Ошибки воспитания

      Машина припарковалась перед домом и Ванцзи медленно вылез из нее.       Он немного постоял снаружи, вдыхая прохладный воздух и глядя на окна особняка.       Ему было страшно. Он очень боялся сорваться и накричать на Усяня. После встречи с Вэй Ином его железная выдержка уже не впервые давала сбой. И это пугало. Пробуждались неизвестные Ванцзи эмоции и чувства. Он не знал, что с ними делать, так как рациональное мышление сбоило.       Наконец, решившись, он позвонил в дверь, дождался, пока горничная откроет и проскользнул внутрь, сразу поднимаясь в комнату Усяня. Ванцзи не дал себе времени малодушно сбежать в оранжерею и уйти на некоторое время от неприятного разговора.       Усянь сидел на кровати, уже переодевшийся в домашнюю одежду и выглядел таким хрупким и невинным, что у Ланя даже дыхание перехватило.       Большие серые глаза радостно распахнулись, когда он заметил стоящего в дверном проеме парня:        — Лань Чжань, — воскликнул он. — Ты приехал довольно быстро. Нашел мой телефон?        — Мгм, — сдавленно ответил Ванцзи и показал рюкзак.        — О, давай его сюда, Лань Чжань, — протянул слегка дрожащую руку юноша.        — Вэй Ин, — заметив эту дрожь и то, какой Усянь бледный, Ванцзи хотелось просто молча отдать рюкзак и уйти в свою комнату, но он не мог так поступить. Не теперь. — Я могу тебя спросить кое о чем?        — Конечно, Лань Чжань, — кивнул Усянь все еще радостно улыбаясь парню. — Всё, что угодно.       Ванцзи подошел к кровати юноши, присел на нее и, открыв рюкзак, достал из кармашка несколько блистеров. Как только он вытащил их, глаза Усяня забегали, а радость из улыбки исчезла. Губы все еще пытались кривиться в попытке улыбнуться, но это выглядело откровенно жалко и даже страшно.        — Это… Лань Чжань… это… — мямлил юноша.        — Да, Вэй Ин, — Ванцзи без осуждения во взгляде смотрел в лицо Усяня. — Я хочу узнать: ты забыл о них или оставил в общежитии специально?        — Черт, — юноша закрыл ладонями лицо и его плечи слегка вздрогнули.        — Вэй Ин, — Ванцзи не мог выдержать такое зрелище. — Я не осуждаю, я не хочу ругаться, я просто хочу услышать ответ.       Парень подсел поближе к Усяню и аккуратно обнял его за плечи, позволяя опереться на себя. В таком положении он ощутил, что все тело Вэй Ина мелко содрогается и испугался, что слишком сильно надавил.        — Вэй Ин, — очень тихо и спокойно начал Ванцзи, — я не понимаю, что происходит и почему ты принял такое решение, но я очень хочу помочь тебе.        — Лань Чжань, — голос Усяня сорвался, — я просто не могу больше. Честно, я старался, но не могу. Пойми меня, пожалуйста. Хотя бы ты можешь… можешь понять?        — Я постараюсь, Вэй Ин, — мягко сказал парень. — Но ты должен поделиться со мной.        — Ты возненавидишь меня, если узнаешь подробности моей жизни — прошептал Усянь и попытался встать с кровати, но Ванцзи удержал его, крепко схватив за руку.       Парень не знал, как стоит лучше поступить, ведь это не то, чему его учили на всяких курсах и семинарах. Перед ним находился не взрослый человек, который слегка или серьезно накосячил на работе. Тут не применить мотивационную агитацию для повышения производительности. И не пригрозить лишением премиальных по итогам неудовлетворительной работы.       Сейчас Ванцзи имел дело пусть уже и не совсем с подростком, но еще и не мужчиной. Лишь юноша, который так запутался в этой жизни, принесшей ему столько страданий.       Продолжая судорожно обдумывать стратегию, Ванцзи слегка потянул Усяня за руку на себя и усадил так, чтобы тот мог уткнуться ему лицом в плечо или грудь.       Юноша тут же воспользовался этой возможностью и уложил подбородок на плечо Ванцзи, утыкаясь носом куда-то в область уха, где парень теперь явственно ощущал горячее и прерывистое дыхание Вэй Ина. Аккуратно обняв одной рукой Усяня за талию, Лань Чжань стал слегка раскачиваться, будто баюкая, успокаивая парнишку.        — Тшш, — шептал он Усяню, нежно гладя его по спине. — Я рядом. Я не осуждаю. Вэй Ин, я просто хочу помочь тебе.       Усянь молчал какое-то время, собираясь с силами, а потом начал свой рассказ.       Он опускал какие-то подробности, щадя психику Ванцзи, но все же говорил довольно много и подробно.       Больше всего Ланю хотелось застыть, замереть и не двигаться. Ему казалось, что все его тело охладили методом шоковой заморозки — настолько все конечности одеревенели, а мозг просто отказывался воспринимать подаваемую информацию.       Нет, все по отдельности звучало не так ужасно: с людьми происходили вещи гораздо хуже. Но вот совокупность произошедшего с одним и тем же человеком — поражала…       Ванцзи только благодаря своей выучке продолжал поглаживания по спине юноши и не отпускал его ни на секунду, давая возможность выговориться спрятавши лицо.       Внутри зрела ярость. Инстинкты парня просто вопили: защитить Вэй Ина и уничтожить всех, кто был причастен к издевательствам над ним. Стереть их в порошок и развеять пыль по ветру.       Усянь, так резко и внезапно вошедший в размеренную жизнь Ванцзи, теперь был чем-то сродни дорогого человека. Сейчас он казался намного ближе и роднее младшего брата, с которым Ванцзи был связан кровными узами.       Когда Усянь завершил свой сбивчивый рассказ, то вжался еще сильнее в тело Ванцзи и замер, практически не дыша:        — Теперь ты ненавидишь меня? — шепнул он и Лань ощутил горячую влагу на своей шее.        — Вэй Ин, — Ванцзи обнял Усяня так крепко, как только мог. — Я не ненавижу тебя. Я горжусь тобой и безмерно уважаю.        — За что? — очень удивился юноша. — За то, что все эти годы не мог дать отпор?        — За то, что ты не сломался под обстоятельствами, — пояснил Ванцзи. — За то, что не озлобился. Сохранил в сердце надежду и доброту к людям. Старался беречь чувства окружающих. Хотя я и считаю последнее излишним, — тут парень хмыкнул.        — Я не могу иначе, Лань Чжань, — Усянь слегка пожал плечами. — Я считал, что должен со всем справляться сам, никого не втягивая в свои проблемы. Никому нет до меня дела. Я в этом мире совершенно один и должен полагаться только на себя. Зачем причинять другим людям неудобства? Они не обязаны заботиться о моем комфорте.        — Ты не прав, Вэй Ин, — в голосе Ванцзи сквозила горечь. — Обязаны.        — В этом мире каждый сам за себя, Лань Чжань, — спокойно сказал Усянь.        — Возможно некоторые, — не согласился Ванцзи. — Но я на твоей стороне, Вэй Ин. Положись на меня. Я никогда не предам твое доверие.        — Я верю тебе, Лань Чжань, — всхлипнул Усянь от переизбытка чувств. — Я же рассказал тебе всё. Конечно, я доверяю тебе.        — Тогда объясни мне, — все же вернулся к вопросу Ванцзи, — почему ты прекратил пить таблетки?       Усянь некоторое время молчал. Он собирался с мыслями, чтобы как можно более полно донести до парня своих чувства и ощущения.       Наконец, тяжело вздохнув, он ответил:        — Скажи, Лань Чжань, — если бы тебе дали выбор: жить, полностью ощущая все нюансы эмоций, но при этом испытывать боль и страдания, помимо радости, или выпить парочку таблеток и жить… — тут он задумался, пытаясь подобрать слова. — Наверное это больше похоже на то, что ты только внешне выглядишь, как человек, а внутри — ты пустой. Тебя не наполняет боль, ненависть, обиды, но и радости с счастьем там тоже нет. Вот к примеру, смотрит человек фильм. Что обычно он делает во время просмотра?        — По разному, — ответил Ванцзи. — Если это комедия — смеется, если ужасы — боится, если трагедия — плачет.        — А если ему не смешно? Не страшно? Не грустно? — голос Усяня стал безжизненным. — Если ему безразлично? Он полностью равнодушен ко всему, что видит, слышит или осязает.        — Это… — тут уже замолчал Ванцзи.       Парень сидел и мучительно пытался представить себе мир, в котором ему не интересна сама суть жизни. Всё, что составляет человека. Что будет, если Ванцзи закроет глаза, плотно заткнет уши и сомкнет рот, чтобы ни звука не вырвалось. Встанет посреди комнаты в одиночестве и замрет так на долгие часы. Грубая имитация равнодушного восприятия окружающего мира. Все краски серые, все звучит на одной ноте, ничего не волнует.       Изоляция привычных нам ощущений, о которых мы даже не задумываемся в повседневной жизни, которые идут с нами с рождения рука об руку. Потеря вкуса к жизни.       Вот его любимые кролики — он четко представил их перед внутренним зрением и попытался подумать, что глядя на них ничего не испытывает. Его любимая музыка — не вызывает отклика в душе. Наука — перестала приносить радость.       Потом перед ним возник образ дяди — будто чужого человека. Как бы это ощущалось? Чтобы Ванцзи тогда сделал?       Конечно, даже с его воспитанием и выдержкой, ему все равно было бы невыносимо жить с пустотой в сердце и душе. Быть никем и чувствовать себя никем.        — Вэй Ин, — слегка охриплым голосом произнес Ванцзи. — У меня не очень развито воображение, но… это должно быть просто ужасно. Нет ничего хуже омертвения чувств.        — Лань Чжань, — выдохнул Усянь. — Ты верно описал — омертвение чувств. Я будто живой мертвец был. А сейчас, пусть мне даже плохо, но я начал чувствовать. Понимаешь? Я вспомнил, что такое улыбка, Лань Чжань. Что такое смех. Что такое прикосновения. Тепло объятий — я их ощущаю теперь, Лань Чжань! — из глаз юноши вновь потекли слезы, но теперь в них было больше облегчения, чем горечи. — Ты показал мне мастерскую и милых Ханьгуан-цзюня и Старейшину Илина и мне было весело. Ты поделился со мной какой-то тайной, что раньше берег в глубине себя и никому не позволял узнать об этой слабости — и я почувствовал счастье: мне доверились. Ты заботишься обо мне — и мне так приятно ощущать это. Я будто окутан мягким одеялком, а в руках у меня чашка какао. На тарелке лежит последняя зефирка и ты благородно отдаешь ее мне, — тут он немного отстранился и заглянул в глаза Ванцзи. — А знаешь, что бы я сделал с этой зефиркой, Лань Чжань?        — Ммм, — задумался Ванцзи, — съел бы?        — Половинку, — улыбнулся Усянь. — Вторую отдал бы тебе. Делиться, Лань Чжань. Понимаешь? Делить что-то с кем-то. Я вновь помню, насколько это приятно.        — Что же, — Ванцзи вновь прижал к себе Усяня. — Я понял тебя. Но скажи, выдержишь ли ты, когда на тебя обрушатся все утраченные чувства? Не будет ли тебе невыносимо тяжело?        — Лань Чжань, — юноша старался говорить убедительно. — Помнишь, твой дядя предлагал мне консультацию вашего специалиста? Я согласен, если ты будешь рядом.        — Но, Вэй Ин, — Ванцзи был в растерянности. — На сеанс не допускаются посторонние. Я не смогу находиться с тобой в кабинете.        — Я не имел в виду, сидеть в одном кресле и держаться за ручки, — хихикнул Усянь, представляя эту картину. — Я не настолько боюсь психиатров, чтобы меня нужно было успокаивать и следить, чтобы я не сбежал из кабинета. Просто, мне нужно ощущение человека, которому я доверяю безоговорочно. И если я попрошу прекратить встречи с врачом, ты поддержишь меня и не станешь агрессивно настаивать, доказывая, что доктор действует мне во благо.        — Мгм, — Ванцзи кивнул, принимая объяснение. — Я тебя понял. Я обещаю. Если тебе не подойдет врач, мы подыщем другого. Будем искать столько, сколько понадобится, чтобы ты смог начать жить полноценно.        — Я знал, что ты сможешь понять, — в голосе Усяня слышно было столько благодарности, что Ванцзи даже стало совестно.       Вдруг показалось, что он не тот, кто нужен Вэй Ину на этом пути. Что его характер не позволит взять верх голосу сердца, а не разума. Что он может невольно предать это доверие. Поступить по совести, а на самом деле — причинить боль Усяню своими неправильными действиями. Он сомневался. Но был полон решимости попробовать.        — Вэй Ин, — парень отчаянно хотел донести свои опасения. — Я только прошу тебя не молчать, если что-то не так. Всегда разговаривай со мной.        — А, конечно, Лань Чжань, — Усянь прекрасно понял, почему Ванцзи высказал подобную просьбу. — Ты не ясновидящий, чтобы читать мои мысли, конечно я должен говорить тебе, если что-то пойдет не так. Теперь, узнав, что такое правильные отношения, я сильнее всего хочу избавиться от своей зависимости. Я полон ожиданий.        — Мгм, — успокоился Ванцзи. — Тогда я переговорю с дядей, чтобы он записал тебя к психиатру.        — Я стольким обязан тебе и твоему дяде, Лань Чжань, — в глазах Усяня стояли непросохшие слезы. — Как мне отплатить вам за доброту?        — Вэй Ин, — сердито ответил Ванцзи. — Не смей так говорить. Я не торгую добром.        — Аха-ха, Лань Чжань, — легко рассмеялся Усянь и Ванцзи поймал себя на мысли, что залипает на эту прекрасную улыбку. — Ты его причиняешь, да?        — Вздор! — фыркнул Лань.        — Я шучу, — заныл Усянь. — Ну же, Лань Чжань, не делай такое лицо. Это была шутка, — Усянь осторожно погладил одним пальцем щеку Ванцзи, ощущая, какая гладкая, шелковистая кожа у парня. — Не дуйся.        — Я не дуюсь, — вновь фырк.        — Но ты фырчишь, выглядя при этом как самый милый кролик на свете, — в глазах Усяня плясали чертята. Ему понравилось немножко выводить на эмоции этого уравновешенного парня.        — С огнем играешь, Вэй Ин, — сделал вид, что злится Ванцзи, — я ведь укусить могу.        — Ах, как страшно, — сделал большие глаза Усянь. — Ты — самое жуткое, что я только встречал в своей жизни.       Хоть юноша и шутил вовсю, но все же Ванцзи заметил, что Усянь устал от этого разговора. Ему явно необходимо отдохнуть, но он, скорее всего, просто стеснялся прекратить беседу.        — Вэй Ин, — Ванцзи решил взять ответственность на себя. — Давай ты немножко поспишь? Сегодня у тебя был тяжелый день и ты устал. Хочешь перед сном теплого молока с медом?        — Ну, если его сделаешь ты, — Усянь смотрел выжидающе на парня и слегка прикусив нижнюю губу, — то я не откажусь, Лань Чжань.        — Мгм, — Ванцзи встал, чтобы уйти на кухню. — Не грызи губу, Вэй Ин, — сказал он перед тем, как закрыть за собой дверь.       Пока парень грел молоко и добавлял в него мед, Усянь сидел на кровати и мечтательно смотрел в сторону двери, за которой скрылся его заботливый друг. Глаза юноши были немного затуманены от пролитых во время разговора слез, но он ощущал, что на сердце стало легче.       Он смог, нашел в себе силы рассказать кому-то о происходившем в его жизни. Наконец-то не побоялся. И его не осудили, приняли, обещали поддержать. Такое приятное чувство.       Ванцзи входил в комнату Усяня очень аккуратно: он полагал, что юноша мог не дождаться и заснуть, но Вэй прилежно ждал его, при этом неотрывно глядя на дверь.        — Вот, держи, — Ванцзи протянул чашку. — Пей маленькими глотками, а после ложись и попробуй поспать.        — Спасибо, Лань Чжань, — кивнул Усянь и отпил немного молока. — Очень вкусно. А ты чем займешься, пока я буду спать?        — Поговорю с дядей, насчет врача для тебя, — ответил Ванцзи.        — Хорошо, расскажешь мне потом, — юноша допил и отдал пустую чашку.       Ванцзи стоял рядом с кроватью до тех пор, пока не убедился, что Усянь удобно устроился и укрылся одеялом. Как только юноша закрыл глаза, старший поспешил выйти.        — Дядя, я могу с тобой поговорить? — Ванцзи постучал в кабинет дяди и, получив разрешение, вошел.        — Конечно, Ванцзи, присаживайся, — мужчина кивнул и отложил в сторону бумагу, которую только что внимательно читал.        — Это насчет Вэй Ина, — парень заметил на листе штамп юридической конторы, но принял решение узнать об этом позже. — Он согласился на прием у психотерапевта.        — Замечательная новость, — обрадовался Цижэнь. — Его что-то подтолкнуло к этому или он принял решение самостоятельно?        — Сегодня он довольно подробно рассказал мне, что с ним происходило, — глаза парня тускло мерцали. — Это был очень тяжелый рассказ, дядя.        — Я так понимаю, — мужчина заметил, что племянник выглядит грустным, — что это и для тебя оказалось тяжело. Вы с ним, кажется, сблизились?        — Можно сказать и так, — кивнул Ванцзи. — Я стараюсь.        — Хорошо, — Цижэнь взял со стола свой телефон. — Давай тогда я прямо сейчас наберу господину Ма и расскажу ему новость? У тебя же есть время?        — Мгм, — согласился Ванцзи. — Только, дядя, у Вэй Ина есть небольшое условие.        — Слушаю? — дядя внимательно смотрел в лицо племянника.        — Если ему не понравится специалист, то мы подыщем другого, — пояснил Ванцзи позицию Усяня. — Не будем заставлять и уговаривать.        — Думаю, это не станет проблемой, — понимающе кивнул Цижэнь.       Он нашел контакт семейного доктора и стал ожидать, пока тот возьмет трубку.       Ванцзи внимательно слушал, как дядя договаривается с врачом о визите и четко проговаривает условия, выдвинутые Усянем.        — Итак, — подытожил разговор Цижэнь, когда беседа завершилась. — Они готовы принять его завтра. Оказывается Ма Хенг уже договорился с психиатром насчет Усяня и они его ждали. Но, доктор сказал, что вначале парню придется пройти психологические тесты, для того, чтобы проанализировать его состояние.        — А они не могут запросить эти тесты в том учреждении, где лечился Вэй Ин? — поинтересовался Ванцзи.        — Мне сказали, что они читали весь анамнез Усяня, — ответил на это Цижэнь. — Но их не устраивает. Им нужно свежее исследование по текущему состоянию. И я считаю, что они правы. После той больницы в жизни парнишки произошло слишком много всего.        — Мгм, — согласился Ванцзи. Тут даже отрицать было нечего: действительно стресс, что испытал Вэй Ин, встретив своего обидчика, наверняка оставил сильный след в глубине души.        — Его ждут завтра к 10 утра, — прочитал запись Цижэнь. — Ты поедешь с ним в клинику?        — Мгм, — утвердительно ответил Ванцзи. — Я обещал.        — Отдохни сегодня как следует, — дядя вновь подтянул к себе бумагу, давая понять, что разговор окончен. — Завтра вас отвезут. Будь на связи.       Лань Чжань направился в свою комнату, чтобы немного позаниматься в тишине. Он каждый день старался уделять время учебе, потому что больничный еще не был закрыт, а новые темы за него никто не выучит.       Вечером он заглянул к Усяню, принес ему клубнично-персиковое пюре и рассказал о завтрашней поездке.       Парни немного обговорили моменты посещения клиники, а потом Усянь сказал, что хотел бы немного почитать учебники.        — Тебе что-то нужно будет перед сном? — Ванцзи стоял в проеме между их комнатами и смотрел на Усяня.        — Нет, — мотнул головой юноша. — Есть я уже точно не захочу сегодня. Почитаю и лягу спать. Сладких снов, Лань Чжань.        — Спокойной ночи, Вэй Ин, — мягко ответил Ванцзи и дверь за ним закрылась.       Усянь ступил одной ногой на деревянный мост. Осторожно топнул по ступеньке, ожидая, что она насчет рассыпаться, но дощечка выглядела крепкой. Тогда юноша сделал первый шаг. Мостик раскачивался от его движений. Усянь шел, цепко держась за веревочные перила. Вот он дошел до середины и тут самая дальняя дощечка издала слабый треск и рассыпалась в труху, опадая в пропасть. За ней хрустнула вторая, третья… Усянь панически оглядывался по сторонам в поисках помощи и, к своему облегчению, увидел на той стороне Лань Чжаня. Возле ног парня лежала стопочка целых, на вид очень крепких дощечек, а рядом стоял ящик с инструментами. Пока Усянь стоял в центре моста, Ванцзи начал быстро крепить целые дощечки, на совесть затягивая их канатиками.       Проснулся Усянь в 3 ночи и больше не заснул. Изменилось только то, что этой ночью он не чувствовал себя одиноким и потерянным. Изменившееся сновидение дало его измученному разуму надежду на улучшение ситуации.       Утром он даже выглядел немного бодрее, что очень порадовало Ванцзи, который крайне пристально вглядывался в лицо юноши, подмечая любые изменения.        — Едем, нас уже ждет водитель, — сказал Лань Чжань, как только Усянь доел свои овощи и оделся.        — А ты завтракал? — забеспокоился юноша.        — Мгм, — кивнул Ванцзи. — В 6 утра завтракал.        — Так рано? — удивленно протянул Усянь. — Впрочем да, я помню про твой жуткий режим.       Пара погрузилась в машину, направляясь в медцентр.       На ресепшене им сказали номер кабинета, где уже ожидал психолог.        — Вэй Ин, — Ванцзи сел на стул напротив нужного кабинета. — Иди и ничего не бойся. Помни — если что-то не так, мы поменяем специалиста.        — Ага, — робко улыбнулся Усянь, постучал в кабинет и вошел в него.       Буквально через пару минут Ванцзи наблюдал, как Вэй Ин пятится задом из кабинета, яростно мотая головой и чуть ли не крича:        — Нет! Я сказал! Я никогда больше не желаю вас видеть!!!