его крови. Изуродую это тело так, что никто не узнает в этом куске мяса человека. Изрежу ножом на лоскутки. Переломаю ему все пальцы на руках и ногах. А потом и сами конечности. Медленно, чтобы мы с тобой могли насладиться его воплями. Кстати, — он перешел на доверительный шепот, — его я тоже лишу глаз. Выжгу сигаретой. Мне понравилось тогда, как он плакал от ожогов.       — Не позволю! — внезапно голос Ванцзи прорезался. Упоминание Вэй Ина и описание ужасов, что планировал Сичэнь в его отношении, заставило старшего брата очнуться. — Ты не коснешься Вэй Ина! Ни за что!!!       — Ах, вот оно что, — лицо Сичэня исказилось злобой, маска слетела и стало видно, насколько он безумен и одержим. — Ты уже отдался этой шлюхе? Или сам его выебал?       Сичэнь резко оттолкнул Ванцзи от себя и вскочил на ноги. Он заметался по палате с криками:       — Это должен был быть я! Только я! Ты — моя подстилка. Только я имею право трахать твой зад. Только мой член может быть внутри тебя. Но, — тут он остановился и уставился на брата глазами, которые налились кровью, — испорченная, использованная подстилка мне не нужна.       Лань Сичэнь метнулся к столу, схватил фигурку кролика и с силой бахнул его о пол, разбивая на осколки. Наклонившись и схватив самый крупный из них, с острым краем, обезумевший Хуань бросился к Ванцзи, нацелившись брату в шею.       В это мгновение, внутри Лань Чжаня что-то треснуло и сломалось. Сердце сжало с такой силой, что он не мог даже сделать вдох, не то, что отодвинуться с траектории движения руки брата. Сознание его померкло, когда закрывающиеся глаза еще успели увидеть осколок, фактически вонзившийся в сонную артерию.