Тест-драйв для наших чувств.

      День начался волнительно. Андрей и сам понять не мог, откуда это волнение взялось. Чувствовал себя школьником, который впервые идёт на свидание, а ведь ничего особенного не было…       Или было?       Сегодня сошлись все звёзды, у них обоих выходной, никаких встреч на несколько часов, наконец-то полноценное свидание. Андрей то и дело думал о встрече. Прикидывал варианты того, чем они могли заняться и куда пойти. Думал, думал и придумал. Да так задумался, что в момент просветления ударился головой о открытую дверцу кухонного шкафчика, зашипев под крики Геши.       — Ммм, ай…Вот это я размечтался, конечно. — потёр Андрей ушибленную макушку.       Попугай захлопал крыльями и закричал от громкого звука. И кричал до тех пор, пока его хозяин не подошел и не просунул палец между прутьев, чтобы погладить пернатого по клюву.       — Ну-ну. Тише, тише, малыш. И нет, я тебя сегодня не выпущу. Между прочим, я твои делишки оттирал с этой самой дверцы!       Геша прикусил Андрея протестующе за палец, но это не помогло разжалобить хозяина.       Андрей ушёл собираться. И цвет сегодняшнего дня: Красный.       Ярко-красная кожанка, не раз цепляющая взгляды на дороге, стала главным атрибутом. Кожаные штаны, с красными вставными полосками по бокам, обтягивающие всё что можно и нельзя, и тяжелые берцы в завершении. И всё это на желтом мотоцикле. Редчайший колорит, согласитесь. Не каждый день такое увидишь.       Андрей посмотрелся в зеркало и остался доволен своим видом. Ну, вдох-выдох и погнали.

***

      Вместо того, чтобы нормально отоспаться, Дима соскочил в 9 утра и больше не смог уснуть. Всю ночь мысли крутились только вокруг Андрея и сегодняшней встречи. Вот, что любовь делает со всякими ярославскими гонщиками.       Дома тихо и спокойно будет примерно часов до двух. Надо пользоваться моментом, пока его никто не дёргает.       Было принято решение принять горячий душ. Встав под воду, он взглянул на скудный набор средств для ухода за телом и даже пожалел, что Юле всего семь, ибо не у кого пиздить косметические приблуды, и начал процедуры. Он побрился. На всякий случай. ПРОСТО НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ. А то мало ли, как в жизни бывает… В общем, вышел из душа чистый, гладкий и пахнущий силой тайги. Поскользнулся на мокрой луже, благо удержался за стиральную машинку, иначе поцеловался бы с полом, а не с Андреем.       — Тьфу ты, чуть не наебнулся. Вот это фиаско было бы сейчас. — выдохнул Дима и отправился заниматься мелкими домашними делами.       В мыслях всё крутилось, как бы провести это свидание. В конечном итоге, он остановился на том, чтобы предложить поход в кино. Да, банально до чёртиков, но идти в какую-нибудь забегаловку или парк как-то не особо хотелось.       Вернувшиеся домой младшие застали очень интересную картину: Дима в одном носке носился по всему второму этажу, видимо в поисках второго. Ахуели, конечно, знатно.       — У тебя что… Свидание? Мечешься, как таракан под тапком. — хохотнул Никита, оперевшись плечом о дверной косяк, наблюдая за тем, как брат роется в своём шкафу.       — Не твоего ума дело, засранец. Дома, возможно, не ждать. — и отвесив брату щелбан, Дима спидраном слетел на первый этаж, хватая кожанку с гардероба.       Выбор одежды пал на простое, но со вкусом:       Цвет настроения чёрный. Ибо на выход в люди Дима предпочитал тёмные цвета. Сверху вполне приличная трикотажная кофта. Он и забыл, что однажды купил её, но ни разу не надел. К ней прекрасно вписались джоггеры с цепями по бокам. Принято было решение сменить даже серёжки в мочках и надеть шесть чёрных гвоздиков разных размеров. Излюбленная кожанка и конверсы завершились образ.

***

      Андрей, исполняя просьбу Димы «явиться вовремя», приехал на место встречи даже немного раньше. Он припарковал свой мотоцикл возле кафе, где работала Рита, и занёс девушке ключи. Сдаётся ему, мотоцикл сегодня уже не понадобится. Долго ждать не пришлось, ведь уже вскоре в поле зрения появилась знакомая машина.       Дима, подъезжавший к месту встречи, чуть не оставил челюсть на руле, стоило заметить прикид Андрея через стекло. Вылез Дима с выражением лица, в котором читалось восхищение и «я трахну тебя прямо здесь».       — Ахуеть. — выдыхает Дима и зависает, продолжая рассматривать Андрея так, словно тот выперся голым прямо на улицу.       Взгляд приклеился к бёдрам. К ахуенным, мать его, бёдрам, опасно обтянутым тканью штанов.       Андрей заулыбнулся, явно довольный произведённым впечатлением. Да у Димы на лице всё было написано, не хватало только салфетки, чтобы слюни подтереть, если они вытекать начнут.       — Ты тоже ничего. — он плавно подходит, осматривая Диму снизу-вверх золотыми глазами.       На фоне Андрея, тот выглядел поскромнее, но не менее привлекательно.       — Очень красивые серьги. — Андрей, как сорока, обращает внимание на чёрные серьги-гвоздики, выстроившиеся в ряд на чужих мочках.       Дима наконец-то прекратил то и дело бросать взгляд на чужие бёдра, и сосредоточил внимание на лице Андрея.       — Тебе явно уступаю. С каждым днём ты выглядишь всё более привлекательно. — Дима показал кончик языка и завертел головой, демонстрируя мочки. — Знал, что ты заценишь их.       — Ты выглядишь, как хулиган, знаешь? — и уже шёпотом Андрей добавляет: — Мне нравится.       Дима склоняет голову чуть на бок:       — Оу, правда? Что ж, тогда предлагаю такому красавчику сесть в машину к хулигану. — и не сводя с Андрея взгляда, он обходит машину и галантно открывает перед ним дверь, а сам возвращается на своё водительское место.       Андрей с хохотом и большим предвкушением принимает предложение, садясь в чужую машину.       — Ну так что, в кино на последний ряд, как во всех клишированных свиданиях? — Дима приглушённо смеётся. — А потом что-нибудь придумаем… — и играет слегка бровями.       Андрей медленно подался вперёд, почти соприкасаясь своим носом с чужим.       — А может к чёрту всё и сразу ко мне? — слетело приглушённо, и Андрей облизнул пересохшие губы кончиком языка.       До последнего Андрей думал над тем, что не стоит так сразу. Но вскоре в голову прокралась мысль: «а чего оттягивать?». Живём один раз. И если всё время ходить вокруг да около, можно упустить желаемое.       Фраза, подобно электрическому разряду прошлась по всему телу. И собралась в узел где-то на уровне ширинки. Дима сглотнул так, что кадык заметно дёрнулся.       — Это мне нравится гораздо больше. Диктуй адрес, детка. — он практически стрелой выезжает с парковочного места.       Дима очень старался не показывать своё волнение, но руки всё равно крепко держались за руль, пока они ехали к названному адресу. Нет он, конечно, предполагал, что встреча может закончиться так, и даже подготовился. Но не думал, что это вызовет у него столько ярких эмоций и томящее душу предвкушение.       Ещё и Андрей, что б его. Положил свою руку на бедро и сидел поглаживал, только подливая масло в огонь. Дима чуть не взмолился. Ехать хоть и недалеко, но желание остановить машину и затащить Андрея на заднее сиденье было очень велико.       Пытки закончились, когда они заехали в нужный двор. Дима едва успел убрать ключи в карман, как Андрей тут же потянул его за собой.       Дверь подъезда казалась спасением. Но стоило только ей захлопнутся, как Андрей прижал Диму к ближайшей стене и оставил быстрый, но обжигающий поцелуй на губах. Дима даже ответить на него не успел, как уже был утянут вверх по лестнице.       Как они добрались наверх, то и дело спотыкаясь о собственные ноги, одному только Богу известно. Андрей какое-то время возился с ключами, пытаясь попасть в замочную скважину. Получается плохо, и у обоих смех срывается с губ.       В квартиру они, практически, вваливаются, и хлопнувшая дверь срывает все оставшиеся тормоза. Дима вжимает Андрея в стену прихожей, утягивая в поцелуй. Он целует немного грубо, нагло кусает чужие губы. И отбрасывая рамки приличия, берётся (господи наконец-то) руками за аппетитные бёдра Андрея, по-хозяйски их сжимая.       — У тебя ахуенные бёдра, ты знал? — шепчет хрипло между поцелуями. — И весь ты…такой… — и вместо тысячи слов снова целует: сначала губы, перебирается на щеки, оставляя на них лёгкие укусы; поддевает носом чужой подбородок, оставляя поцелуй-укус на кадыке. И не оставляет бёдра в покое: сжимает в опасной близости от паха, гладит вдоль и перемещает ладони на задницу, сжимая и тиская ту.       Андрей едва успевает делать вдохи между поцелуями. Губы, оставляющие такие пылкие поцелуи на шее, срывают первый стон. Он жмётся ближе и стягивает с Димы кожанку, бросая её на пол. Его собственная вскоре присоединяется к ней.       Скованными движениями, не имея достаточно сил, чтобы оторваться друг от друга, они стягивают обувь. Андрей тянет Диму куда-то вперёд. И они оба спотыкаются, вписываясь в противоположную стену. Краем уха Дима улавливает какое-то чириканье, но Андрей закрывает дверь ногой и тянет дальше за собой.       Андрей ответно сжимает ягодицы Димы, оценивая их упругость и, неожиданно подхватывает того под колени. Дима, удивленный внезапной сменой своего положения, обхватывает длинными ногами бёдра, чтобы не свалиться.       — Позволь мне чуть-чуть инициативы, а уже потом делай, что хочешь…—шепчет Андрей, унося Диму в комнату.       — Даже так? Я уже думал, придётся бороться за право быть сверху. — Дима хрипло смеётся и чуть нагибается, чтобы не вписаться лбом в перегородку проёма двери. Он ласкает шею Андрея пальцами и мягко поглаживает.       — Знал бы ты, на какую жертву я пошёл. И обязательно в следующий раз возьму твою задницу. Возражения отклоняются. — шепчет Андрей и целует того в солнечное сплетение.       Дима в ответ только смеётся, ибо совсем не против отдать свою задницу на растерзание. Но это в другой раз, а пока….       А пока мир переворачивается, и Дима оказывается лежащим на кровати, придавленный чужим телом и вновь втянутым в поцелуй.       Оставшаяся одежда начала исчезать благодаря рукам друг друга, и теперь валялась небрежно на полу. Последними полетели в угол трусы. С Димы. Андрей увлекся его губами и ласками, что забыл о своих. И когда воздуха стало чертовски не хватать, он выпрямился с тяжелым вдохом.       У Андрея появилась возможность наконец-то разглядеть полностью татуировку дракона, которая брала своё начало на животе и спускалась вниз. Но Андрей был поглощён не ей, а Димой. Димой, который раскинул руки в стороны, совсем не стеснялся своей наготы и выжидающе поглядывал из-под пушистых ресниц.       Андрей спустился ниже и проехался бедрами вдоль члена, подразнивая и срывая с чужих губ тихий стон. А Дима, весь такой послушный, даже не препятствовал, позволяя себя дразнить.       Но…       Что-то не так. Андрей проезжается бёдрами ещё раз, чувствуя какие-то неровности.       — Секундочку… — Андрей опускается ниже и смотрит вниз. Взгляд упирается в три блестящие штанги, расположенные в ряд на члене. — Охуеть…чт..что…Как…Вау. — он определённо разучился говорить и выражать свои мысли. Потому что слышать об интим-пирсинге – это одно, а видеть его – совсем другое.       Сказать, что Андрей был поражён и восхищён одновременно – ничего не сказать.       — Сюрприз. — Дима совершенно бесстыже улыбается. — Понравилось?       Дима подаётся вперёд, целует скулу, нос и кусает чужой подбородок игриво. Он кладёт руки на полюбившиеся бёдра и невесомо поглаживает их. Андрей шумно дышит в ответ на ласки и издаёт смешок:       — Ты что, киборг? Это же…ахренеть просто, как смело. — шепчет Андрей, опуская взгляд вниз и смотря на чужой член, который теперь был зажат между их животами.       — Прокол называется – мультифренум. — Дима лижет мочку уха, прикусывает её после. Слегка пососал, перекатил языком серёжку-ромбик и отпустил.       Просто Дима уже сам хочет потрогать и попробовать Андрея. Всего. К чему он и приступает: губы вновь припадают к шее, выцеловывая каждый её сантиметр; кончик языка проходится вдоль выпирающей венки и ощущает бьющейся в ней пульс.       Андрей рвано выдохнул, и пальцами коснулся чужой спины. Он огладил её ладонями и сжал, слегка впившись ногтями в кожу. От возбуждения постепенно становится жарко. Ткань боксёров неприятно впивалась в вставший член. Андрей нетерпеливо ёрзает бёдрами и прижимается ближе, прекрасно чувствуя животом головку чужого члена.       Дима спускается ниже, оставляет по укусу на ключицах и ведет к груди. Его правая рука тем временем оглаживала рельеф мышц на животе. Андрей не был перекаченным, скорее в меру подтянутым с приятной твёрдостью мышц под ладонью. Пальцы кружат вокруг паха, не касаясь вставшего члена даже через ткань боксёров. Кажется, Дима пока не спешит их снимать.       Андрей вздрагивает и поджимает живот от лёгкой щекотки. И готов уже прибить Диму за его руки, дарящие такие неторопливые ласки. Когда Дима обводит ореол соска кончиком языка и любовно прикусывает тот, Андрей откланяется назад, выгнувшись в спине. И стонет почти что громко.       — Кое-что здесь лишнее, тебе не кажется? — Дима улыбается, когда проводит ладонью по члену Андрея, с нажимом через ткань боксёров.       Андрея прошибает, словно током от чужого касания. С губ срывается громкий стон, и он прячет лицо в изгибе чужой шеи. Щёки пылают румянцем, и не дай боже Дима это увидит.       — Какой же ты демонюга, Дима. Точно тебе говорю. — шепчет Андрей и ведёт по шее носом, вдыхая слабый запах парфюма. Он языком проходится по каждому гвоздику на мочке уха и шепчет: — Сними уже. — и приподнимает бёдра для удобства.       Мурашки моментально бегут по телу Димы от такой незамысловатой ласки. Он невольно стонет, в свою очередь награждая Андрея поцелуями в шею. Андрей покрывается мурашками, с удовольствием подставляя свою шею под поцелуи.       — Ммм, нет. Так не пойдёт. — он слегка поворачивает голову, чтобы заглянуть в глаза Андрею и довольно улыбается, замечая лёгкий румянец на его щеках. — Я хочу слышать тебя и чувствовать. Поэтому давай не будем прятаться. — смотрит на того несколько секунд, а после ловко цепляет пальцами за резинку боксёров, и они летят на пол к остальной одежде.       — Я не привык смущаться сам. Обычно это я смущаю, ахах…— неловко смеётся Андрей, стараясь не отводить взгляд. — Но ты творишь со мной что-то невообразимое.       — Приятно слышать.       Дима обхватывает член рукой, и большим палец медленно скользит по стволу вверх. Подушечка поглаживает розовую головку, размазывая по ней смазку. Андрей вздрагивает, толкается в руку и стонет почти мучительно.       Господи, как хорошо. И, о господи, как же медленно.       Ласки расслабляют. Андрей цепляется за чужие плечи и мелко вздрагивает каждый раз, когда шершавая подушечка пальца обводит головку.       И не выдерживает, опрокидывает Диму обратно на кровать, седлая. Дима удивлённо вскидывает брови, но его тут же затыкают поцелуем, пресекая любые попытки возмущения.       Ну что ж, борьба так борьба. Дима целует, нет даже вылизывает его рот изнутри. Он кусается, когда целует, и шумно дышит через нос, ибо воздуха чертовски не хватает. А у Андрея сводит ноги от ощущения бусины пирсинга чужого языка у себя во рту.       Руки с нажимом скользят вдоль талии вниз к бёдрам. Дима опускает их на ягодицы со смачным шлепком. Обводит их и крепко сжимает, немного раздвигая, сцеловывая стон с губ Андрея.       Андрей слегка отстраняется, опаляя губы Димы жаром дыхания. Ниточка слюны тянется вслед за ним. Их взгляды, абсолютно затуманенные пеленой возбуждения, пересекаются вновь.       Андрей выпрямляется, не позволяя себе оторвать взгляд от Димы. Он даже не моргает, когда проводит по его губам большим пальцем, приподнимая верхнюю, делая словно оскал на чужом лице.       — Ты бы видел себя сейчас. — у Андрея перехватывает дыхание от распластавшегося на кровати Димы. Он щурится и проникает в чужой рот пальцем, начиная играть с юрким языком, поддевая бусину пирсинга.       Перевозбуждение отдаётся тупой болью в паху, от чего светлые брови хмурятся, а с губ слетает глухой стон. Дима дышит загнанно, словно только что пробежал марафон, но обхватывает губами чужой палец. И послушно сосёт, скользя кончиком по фаланге. Андрей наблюдает за этим завороженно, живо представляя то, как Дима наверняка хорош на уровне паха. И он обязательно попробует его рот.       Дима чувствует, что его живот уже весь мокрый от смазки. Сам он – липкий от пота, а вокруг него всё слишком горячее.       — Перестань дразниться. — Дима выпускает палец изо рта, напоследок прикусив фалангу. И шепчет одними губами: — Я хочу тебя.       И словно в доказательство слов нетерпеливо дёргает бёдрами. И едва сдерживает себя, чтобы не заскулить от нетерпения.       Когда Андрей опустился вниз, у Димы перехватило дыхание.       Андрей обводит кончиками пальцев татуировку дракона. Она была такая же внушительная, как и синее пламя на руке. Он прижимается к ней губами и оставляет поцелуи вдоль всего туловища. Спускается всё ниже и ниже, пока не замирает на уровне острой коленки, где татуировка наконец-то заканчивалась. Андрей целует колено и возвращается обратно.       Член Димы оказывается перед самым лицом. Он вновь впивается взглядом на ряд металлических бусин, идущих лесенкой вверх по всей длине члена. Рот наполняется слюной от мысли, какого же будет их наконец-то попробовать.       — Мазохист…— шепчет Андрей и сглатывает скопившуюся слюну.       Он на пробу целует ствол влажными губами. А после мажет языком вдоль ряда бусин, слизывая с них смазку.       Дима хрипло стонет и со всей силы цепляется пальцами в простыни.       Андрей утягивает член в горячий рот, начинает ласкать головку кончиком языка. Он лижет нежную, розовую кожицу, дразнит дырочку, едва-ли не высасывая из неё предэякулят. А после неторопливо погружает член глубже в рот, чувствуя, как плотно ложатся бусины на язык.       Господи, хоть бы не кончить.       У Димы, кажется, окончательно съехала крыша. Его почти подбросило на кровати, а с губ сорвался то ли стон, то ли всхлип.       Андрей крепко цепляется руками в чужие бёдра. Металл скользит по языку, горячий, как и плоть. Он словно обжигает. Андрей коротко стонет, распространяя вибрацию вдоль члена.       — Оох...чёрт... — раздаётся задушенный стон со стороны Димы. И Андрей чувствует, как пальцы вплетаются в волосы, сжимая их у корней.       Дима неразборчиво шепчет. Андрей раскрывает глотку, позволяя толкнуться в свой рот глубже. И задыхается, когда бусины слегка впиваются в горячие стенки горла.       Андрей замирает. Он сглатывает и чувствует каждую чёртову бусину горлом.       Влажно, горячо, можно просто сойти с ума.       Он смыкает губы у основания, вдыхает через нос и неторопливо двигает головой. Вверх-вниз. Член движется в его горле, раздвигая тонкие стенки. Внизу предательски сводит судорогой.       Блять.       На глаза проступает влага, но Андрей лишь на секунду выпускает член, всасывает слюну вперемешку со смазкой. И вновь насаживается ртом, скользя по всей длине то языком, то губами. Металл почти царапает язык, и Андрей гортанно стонет.       Диме кажется, что ему наступили на горло, мешая нормально вдохнуть. Он глухо стонет, сильнее впиваясь пальцами в волосы.       — Господи, как... — договорить Дима не успевает, потому что…       Потому что Андрей сглатывает, зажимая горлом его член. Головка упирается в горячую стенку, член напрягается. И не выдержав, Дима изливается горячим семенем.       От неожиданности Андрей распахивает глаза. Солоноватая, вязкая сперма наполняет рот, и он едва успевает её проглотить. И сам же кончает на мятые простыни от одного лишь ощущения горячей, слегка горьковатой жидкости, осевшей в горле.       Когда помутнение после оргазма прошло, Дима стыдливо спрятал лицо в изгибе локтя. Это надо же так облажаться…       — Господи…стыд какой. Давно я так быстро не кончал. — он хрипло смеётся. Медленно отстранившись, Андрей глубоко вдохнул, потирая ноющую челюсть. Он опустил глаза вниз, смотря на мокрое пятно на простыне.       — Не ты один... — он смеётся, точно такой же смущенный и целует чужое бедро с внутренней стороны, напоследок лизнув головку языком.       Дима немного дёргается от внезапной ласки и смеётся, потому что языком по члену после оргазма – слишком чувствительно и немного щекотно.       — Значит мы оба те ещё позорники. — Дима хохочет, всё ещё с алыми от стыда щеками.       Он приподнимается, берёт Андрея за плечи и тянет на себя, усаживая сверху. Снова ловит его губы и целует тягуче, шепча после:       — Это было прекрасно. Не буду спрашивать, где ты этому научился, а то заревную. — улыбается и снова быстро целует, не давая ответить.       Руки Димы медленно оглаживают чужую талию, переходят на спину лаская и её. Он не скупится на ласки и когда отрывается от губ Андрея, начинает осыпать поцелуями всё лицо: подбородок, щеки, нос, переносицу и между бровей.       Андрея хотелось целовать везде и всюду. Целовать до тех пор, пока не закончится воздух. А когда закончится, сделать вдох и продолжить.       Дима склоняет голову и целует шею. А когда слышит тихий стон – любовно прикусывает кожицу, лижет её языком и снова целует. И с удовольствием отмечает, как вздрагивает Андрей. Руки блуждают по спине и вниз к ягодицам, сминая их.       Дима снова возбуждается, легко и быстро, от чего вставший член упирается Андрею между ягодиц.       Андрей забывается в ласках. Нетерпеливо стонет, потому что завёлся сам и проезжается бедрами по члену. Чужой хриплый выдох опалил чувствительную кожу на шее.       — Может начнешь уже? Я хочу тебя внутри себя. — нетерпение читалось в глазах Андрея. Он приближается к уху и горячо шепчет: — Смазка под подушкой.       Что-то в лице Димы меняется, и через секунду Андрей уже уложен на лопатки. Он нависает сверху и в глазах его плещется необузданная страсть.       — Да ты прям основательно подготовился. — и целует в скулу, вытаскивая из-под подушки тюбик со смазкой. Он читает, что на ней написано и усмехается: — С клубникой, серьёзно?       Андрей смущенно смеётся:       — Люблю клубнику, знаешь ли. Особенно с бананами.       Дима, не сдержавшись, смеётся тоже.       — Был когда-нибудь снизу? — он раздвигает ноги и пристраивается между ними. Сначала мнёт ягодицы, а после и вовсе раздвигает их пальцами.       Андрей вспыхивает, как спичка. В таком открытом положении он был впервые. И от этого вдруг внезапно стало стыдно, что захотелось свести ноги. И он бы свёл, если бы не Дима.       — Нет, не был. Ты не представляешь, как мне сейчас неловко. — Андрей прячет волнение за улыбкой.       — Могу понять. — Дима целует коленку. — Раз у тебя первый раз, то не стоит торопиться. Хотя мне тоже не терпится. — он выдавливает немного смазки на два пальца, равномерно её распределяя.       Дима упирается одной рукой в кровать, а вторую опускает вниз. Пальцы с прохладной смазкой скользят вокруг входа и обводят его по кругу.       — Мне важно тебя слышать, так что говори, если будет что-то не так. — шепчет на ушко и кусает его. А после спускается вниз, чтобы оставить поцелуй на ключице и одновременно вместе с этим ввести внутрь один палец.       Кольцо девственных мышц плотно обхватывают фалангу, поэтому Дима старается действовать как можно аккуратнее, внимательно прислушиваясь к чужим ощущениям.       — Я сейчас сгорю, честное слово…Я так тебя хочу, что едва хватает моего хваленого терпения. — шепчет Андрей и закусывает губу. Легкая боль вспыхивает на несколько секунд.       Андрей хочет целоваться, поэтому тянет Диму на себя, и с прикусом целует.       — Я вижу по твоим глазам бесстыжим, как тебе не терпится. — появляющаяся улыбка на лице Димы закрывается чужими губами.       Дима охотно кусается ответно. Остаётся надеяться, что они оба не сожрут друг друга в процессе подготовки. Дима давит пальцем на упругие стенки, сгибает палец, усиливая трение по мягким тканям. Спустя долгие несколько минут палец начал двигаться гораздо свободнее, чем изначально.       — Постарайся не напрягаться, хорошо? — произносит Дима, отрываясь от чужих губ.       Небольшая заминка для того, чтобы добавить ещё немного смазки, и вот ко входу приставлены уже два пальца. Дима целует уголок губ, щеку и скулу, одновременно медленно проникая во внутрь.       Андрей вжимается затылком в постель и рвано выдыхает. Легкая боль быстро сменяется тягучим наслаждением.       Пальцы Димы тонкие, восхитительно длинные — они не только растягивают, но и ласкают, дразнят.       И вот Андрей уже пытается насадиться сам, желая ощутить больше, глубже.       Пальцы двигаются быстрее, раздвигаются на манер ножниц и гладят стенки изнутри, срывая с губ хриплые вдохи. Дима толкается глубже, входит по самые костяшки и задевает простату.       Удовольствие простреливает вдоль позвоночника. Андрей широко распахивает глаза и громко стонет. Охренительно, ещё раз. И дёргает бёдрами в погоне за удовольствием.       — Думаю, ты уже готов. — Дима шепчет прямо в губы и двигает пальцами ещё несколько раз. А после вынимает их, сцеловывая с губ Андрея разочарованный стон.       Дима разводит ноги до неприличия широко и трётся головкой члена об промежность. Наклоняется вниз и упирается лбом в лоб, смотря в янтарные глаза. И начинает медленно входить.       — О…боже... — Дима шумно выдыхает, когда кольцо мышцы плотно обхватило головку. Андрей – девственно-узкий настолько, что кружится голова.       — О…боже… — вторит Андрей и пытается вспомнить, как сделать вдох.       Его распирает изнутри. Ощущение, что он вот-вот порвётся на части.       — Пока что стой…Чёрт…— лицо слегка искажается в болезненной гримасе.       Андрей кусает нижнюю губу и часто-часто дышит через нос, цепляясь пальцами за чужие плечи.       Вошедший почти наполовину, Дима послушно замирает. Он аккуратно наклоняется, целует излом бровей и шепчет:       — Тшшш. Я стою. — выдыхает медленно и поднимает руку, положив тому на щеку. — Расслабься, птичка. Постарайся, хорошо? — он ласково заправляет прядь волос за ухо. — Скажи, когда будешь готов. — льнет ближе, ласкает большим пальцем скулу и оставляет россыпь поцелуев на чужом лице.       — О, разумеется, блять…— Андрей прерывисто дышит, силясь расслабиться.       Чужая забота впечатляет. В груди приятно щемит от такого трепетного отношения, и Андрей ласкается ответно до тех пор, пока напряжение не уходит.       Заветное «давай» отпечатывается на губах Димы, а дальше следует короткий и провокационный поцелуй с усмешкой.       — Двигайся уже.       Диме два раза повторять не надо, он и с первого раза понял. Забросив ноги Андрея на свои бёдра, он помедлил, шепча:       — Какой нетерпеливый. — и одним плавным толчком входит до самого конца.       О, Господи.       Внутри что-то взрывается. Андрей внутри ахрененно узкий, горячий. Стенки плотно обхватывают член, просто невыносимо, как хорошо.       Андрей широко раскрывает рот в немом стоне. Когда Дима целует его снова, он не может даже ответить, слишком поглощённый ощущениями внутри себя.       Упругая плоть, горячий металл двигаются прямо внутри него. И это так сладко-больно-хорошо.       Дима впивается пальцами в бедро и делает ещё толчок. А за ним ещё и ещё, пока не набирает темп, срывая с губ Андрея череду стонов.       Андрей сильнее сжимает ногами талию, вздрагивая каждый раз, когда бусины проезжаются по мягким стенкам. Этот пирсинг сведёт его с ума.       — Черт…это.. — с губ срывается стон, — слишком… — ногти оставляют царапины на плечах, — хорошо… — Андрей запрокидывает голову назад. Кажется, он чувствует каждую чёртову бусину.       Дима целует прямо в бьющуюся на шее венку и лижет её языком, надавив. Сорвавшийся хриплый стон приятно ласкает слух. Он поддаётся какому-то животному порыву оставить свои следы на Андрее. Пометить так, чтобы все знали – Андрей занят. Моё. Не трогать.       Россыпь засосов появляется на шее, и за это ему определённо влетит позже.       Дима делает толчок и на несколько секунд задерживается внутри, прежде чем податься назад и практически полностью выйдя.       Андрей разочарованно стонет. Смотрит затуманенным взглядом, в котором читалось непонимание.       В следующую секунду Дима вышибает у него из груди весь воздух одним толчком. Головка бьётся об простату, и Андрею хочется кричать от удовольствия.       Дима двигается и двигается. Резче, сильнее, глубже.       — Д…Дима… Я же так долго не продержусь!..— Андрей выгибается дугой и смазано ведёт рукой по чужой груди.       Каждую клеточку в организме наполняет наслаждение.       Дима сцеловывает череду стонов, не переставая двигаться.       — Ты… Такой… У меня слов нет. — он сбито шепчет и оставляет поцелуй на ключице. — Хочешь сменить позу, детка? — и последний раз толкнувшись в простату, мучительно медленно выходит, оставляя после себя пустоту.       — Что… А. Да, конечно. — Андрей смотрит абсолютно поплывшим взглядом.       Он приподнимается, коротко целует Диму и разворачивается к тому спиной.       Для Димы открывается вид на татуировку насыщенных ало-красных крыльев. Они расползаются по всей спине Андрея. У Димы невольно отвисает челюсть: четкий ровный контур тату и качественный рисунок, в который явно было вложено много труда и средств. Они – словно живые, и создавалось впечатление, что протяни руку – и можно зарыться в них пальцами. Дима живо представил, какими они были бы на ощупь: гладкие и совсем немного острые к концу, но это только с виду, и наверняка пушистые у основания.       — У меня тоже есть сюрприз. —Андрей хитро смотрит через плечо на шокированного Диму, и шлепает себя по заду, чтобы вывести того из ступора.       Это подействовало.       — Вау... — Дима может только восхищенно выдохнуть, выйдя из секундного оцепенения. — Это…черт. Это так прекрасно.       Он наклоняется, чтобы тут же прижаться губами между лопаток Андрея и игриво прикусить кожицу. Андрей хрипло выдыхает и вздрагивает от бегущих по спине мурашек.       — Умеешь же ты… Удивлять. — Дима возбуждённо дышит куда-то в спину и тут же начинает осыпает её поцелуями. Губы оставляют поцелуи по контуру крыльев, словно он стремится обласкать каждое нарисованное пёрышко. Тычется носом, лижет языком солоноватую от пота кожу спины и спускает ниже к копчику.       Андрей плавится от поцелуев, как сыр на сковородке.       — Как видишь, мы оба обладатели прекрасных тату. — шепчет и выгибается в спине, словно кошка, сильнее упираясь задом в член.       Когда Дима неожиданно кусает за упругую ягодицу, Андрей приглушенно вскрикивает.       Дима секунду любуется оставленным следом от укуса и поднимается. Он крепче берёт Андрея за бёдра и тянет на себя. Член проезжается между ягодиц, Дима смотрит на это несколько секунд, а после…А после одним резким толчком входит внутрь, выбивая воздух вместе со стоном из них обоих.       Андрей раскрывает рот в немом крике, уже который раз за вечер, и падает грудью на кровать. Бусины пирсинга вновь проезжаются где-то внутри, и в такой позе это ощущается гораздо острее. Андрей не может концентрировать свои мысли ни на чём, кроме как на этих ощущениях.       Пальцы одной руки впиваются в ягодицу и отводят её в сторону. Дима любуется открывшимся видом: упругие стенки растянуты его членом и, боги, как же плотно они его обхватывают.       — Какой прекрасный вид. — Дима кусает собственную губу.       Первые несколько толчков он делает нарочно медленными. Но вскоре Дима отвешивает звонкий шлепок по заднице и срывается на быстрый темп.       Дима ведёт рукой вдоль позвоночника прямо к затылку, а после зарывается пятерней в светлые волосы, сжимая их и тянет вверх, вынуждая Андрея поднять голову.       — Явно нескромный… — сдавленно шепчет Андрей. Он чувствует движение каждой чертовой, бусины.       И как же это было ахуенно.       Андрей судорожно мычит, после протяжно громко застонет. Он подмахивает бёдрами, двигаясь навстречу толчкам. Откровенные и звонкие звуки наполняют комнату. Господи, кажется кончить можно уже только от этого.       Андрей крепко вцепился в спинку кровати. Ему нужна хоть какая-то опора, потому что ноги уже начали разъезжаться в стороны. Он задыхался, настолько ему было хорошо, и внизу всё скручивало до приятной боли.       Дима двигается резче, жёстче, глубже. С губ, в унисон Андрею, слетают редкие стоны.       Андрей подрывается и упирается спиной в чужую грудь. Он хочется чувствовать Диму кожа к коже.       Дима отпускает волосы и берётся руками за бёдра. Рывками насаживает Андрея на себя, вынуждая того задрожать. Дима прижимается губами к уху, кусает мочку и глухо стонет. Вжимается своими бёдрами в чужие сильнее и трахает беспрерывно. Снова быстро, резко и глубоко.       — Блять…я щас..кончу.. — шипит, чувствуя, как внизу живота всё начинает сжиматься от приближающегося оргазма.       Андрей поворачивает голову и целует того горячо в губы. Он трясётся от приближающегося оргазма: всё тело, каждая его клеточка, кровь, сердце, каждая напряженная мышца наполнены удовольствием. Ещё немного, и его просто разорвёт от переполняющих ощущений.       Дима опускает руку вниз, обхватывает член Андрея и начинает рвано надрачивать.       Андрею достаточно всего пары движений, чтобы узел внизу наконец-то развязался. Бусины упёрлись в сжавшиеся стенки, срывая с губ не то крик, не то стон. Андрей обильно изливается на смятую простынь под собой, содрогаясь всем телом от продолжительного оргазма.       Следом оргазм яркой вспышкой накрывает Диму. Последний толчок он делает на автомате и изливается, пачкая Андрея собой изнутри.       На кровать они падают практически одновременно.       — Это было нечто. — Дима притягивает обмякшего Андрея к своей груди и целует в мокрые от пота волосы. — Ты ахуенен, знал об этом? — и тычется губами в лоб так ласково, словно это не он пару минут назад вытрахивал из Андрея всю душу.       — Мне так хорошо, что я не хочу даже говорить. — Андрей говорит севшим голосом и утыкается носом во влажную шею.       Дима тихо смеётся и ерошит светлые волосы:       — Это лучшее, что я слышал после секса.       Они замолкают на какое-то время, пока их сердца восстанавливают ритм и подстраиваясь друг под друга, начинают биться в унисон. Дима водит пальцами по спине Андрея, вырисовывая незамысловатые узоры. В теле приятная усталость, в комнате пахнет сексом. Они оба липкие от пота, но сил встать и принять душ ни у кого нет, да и это им вовсе не мешало.       Дима вдруг понимает, что влюбляется здесь и сейчас. Без всяких сомнений, вот так просто, лежа в чужой квартире и слушая чужое дыхание. Влюбляется окончательно и бесповоротно.       И от этой мысли становится так хорошо, что Дима не сдерживает улыбки, тычется носом в спутанные волосы и обнимает крепче.       Андрей чувствовал себя спокойно в чужих объятиях. Жался ближе, слушал дыхание и оставлял поцелуи на груди.       Разморённые лаской друг друга оба не заметили, как заснули.       Электронные часы показывали 20:34, когда Андрей открыл глаза.       — Ммм…я как в раю побывал. — Андрей тянется и блаженно улыбается, целуя Диму в грудь. Приподнимается на локте, заглядывая в его лицо.       Дима выглядел немного сонным, но губы уже растягивались в довольной улыбке. Просыпаться ему точно не хотелось, спать придавленным тёплым телом было на редкость приятно. Андрей идеально умещался в его объятиях, словно только для этого и был создан.       — Кофе будешь? Можем поужинать, если хочешь. — Андрей зевает в ладонь и присаживается на край кровати. Дима зевнул следом и потянулся, чувствуя в мышцах приятную ломоту.       — Кофе звучит, как отличный план. — его взгляд снова приклеивается к татуировке с крыльями. И скользит вниз, останавливаясь ниже поясницы. — Давай закажем всякой вредной херни?       Дима принимает сидящее положение и разминает шею, которая всё же затекла.       — Но сначала бы в душ. Мы с тобой оба такие липкие.       — Хорошо. — Андрей потянувшись, встаёт с кровати. — Хочешь со мной?       Улыбка на лице Димы становится шире.       — Хочу.       Внезапно за стеной раздаётся тихое чириканье и копошение.       — Точно, у тебя же попугай имеется. — и уже через мгновение Дима оказывается у двери ведущую на кухню.       И привлекает его вовсе не интерьер, а стоящая на барной стойке клетка с попугаем корелла, который активно грыз тонкие прутья клювом и что-то тихо себе начирикивал.       — Андрей ты в жизни не отвертишься от птичьих прозвищ. — Дима смеётся, но на попугая смотрит с каким-то аж детским восторгом.       У него была особая любовь к пернатым, в особенности к попугаям. Бедный Костя, которому часто прилетали всякие смешные мемы с этими птицами.       Будучи абсолютно голым, и ни капли не чувствуя себя от этого неудобно (бесстыжое создание), Дима подходит поближе к клетке, чтобы посмотреть на птицу. Попугай оторвался от своего занятия и уставился на незнакомца.       — И как зовут красавца? — гонщик бесцеремонно, но аккуратно сует палец между прутьев. Птица, от чего-то ни капли не боясь, тут же вцепилась клювом в любезно предоставленный палец.       — Ай! Больно же! — Дима отдергивает руку и смотрит на птицу так, словно собирается её отчитать за плохое поведение.       — Что тут у вас происходит? — Андрей забегает на кухню, держа в руках сменную одежду. Недовольный Дима, и Геша, вцепившийся в прут клетки вызывают у него смех: — А вы уже познакомились. Хочу предупредить, что Геша больно кусает незнакомцев, пока его не задобрить.       — Спасибо, очень вовремя предупредил. — фыркает Дима, рассматривая палец, который слегка покраснел от клевка попугая.       Геша многообещающе чирикнул.       — Чирик, блять. — передразнивает Дима наглую птицу, а сам смеётся тихо. — Ладно, пора в душ.       Громко хохоча, Андрей тянет Диму за собой в ванну.       Пока Андрей настраивает воду, Дима разглядывает своё отражение в зеркале. Видок, конечно, тот ещё: шея в ярких засосах, которые расположились вокруг неё, как ожерелье, а если повернуться спиной, то можно увидеть ещё и красные полосы от ногтей. И когда только Андрей успел?..       — Ну ты даёшь. — с усмешкой произносит Дима. — Смотри, что ты мне сделал. — и показывает пальцем на отметины. — Хотя вообще-то…у тебя даже лучше. — щурится, с улыбкой смотря на засосы, которые сам наоставлял на чужом теле, где смог.       — Я старался. — Андрей подмигивает и сам отпихивает Диму толчком в бедро, чтобы посмотреться в зеркало. Его шея выглядела ничуть не хуже. Алые отметины придётся прятать за длинным воротом. — Засранец, мне же на работу идти! — он ещё раз толкает захохотавшего Диму.       — А мне домой к младшим, так что мы квиты. — и Дима шагает в душевую кабину. Андрей заходит следом и закрывает за собой дверцу.       Вдвоём в душевой кабине тесновато, но это всё равно не мешало Диме прижать Андрея к стеклянной двери и утянуть в поцелуй. Руки сжимаются вокруг талии. Андрей охает от неожиданности, но зарывается пальцами в светлые волосы, охотно отвечая на поцелуй.       И всё бы продолжалось в таком ритме страсти, если бы ни вода, решившая внезапно переключиться на ледяную холодную. Пыл обоих моментально остудился.       Дима отскочил к противоположной стороне душевой, подскользнувшись, но удержавшись на ногах.       — Эй! Пиздец, что за подстава!? — громко восклицает он, вжимаясь спиной в стену.       — Прости, прости. Душ иногда барахлит, времени не хватает починить — Андрей спешно налаживает воду.       — Тогда закончим быстрее. — Дима подставляет лицо под тёплые струи воды.       Андрей мнётся несколько секунд, потирая щёку рукой. Настал момент икс, чтобы наконец-то смыть с себя макияж. Удивительно, но Ритин фиксатор действительно не подвёл, «штукатурка» продержалась весь день.       Но смыть её равносильно тому, чтобы содрать с себя кожу. Андрей пытается убедить себя в том, что ничего такого в этом нет, но сердце всё равно сжимается от волнения.       Под внимательным взглядом Димы, он отворачивается, чтобы намылить как следует лицо и смыть под тёплыми струями воды. Но поворачиваться не спешит, глаза вниз опуская.       Дима осторожно кладёт руки на плечи и Андрея и медленно разворачивает к себе. Он изучает неровный рубец, который ничуть не портил Андрея. Даже наоборот, будто предавал ему особую изюминку. Хотя…Андрей итак весь особенный. И Дима был готов любить его абсолютно любым, не обращая внимания на то, что в обществе принято считать «недостатками».       Андрей вздыхает и всё-таки поднимает глаза на Диму:       — В общем…вот.       Он видит в глазах Димы то, что никогда не видел.       Дима смотрит внимательно, без тени отвращения, а наоборот с какой-то особой нежность. Поднимает руку и мягко касается подушечкой пальца ребристой кожи. Касается так, словно на щеке Андрея расцвёл хрупкий цветок, а не рубец. Обводит шрам медленно по контору, а после наклоняется, целуя прямо в него, нежно и бережно.       Сердце Андрея совершает переворот.       — Это ничуть тебя не портит. — шепчет ласково Дима, прихватывая кожицу губами. — Ты всё равно для меня самый красивый.       Андрей был поражен такой нежностью и аккуратностью. Кто бы мог подумать, что этот парень, который удирал от него несколько дней назад в довольно дерзкой манере, окажется таким. Андрей обвивает талию Димы, жмëтся ближе и благодарно долго целует щеку:       — Спасибо, Дим. — шепчет и крепче обнимает. Чувство тепла растекается по всему телу как летнее солнце, освещая всё внутри. Андрей чувствует себя счастливым.       — Так что не переживай об этом. — Дима обнимает крепко в ответ и жмёт к своей груди. Целует в мокрые волосы и кладёт подбородок на чужую макушку и гладит ласково по плечам.       Они обнимаются всего ничего, но из душа всё-таки приходится выйти. Андрей отправился на кухню, где его тут же встретил Геша весёлым щебетанием.       — Кто тут хороший птенчик? — Андрей щёлкнул чайником и просунув палец между прутьев, погладил попуга по серой грудке.       — И чем же нужно его задобрить, чтобы он не кусался? — Дима снова предпринимает попытку протянуть попугу палец, чтобы погладить.       — Попробуй его с руки покормить. И резко не тяни к нему руку. И тем более не пугай.       Но Геша не оценил чужого рвения познакомиться и уже открыл клюв, готовясь цапнуть.       — Ладно, всё. Я тебя понял, дружище. — Дима поднимает руки и уходит в комнату на поиски своего телефона.       Тот обнаруживается выпавшим из кармана джинс и одиноко лежащим на полу. Взяв в руки гаджет, Дима возвращается на кухню и облокачивается на барную стойку.       А Андрей не отказывал себе в удовольствии любоваться чужой упругой задницей, обтянутой его же боксёрами. Полуголый парень стоит на его кухне и собирается заказать пиццу, которую они сожрут на двоих, это ли не счастье?       — Слушай…предлагаю взять ассорти из трёх пицц. Так будет выгоднее. Но, если хочешь себе что-то определённое, то иди выбирай. — Дима увлечённо листает меню на сайте доставки, даже не замечая, как его разглядывают.       — Хм…Давай одну с ананасом. — Андрей нехотя отрывает взгляд и приваливается к стойке, заглядывая в чужой телефон.       Дима поднимает на него слегка ошарашенный взгляд.       — Фу, извращенец. — но всё равно добавляет в корзину пиццу с ананасами и комбо из трёх.       Заказ привезли довольно быстро, хотя «Пицца-фабрика» в этом никогда не подводила. За это время они оба успели попить кофе и понянчить попугая. Спустя несколько укусов в палец, Диме всё же удалось задобрить птицу, и теперь Геша даже давался себя гладить.       В конце концов, пицца была аккуратно разложена на кровати, а Дима уже устроился на ней и жевал первый кусок. Геша, которого выпустили полетать, наблюдал со шкафа, явно готовя какой-то коварный замысел.       — Знаешь, а с ананасами довольно неплохая на вкус. Зря я предвзято к ней относился. — Дима с удовольствием откусывает ещё. — Чем займёмся?       Дима посмотрел на часы, стоящие на прикроватной тумбе. Время постепенно близилось к ночи, но кажется его не торопились выставлять за порог. Конечно, он не сильно рассчитывал на ночёвку, но маленькая надежда всё же теплилась в сердце.       — Да, мне тоже нравится. Спасибо. — Андрей поудобнее устроился рядом на постели и перевел взгляд на гонщика, когда тот задал вопрос. — Посмотрим ужастик? Если не боишься.       — Я и испугаться какого-то фильма? Ещё чего, я уже столько ужасов пересмотрел, что ничего не страшно. Тащи давай ноутбук, если у тебя имеется. — Дима отправляет оставшийся кусок пиццы себе в рот.       Коварный попугай Геша, воспользовавшись чужой заминкой, ринулся вниз, пытаясь стянуть кусок ананаса с пиццы.       — Геша. Эй, эй! Нельзя тебе такое, малыш. — Андрей успел закрыть кусок рукой и отмахнуться от резвой птицы.       — Геша, скажи, что твой хозяин – вредина. — Дима наблюдает за Андреем, который возится с попугаем, как с ребёнком и улыбается.       Обиженный и обездоленный попуг чирикнул и вдруг перелетел на плечо Димы. Пицца в руках Димы его не интересовала, зато гораздо больше привлекали серёжки в ушах, которые он начал теребить клювом.       — Всё, теперь это моя птица. — Дима тихо смеётся и прижимает чуть шею к плечам от лёгкой щекотки.       Он аккуратно чешет птицу по грудке и садится на кровати поудобнее, подложив под спину подушку.       — Ха? Вредный? Не желаю ничего слышать от всяких дорожных нарушителей. — Андрей слегка вздёрнул подбородок и наблюдает за тем, как попуг с особым интересом изучает чужие серьги. — Надеюсь, что они у тебя крепкие, не хочу, чтобы он проглотил. — с беспокойством и заботой в голосе проговорил Андрей и поставил на кровать ноутбук.       — Попрекай меня, когда поймаешь на дороге, птичка. Если, конечно, поймаешь. — парирует Дмитрий и подмигивает. — Не проглотит, если, конечно, шарик клювом не открутит.       На самом деле он следил за птицей, периодически отстраняя упрямого попуга от своих ушей. Действительно, мало ли что может случиться, особенно если Геша поймёт, как откручивать шарик. Всё же попугаи были далеко не глупыми птицами.       На выбор фильма ушло добрые пол часа. Оказывается, Дима смотрел всё, что ещё не видел Андрей, и даже по несколько раз. В конце концов выбор пал на «Оно». Удивительно, что Андрей его не видел, а Дима давно хотел пересмотреть.       Обхватив Андрея поперек талии, Дима утащил его к изголовью кровати. Попугай такого маневра не оценил и наконец-то слетел с чужого плеча.       Когда они наконец-то устроились, Дима закинул на Андрея ногу и уложил голову на чужую грудь, да так и прилип, не желая отлипать. Геша же устроился на голове, почему-то именно у Димы, найдя себе увлечение в виде копошения в светлых волосах.       — Мне кажется твой попугай хочет меня съесть. — приглушенно смеётся Дима, чтобы не перебивать начавшийся фильм.       — Да не съест. Хотя такого, как ты грех не «сожрать» — Андрей устраивается поудобнее и опускает руку на чужую ногу, ненавязчиво поглаживая по ней.       На самом деле большую часть времени фильм смотрел один Андрей. Ему нравились хорошо снятые хоррор-сцены и общий сюжет, приправленные сверху красивой картинкой. Дима же фильм толком не смотрел, предпочитая просто навалиться на Андрея всем весом и придавить своей тушей к кровати.       Напуганного громкими звуками Гешу унесли на кухню. И теперь попуг посвистывал иногда оттуда.       Андрея удивило, что Дима оказался довольно ласковым. Он часто поднимал голову, чтобы оставить на щеке несколько поцелуев. И метился в основном в шрам, словно бы хотел ещё раз показать, что это никакое не уродство. Сердце Андрея от этого каждый раз приятно сжималось в груди. Дима мог внезапно укусить, но совсем не больно: так, слегка прихватит кожу зубами и держит несколько секунд, а после целует в это место. Рука Димы давно уже держала руку Андрея, а пальцы медленно поглаживали костяшки.       Такой дерзкий и с виду нахальный человек оказался настолько тактильным.       — Актёры играют хорошо. — через легкий зевок проговорил Дима. На него постепенно накатывала усталость из-за очень активного дня, от чего клонило в сон. Да и стрелка часов приближалась к полуночи. — Ещё и снято по произведению Стивена Кинга. Люблю этого автора. Раньше зачитывался его книгами.       Андрей, заметив чужую усталость, и даже не раздумывая склонился ближе, поцеловал в висок и шепнул:       — Может останешься на ночь?       Вопрос несколько поразил Диму. Он даже на несколько секунд завис и уставился на того широкими глазами. Он то думал, что сейчас они досмотрят фильм и его аккуратно выпроводят за дверь. Но всё оказалось гораздо лучше.       Вскоре на его лице расплылась широкая улыбка, и даже глаза засветились от радости.       — Конечно. — и кладёт руки на щеки Андрея, притягивая его лицо к себе и целует в губы. Часто, нежно и отрывисто.       «Он хотел остаться со мной? Боже, что ты со мной делаешь?» — пронеслись быстро мысли в голове у Андрея, пока он не менее нежно целовал в ответ.       — Ничего, что тебе на работу завтра? Выспаться сможешь? — спрашивает заботливо Дима, наконец-то отрываясь от чужих губ.       — Пфф, ерунда. Мой недосып будет стоить того, чтобы я с тобой пробыл подольше. — шепнул гаец, вновь утягивая Диму в очередной поцелуй.       — Это взаимно, но у меня хотя бы завтра выходной. — Дима хитро улыбается в губы, за что получает лёгкий удар в бок.       Ноутбук уходит в куда-то сторону, в то время как гонщик тянет Андрея на себя. Фильм играет на фоне, на кухне копошится Геша, но они целуются. Все окружающие звуки меркнут, остаются только звуки поцелуев.       Дима прихватывает нижнюю губу Андрея и замирает на несколько секунд, даря нежный поцелуй. В голове приятная пустота, а в душе разрастается тёплое чувство. Руки медленно гладят чужую талию вверх-вниз.       Сейчас не хотелось похоти. Сейчас хотелось нежности.       Их прервал звонок Диминого телефона. На всю комнату заиграл ремикс «Komarovo» из игры Atomic Heart. Они синхронно вздрогнули от неожиданности. Дима тихо чертыхнулся и потянулся к телефону.       — Чуть сердце не встало…— выдохнул Андрей приложив руку к сердцу.       На экране светился номер Никиты.       «Пожалуйста, только без проблем» — мысленно взмолился Дима.       — Извини. Я сейчас отвечу и вернусь. Родительский долг зовёт. — Дима натянул лёгкую улыбку и чмокнув Андрея в нос, выполз из объятий, уходя в ванную.       Андрей кивнул и проводил того взглядом в спину. Как бы Дима не старался, напряжение в его лице читалось сразу. И Андрей надеялся, что ничего не случилось.       «Надеюсь, что всё будет в порядке. Должна же хоть одна наша встреча пройти спокойно». — думает Андрей, взлохмачивая волосы.       Дима всё же оставался загадкой. И Андрей наделся, что ему удастся её разгадать.       Дима закрыл за собой дверь в ванную и выдохнул, приняв звонок. Обычно поздние звонки от братьев ничего хорошего не предвещали, но он наделся, что в этот раз обойдётся.       — Какого хрена ты звонишь? — он начал сразу с нападения. В трубке послышались шуршание, а после бодрый голос Никиты:       — Да че ты сразу так грубо. Просто звоню спросить: как дела?       — Ахренел что ли? — Дима вжимается затылком в дверь, сдержанно, но облегчённо выдыхая. — А написать нельзя было?       — Вообще-то я писал, но ты не отвечал! — звучит возмущённый голос.       Дима на секунду отнял телефон и глянул уведомления. Действительно сверху висело несколько сообщений, последнее было час назад.       — Ты меня до усрачки напугал, бестолочь. — в ответ в трубке послышался тихий смех. — Че смеешься? Домой приеду – пизды получишь. Просил же не дёргать меня без надобности.       — Ну Дим, блять, не злись. Ты пропал, вдруг тебя так украли или убили. А вообще, лучше расскажи, как прошла свиданка? Трахаешься, небось?       — Ага, как кролик. А вообще не твоего ума дела, изыди. Говори, натворил что-то?       — Пиздец ты вредный, родному брату сказать жалко. — Дима живо представил, как Никита недовольно хмурил брови. — И почему сразу натворил?       — Потому что я тебя, олуха, знаю. — Дима слегка усмехнулся. — Остальные уроки сделали? Дом не сожгли?       — Все всё сделали. А поджигать дом указа не было. — Никита весело хохочет. — Как никак я остался за старшего. — голос брата звучал горделиво.       — Это и самое страшное.       — Эй!       — Не «эйкай» и тоже спать пиздуй. В колледж завтра.       — Какого хрена спать гонишь, мне не пять лет!       — По мозгам будто бы пять.       — Эй!       — Всё, адьос амигас. И ещё раз просто так позвонишь – придушу.       И не слушая дальнейших возмущения брата, Дима бросает трубку. Он постоял несколько секунд в тишине, чтобы успокоить всё ещё сильно бьющееся сердце.       Андрей внимательно прислушивался к звукам из ванной, но расслышал только бубнёж и проскакивающие маты. А после всё стихло. Он щёлкнул пальцами не зная, чего ожидать.       Вскоре Дима вернулся в комнату. Андрей заметил, как он облегченно выдохнул и потер лицо рукой.       — Всё, я вернулся.       Андрей повторил его облегченный вздох:       — Значит, всё хорошо? — он слегка прикусил губу, раздумывая секунду, стоит ли спрашивать. И решив, продолжил: — Я заметил, как ты напрягаешься от звонков. Расскажешь, в чём дело? — и похлопал по кровати, приглашая обратно к себе.       — По мне так сильно заметно, да? — Дима неловко улыбнулся и рухнул обратно на кровать.       На самом деле ему не очень хотелось распространяться о проблемах в семье, а в частности с отцом. Но вероятность надобности срочно сорваться домой в любой момент очень высока. А врать постоянно не хотелось, да и не получилось бы. Андрей всё равно будет чувствовать напряжение, прямо как и сейчас.       — Просто небольшие проблемы в семье. — начал Дима, приняв решение быть честным. Хотя бы немного. — Сейчас лучше, чем было раньше. Но иногда возникают проблемы, которые нужно решать. И если кто-то из младших братьев звонит мне поздно вечером, то обычно ничего хорошего этого не значит. — Дима положил голову на чужое плечо, продолжая: — Я всех троих воспитывал большую часть времени сам. Не могу оставить их разбираться со всем самостоятельно.       Он всё ещё старательно обходит тему того, какие именно были проблемы в их семье. И не упоминает никого из родителей. Андрей решает не лезть с вопросами. Наверняка для Димы эта тема тяжелая, и раскрывать всё сейчас он не хочет. Людям свойственно умалчивать о неприятностях, как Андрей молчал о шраме. Но когда они могут рассказать это - рассказывают.       Тоже самое и у Димы.       — Хотя есть Никита, которому двадцать. Ну ты помнишь, я рассказывал. Но он скорее может ещё набедакурить больше, чем решить.       — Сложная семья не редкость в наше время. Но вы есть друг у друга. И что бы там ни было, я уверен – вы справитесь. — Андрей улыбается и поглаживает нежно пальцами по чужим волосам.       — Просто хотелось бы, чтобы всё было нормально. Но вряд-ли что-то изменится. — Дима улыбается немного грустно, но тут же ластится к руке. — Спасибо. Надеюсь, ты отнесëшься с пониманием, если мне вдруг придётся сорваться.       — Время покажет. Будем верить в то, что все возьмутся за голову и жизнь станет лучше. — Андрей натягивает на них одеяло. — Конечно я пойму.       Дима тихо усмехнулся:       — Всё слишком сложно, детка. Но давай пока не будем об этом? Не хочу портить наш вечер своими проблемами. — и укладываясь на спину, сгребает Андрея в свои крепкие объятия.       Дима устраивается поудобнее и широко зевает, положив руку на светлые волосы Андрея, перебирая пряди пальцами.       — Давай спать? Тебе всё-таки на работу завтра. Не хочу, чтобы ты страдал из-за недосыпа.       — Давай. Доброй ночи. — Андрей оставляет поцелуй на ключице и забрасывает на Диму ногу.       — Доброй ночи. — Дима утыкается носом в светлые волосы.       Скоро усталость взяла верх, и они уснули. Квартира погрузилась в тишину, нарушаемую лишь звуком ездящих машин за окном. Примерно в середине ночи Дима имел наглость занять больше половины кровати. Но Андрей был совсем не против.       Рядом с Димой было тепло и уютно.