Велосипедики

      – Привет, Матвей! – заулыбался Илья, соскакивая с качелей навстречу. – Как дела?       – Привет, Илья, – ответил Матвей, рассматривая его хорошенько. – Нормально… А у тебя?       Илья внимательно посмотрел на него и осторожно поинтересовался:       – Что у тебя стряслось на этот раз?       Матвей через силу улыбнулся:       – Не бери в голову! Главное – что ты пришёл…       Илья спокойно кивнул:       – Я же обещал.       Матвей с интересом глянул на него:       – Ты всегда выполняешь свои обещания, да?       Илья пожал плечами и коротко ответил:       – Стараюсь.       Матвей вдруг сообразил, что продолжает пялиться на него, как влюблённая девчонка, словно ожидая от него чего-то, и, наверное, Илье это не очень-то по душе. Он отвёл глаза, окинув взглядом опустевший дворик, и уставился на качели, с которых слез Илья. Молча сглотнул и облизал губы.       Илья потянул его за руку, влезая обратно на качели и усаживая Матвея себе на колени:       – Не бойся! – прошептал Илья ему прямо в ухо. – Держись сам.       Он сцепил руки у него на животе и начал потихоньку отталкиваться от земли, постепенно разгоняясь.       Матвей сразу ухватился за поводья качелей, потому что у него тут же слегка закружилась голова. От горячего шёпота, от скачущих перед глазами деревьев и скамеек, от ощущения живого тела под собой и рук, обнимающих его сзади... Но вместо привычной тошнотворной дрожи в животе он вдруг почувствовал лёгкое шевеление в паху, и покраснел.       – Глаза закрой, – шепнул Илья. – Доверься мне, я тебя держу.       Матвей кивнул и зажмурился.       Сразу всё изменилось. Пугающие его пляски кустов и домов вокруг исчезли, а руки, сжимавшие его за низ живота, под пупком – будто влезли под кожу, как под рубашку. От этого в паху всё напряглось и захотелось откинуться назад головой, чтобы потереться щекой об тёплую кожу и…       – Всё, открывай глаза! – услышал он голос Ильи и подчинился. Качели стояли на месте. Дома и кусты больше не плясали. Но возбуждение, охватившее его, не проходило.       Матвей опустил свои ладони на руки Ильи, по-прежнему сцепленные у него на животе, и тихонько поблагодарил:       – Спасибо.       Илья усмехнулся и подул ему в затылок:       – Пока ещё не за что, – загадочно произнёс он. – Мы с тобой ещё на крышу пойдём.       Матвей раззявил рот, оборачиваясь к нему лицом:       – Ку-у-да?       – Пойдём на крышу, со мной, – с улыбкой пригласил Илья. – Я тебе покажу кое-что интересное.       Матвей почувствовал, как у него камнем вниз начинает падать сердце. Но почему-то застревает где-то над самыми ладонями Ильи, ухватившими его за живот, и дальше никуда не двигается!       – Пойдём, – сам пугаясь собственной смелости, согласился он.       Илья расцепил руки и толкнул его плечом сзади:       – Слезай, приехали! – насмешливо объявил он. И небрежно проговорил:       – В следующий раз откроешь глаза чуть раньше.       Матвей соскочил с его коленей и удивлённо спросил:       – В следующий раз?       Илья ободряюще улыбнулся:       – Ну да! И с каждым разом всё раньше и раньше, пока не привыкнешь. И тогда глаза можно будет не закрывать совсем.       Матвей облизал губу и молча кивнул.       – Или сюда! – позвал Илья и, растянувшись на газоне, разлёгся на спине прямо на траве, закинув руки за голову.       Матвей неуверенно подошёл к нему, хитро ухмыльнулся и прилёг рядом.       – Смотри на небо, пока не надоест, – серьёзно потребовал Илья. – Можешь лечь ко мне головой на живот, если тебе так удобнее.       Матвей приподнялся на локтях:       – А если кто увидит? – немного напряжённо спросил он.       Илья усмехнулся:       – А мы ничего плохого не делаем! Просто лежим и на небо смотрим… Что в этом такого?       Матвей кивнул, закусив губу и положил голову ему на живот, уставившись в небо.       – Только не засни, – предупредил Илья и принялся водить пальцем по его груди, точно выписывая буквы. Его голос как будто изменился и стал более низким, словно Матвей слышал его не только ушами, но шеей и всей головой.       Минут через десять в глазах у Матвея появились мелкие почти прозрачные точки, ползущие, как капельки дождя по стеклу. Он пошевелился и заморгал, а Илья, словно очнувшись, хлопнул его по животу:       – Пойдём!       Они встали и поднялись по чёрной лестнице на девятый этаж и остановились перед выходом на крышу. Илья протянул ему руку и повторил:       – Запомни, я тебя держу.       И всё равно, стоило только Матвею шагнуть на открытое пространство крыши, как у него сразу чуть не подкосились ноги.       – Давай сюда, – потянул его за руку Илья, показывая кивком на разбросанное по чёрному толю сено. – Садись, не волнуйся! Не испачкаешься.       Матвей охотно согласился, опустившись на задницу. Но сердце продолжало колотиться, как оглашенное, а ладони моментально вспотели от страха.       Илья потянул через голову футболку и расправил её на сене.       – Очень уж щекотно, – объяснил он. Лёг на свою футболку голой спиной и поманил Матвея к себе:       – Ложись ко мне на живот. Только глаза закрой.       И добавил, чуть помедлив:       – Рубашку тоже можешь снять.       Матвей молча кивнул, зажмурился и принялся расстёгивать пуговицы. Не открывая глаз, скинул рубашку перед собой и нащупал голую кожу…       – Только не щекотись, – послышался жалобный голос Ильи. – И не засыпай. Матвей кивнул и прилёг головой ему на живот. Поёрзал, устраиваясь поудобнее – и получил шлепок ладошкой по плечу.       – Я же просил! – раздался возмущённый голос Ильи. – У тебя на затылке ёжик…       – Я не нарочно, – почти прошептал Матвей. На самом деле, ему хотелось тереться о голый живот, на котором он лежал, как коту об ноги хозяина, но он сдерживался, ожидая продолжения.       И вдруг обнаружил, что сердце больше не колотится от страха, а ровно и спокойно стучит, только что не мурлыкая. И ноги, если дрожат, то от радостного возбуждения, а не от ужаса, который всегда вызывала в нём высота. И запах свежего сена дразнил нос лучше всякой щекотки, словно обещая, что на этот раз с ним точно ничего не случится.       – Открой глаза, – попросил Илья и обнял его рукой за грудь. – Я тебя держу, не бойся.       Матвей послушался и, распахнув веки, задохнулся от восторга. Небо было таким же, как и внизу! Он открыл рот и громко выдохнул.       – Нравится? – немножко насмешливо спросил Илья, выписывая пальцем вензеля по коже на его груди. – А теперь представь, что под тобой целых девять этажей и ещё чердак…Только от неба глаз не отрывай.       Матвей попытался раз, другой и выдохнул:       – Нет, не получается.       – Это хорошо, – проговорил Илья с улыбкой. Матвей почувствовал эту улыбку всей кожей, казавшейся кожи Ильи, словно теперь не только голос, но и то, что его наполняло: радость, лёгкую иронию и добродушную насмешку – он чувствовал всем своим телом. – Тогда садись!       Матвей вздохнул и жалобно спросил:       – Что, прямо сейчас?       – Ладно, полежи ещё маленько, – разрешил Илья и принялся гладить его по коже, куда доставал: по плечу, по локтю, по груди, по рёбрам, почти доходя до живота… И наконец, мягко, но настойчиво подтолкнул ладонью в бок:       – Давай, поднимайся!       Матвей вздохнул и сел, подобрав ноги под себя. Илья тоже поднялся и обнял его за плечо, вытянув руку вперёд:       – Смотри, какая красота!       За козырьком крыши, далеко-далеко по холму взбирался тёмно-зелёный лес. А за ним по бледно-голубому небу, чуть не задевая верхушки, бежали растрёпанные облака. Вечернее солнце уже подсвечивало их края желтоватым ободком и катилось к закату ярким золотистым кружочком, словно новёхонькая монетка.       Матвей закусил губу и положил Илье голову на плечо, касаясь щекой его кожи.       – Спасибо, Илюха, – прошептал он. – Это очень красиво, правда.       Илья взял его за руку:       – Видишь, сколько всего ты упускаешь, пока чего-то боишься! – чуть насмешливо проговорил он. И замер, когда услышал в ответ:       – С тобой я уже ничего не боюсь.       Илья крепко сжал его ладонь и внимательно заглянул ему в глаза:       – Чтобы побороть свои страх, тебе надо хоть раз плюнуть или пописать с края крыши.       Матвей засмеялся, прикрыв рот ладошкой:       – Что-о? Плюнуть или пописать?       Илья почти серьёзно ответил:       – Ну, можно ещё камешек кинуть… Но неизвестно, куда он попадёт! Так что лучше плюнуть.       Матвей вытянул шею, разглядывая край крыши и не отпуская руку Ильи.       – Я буду держать тебя сзади, – пообещал Илья. – Крепко-крепко, можешь не волноваться.       Матвей сглотнул и жалобно попросил:       – Давай не сегодня…       – Не-а, – ехидно возразил Илья. – «Не сегодня» – это значит: «никогда»!       Матвей прикрыл на секунду глаза, а потом выпрямился и выдохнул:       – Ладно, давай попробуем…       Илья кивнул и вскочил, протягивая ему руку:       – Поднимайся!       Матвей вздохнул, ухватился за его ладонь и встал.       Небо не качнулось, не накренилось, не упало на него сверху. До ближайшего края крыши было метров семь, не меньше.       А там, за козырьком, в пять раз больше. Матвей почувствовал, как у него снова задрожали ноги.       – Глаза не закрывай, – потребовал Илья, обнимая его сзади. – Я тебя держу.       Он и правда, снова обхватил его сзади и сцепил руки на животе точно так же, как на качелях. Только чуть ниже, у самого рубчика ткани над поясным ремнём. У Матвея сразу закружилась голова, но не от страха, а от томительного возбуждения и острого желания того, чтобы эти ладони на его животе опускались всё ниже и ниже… Он положил свои ладони на руки Ильи и замер, пытаясь побороть одно другим: страх желанием, а возбуждение – уверенностью в том, что всё получится.       Он даже покачнулся, но Илья легко удержал его, как будто безо всякого труда, прижался к его спине сзади и шепнул:       – Давай, Матвей! Первый шаг самый трудный. Потом будет легче, вот увидишь!       Матвей кивнул и ступил вперёд, неуверенно, будто нащупывая ногой дорогу в темноте. Потом ещё раз и ещё, каждый раз дожидаясь, пока Илья подвинется за ним, не выпуская его из рук. Так, шаг за шагом, они и двигались «паровозиком» к самому краю.       Матвей весь вспотел, но не от страха, а от непривычного ощущения близости, кожа к коже, другого человека. Илья точно прилип к нему всём телом сзади, и от этого у Матвея внутри разливалась неожиданная теплота и ожидание какого-то чуда. Он старался не думать, что там, за каменным козырьком крыши, и представить себе, что торчащие под ним зелёные ветки – это просто кусты, а не верхушки деревьев…       – Стой, – горячий шёпот Ильи пролетел мимо его уха, как ветер. – Постой немножко.       Илья положил ему подбородок на плечо и проговорил с удовольствием:       – Ты молодец, Матвей! Осталось совсем чуть-чуть.       Матвей вдруг понял, что забыл, что надо сделать. Именно здесь, на бетонном краю над верхушками деревьев, над всей этой громадной высотой. То, зачем он сюда пришёл.       – Ну давай! – засмеялся Илья немного смущённо. – Плюй или писай, что тебе больше нравится.       Матвей молча кивнул и, продолжая одной рукой держаться за его сцепленные ладони, другой начал медленно расстёгивать ширинку.       – Отвернись, – смущённо попросил он. – Не смотри.       Илья охотно согласился:       – Не волнуйся, я глаза закрою.       Когда струя ударила в каменный бортик, а потом побежала по нему и вдруг перестала журчать, сорвавшись в пустоту, Матвей вдруг испытал неимоверное облегчение. Будто сам страх вытекал из него, капля по капле, и беззвучно падал вниз, рассыпаясь и разбиваясь где-то там на мелкие осколки.       Матвей потряс кончик, убрал его и застегнул штаны. А потом скосил глаза и возмутился:       – Ты поглядывал!       – Ага, – немного смущённо признался Илья. И неловко хохотнул:       – Должен же я был убедиться, что у тебя всё получилось!       Матвей слегка сердито дёрнул плечом, и тот убрал подбородок с его плеча, прислонившись щекой к его шее сзади.       – Куда теперь? – немного напряжённо спросил Матвей. Илья осторожно убрал руки по одной с его живота, взял за одну ладонь и развернул лицом к себе.       – На реку, – спокойно предложил он, глядя прямо в глаза. – Пойдём, пока солнце не село… Тебе понравится, обещаю!