Поцелованный апрелем и дарованный судьбой

Сидя в столовой, Фёдор пытался завтракать. Вася был рядом и ещё не приступил к запеканке, разговаривая с подругами. Отломив вилкой кусочек, Фёдор поднёс его ко рту и укусил, тут же почувствовав вкус, похожий на запах земли. Сморщившись, он положил вилку обратно и потянулся к стакану с компотом. — Чё случилось? — спросил Вася, смотря на него круглыми глазами. — Да с творогом в этой запеканке какая-то хрень, — он поставил стакан обратно на стол. — Я думал, хоть здесь попробую её съесть, но тут…! — взмахнул он руками в воздухе, вычерчивая какие-то петли. — Хватит придумывать, нормальная здесь еда, — Вася пожал плечами и тоже отломил кусочек. — А, не, реально, что-то тут не так. Так, может, творог немного порченный? — Оставь просто лучше, и всё, — смахнул со лба волосы Фёдор и, поставив локоть на стол, упал щекой на ладонь. — О, смотрите, — одна из девочек махнула головой на один из дальних столов, — смотрите, а математикам хоть бы хны!

***

      Дни здесь проходили оживлённо, сначала — все бегали по интенсивам, кто-то, по большей части литераторы-искусствоведы, часто куда-то ездил по городу. После всего этого дети предавались свободной жизни. Одни уходили играть в «Мафию», другие, три девочки из одного направления, вроде, садились где-нибудь и, смеясь с чего-то, кричали друг на друга. Чаще всего такие посиделки у них проходили на кухне, Фёдор заметил и запомнил их только потому, что часто бывал там же, пытаясь скрыться от слишком назойливого Васи. Сейчас он сидел там же, заткнув одно ухо наушником, как на кухню опять зашли эти девочки. Одна из них несла коробку чая, что-то рассказывая и активно размахивая руками. Поняв, что опять начнётся непонятно что, Фёдор достал второй наушник и принялся дальше пить чай, чирикая эскизы в своём блокноте.       Вдруг они слишком громко засмеялись, что было неприятно — их смех перекрывал звук, выставленный почти на всю громкость — и та самая девочка, принёсшая свой «Tess», которую он «уже забыл», сказала, всё ещё заходясь, слово на немецком. Фёдор бы понял, что это было за слово, сейчас он углубился в изучение немецкого языка из-за его интересного звучания, но просто не расслышал его. Песня, которую он слушал, кончилась, и повисла тишина, во время которой он услышал ещё слова:       — Надеюсь, мне за это happynation не грозит, — она всё ещё улыбалась, мельком поглядывая на Фёдора.       — Ну, тебя максимум читатели убьют за ребёнка, — пожала плечами другая, со светлым каре, попивая чаёк. — Не слишком ли?       — Не, — мотнула головой она. А потом пошла песня, и Фёдор снова окунулся в адекватный мир своих рисуночков и персонажей.       Сейчас это было приятнее всего. По большей части его никто не трогал, уроки делать не надо, нет «страшного завтрашнего дня», поэтому он мог спокойно сидеть за столом и, не обращая внимания на разные компании, работать над идеями. Он мог прорисовывать эскизы кадров будущей анимации, своих персонажей, персонажей аниме или даже каких-то своих ОСов в этих аниме, но вдруг, сейчас, прорисовывая лицо одной азиатке, Фёдор понял, что не дошёл до сих пор до серьёзных работ. Серьёзных работ, как прорисованный портрет одного из персонажей, как сцена из истории, нанесённая на бумагу со всеми деталями и героями в тех же позах, что и в его голове.       «Ну, если не сейчас, то потом не успею», — подумал он, переворачивая листок в блокноте и приступая к освоению нового. Пальцы его держали карандаш твёрдо, рисуя контур будущих людей. Тела выходили, возможно, не очень правильными в таких-то позах, но Фёдор старался, то и дело примеряя движения на себе. Вдруг дверь снова хлопнула и он услышал Васин голос:       — Фига темно уже! Федь, ты тут долго собираешься сидеть? — парень плюхнулся на стул рядом. — Чё, рисуешь? Дай посмотреть! — он удивлённо следил, как Фёдор вздрогнул и молниеносно закрыл блокнот.       — Вася, — медленно выдыхая и сомкнув губы, произнёс он, — знаешь, на кого ты похож со своими «дай посмотреть»? На моего брата, — он хотел сказать ещё что-то, но остановился, цензуря выражения. — А ты помнишь, какой он… Нехороший человек.       Фёдор поднял глаза на лицо соседа. Взгляд того почему-то показался ему знакомым, хотя и самого Васю незнакомцем для себя он бы не назвал. Но глаза его сейчас были какие-то «не свои» для него. Другие, чужие, не важно. Фёдора зацепило что-то детское в этих глазах. То ли детская обида, то ли детское удивление, разобрать это было нельзя, но точно эти чувства не подходили Васе, который хоть и был приколистом, «шутом» компании и смены, никогда не показывал какого-нибудь ребячества. Пытаясь понять, что всё-таки показалось ему знакомым, Фёдор отвернулся и стал смотреть в окно.       — И что? А с самим тобой-то всё норм? Я тебя как человека попросил посмотреть, а ты сразу же и убрал.       — Потому что ты слишком неожиданно подошёл, — Фёдор повернулся обратно, раскрывая блокнот на той самой странице. — Ладно, держи, можешь смотреть, только не всё. Просто больше так резко на меня налетать не надо, — он вздохнул и встал из-за стола.       Запрыгнув на белый пластиковый подоконник, он стал глядеть на тёмный двор внизу, освещённый несколькими жёлтыми фонарями. Стараясь отогнать мысли о Васе, мол, померещилось, Фёдор вдруг вспомнил дом. Здесь всё-таки много людей, каждый говорит и творит что-то, ещё и боишься, что соседи по комнате будут ночью шуметь, а вожатые придут и накажут всех. Такое уже было недавно и рассказ девочки о той ночи разнёсся по всем комнатам. Пришло какое-то уведомление, и Фёдор достал из кармана телефон. Половина девятого вечера. Надо бы узнать, кто из вожатых дежурит сегодня, чтобы не попасться им, если будет здесь сидеть.       — Вась, а кто сегодня у нас?       — Да эти, две беленьких, — он поднял голову от блокнота, попутно закрывая его — видно, всё-таки просмотрел всё. Фёдору было уже всё равно, недолго осталось до конца смены.       — Блин, не выйдет, — Фёдор закатил глаза и, завидев в коридоре кого-то, быстро перебрался с подоконника на ближайший стул.       — Так у тебя при любом раскладе ничего не выйдет, — Вася усмехнулся и, встав, подошёл к нему. — На, держи своё сокровище.       Тетрадь упала на стол рядом, а сосед ушёл с кухни. Внутри было как-то неприятно. А в голове вдруг всплыло — Фёдор понял, что Вася отдалённо напоминал ему это белобрысое чудо.       

***

      Коля был окрылён. Никто, никто в эти дни, когда он был дома, не пререкался с ним, не пытался как-то задеть его, не указывал, что делать. Он мог наконец-то спокойно, как раньше, жить, будто Фёдора никогда и не существовало. Сейчас Коля просто читал книгу из стеллажа в комнате, слушая в наушниках музыку. На полке он заметил откуда-то появившуюся фигурку из лего девочки в матроске. Даже Коля, плохо просвещённый в теме аниме знал, что эта девочка — Сейлор Мун из одноимённого сериала. Появление её было таким же загадочным, как игрушечного зайчика, стоявшего на той же полке.       Коля отложил в сторону сборник рассказов какого-то японского автора и решил зайти, проверить каналы, в Телеграм. Там он вдруг увидел, что Даша что-то написала ему. Открыв чат, он прочитал:       «Я тут это, подумала… Мы ж с тобой даже не знаем, как выглядим. И в одном городе живём, называется».       «Блин, мне что, кружочек тебе прислать?» — тут же ответил Коля, подойдя к стеллажу и оперевшись плечом на него.       «Ну, пришли. Что тут такого?» — сообщение поступило незамедлительно, хотя писала она ему минут двадцать назад.       «Ладно» — Коля в реальности даже пожал плечами и, выдохнув, нажал на кнопку записи. Помахав в камеру, он повернул её на стеллаж, решив похвастаться запасом книг, — «Ну что, пойдёт?» — сразу же написал он, как только видео отправилось.       «Милый ты» — за этим последовала фотография девушки с большими голубыми глазами и светлым каре. Взгляд её был каким-то отстранённым.       «Ты тоже ничего)» — Коля отправил это, видя, что девочка печатает.       «Погодь, а откуда у тебя этот заяц?»       «Да, брат принёс с улицы. Сказал, что мальчик ему какой-то его дал» — Коля не понимал, зачем ей эта игрушка.       «У меня у мелкого такой заяц был. Сказал, что кому-то отдал его. Не твоему ли брату?»       «Не знаю, ему, вроде, ребёнок со двора дал. Не помню»       «Так, ну тут уже два варианта. Либо мы с тобой с одного дома, либо одинаковые зайцы у двух людей. Ты в каком доме живёшь?»        «В ***. Двенадцатиэтажка, с аркой во двор»       «Оооо, да мы оказывается, соседи! Я тоже в ней живу»       «Кайф» — единственное, что смог выдавить из себя Коля и выключил телефон.       Он, конечно, был рад, что может потом ходить к ней в гости, но вспоминая о некоторых её странностях, замеченных в переписке, это соседство было немного неприятным. Стиль её общения иногда резко менялся со спокойного и привычного на немного странный, когда она начинала рассказывать о своём творчестве, где будто упивалась, рассказывая Коле о некоторых сюжетах. Те истории скорее подходили для фильмов ужасов, но распиналась о них она редко, что не мешало Коле начинать постепенно воспринимать её как человека со странностями.       Положив телефон на полку, он упал обратно на диван, отодвинув книгу в сторону, и потянулся. Хотелось немного есть, в холодильнике есть бекон, и Коля пошёл на кухню, в надежде, что хоть чем-нибудь займёт себя. Уроки делать не хотелось, да и все основные уже сделаны, не о чем беспокоиться.       Проходя мимо шкафчика с чаем, он открыл его и, оглядев пачки «дозволенных» ему чаёв, решил выбрать пакетик из одной. Новый чайник стоял на поставке на полу, и Коля, нагнувшись, включил его. Вода, как он помнил, ещё оставалась там, поэтому чай с хлебом и беконом должен было хоть как-то развеять его скуку. Покрутив на пальце завиток выбившейся пряди, он открыл холодильник и стал искать глазами заветную зелёную пачку. Из комнаты доносились звуки начинающихся новостей, и он подумал, что лучше бы сейчас лечь спать, раз вообще делать нечего. Прихлёбывая чай, Коля так же почему-то подумал о Фёдор — сейчас, когда он далеко, его образ выглядит не таким уж и ужасным. Перед закрытыми глазами Коли было его лицо, с покраснениями и прыщами в некоторых местах, но всё же какое-то даже не то что привлекательное, а возвышенное. Как русская, холодная, как и сам Фёдор зима. Чёрные волосы, как голые ветки деревьев, бледная, как снег, кожа и эти покраснения… Как кровь на этом снегу. Нет, всё-таки пора идти спать, раз ему уже так хреново и он воспринимает своего мучителя как идеал красоты. Допив чай, он сразу сполоснул кружку водой из раковины и поставил её рядом. Поправив кудрявую прядь, падавшую на глаза, Коля вышел из кухни в коридор и свернул во вторую дверь по левой стороне. Комната их, теперь пустынная без пребывания в ней Фёдора, казалась не такой уж и противной. Опустившись на уже засталеный диван, он напоследок взглянул в зеркало на шкафу напротив и, оставив яркий свет включённым, заснул.