This night has opened my eyes

Дождь лил непрерывно, словно небо решило очистить мир от их грязных дел. Капли, как тысячи мелких стеклянных игл, хлестали по лицу, оставляя тонкие ручейки воды, стекающие вниз по шее, били по коже, впивались в одежду, пропитывая её насквозь. Воздух был тяжёлым, влажным, насыщенным запахом мокрой земли и гнили, что доносился из глубины леса. Сам же лес был чёрной массой вдалеке, размытым фоном для сцены, в которой Билли и Стью снова играли свои роли. Фонарик выхватывал из темноты то ветви, то блестящую поверхность ножа, то мёртвое, неподвижное тело, лежащее на земле между ними. Стью тяжело дышал, опершись руками на колени. Его куртка была мокрая насквозь, брюки покрыты пятнами грязи, а из-под капюшона струилась вода. Он, как всегда, выглядел так, будто вся эта ситуация его забавляет, но в его голосе звучала искренняя усталость помимо легкомыслия. — Слушай, Билли, а давай не в лесу? — выдохнул он, выпрямляясь и растирая руками лицо, — Честно, это уже надоело. Тут рядом река. Помнишь? Билли стоял неподвижно, сжимая рукоять ножа, как будто это был якорь, удерживающий его в реальности. Билли промолчал. Он смотрел на безжизненное тело, лежащее у его ног, словно на очередную головоломку, которую нужно решить. Губы сжаты в тонкую линию, глаза были холодными, почти безразличными, но в тени дождя и мерцания фонарика Стью показалось, что за этим безразличием скрывается что-то другое - почти непонятное ему самому. — Мы там раньше рыбачили, — продолжил Стью, будто это был обычный разговор, — Помнишь? Маленькие такие, с удочками, червяков копали.. Ну, когда были нормальными.. Хотя нет, ты у нас всегда был ненормальным, да? — Замолчи, Стью, — резко прервал его Билли. Мэйхер пожал плечами, но не умолк. — Ну правда, Билли. Это ближе, и копать там легче. А если вода поднимется.. — Хорошо, — перебил его Лумис, убирая нож. Его голос был спокойным, но в нём сквозила такая сталь, что Стью даже не попытался больше спорить. Река встретила их журчанием-шёпотом, будто осуждая их за то, что они принесли ей, укоряя за ночной визит. В темноте её извилистая лента блестела, как жидкий металл, отражая редкие вспышки молний вдали. Старая тропинка, ведущая к берегу, была почти непроходимой, заросшей кустами, мокрыми сейчас от дождя. Билли шёл первым, пробираясь сквозь ветви, словно механически выполняя привычное действие. За ним следовал Стью, обернувшись курткой, чтобы не замёрзнуть, но его движения были ленивыми, беззаботными. Темнота расступилась, открывая широкий берег, покрытый низкой травой. Воспоминания вспыхивали в сознании обоих, когда они шагали к воде, неся груз. — Тут всегда было так тихо, — заметил Стью, останавливаясь на мгновение, чтобы оглядеться, — Даже когда мы были детьми. Билли ничего не ответил. Он бросил взгляд на реку, обратив внимание на слабый поток, и кивнул. — Здесь. Они копали в тишине, нарушаемой только звуком дождя и шлёпаньем мокрой грязи под лопатами. Работа была тяжёлой, но Лумис двигался быстро и решительно, словно пытаясь выместить на земле то, что разрывало его изнутри. Стью же временами останавливался, чтобы вытереть лоб или просто посмотреть на Билли. Ему казалось, что в этот момент он был чужим, далёким, почти недосягаемым. Когда они закончили, небо уже начинало светлеть. Бледные серый и розовый цвета пробовались сквозь облака, окрашивая мир вокруг в холодные оттенки. Дождь усилился, превращаясь в проливной ливень. Одежда насквозь промокла, а холод пробирал до костей. Стью кинул взгляд на часы. Было около пяти утра. — Сарай ещё стоит? — спросил он, выпрямляясь и стряхивая грязь с рук и мокрые волосы, оглядываясь вокруг. Билли кивнул, но молча пошёл за ним. Он двигался быстро, как будто пытаясь убежать от чего-то, чего не мог контролировать. Сарай был таким же, каким они его помнили: покосившийся, обветшалый, весь покрытый мхом и трещинами, с дверью, скрипящей на одной петле. Внутри пахло сыростью и старыми досками, а единственным украшением интерьера были куча хлама и перевёрнутый деревянный ящик. Снаружи он казался заброшенным, но внутри они нашли относительно неплохое укрытие от стихии. Мэйхер плюхнулся на ящик, вытащив из кармана небольшую фляжку дешёвого виски. — Вот и всё. Трудяги Билли и Стью закончили смену. Пора отметить, — он поднял флягу, будто предлагал тост. Лумис сел напротив, взял её без слов, сделал долгий глоток и вернул обратно. Он выглядел вымотанным, но Стью заметил что-то ещё. Билли был не просто уставшим. Это была тень, ложившаяся на его лицо, разрывавшая его идеально холодное выражение, пробивающаяся сквозь маску. — Билли.., — начал было Стью, но тот поднял руку, прерывая его. — Не сейчас. Стью на мгновение заколебался, но всё же продолжил: — Ну а когда? Билли, мы всё время делаем.. Это. Мы же должны как-то.. Не знаю, поговорить? Билли медленно поднял голову. Его глаза были тяжёлыми, но в них горело что-то, от чего у Стью пересохло во рту. Его голос был тихим, но резким, как удар хлыста. — Ты правда хочешь знать, что у меня в голове? Мэйхер пожал плечами, отводя взгляд. Он никогда не умел справляться с чем-то, что требовало эмоциональной вовлечённости. — Ну да. Почему бы и нет? Я просто.. Просто пытаюсь понять, что с тобой. Ты же всегда был крутым, жёстким. А сейчас... Билли откинулся назад, закрыв глаза. Его пальцы сжали мокрую ткань джинсов. — Это не закончится, Стью. Я думал, что смогу остановиться. Что это просто план. Но я не могу. И... — И что? — И я боюсь, что однажды я потеряю тебя. Стью замер. Тишина повисла между ними, нарушаемая лишь шумом дождя по крыше. Эти слова, простые, тихие, прозвучали громче, чем любой крик. Стью смотрел на Лумиса, чувствуя, как что-то внутри него дрогнуло. Это было новым. Неожиданным. Он привык видеть Билли уверенным, жестоким, расчётливым. А теперь перед ним был человек - живой, уязвимый, сломанный. — Ты не потеряешь меня, Билли, — тихо ответил он, его голос лишился насмешки. Их взгляды встретились, и между ними повисло напряжение. Стью впервые ощутил тяжесть своих собственных слов. — Знаешь, — приглушённо продолжил он, опустив глаза, — Ты бы хоть иногда улыбался. А то вообще невозможно понять, что ты думаешь. Билли посмотрел на него, его взгляд задержался. Напряжение вернулось, но в этот раз оно не пугало. Это было странное, новое ощущение - словно нечто, что они долго пытались игнорировать, наконец прорвалось наружу. Стью, привыкший переводить всё в шутку, вдруг почувствовал, как атмосфера этого момента надавила на его грудь. — Ты и я, Билли. Мы слишком сильно связаны, чтобы это сломалось. И прежде чем он успел обдумать свои слова, Лумис сделал шаг вперёд. Их лица оказались на расстоянии нескольких дюймов. Первые лучи солнца прорвались через щели в стенах сарая, осветив их. — Хочешь знать, что я думаю? Стью кивнул, не отводя взгляда. — Вот это. У него не было шансов успеть что-либо ответить. Билли наклонился, прижимая губы к его. Их поцелуй был быстрым, неловким, резким, сырым может быть даже, но настоящим. Он длился мгновение, а затем ещё одно, и ещё, оставив Мэйхера без слов. Когда они отстранились, Билли тяжело выдохнул, опустив голову. — Ты идиот, — хрипло выдохнул Стью. — Знаю, — тихо ответил Билли, его голос дрожал. Стью рассмеялся, обхватывая его за плечи и притягивая к себе. — Но ты мой идиот, ясно? Они решили побыть здесь ещё немного, послушать дождь, наблюдая, как город просыпается, как он оживает под рассветным солнцем. И впервые за долгое время между ними не было ни напряжения, ни слов, которые нужно было подбирать. Только тишина, лёгкая, как утренний воздух после дождя.