Последствия

Отчёт Центрального Разведывательного Управления федерального правительства Соединённых Штатов, сентябрь 1970 год Операция «танцпол на гильзах» подразумевала перехват оружейного барона Фантоша дю Маля и его немедленную депортацию отрядами СОГ-1. Ход действий перевернулся в государственную измену и восстание. Операция свёрнута. Потери бойцов колоссальны, Ребекка Ракун — ранена, депортирована в штаты через Ла-Манш. Рой Ракун — предположительно мёртв. Старший сержант Смит — тело не найдено. Сержант Доусон — убит. Младший сержант Хэнк — притворился мёртвым, жив. Сведения об остальных членах группы также не позитивны. Участие СОГ-1 в проблемах Франции засекретить Фантош Дю Маль погиб от огнестрельной раны во время игры в русскую рулетку в одном из баров Парижа. Возможно, был в состоянии алкогольного опьянения. Такова наша версия, приказываж распространять.       Ситуация в Европе только накалилась. Получив сведения от внешней разведки о разбоях, развернутых в самом её сердце, центральный комитет коммунистической партии Советского Союза, а также федеральное правительство Соединенных Штатов Америки поручили своим армиям пересечь границы. Народ Франции, всеми фибрами души пропитанный злобой за вмешательство в собственный суверенитет, сопротивлялся изо всех сил. Полиция и вооруженные силы разделились на три лагеря: одни примкнули к ополчению, другие остались верны НАТО, третьи поддерживали экспансию ОВД.       Тем временем, восстания под чёрным знаменем нарастало за пределами страны-зачинщика. Люди бастовали, грабили и требовали немедленной капитуляции и в Брюсселе, Вене и даже обеих частях Берлина. Как только это зашло за стену, разделяющую сферы влияния сверхдержав, красные солдаты получили полное право вмешаться в ситуацию. 1971 год       За Францией рухнула и Бельгия, буквально за полгода. Чуть дольше — почти год — держалась Австрия. 1973 год       Машина пропаганды представлялась грозной, утонченной, очень хитрой. Будь Фантош арестован, возможно ситуация разрешилась бы проще, но для народа он мученик и жертва империализма. Соответствующие министерства разных стран участников прекрасно знали идейную пропитку своих граждан, знали их образ жизни и примерно образ мысли. Сложно было противиться их воле, особенно когда в ситуацию подключились ЦРУ и КГБ, успешно выслеживавшие анархистских приверженников. Пускай, и их отлов должен был быть более даже, чем обоснованным, ибо вот такая дилемма: анархисты не являются по своей природе абсолютными идейными врагами ни коммунистов ни капиталистов. А значит отдельных кадров не получится привлечь только за инакомыслие в обоих случаях. Октябрь 1970-го года, штаб ЦРУ, Лэнгли, штат Вирджиния       Ребекка Спарклз — когда-то её звали именно так — гордо пробивалась через двери с различными системами охраны: одним быкам приходилось называть пароль, другим дверям прикладывать ключ-карту. Сильная темная крольчиха в кожаной расстегнутой куртке, открывающей белую футболку, устремилась к последней деревянной преграде. Но на этом этапе спешка утихла. Звуки приглушились, ничего не было слышно, кроме стука собственного сердца, нервно и неритмично грохочущего. Такое не часто случается, если ты федеральный следователь, но чуткого кролика профессия совсем бесчувственным сделать не смогла.       Сквозь трепет, сквозь боль она отворила ворота и проникла внутрь, отдавая мысленно себе отчёт, что обратно в этот тихий коридорчик ей уже не вернутся. Внутри, перед большой, почти полностью закрывающей стену, белой доской стоял чёрный лис, перед которыми отчитывались разные люди. Среди которых были гибкая собака динго в бежевой шляпе акубре и легкой одежке со своим напарником крупным биглем, левая лапа которого была до середины предплечья скрыта в металлической трубе, создавая иллюзию, будто вместо ладони у него пушка. — Задание выполнено, сэр, мы долго отслеживали, как эти бандиты скрывались в старом доме на окраине города. Хах, — продолжала собака, ударив легонько локтем неразговорчивого приятеля, — записали, как террористов. Нефиг было тащить ящик горючего на фабрику.       Спешный и неврозный, лис в темно-синей куртке, быстро отправил агентов на следующее задание, молча ударив лапой с конвертов в нею по столу, даже ордена и медали потряслись подобно подвеске "музыка ветра", когда её металлические палочки стучат друг о друга. — Давай только быстрее, Ребекка, пока нам не наделали новых щелей, чтобы и туда отодрать, — не успел рот его прикрыться, как порция крепкого кофе его уже заняла. И чашка эта не первая, судя по окруженному бумагами стеклянному литровому чайнику, наполовину забитому чёрной жидкостью. — Простите, господин зам. директора, я проиграла, — на этих словах раздался треск значком по деревянному столу, — меня обманули, — следом пошёл аккуратный портфель, — провели вокруг пальца, — отворённый коричневатый прямоугольный объект содержал в себе различные документы, досье и даже одежду, сложенные раздельными стопками, а на оборотной стороне крышки видна была фотография крольчихи в анфас, схемы и исчерченные линии, — мой зор недостаточно зорок для работы на ЦРУ, — Бекка, резко вздернув, поправила куртку, оставив лапы держать её края, а глаза через силу стремились не смотреть вниз. — Ещё один живой свидетелей, который решил уйти с должности! Ахх.. и куда я тебя дену? Короче, вся эта макулатура идёт в архивы, а ты с глаз моих долой.       Именно так, неофициально да неформально миссис Ракун была убита. Нельзя сказать, что сердце этого кролика смертельно ранено, насквозь заморожено или окаменело. Оно просто ничего не чувствует, а так гоняет прежний ритм, сокращается, расслабляется. Бекка вышла в свет, если его можно так назвать, поскольку улицы были бесцветны, просто что-то было ярче: фонарные столбы, выхлопы из автомобилей, лавочки у ступенек огромного здания, являвшегося министерством внешней разведки. Ночь с 16-го на 17-ое сентября 1970-го года, Амстердам, Голландия       На темный мрачный кабинет в одно непредвиденное мгновенье обрушился белый-пребелый пласт света прямоугольной формы, проявивший небольшой, но богатый на ящички деревянный стол с пышной фиолетовой скатертью, бережно хранящей рамки с фотографиями, симметрично лежащие по краям две маленькие стопочки бумаг да наполненные ручками подставки, стоящие ближе к углам. Обрела цвет и мусорная корзина, полузаполненная белыми нетающими снежками. Совсем немного стали видны красные нити, прибитые гвоздями к чьим-то плохо видными портретами. Тот, что больше поглотил яркий родник, был и по телосложению крупнее остальных да с седоватыми локонами.       И на всё вышеназванное взошла тень. Тень измученного существа, мокрого, с рванным пиджаком, полураскрытой рубашкою да импульсивными движениями, за которыми последовали громкий треск по дверному косяку. Ныне лишь мельчайшие частички проникали через открытое окно, где-то далеко снизу. Позволялось оценить движения, представить объекты, но лишь силуэтами. И один такой, похожий на енота, со светящимися склерами, рухнул в собственное кресло, которое под давлением даже чуть откатилось. Правая лапа отпустила свернутую газету на стол, да сразу и накрыла её собою. Пальцы левой — стучали по очереди, гармонично, как волны, по махровой поверхности.       Вырезка из свежих новостей: "Любовная пара ученых-преступников: Верховным судом Соединенных Штатов Америки Бен и Ксенон обвиняются в измене Родине, незаконных исследованиях и утаивании информации. Пощады не будет, новых предупреждений тоже. Судьи намерены узаконить данную информацию и приказать гражданам сдать чертежи своих изобретений, среди которых замечались приборы симуляции жизни, генные модуляторы и датчики самонаведения."       После небольшого ожидания, правая ладонь захватила газету с нужной вырезкой; Окунувшись в непроглядную тьму, левая вытащила оттуда новенького вытянутого дайвера, веревочкой привязанного, как полагается. Он издавал гудки.. гудки... гудки... — На связи, с кем имею честь говорить? У меня катастрофически мало времени, так что давайте быстрее, — проговорил трепещущий мужской голос. — Я ваш новый адвокат, господин Бенджамин, и, вероятно, единственное спасение. Я знаю, как мы можем помочь друг другу.