Один на двоих

Проснувшись в новой квартире, Нил чувствовал себя растерянным и взволнованным. Свет утреннего солнца мягко пробивался сквозь занавески, создавая уютную атмосферу, но внутри него бушевали противоречивые чувства. Это место, предоставленное медсестрой, казалось обителью спокойствия, но что-то внутри подсказывало, что на сегодня судьба приготовила ему что-то особенное. С первых мгновений он ощутил необычное волнение, которое захватило его с головой. Первая течка, которую он никогда не испытывал прежде из-за подавителей, казалось, обрушилась на него, как шторм. Его тело откликнулось на новые ощущения, вызывая одновременно страх и любопытство. Парень пытался найти равновесие, но каждый его вздох становился все тяжелее, переполняя его волнением. Недоумение заставило его задуматься о своей новой жизни, о том, что ожидает его впереди. Он не знал, сможет ли справиться с этим новым этапом, но понимал, что время идти вперед, раскрывая своего истинного «я» в мире, полном тайн и возможностей. Опыта проведения течек у него не было, как и первой течки, после проявления сущности, мать начала пичкать его подавителями и блокаторами на постоянной основе, так что сейчас оказавшись без таблеток и матери, он был в малом смятении. Предложение того мужчины, с татуировками на руках, которого он узнал лишь сейчас - Ваймака, тренера Лисов университета Пальметто, на удивление было заманчивым, но была одна проблема. И этой проблемой был Кевин Дэй, что с неожиданного стечения обстоятельств перешёл в команду Лисов, восстанавливаясь после травмы левой руки на лыжном курорте, в качестве помощника тренера, но после заявил о намерении играть дальше в команде отбросов. Признаться Джостен завидовал такому стремлению и возможности играть, он и сам хотел вернуться в спорт, но страх быть найденным и нарушать обещания матери перебивал все чувства. Хотя, шанс того, что Дэй немного тугодум и не узнает его, всё ещё есть, если он сможет стереть все признаки Натаниэля. Но минимум три человека и их деймосы, видели глаза и, возможно, корни волос, но ведь это Лисы. Могут ли они понять? За такими странными размышлениями, он медленно поднялся с кровати, ощущая на себе липкую и влажную субстанцию, именуемую смазкой, стекающую между ног. Одежда неприятно прилипала к вспотевшей коже, а волосы рассыпались в нестройный беспорядок, затрагивая глаза, словно сами напоминали о его беспокойстве. Решив, что лучший способ снять всю грязь будет ванная, он отправился на её поиски в новой квартире, наконец со второй попытки он находит ванную комнату. Включив воду, он отыскал среди бесчисленных баночек пены для ванной с нежным ароматом лаванды. Аккуратно налив её в ванную, Нил отошёл к своей сумке, где среди прочего добра находилась коробка с тонированной краской для волос. Пролистав её инструкцию, он нашёл нужный оттенок, смешивая консистенцию, словно сам создавая новое начало. Нанеся краску на свои волосы, он осторожно закрепил всё шапочкой и, оставив её на некоторое время, вернулся к набирающейся ванне, погружаясь в аромат расслабления и заботы о себе. В этом мгновении тревоги словно бы утихли, уступив место приятному ожиданию перемен, когда тепло воды обволакивало его тело, смывая все заботы. Тяжело вздыхая, он неожиданно вспомнил о пистолете в сумке — подарке Кейли Дэй своей матери. Она прекрасно знала о планах Мэри и вручила ему этот предмет памяти: именной пистолет с изящной гравировкой «𝓚𝓪𝔂𝓵𝑒𝓲𝓰𝓱 𝓓𝓪𝔂». Внутри возникло склизкое чувство, словно холодный поток, охватывающий его сердце. Омега не мог избавиться от желания вернуть это оружие его законному владельцу — Кевину. С каждой секундой внутри него зреяло осознание. Он должен это сделать. Возвратить не только предмет, но и символ надежды, доверия, которое когда-то связывало всех их. Пистолет, овеянный памятью, уже не был просто оружием; он стал отражением утраченных связей, воспоминаний, которые не поддаются времени. И вот, приняв решение, омега почувствовал, как туман сомнений начинает рассеиваться, уступая место ясности. Это было не просто действие, это была необходимость. Время пришло.

***

Четыре дня назад, Кевин получил сообщение от Ваймака, через Эбби, о некой возможности получить нового инсайда в команду, но подробности оставались в тени. Эндрю же вернулся с налётом странности: он молчал и задумчиво смотрел вдаль, погружённый в собственные размышления. Возможно, это состояние можно было объяснить психотропными веществами, назначенными судом. Его медоед, словно кот, вился около него, тихо бурча, будто находился под воздействием мяты. Кевин охотно мог бы выслушать, что тот бурчит, но рисковать от острых когтей не собирался. — Аарон! Аарон! Как ты думаешь, он красивый? — раздался за спиной громогласный голос Ники. После свежих новостей он не мог дождаться встречи с новым игроком. — Думаю, ему будет всё равно на тебя, — усмехнулся близнец Эндрю, внешне схожий, но внутренне совершенно другой. — Не будь таким грубым, Аарон, — вмешался Дэй. — Это новый игрок, его стоит хотя бы попробовать. Аарон лишь пробормотал что-то неразборчивое, схватил своего горностая и поднялся на верхний этаж, оставляя Ники погружённым в легкую печаль. Однако как только Эбби позвала его, его лицо снова засияло оживлением. Тем временем Кевин, случайный свидетель этого зрелища, повернулся к окну и едва не столкнулся с крупной птицей, неожиданно влетевшей в комнату. Напуганный, он отскочил в сторону, а птица, как будто в замедленной съемке, кубарем упала на диван, чудом не задев стол. Кевин почувствовал ноющую боль во всем теле и, собравшись с мыслями, подошёл к своему деймосу, который уже разминал длинные ноги. -Всё ещё не научился приземляться, Аллиас? — произнёс он, наблюдая за Аллиасом, птицей-секретарём, своим деймосом и его спутником по Эвермору. Превращённый в нечто близкое к почтовому голубю, Аллиас, хотя и освоил полёт, приземляться так и не научился. Вот и сейчас, чепуря свои перья, он вытащил из под ноги свёрток и, с гордым видом, словно величественная королева, направился к Эбигейл. Королева драмы. Эйн, горностай и деймос Аарона, с бурой шёрсткой, рассыпанной белыми крапинами, ставшей следствием долгого злоупотребления наркотиками, с трудом сливался с окружающей средой. Тем не менее, медоед, служивший его защитой, выделялся вполне достаточно. Кевин лишь дёрнул плечом на выходку существа и направился к Эндрю. На втором этаже он столкнулся с Эйном, который скребся когтями о дверь. Хмыкнув, брюнет распахнул её и закрыл, пропустив Эйна в проход. Сам же он вошёл в комнату напротив, где его встретил старший Миньярд с химической улыбкой, не слезавшей с его лица с тех пор, как состоялась их сделка. У окна он восседал на комоде, будто ожидая двойку. Слева, на кровати, царил беспорядок, и виновница лежала среди этой кучи. - Ну, Дэй? Я весь во внимании. - Полагаю, у новичка закончилась течка. Именно поэтому его стоит навестить, - произнес Дэй с некоторым отвращением, заметно смягчая слово «течка». Хотя он сам и являлся омегой, в Эверморе он не подозревал об этом. Его мать записала его как бету и настоятельно рекомендовала пить блокаторы, словно это были витамины. Его истинная суть проявилась лишь после «несчастного случая на лыжной базе», и теперь ему приходилось постепенно отказываться от блокаторов, принимая прописанные витамины для полного восстановления организма омеги. - Тогда ты, - Эндрю указал пальцем на Кевина, растянув губы в оскале, - отправишься с Эбби и остальными, а я, - указав на себя большим пальцем, - поеду раньше. Эндрю с замиранием сердца вглядывался в часы, каждое тиканье которых напоминало о неумолимом приближении момента, когда действие таблеток должно было исчерпаться. Он осознавал, что должен успеть решить как можно больше дел до наступления критической минуты. Каждый его шаг, словно окутанный тревожным шёпотом, двигался в ритме беспокойства, но в глубине души разгоралась искра ожидания. Би, если бы узнала, не одобрила бы его замыслы. Проблема. Проблема в чарующих глазах и обманчиво сладком аромате, наполняющем пространство вокруг. Ха-ха, как хитрая лиса, поджидающая свою добычу, она манила его, играя с его чувствами и разумом. Каждый момент становился всё более насыщенным, на грани между действием и ожиданием, между тенью и светом. В этом беспокойном танце привычек и страстей, ему предстояло сделать выбор, который изменит всё. По пути к омеге мысли альфы метались, анализируя, насколько прочно он привязался к этому хрупкому, на первый вид, существу. Запах, исходивший от омеги, становился с каждым шагом все более знакомым и притягательным, словно сладкий мед, манящий своим неотразимым очарованием. Опасность. Проблема. Кричал разум. А душа — любила, заботилась и настоятельно желала защитить. Когда он, наконец, оказался у двери, его восприятие прояснила легкая нота лотоса, окутывающая квартиру омеги, словно нежное облако. Этот аромат действовал как магнит, притягивая его, и он понимал, что возвращаться сюда было ошибкой. Это место постепенно стало неожиданно опасным, а омега будто покопалась в его сердце, и с каждой новоиспеченной секундой ожидание преобразовывалось в настоятельную необходимость быть вместе. В этом объятии чувств его душа обретала покой, требуя лишь близости, словно все прежние разлуки отступали перед светом их неразрывной связи. Эндрю резко тряхнул головой, стремясь избавиться от навязчивого видения, и трижды громко постучал по двери. Он мог бы легко её вскрыть, но боялся напугать юношу, чьи глаза излучали такую явную отрешенность от окружающего мира — когда-то он сам был точно таким же. С другой стороны послышался грохот, а затем явился вопрос: — Кто? - Отгадай с трёх раз, — на лице Эндрю расцвела химическая улыбка. Когда дверь открылась, он на мгновение замер, затаив дыхание. В проёме стояла фигура с влажной макушкой. Обладатель этой головы с явным недоверием в глазах всматривался в блондина. — Зачем припёрся? — резкий вопрос разом выбил из головы голкипера все прочие мысли. Эндрю медленно поднял руки, словно демонстрируя, что не намерен представлять угрозу. Его улыбка, хоть и искусственная, тем не менее, сияла искренностью и поддержкой. — Привет, Нил! — произнёс он с лёгким налётом сарказма. — Я пришёл напомнить тебе, что мир всё ещё существует за пределами этих стен. Джостен хмурился, не сводя с Эндрю взгляда. Он был готов ко всему, что могло бы прийти, но не к этому. В его сознании размышления о прошлом и страхи о будущем сплелись в хаотичный коктейль. — Мне не нужно, чтобы кто-то лишний вторгался в мою жизнь, — наконец произнёс он, пытаясь одолеть растерянность. — Уберись прочь. В любом случае нам не о чём разговаривать. - Ну как же? - ухмыльнулся Миньярд. - Ладно. Я от Ваймака, ему интересно, согласен ли ты попробовать себя в стикболле. - Это называется экси. - Нил узнал о всю информацию о человеке перед ним. Эндрю Миньярд - номер 03 в университетской команде Лисы, вратарь, известный под псевдонимом - Монстр. По приговору суда был назначен на лечение психотропными веществами в течении трёх лет, из-за агрессивности. И для Нила он мог нести серьёзную опасность, во всех смыслах. - В любом случае именно с вашим тренером я и буду говорить. - Что же, давай тогда подождём его, он прибудет вместе с Эбби и Кевином, совсем скоро, - услышав о Кевине, Нил вздрогнул, но старался не показывать этого, Эндрю, воспользовавшись заминкой прошмыгнул в квартиру, а Селена зашла следом и устроилась на кресле возле окна. - Зачем Кевину надо присутствовать? - Ну как же. Он же главный избиратель и будет оценивать тебя по своим "вороньим критериям". - сделал кавычки в воздухе Эндрю и уселся на кресло Селены, схватив ту за шкирку и уложив на ручку кресла.