Побратим

Первое, что я помню в этой реальности - это страшный пожар, произошедший в доме, где мы жили. Это был недавно приобретенный старинный двухэтажный коттедж в викторианском стиле. Но дом был очень старый и неухоженный, а изучить его как следует и как-то обжиться в нем - мы толком и не успели... Когда сестра - Офелия - разбудила меня, схватив в охапку и помчалась по лестнице вниз - весь дом уже был в дыму, а кое-где вовсю полыхало красноватое, во мраке пламя... Все это было так страшно и неожиданно: вот я лежу в госпитале под капельницей, а вот меня будят и куда-то несут (что для взрослой меня было чем-то давно забытым). Я испугалась и растерялась. То, что происходило дальше было куда страшнее горящего дома. Сестра, со мной на руках, босая, напуганная не меньше моего, в одной только хлопковой сорочке - почти добежала до гостиной, за которой был небольшой коридор и выход на улицу, но в гостиной были какие-то люди. Я не разглядела их в дыму, но судя по голосам - их было двое. Один голос точно был женским... - А вот и крысята побежали, - с каким-то холодным равнодушием произнесла незнакомка - Crucio! - Офелия (так звали мою сестру) - рухнула на пол и закричала так страшно, что мне захотелось оглохнуть, лишь бы не слышать ее крик, а эта сука засмеялась каким-то истерично-безумным смехом. Подчиняясь то ли инстинктам, то ли интуиции, когда сестра, падая, - выронила меня, - я осталась лежать неподвижно, хотя больно содрала лодыжку и ощутимо приложилась головой об пол. Страх сковал мое тело и парализовал волю. Казалось, что стоит мне сделать вдох - эти двое заметят меня, заметят, что я жива и примутся мучить так, как мучают сейчас сестру. Офелия кричала наверное целую вечность, затем просто хрипела, изредка поскуливая, как раненый щенок, а потом и вовсе затихла. Судя по звуку шагов, которые теперь приглушал ковер - мужчина, стоявший все это время чуть поодаль, - быстро подошел к Офелии и движением ноги перевернул ее на спину, отчего ее рука - уперлась в мой позвоночник. Затем он приблизился ко мне и больно ткнул меня под ребра носком ботинка, кажется, в этот момент я даже задержала дыхание, чтобы ничем себя не выдать. Не дождавшись никакой реакции, он удовлетворенно хмыкнул и бросив хриплое - "Уходим." - спешно направился к выходу, прихватив и свою спутницу. Раздался едва различимый в треске пламени хлопок и все, наконец, затихло. Огонь распространялся чертовски быстро, дышать, даже лежа на полу становилось все труднее. Времени на то, чтобы и дальше прикидываться ветошью - уже не было. В гостиной, помимо сестры, которая была наверняка жива, но находилась в отключке, - обнаружилось еще два мертвых, уже прихваченных огнем тела - наши с Офелией родители. Хуже всего было то, что прихожая полыхала особенно ярко, а горящие шторы не позволяли даже приблизиться к окнам. Как выбираться из этого ада - я совершенно не представляла. Оставив попытки выбраться самостоятельно - я стала изо всех сил тормошить сестру, но та никак не приходила в себя. Отчаявшись я сделала то, чего сама от себя не ожидала, но что, вероятно, частенько проделывала моя предшественница в этом теле - со всей дури укусила Офелию за нос. И это подействовало. Девушка дернулась и открыла глаза. Быстро оценив обстановку - Лия, как я часто называла ее, - заходясь кашлем то ли от дыма, то ли от долгих криков под пытками - обшаривала тела наших родителей. Найдя наконец искомое - она ползком вернулась ко мне, держа в зубах что-то вроде школьной указки. Также ползком - мы проделали половину пути до выхода, а дальше бушевал такой яркий огонь, что приблизиться к дверям не представлялось возможным. Офелия с трудом поднялась на дрожащие после судорог ноги. - Когда я скажу, Тиш, - беги к выходу, меня не жди - сказала она серьезно, я в ответ только молча кивнула. - Агуаменти - произнесла сестра и нас, по очереди - окатило ледяной водой. - Бомбарда! - дверь вместе с дверной коробкой и часть стены - буквально вынесло на ступени крыльца. - Бежим! - крикнула она и мы рванули в образовавшуюся пробоину, не обращая уже внимания на взревевшее, с утроенной силой, пламя. На ступенях я замешкалась из-за нагромождения обломков, преграждавших мне путь, и бежавшая позади меня сестра - буквально вытолкнула меня собой, отчего мы обе покатились кубарем по глубокому февральскому снегу. А в следующую секунду крыша дома с громким треском - обвалилась, погребая под собой тела наших родителей. Ужас произошедшего, наконец-то догнал меня и, уткнувшись лицом в теплый живот сестры - я разрыдалась, по-детски всхлипывая и размазывая слезы по лицу черными от сажи ладошками... Мы так и стояли босые, в одних сорочках, завороженно глядя, как огонь пожирает все, что было нам дорого. Совершенно одни под холодным и равнодушным чернильным небом. *** Пожарную бригаду, вероятно, вызвали соседи. А следом за ними прибыла и неотложка. Волшебную палочку отца Офелия, кажется, обронила, когда выталкивала меня из горящего дома. И скорее всего она либо сгорела, вместе с домом, либо осталась лежать где-то в снегу, среди обгорелых руин. Сестре было почти 15 лет и мы с ней были совсем не похожи. Лия была папина дочка - пухленькая невысокая блондинка с мягкими чертами лица и мягким, подстать внешности, характером, а я была полной ее противоположностью - худая до прозрачности жгучая брюнетка, с колким взглядом и колючим характером. Бледная как утопленница, с холодными серо-голубыми глазами на породистом лице - я так сильно отличалась от сестры, что заподозрить наше родство, не зная, что мы родные сестры, - не смог бы наверное никто. Поскольку наши родители были недавними эмигрантами - родни в Великобритании у нас не оказалось, а искать наших родственников по материнской линии где-то в Румынии - никто, скорее всего, не собирался. Отец, хоть и был Британцем по крови, но почти всю жизнь пробыл в иммиграции и все связи с родней, если таковая когда-то и была - окончательно разорвал задолго до возвращения на историческую родину. Мы с сестрой были билингвами и между собой общались исключительно на румынском, к неудовольствию следователей, занимавшихся расследованием возможного поджога. Но именно наше двуязычие позволяло нам ускользать от неудобных вопросов - всегда можно было сделать вид, что ты не понимаешь английского... Пока шло следствие и нам восстанавливали документы - мы находились в какой-то детской больнице, название которой я не запомнила. Все же некоторое количество ожогов и сильное переохлаждение - дали о себе знать. Я валялась с температурой и сильным кашлем, минимум дня три, сестра тоже не выглядела здоровой. Потом были похороны родителей, на которых присутствовать позволили только сестре, а меня сочли слишком юной для подобного действа, учитывая обстоятельства. Офелия почти не плакала, но и практически не разговаривала после произошедшего. Будь я чуть внимательнее - может бы и заметила в этом какой-то тревожный звоночек, но мы лежали в разных палатах и виделись едва ли несколько минут в день, в общей столовой. Я знала, что Офелию, в силу возраста, чаще моего опрашивали полицейские относительно обстоятельств пожара, но не думала, что ее все это так сломает морально...