Побратим

В конце ноября, впервые, выпал снег. А я окончательно поняла, что снег теперь ассоциируется у меня не с Рождеством и подарками, а с горем и смертью. Та февральская ночь, в которую моя жизнь навсегда изменилась - она все чаще врывалась в мои детские сны, заставляя мою подушку намокать от слез, и не давая спать Тому. Но в целом, первое учебное полугодие завершилось для нас вполне неплохо. И если я звезд с неба не хватала, по причине банальной скуки, то у Реддла почти все оценки были выше средних, исключая, разве что, математику, к которой он испытывал стойкую неприязнь еще со времен господства в школе миссис Ловетт. В самый Сочельник - 24 декабря, миссис Коул собрала нас всех в актовом зале, где прошел импровизированный концерт, к которому мы загодя готовились. Аккомпанировал нам никто иной как Ларч Соммервилль в костюме Санта-Клауса. Том буквально сиял от восторга, едва заметил во всеобщей толкотне его долговязую фигуру. А я отметила для себя, что у Реддла хороший голос и петь ему действительно нравится. В общем, торжественность момента зашкаливала. Даже елка была, а малыши гордо нарядили ее собственными поделками. Ужин тоже выдался на редкость чудесный: Ларч привез с Фермы половину бычьей туши, так что мясного рагу с печеным картофелем - хватило на всех. Вечером 25-го, мы обменялись с Реддлом символическими подарками, а потом вместе посмеялись, потому что подарили друг другу одно и то же - заветные баночки с джемом от тети Кетрин. Но поскольку джем нам достался разный: грушевый и малиновый - мы решили сначала открыть только одну из них. Что и сделали, утащив по такому случаю несколько ломтиков хлеба с ужина и позаимствовав, на время, чайную ложку. Жаль, нельзя было приносить чай в спальню. А на следующий день, когда никто из нас уже особо не рассчитывал на продолжение "банкета", - случилось удивительное. Часов в одиннадцать, когда завтрак уже прошел, а обед еще не намечался - в нашу комнату постучала, отчаянно запыхавшаяся, Дикси Дэвис из старшей группы и потребовала меня немедленно в кабинет к миссис Коул. Мы с Томом молча переглянулись, он ободряюще кивнул, а затем я также безмолвно последовала вниз по ступенькам за Дикси, гадая, чем же на этот раз я так "отличилась", к добру оно, или к худу? Миссис Коул, кажется, была немного встревожена. Но стоило ей заговорить, как все мои опасения развеялись, как туман, а сердце наполнилось радостной надеждой. - Мортисия, - спросила она, участливо, - Знаешь ли ты кого-то по имени Фестер? - Да, да, да! - закричала я, подпрыгивая в нетерпении, - конечно знаю, это брат моего отца - Фестер Фрамп. Он уезжал в Америку поэтому не знал о пожаре. И не знал где я. Миссис Коул радостно заулыбалась, - Тогда скорей одевайся и спускайся вниз - твой дядя ждет тебя во дворе, но чтоб до отбоя вернулась назад, хорошо? - Конечно, миссис Коул! Спасибо, миссис Коул! - крикнула я, пулей вылетая в коридор. Перескакивая через две ступеньки, я едва не сшибла с ног коротышку Салли Мэй из дошкольной группы, прежде чем влететь в нашу спальню. Том недоуменно взирал на разводимую мной суету с верхнего яруса, ничего не спрашивая, но вопрос и так висел в воздухе, как предвыборный транспарант. - Дядя Фестер! Он нашел меня! Он приехал... Я вечером все расскажу, обещаю. Он уже ждет меня внизу, - тараторила я, пытаясь попасть одновременно ногами в ботинки и руками в рукава старенького пальто. Когда я уходила, Том выглядел несколько озадаченным и немного огорченным, но так ничего и не сказал. Дядя Фестер. Милый мой дядя Фестер! Как же я скучала! Он как последний осколок большого айсберга, именуемого Семьей - одним своим присутствием мгновенно погружал меня в там и тогда, где еще были Мы, и где я еще была частью этой глыбы. Он улыбался мне, а в глазах его стояли непролитые слезы - то ли радости, то ли тоски по чему-то ушедшему. Его шляпа и пальто были усыпаны свежим снегом, отчего он казался мне еще более монументальным и большим, как медведь. Он кружил меня в обьятиях и смеялся, но слезы из его глаз так никуда и не делись. - Тишка-плутишка! - Как же долго я не мог вас найти. И добраться сюда было тоже не просто. - он наконец-то опустил меня на землю, но моя голова все еще кружилась от счастья. - Пойдем, погуляем немного, перекусим где-нибудь, а ты мне все-все расскажешь, - он взял меня за руку и мы пошли. Его ладонь была широкой теплой и немного шершавой, такой, как у папы... И мои детские пальчики утонули в этой большой теплой ладони. И от этого мне было так хорошо, так надежно и спокойно, будто бы я была, наконец, дома. Он него пахло табаком, морем, и совсем чуть - крепким кофе. Как же давно мы не виделись? Год, полтора? А кажется, что прошла целая вечность. Целая долгая другая, приютская, но бесприютная жизнь - встала между нами, как пропасть между вчера и сегодня. - Ты сказал, что долго искал нас, - напомнила я, - Но нашел только меня. Ты еще кого-то искал? - Да, я надеялся, что ты знаешь где твоя сестра, - дядя погрустнел, - Офелия не вернулась в школу, и я подумал... - его взгляд скользнул по моему лицу, и внезапно - он все понял. По моим поникшим плечам и дрожащему подбородку. А я не могла, не могла заставить себя открыть рот и сказать это вслух. Будто бы от того, что я произнесу это - ее смерть станет совсем реальной, настоящей, необратимой... Непоправимой. - Прости, детка, - дядя Фестер присел подле меня, так, что наши глаза оказались напротив, сколько же боли было сейчас в глубине этих глаз. И тут я не выдержала, - разревелась, как маленькая, уткнувшись в рыжеватый меховой воротник его черного пальто. Я всхлипывала и пускала носом пузыри, размазывая все это рукавом, а он обнимал меня и тихо шептал мне на ухо какие-то слова утешения. Как делал это когда-то очень давно, когда я разбивала коленку или обжигалась. - Тихо, тихо. Ну все, Тиш, не разводи болото, а то лягушки прибегут... - на улицу медленно опускались ранние зимние сумерки, а мы так и стояли, вцепившись друг в друга и молчали. И это молчание тоже было утешением для нас обоих. Потом, когда мы сидели в кафе, и пили сладкий чай с лимоном и пирожными, - дядя Фестер рассказал мне и как искал меня, и как добирался из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, а затем, по морю - в Лондон. Как выяснял в городском управлении образования - в какую школу меня зачислили, а потом как искал эту самую школу, которая оказалась закрыта в праздники. Так что ему пришлось искать адрес учительницы - Мисс Бишоп, и идти к ней домой, чтобы спросить - есть ли у нее такая ученица - Мортиша Фрамп. А потом он искал Приют и долго разговаривал с миссис Коул, прежде чем она согласилась меня позвать. Я слушала и тихо радовалась тому, что дядя Фестер все же нашел меня, не смотря ни на что. А потом уже я рассказывала ему все, с самого начала. И про пожар, и про больницу, про смерть Офелии, про Приют, про Тома Реддла, который тоже волшебник, про лето на ферме, про миссис Ловетт, и снова про Тома... Про шипы на школьной герани и оживший куст малины, про мертвого поросенка и уроки вязания... И так по кругу. Мне казалось, что если я замолчу, то он встанет и уйдет, и, быть может, больше никогда не вернется. Исчезнет. Растворится в вечерней пурге, как желанный, но несбыточный сон. А еще были подарки. Которые он готовил для меня и сестры, не зная о том, что ее уже почти год нет с нами. Мне он привез милый набор заколок с перламутровыми ракушками, кулек конфет и небольшой кошелек для мелочи, расшитый бисером. Денег в нем, правда, не было, но я положила туда пару конфет. Потом он достал еще кое что... И какое-то мгновение просто молча держал в руках этот сверток, обернутый в простую газету, а затем, со вздохом протянул его мне. - Ты говорила, что твой друг из Приюта, кажется его зовут Том, - так вот, эта вещь... - дядя Фестер развернул осторожно газетную обертку - Этот блокнот, он зачарован так, чтобы прочитать его мог только тот, кто в нем писал. Дядя Фестер - достал блокнот из обертки и подвинул ближе ко мне. Это была простая толстая тетрадь, без линеек и клеток, в толстой обложке из черной кожи и бронзовыми уголками. - Цвет обложки можно поменять, а еще, если на форзаце написать свое имя - то оно появится на обложке красивым шрифтом. - У девочек много секретов. Я думал, что это было бы хорошим подарком... Но теперь... Подари это своему другу. Я думаю, что он очень обрадуется. А то получится очень невежливо, если ты придешь сегодня вечером с кучей подарков, а ему их и дарить-то некому. Я уверен, что он сможет им пользоваться даже в приюте. И никто не догадается, что вещь волшебная. - Спасибо, дядя Фестер, Тому наверняка понравится, - я бережно завернула блокнот обратно в газету и отложила в сторону. - Прости, милая, - вздохнул дядя, взяв меня за руку, - но забрать тебя из Приюта я пока не имею возможности. Сам живу то тут, то там, то непонятно где, перебиваюсь случайными заработками. Да и репутация у меня не то чтобы очень... - Ничего. - я улыбнулась ему через силу, заталкивая минутное разочарование в самые глубины своей истосковавшейся по дому души. - Ты ведь будешь иногда навещать меня, правда? - Конечно буду, Тиш, о чем речь? Вот, к примеру, на твой День Рождения у меня грандиозные планы, - с этими словами дядя выудил из-за пазухи бумажник и вытащил из него какой-то талон, протягивая его мне. - Что это? - я разглядывала бледно-розовую с сиреневыми узорами бумажку. *** Спешите видеть! Цирк "Арканус" - шоу странностей, чудеса и фокусы. Рождественская программа знаменитого Томаса Скендера! Только один день! 30 декабря 1933. 18:00, Лондон. Цена 10 сик. *** - Настоящий волшебный цирк! - дядя подмигнул мне, - а еще у меня там тоже будет небольшой номер: трюк с лампочкой. Ну сама увидишь. Томас мой давний знакомый - это он мне помог сюда добраться. А то у меня вечные сложности из-за того, что я сквиб. И камином никак, и порталом никак... Эх... - он снова вздохнул, устало потирая лысину. - Знаешь, дядя, а ведь у Тома День Рождения через день после моего. - Серьезно? Он что, прямо в новогоднюю ночь родился? - Да... И еще. Его мама работала у Томаса Скендера в этом цирке, поэтому его назвали Том, и... - Ни слова больше! Я твою мысль уловил. Понял, принял, - берем твоего друга с собой. Это не обсуждается. Тем более, что второй билет у меня уже есть. А мне, как артисту - билет вовсе не нужен. - Как говоришь звали его маму, может я ее видел? - Я ведь еще не говорила. Вряд ли видел. Умерла она когда он родился. Нагини ее звали, со змеями выступала... Наверное имя не настоящее, но настоящего он не знает. Ну это, в общем-то, и все. Больше ему ничего не известно про нее. Его отец тоже там работал, но о нем совсем ничего не известно, кроме того, что он фокусы показывал. - Ничего, я поговорю со Скендером. Устроим парнишке сюрприз. Только ты уж не проболтайся тогда, ладно? Дядя Фестер тяжело поднялся, он выглядел усталым, постаревшим, но глаза его теперь горели энтузиазмом, как в старые добрые времена. Он взял наши вещи и протянул мне руку, - Нам пора, Тиш, а то ваша директриса меня больше на порог не пустит, если мы опоздаем. В Приют мы вернулись вовремя, хотя я и опоздала на ужин. А в комнате меня уже с нетерпением ждал Том. И мне было что ему рассказать, а он, как всегда, - готов был меня выслушать.