Одинокая звезда

***

Солнце стояло высоко, небо было ясным и голубым, но его свет не добавлял тепла. Кей, похоже, отказывался понять. Сколько раз я видел его в стороне, как он внимательно и отчуждённо наблюдает, словно на какой-то границе, которую ему запрещено переступать. Почему он так смотрит на людей? Да, он любит жизнь, любую искру, говорил это с такой уверенностью. Но за его словами, за этой чёткой линией, которую он начертил, чувствовалась какая-то жестокая отстранённость. "Я не туалетная бумага, которой они заткнут любую течь," — его голос до сих пор эхом звучал в моей голове, и от этих слов внутри словно что-то сжалось. Кей не хотел, чтобы его использовали, чтобы он стал для кого-то способом скрыться от собственных ошибок. Он поставил передо мной эту стену, и я словно наткнулся на неё, не зная, как её обойти. Шагая мимо домов, я пытался понять, почему его слова задели меня так сильно. Вроде бы он прав. Людям нужно не спасение, а осознание своих действий, умение отвечать за свои решения. Кей просто слишком чётко провёл свою черту — и, может быть, его позиция в чём-то даже справедлива. Может, люди и правда ищут лёгкие пути, стараются сбросить груз своих проблем на того, кто готов подставить плечо. Но как он может так равнодушно отказываться помочь? Может, Кей когда-то был таким же? Мог ли он тоже стоять на другой стороне этой границы, быть тем, кому можно довериться без оглядки? Кто знает, может, раньше он и вправду верил в людей, даже пытался их понять и помогать, как делаю это я… но что-то сломало его доверие. Я вдруг подумал: а если его уже использовали? Может, в прошлом он кому-то открылся, доверился, и его попросту выжали, словно лимон, как вещь, а потом бросили, когда он стал бесполезным? Это объяснило бы его холодную, почти безжалостную позицию. Возможно, люди и правда приносили ему только разочарования, оставляя после себя следы обмана и предательства. Я знал, что Кей скрывает что-то в своей тени, что-то большее, чем просто отстраненность. Его голос, его взгляд... они казались мне знакомыми, будто он уже знал, что такое разочарование, что значит отдать себя людям и получить в ответ пустоту. Теперь его отстраненность начинала казаться мне чем-то защитным, как будто он научился не подпускать людей слишком близко, чтобы не позволить им снова его ранить. Я тяжело вздохнул, чувствуя, как все эти мысли тянут меня вглубь какой-то странной, тягучей печали. Если это правда, если Кей и вправду прошел через это... тогда многое становится понятным. Его отстраненность, его вечная меланхолия, это нежелание впускать кого-либо в свой мир, этот взгляд, такой темный и безжизненный, будто он уже давно не здесь, будто что-то в нем умерло и больше не воскреснет. Я вспомнил, как он иногда смотрит вдаль, не замечая ничего вокруг, будто устал от всего, даже от себя. Это была не просто холодность — это была тяжесть, которую он носил с собой, как старый, прочно въевшийся в душу груз. Теперь этот взгляд, его осторожность — все обретало смысл. Возможно, он выбрал одиночество, чтобы оградить себя от разочарования, чтобы не давать никому той силы, которая может его разрушить. Но, несмотря на это, Кей все равно рядом, тенью в моей жизни, всегда на расстоянии, но всегда где-то поблизости. И я не мог не задаться вопросом: может быть, он боится не столько людей, сколько того, что, привязавшись к кому-то снова, он снова испытает ту боль, которую когда-то почувствовал?

***

Едва ли я ожидал, что этот день будет настолько выматывающим. Кожа на руках слегка саднила от соленого ветра, а голова гудела от мельтешащих в ней вопросов. Прогуливаясь после недо ссоры с Кеем, я решил позвонить коллеге, чтобы, возможно, хоть немного прояснить ситуацию. Набрал номер, прижал телефон к уху и стал ждать гудков. Наконец, он ответил. — Слушай, можешь посмотреть в библиотеке все дела о пропавших людях на этом острове? Чем больше, тем лучше. На том конце повисла пауза, но Джихо согласился и коротко ответил: — Да, посмотрю. — Спасибо, ты лучший, — проговорил я, прежде чем завершить звонок. Потом направился к девушке, которая недавно давала мне интервью, надеясь, что, возможно, она сможет добавить что-то новое. Но, конечно же, её не оказалось дома. Усталость накатила на меня лавиной, и я почувствовал, как ноги сами по себе потащили меня обратно в комнату, где я остановился. Стоило мне войти, как я буквально упал на пол и с облегчением выдохнул, чувствуя, как всё напряжение дня уходит в пол. Полежав так несколько мгновений, я услышал, как кто-то приближается к двери. Поднял голову и увидел, что Кей стоит на пороге, осторожно заглядывая внутрь, но не заходя. Я прищурился и спросил, немного раздраженно: — Чего застыл? Заходи или уходи. Кей, казалось ответил с полным серьёзным лицом: — Ты не ударишь меня? — Есть за что? — хмыкнул я, нахмурившись. Он тут же мотнул головой в знак отрицания, и я фыркнул, возвращая взгляд к потолку. Кей все-таки решился, зашел в комнату и остановился у стены, как будто наблюдая за мной со странным интересом. — И что ты делаешь? — буркнул он, явно не понимая, чем я тут лежу и занимаюсь. — Жду, — ответил я, не двигаясь, пытаясь сохранять невозмутимость, хотя терпения у меня оставалось немного. Кей хмыкнул, и в тот же момент мой желудок, видимо, решил, что молчать больше нельзя: громкий урчащий звук разорвал тишину комнаты. Я зажмурился, почувствовав, как щеки начинают гореть, а Кей уже усмехался, ни капли не скрывая своего веселья. — Ладно, пойду в магазин, — сказал он с явным намеком, повернувшись к двери. — Эй, купи рамен! — крикнул я ему вдогонку, решив, что уж лучше сделать вид, будто этот звук меня нисколько не смущает. Кей фыркнул, не оборачиваясь, и вышел, оставив меня одного. Я улыбнулся, прикрыв глаза, и почувствовал, как напряжение дня потихоньку рассеивается, пока я ждал его возвращения. Кей вернулся быстрее, чем я ожидал — примерно через пятнадцать минут. Я успел пересесть во дворик, прислонившись к деревянному перилу, дожидаясь своего рамена. Он молча выставил передо мной миску и кружку с горячим чаем, сам с лёгким вздохом опустился рядом на веранде. Пока лапша доходила, я наблюдал за Кейем. Он спокойно сидел рядом, чуть сутулясь, а в глазах читалась все та же скрытая усталость. Наконец, лапша была готова, и я с жадностью схватил миску, с наслаждением потянув первую порцию. Кей краем глаза следил за мной, как будто ему было приятно видеть, как я ем. Потом, чуть лениво, он тоже взял свою упаковку рамена и принялся неспешно жевать. Неловкая тишина повисла между нами, и я, не особо любя её, решил заговорить первым: — Знаешь, здесь так мирно, что и не скажешь, будто сегодня утром мы нашли мёртвое тело, — пробормотал я, размешивая лапшу. — Вот почему это не мог быть обычный скучный день? Кей скучающе протянул: — Ну, так переезжай в глухомань. — Его голос звучал безразлично, почти монотонно. — Тебе, наверное, по природе скучается, — отозвался я, бросив на него раздражённый взгляд. — Монстр среди лесов и холмов, с «мирными» бабулями в окружении… Кей едва заметно усмехнулся. — А мне без разницы, — пожал он плечами. — Здесь, там — всё одно и то же. Жизнь везде одинаковая. Я фыркнул, снова уткнувшись в лапшу. Очередной философский пассаж от Кея. Он всё так же невозмутимо продолжил: — А то, что местные бабули носят цветастые шаравары, не делает их добрыми и мудрыми. Покопаешь глубже, а там грязи не меньше, чем где угодно. Я поднял на него взгляд, несколько заинтригованный: — Это что, и к тебе относится? — спросил я, слегка поддразнивая. Кей повернул голову, посмотрел на меня как-то странно — нейтрально, но что-то в его взгляде блеснуло. — Мне, знаешь, любопытно, — пробормотал я, покрутив палочками лапшу в миске, — как ты вообще жил все эти века? Он слегка склонил голову, словно обдумывая мой вопрос, но затем неожиданно повернул тему: — А тебе-то что за нужда доказывать всем свою правоту? — спросил он. — Зачем ты за этой паранормальщиной гоняешься? Я замер, задумчиво глядя на море, которое тянулось до самого горизонта. — Это просто, — промычал я, подбирая слова. — Я хочу доказать, что не сумасшедший. Что я не лгал. И я хочу найти убийцу своих родителей. Кей перевёл взгляд в ту же сторону, на бесконечное пространство перед нами, и спустя пару мгновений протянул: — А я просто жду. Жду того, по кому скучаю. Я удивлённо посмотрел на него: — Это твоя… первая любовь? — начал я, не в силах скрыть своего любопытства. — Она была человеком или монстром? Кей молчал, не отводя глаз от лапши в своей миске. Я снова попытался: — Почему вы расстались, если ты всё ещё по ней скучаешь? Кей не проронил ни слова, зачерпнув ещё порцию лапши, явно решив проигнорировать мои расспросы. Я цыкнул, чувствуя разочарование. — Значит, не расскажешь, — пробормотал я, слегка обиженно. Но вдруг Кей заговорил, и его голос был тихим, словно пришедшим откуда-то издалека: — Первый человек, которого я полюбил, погиб. Вот почему я всё ещё по нему… скучаю. Его взгляд был неподвижным, нейтральным, но выражение лица почему-то резануло меня больше, чем если бы он раскричался или заплакал. — Теперь понятно? Слова Кея заставили меня замереть. Я осторожно отложил миску с лапшой и, внимательно глядя на него, тихо спросил: — Ты сказал, что ждёшь его. Ждёшь мёртвого человека? Кей едва заметно опустил глаза, будто избегая моего взгляда, а затем отвернулся, глядя на горизонт, где медленно тонули в закате последние отблески света. — Он обещал мне вернуться, — едва слышно проговорил он, и в его голосе сквозило что-то болезненно знакомое — тоска, слишком тяжёлая для тех, кто ещё надеется. Эти слова, полные ожидания, пробили меня до дрожи. Я понял, что передо мной был не просто монстр, а существо, настолько преданное, что даже смерть не смогла стереть его чувства. Это заставило меня взглянуть на него по-другому. За маской безразличия и холодности скрывалась безмерная преданность, какая-то почти непостижимая для меня глубина. Я не успел ничего сказать. Кей неожиданно поднялся, будто решив, что разговор исчерпан. С легким раздражением, с каким можно поручить нечто незначительное, он сунул мне свою пустую упаковку, глядя куда-то в сторону. — Это тоже выкинь, — буркнул он, избегая смотреть на меня, и, прежде чем я успел отреагировать, резко развернулся и быстро направился к выходу из дворика, оставив меня одного, словно сбежав от разговора. Я остался сидеть на веранде, глядя ему вслед, и чувствовал, как что-то странное, словно непройденная черта, возникло между нами. Кей, этот непроницаемый монстр, только что показал мне часть себя, которую он, возможно, давно пытался забыть.

***

После быстрого обеда и приведения двора в порядок, я отправился дальше, твёрдо решив найти ту самую девушку и выяснить, почему её волосы оказались в домах погибших. Спешно пробираясь по узкой улочке, я услышал вибрацию телефона в кармане и тут же поднял трубку. На экране высветилось имя Джинхо. — Да, слушаю, — ответил я, надеясь на какую-то зацепку. Джинхо, голос которого звучал слегка взволнованно, тут же заговорил: — Нашёл всё, что смог. Накопал четыре схожих случая исчезновений людей. И знаешь, первый инцидент произошёл 13 августа 1954 года. Я застыл на месте, стараясь осмыслить услышанное. «1954...», — эхом отозвалось в голове. И вдруг я почувствовал, как нечто мрачно-значительное начинает складываться в моей памяти. — Ты сказал — 1954? — ахнул я, уже доставая блокнот. Это не могла быть случайность. — Да, — подтвердил Джинхо. — Причём даты странные, будто с каким-то интервалом. Слушай, я назову остальные, запиши. Я поднёс телефон к уху, прижимая его плечом, и, приготовившись писать, сказал: — Давай, диктуй. Он начал перечислять: — 21 августа 1961, 6 сентября 1979, 7 сентября 1987. Я торопливо выводил каждую дату, стараясь не упустить ни одной мелочи. Списав последнюю, нахмурился — между инцидентами прослеживался определённый паттерн, но он пока ускользал от моего понимания. — Размах большой, — сказал Джинхо, — но если подумать, это похоже на нечто серийное. Ты заметил? Я внимательно изучал записи, бегло прикидывая возможные совпадения. — А какой это был день недели? — быстро спросил я, вдруг решив, что разгадка может скрываться именно в этом. Джинхо, казалось, на мгновение задумался, а затем уверенно начал: — Итак, по порядку: пятница, пятница, четверг и понедельник. — Чёрт... дело не в днях недели, — пробормотал я, разочарованно прикусив губу. Что-то здесь явно было, но я пока не мог этого ухватить. Я задумался и взглянул на даты снова. Между августом и сентябрём... И вдруг меня озарило. Моё сердце застучало быстрее. — Подожди, — выдохнул я, отрывая телефон от уха и начиная быстро искать в интернете лунный календарь. Пальцы слегка дрожали, когда я вводил запрос, сверяя каждую дату с фазами луны. И с каждым новым совпадением я всё больше убеждался в том, что напал на след. Каждый из этих дней выпадал на 15 июля по лунному календарю. — Джинхо! — воскликнул я, прижимая телефон снова к уху. — Похоже, их связывает одна дата. Если я прав, то это — 15 июля по лунному календарю! Наступила глухая тишина, и я уже подумал, что связь пропала, но наконец услышал его ошеломлённый голос: — Что? Ты уверен? — Да! — твёрдо подтвердил я. — И знаешь что? Сегодня тоже 15 июля по лунному календарю. — Чонгук, уходи оттуда, немедленно! — голос Джинхо прозвучал на грани паники. Я, ошарашенный своими открытиями, будто не слышал его слов. Медленно убрав телефон от уха, я пробормотал сам себе: — Что за чертовщина здесь творится… Всё, что я выяснил за эти последние дни, не укладывалось ни в какие рамки. Я стоял посреди тропинки, вокруг не было ни души, лишь звенящая тишина. И вдруг с противоположного конца улицы на меня выскочил мужчина, запыхавшийся и явно напуганный до безумия. Я узнал его сразу — это был тот самый выживший, которого мы с Кеем так и не смогли застать дома. — Эй! Подождите! — крикнул я, поднимая руку и делая несколько шагов ему навстречу. Мужчина, увидев меня, замер на мгновение, но затем, словно обезумев, развернулся и бросился прочь. — Стойте! — кричал я, ускоряя шаг, но он не оглядывался, бежал изо всех сил, будто спеша скрыться от самого дьявола. — Вам угрожает опасность! Двое других выживших… они мертвы! Послушайте меня! Но он меня не слышал. Казалось, страх поглотил его разум, и всё, чего он хотел, — это сбежать. Мне не оставалось ничего, кроме как пуститься за ним, не отставая ни на шаг. Мы пересекли улицу, ворвались в лес, где гул ветра и шорох листвы казались зловещими. Неожиданно мужчина споткнулся и упал, и я, запыхавшись, подбежал к нему, протянув руку: — Пожалуйста, подождите… Я не причиню вам вреда… Но прежде чем я успел договорить, он вскочил и замахнулся молотком, что всё это время крепко держал в руке. Я попытался увернуться, но молоток скользнул по моему плечу, оставив рану. Я вскрикнул, чувствуя, как кровь мгновенно заливает кожу. Мужчина снова поднялся, готовясь нанести новый удар. Я знал, что не успею увернуться, но вдруг передо мной встал Кей, заслоняя меня своим телом. Мужчина с силой ударил его молотком в грудь, но Кей даже не дрогнул. Лишь холодно усмехнулся, глядя на него, как на ничего не значащую помеху. Мужчина, не теряя злобы, снова замахнулся, но Кей молниеносно перехватил его руку. Я услышал хруст костей, и он с криком упал на колени, уронив молоток. Кей, не спуская с него глаз, стиснул его горло, поднимая в воздух. — Кей, не надо! — закричал я, глядя на это со смесью ужаса и отчаяния. — Не убивай его! Кей вскинул взгляд, бросив мне короткий, холодный взгляд, и, глубоко вздохнув, нехотя ослабил хватку. Мужчина рухнул на землю, задыхаясь и корчась от боли, а Кей рычанием проводил его, пока он отползал прочь. На мгновение воцарилась тишина, словно сама природа затихла перед грозой. Кей сделал глубокий вдох, будто стараясь вернуть себе контроль, и медленно повернулся ко мне. Я сидел на земле, чувствуя, как боль от пореза пульсирует в плече. Кей подошёл, склонившись надо мной, и я заметил, как его взгляд задержался на ране. Его лицо потемнело от гнева, взгляд стал таким острым, что казалось, будто воздух вокруг нас завибрировал от напряжения. Не говоря ни слова, он выпрямился, отступая к лесу, и резко бросил мне: — Сиди здесь и не двигайся. Я только кивнул, поражённый его тоном и словно чувствуя его скрытую тревогу. Он растворился в темноте деревьев, и я остался один, сжимая окровавленное плечо и стараясь унять дрожь. Прошло всего несколько минут, но тишина вокруг казалась бесконечной. И вот Кей вернулся, сжимая в руке горсть свежих трав, его глаза снова были спокойны, но немного остужены. Кей присел передо мной, опустившись на корточки, и быстро стянул с меня рубашку, оголяя плечо. Я вздрогнул от неожиданности и, немного растерянно, пробормотал: — Эй, я в порядке… правда, можешь вернуть? Я потянулся за рубашкой, но он перехватил моё запястье крепкой рукой, и без лишних слов вновь вернул взгляд на рану, тщательно её осматривая. Под его внимательным взглядом я почувствовал себя каким-то беспомощным и смирился, плотно сжав губы, позволяя ему делать, что он считает нужным. Кей начал разминать траву, пока в его ладонях не образовалась зелёная паста. Он осторожно начал наносить её на рану, касаясь так легко, будто боялся причинить боль. Жжение, сначала слабое, тут же начало нарастать, и я поморщился, не удержавшись от вопроса: — Что это? — спросил я, стараясь не подать вида, что жжёт невыносимо. — Народное средство, — коротко ответил Кей, продолжая своё дело. Я нахмурился, чувствуя, как жжение усиливается. Попробовал отвлечься, но боль и тепло стали невыносимыми, пробиваясь сквозь всё остальное. Я скривился, не выдержав, и пробормотал: — Она… жжётся. Ты уверен, что это нормально? Кей, не отрываясь от процесса, тихо буркнул: — Не ной. Но жжение нарастало, переходя в невыносимую боль, словно под кожей зажгли факел. Я пошатнулся, стараясь сдержать паническое дыхание, но голова начала кружиться. И вдруг, на какую-то долю секунды, моё сознание будто потухло. Время застыло, зрение потемнело, и я полностью потерял контроль над телом. Когда я очнулся, эта мгновенная пустота всё ещё не отпускала меня, оставляя странное чувство тревоги. Я инстинктивно стряхнул травы с раны, зашипев от резкой боли: — Чёрт, Кей, что это за адское средство? — прошипел я, закидывая рубашку обратно на плечо. — Оно… жжёт, как огонь. Но вместо ответа я заметил, что Кей замер, глядя на меня с неожиданной настороженностью. Его глаза сузились, и лицо окаменело. Он словно видел перед собой не меня, а нечто чуждое и подозрительное. — Ты… кто? — неожиданно холодным голосом, от которого у меня побежали мурашки, спросил он. Я замер, не понимая, почему он смотрит на меня с таким страхом и подозрением. — О чём ты вообще говоришь? — ответил я, с трудом подавляя растерянность и глядя ему прямо в глаза. Кей скривился, будто ему было недостаточно моего ответа, и его взгляд снова потемнел, а голос стал твёрже: — Отвечай. Кто. Ты? Его лицо было абсолютно бесстрастным, но глаза говорили о глухой тревоге и странной злости, и в тот момент мне стало по-настоящему не по себе. Что-то действительно случилось за ту короткую секунду, что я отключился. Я сглотнул, стараясь не выдать дрожь в голосе, и с раздражением повторил: — Я Чонгук! Чон Чонгук, ты… чего? — мой голос дрогнул от непонимания, но я удержал взгляд. Кей немного ослабил напряжение в лице, но всё ещё смотрел с какой-то неотступной тревогой. — Ты ничего не помнишь? Только что… Неожиданно Кей замер, его взгляд стал таким, что я почувствовал, как напряжение в воздухе выросло до предела. Мгновенно, без какого-либо предупреждения, он схватил камень, лежавший неподалёку на земле, и с невообразимой скоростью и силой швырнул его за спину. Я едва успел моргнуть, когда камень, просвистев, как пуля, полетел в темноту. И тут же, на моё полное изумление, в нескольких метрах от нас кто-то ловко схватил этот камень. Мужчина, стоящий за спиной Кея, без труда поймал его одной рукой, не дав ему упасть на землю. Я сжал кулаки и присел немного ниже, будто надеясь, что меня не заметят, но не мог отвести взгляд. Этот человек был совершенно незнаком мне, и его фигура была странно напряжённой, как у хищника, готового к атаке. Кей резко развернулся, встал, заслоняя меня собой, и на его лице не было ни малейшего признака страха. Он смотрел на незнакомца с такой ледяной решимостью, что воздух вокруг казался едва ли не замерзшим от напряжения. Я прижался к его спине, инстинктивно чувствуя, что этот человек был не просто незнакомцем, а чем-то гораздо более опасным. — Не слишком ли мы старые для игр? — с улыбкой проговорил незнакомец, как будто всё происходящее было лишь забавой. Но Кей даже не моргнул, его голос был низким и зловещим, когда он ответил: — Для этого мы слишком ненавидим друг друга. Я правда хочу убить тебя. Моё сердце пропустило удар, и я понял, что этот человек — враг. Это не было просто словесной перепалкой, это было столкновение двух миров, двух совершенно разных существ. Кей, не отрывая взгляда от врага, бросил через плечо: — Беги. Я замер. Я хотел спросить, что происходит, но только почувствовал, как от его команды ледяной страх охватил меня. Я едва успел понять, что Кей, похоже, не просто хочет меня защитить — он хочет, чтобы я выжил. — Беги! — Рык был настолько яростным и командным. Я увидел, как незнакомец начал двигаться, и сразу понял, что в следующий момент он нападёт. Едва уловив это, я рванул прочь вглубь леса, отчаянно стараясь не смотреть назад, но каждый звук, каждый скрежет за спиной держали меня в напряжении. Сзади раздался низкий рык Кея, и я услышал глухой удар — они сошлись в жестокой схватке. Я понимал, что с каждым шагом ухожу от них дальше, но всё равно не мог выкинуть из головы это оглушительное ощущение опасности. Густые заросли леса царапали мне лицо и руки, ветки цеплялись за одежду, но я не обращал на это внимания. В какой-то момент, пробираясь между деревьями, я оглянулся, и заметил, как ещё одна фигура начала двигаться за мной. Только этот незнакомец был не таким спокойным, как первый. Он явно ждал момента, чтобы подступиться ко мне, и моя кровь застыла в жилах. Но в тот же миг Кей словно из ниоткуда бросился на него, сбивая с ног и врезаясь в ствол дерева вместе с противником. Каждый раз, когда мне казалось, что вот-вот кто-то успеет меня схватить, Кей возникал, не позволяя этим тварям приблизиться ко мне. Его движения были быстрыми и точными, как у хищника, преследующего цель. Когда лес снова окружила тишина и я не слышал ничего, кроме собственного дыхания, я понял, что, возможно, всё-таки оторвался. Я задыхался, словно пробежал марафон, и только тогда решил, что, может, я убежал достаточно далеко. Остановившись, я тяжело выдохнул, чувствуя, как сердце колотится, будто пытаясь пробиться наружу. Первым делом, я сдернул с плеч рюкзак, жадно рывшись в карманах, выискивая телефон. Чёрт. Неужели его здесь нет? Я разочарованно вздохнул, осматривая рюкзак в тщетной надежде, что телефон всё-таки найдётся где-то в уголке. Но нет. Телефона не было. Собравшись с мыслями, я снова пошёл вперёд, передвигаясь перебежками, стараясь не шуметь и не терять направление. Я знал, что где-то здесь должна быть деревня, и если я найду её, то наконец смогу позвать на помощь. Но вдруг я остановился как вкопанный, ощущая странное давление в груди. Это чувство было необъяснимым, как будто что-то невидимое сжимало сердце. Я посмотрел вперёд и сквозь ветви увидел домик, укрывшийся среди деревьев. Отмахнувшись от этих непонятных ощущений, я направился к нему, решив, что, возможно, это шанс найти помощь. По мере того как я приближался, я замечал всё больше деталей. Домик оказался не обычным — он скорее походил на храм. Но не на заброшенное, запустевшее место, как тот, в котором мне пришлось провести ночь, а на что-то ухоженное, жилое. Я заметил на одном из столбов шаманский флаг. «Похоже, здесь живёт шаманка,» — подумал я, подходя ближе. Неожиданно меня окликнул женский голос. Я вздрогнул, резко обернувшись к женщине, которая стояла рядом и внимательно разглядывала меня. Её лицо было задумчивым, почти безмятежным, но в глазах читалась настороженность. — Кто вы? — спросила она, скрестив руки на груди. Я тут же слегка поклонился, вежливо улыбнувшись. — Я с сеульского телевидения, — ответил я, надевая привычную дежурную улыбку. — Простите за беспокойство. Это ваш дом? — Я указал на храм. Женщина кивнула, бросив на меня пристальный взгляд. — Да, я живу здесь, — ответила она спокойно. — Мне нужна помощь, — сказал я, надеясь, что она согласится помочь. — Как мне выйти в деревню? Она не раздумывая указала на одну из тропинок, которая скрывалась между деревьями. — Это самый кратчайший путь, — добавила она, не сводя с меня глаз. Я поклонился, ещё раз поблагодарив её. — Спасибо большое. Уже собираясь идти по указанному пути, я неожиданно вспомнил о своей цели. Остановившись, я окликнул женщину, которая уже успела отвернуться, и задал вопрос, который давно крутился у меня в голове: — Простите, — я замялся, пытаясь подобрать слова, — как давно вы живёте здесь? Её взгляд затуманился, словно она уходила мыслями далеко в прошлое, прежде чем ответила: — Очень давно. Намного дольше, чем вы можете себе представить. Меня слегка передёрнуло от её слов, но я решил продолжить. — Тогда, может быть, вы видели людей, которые пропадали здесь раньше? — спросил я, осторожно наблюдая за её реакцией. Женщина, не меняя выражения лица, кивнула. — Да, видела их. Она кивком указала на храм, предлагая войти внутрь. Поколебавшись на секунду, я последовал за ней, осторожно переступив порог. Внутри пахло травами и чем-то сладковатым, на полках стояли старинные керамические сосуды, а в центре небольшой комнаты была расстелена циновка с несколькими подушками для сидения. Женщина жестом пригласила меня присесть и налила чай из узорчатого чайника. Я молча наблюдал, как струйка горячего напитка наполняет мою чашку. — Пейте, пока не остыло, — мягко предложила она, кивая в сторону чашки. Моё нутро по-прежнему оставалось в тревожном напряжении, но я решил не отказываться. Взял чашку, поднёс к губам, но, не сделав ни одного глотка, осторожно поставил её обратно на циновку. — Люди, которых я видела, — вдруг заговорила женщина, нарушив тишину, — одна девушка… она была беременна. — Беременна? — переспросил я, пытаясь осмыслить услышанное. Женщина кивнула, глядя куда-то сквозь меня, словно погружённая в воспоминания. — Да. Они приходили сюда, молились в храме. Я, с трудом сдерживая охвативший меня интерес, спросил: — А какое божество? Женщина взглянула на меня, словно оценивая, насколько она может мне доверять, а потом, немного смягчившись, ответила: — Божество воды. Это он принимает наши молитвы. И даже во время самого разрушительного тайфуна наш остров уцелел, тогда как всё вокруг было разрушено. Я нахмурился, про себя фиксируя эту информацию. Если действительно уцелел только их остров, то это не могло быть простым совпадением. — Вы проводите для него какие-то особенные ритуалы? — спросил я, стараясь не показать свою заинтересованность слишком явно. Женщина кивнула, её лицо стало серьёзным. — Да, — ответила она, её голос звучал мягко, но твёрдо. — У нас даже были большие фестивали в его честь. Один из самых значительных — на фестивале голодных духов. Я напрягся, складывая даты в уме. Фестиваль голодных духов — в ночь с 14 на 15 число седьмого лунного месяца. Совпадение было пугающим. Именно в эти дни и происходили исчезновения. Словно кусочки пазла наконец начали складываться во что-то осмысленное. Я, едва дыша, тихо проговорил: — В пятнадцатую ночь седьмого лунного месяца? И вы лично проводили этот ритуал? Женщина пристально посмотрела на меня, в её взгляде мелькнула тень удивления. Я продолжил, уже увереннее: — Ведь это единственный дом на острове, где висит пятицветный шаманский флаг. Его владелица — шаманка, не так ли? Я улыбнулся, надевая на себя привычную маску профессионального любопытства. — Работа у меня такая, — пояснил я. — К тому же, — добавил, показывая на одно из фото, которое успел достать из рюкзака, — эта женщина, как вы видите, доктор. Если бы у неё были проблемы с беременностью, она обратилась бы в больницу, а не пришла бы сюда, в храм. Женщина молча изучала меня, её взгляд стал тёмным и непроницаемым. Я поднялся, намереваясь уйти, но её холодный голос остановил меня. — Подожди, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Если хочешь услышать правду, лучше остаться. Я слегка нахмурился, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Можете рассказать её полиции, — бросил я, поворачиваясь к выходу. Её слова и без того уже звучали как угроза, но я пытался сохранить хладнокровие. Она не дала мне уйти без предупреждения. — Так или иначе, тебе отсюда не выбраться. Я обернулся и насмешливо приподнял бровь. — Вы про чай? — язвительно спросил я, указав на чашку, которая так и осталась нетронутой. — Я его не пил. Я не ем то, что дают незнакомцы. Но не успел я сделать и шаг, как странное, незнакомое чувство охватило меня. Тело онемело, ноги стали тяжёлыми, как свинец, и я почувствовал, что вот-вот упаду. В панике я попытался пошевелиться, но тело меня не слушалось. — Ч-что... что это? — с трудом прохрипел я, осознавая, что силы стремительно уходят. Колени подкосились, и я упал, теряя возможность двигаться. Женщина спокойно подошла ко мне, её лицо оставалось невозмутимым, а голос звучал мягко, но с каким-то зловещим оттенком: — Дело не в чае, а в благовониях. Я замер, осознавая ужасную правду. На веранде рядом со мной стояли благовония, а их аромат пропитал воздух. Незаметно, неощутимо, но именно он впился в меня, отравляя и парализуя. Женщина присела рядом, и тут я заметил её отражение в зеркале на веранде. Моё дыхание замерло: в отражении была не та женщина, что сидела рядом со мной. На её месте я увидел согбенную старуху с седыми волосами и глубокими морщинами, пронизывающими лицо. Её тёмные глаза блестели злобой и мудростью веков, а пальцы были тонкими и костлявыми, словно когти. Чувствуя, как тело парализовано, я мог только наблюдать, как женщина связала меня. Верёвки, крепко затянутые вокруг моих рук и ног, окончательно лишили меня возможности двигаться. Она уложила меня на холодную землю, наклоняясь ко мне с презрительной ухмылкой, словно видела перед собой не более чем беспомощное животное. Я собрал все силы и, с трудом прорвавшись сквозь удушье в горле, прошипел: — Со мной... я не один здесь. Он... найдёт меня. Женщина рассмеялась, её смех был сухим, как треск веток в огне. — Тень? — повторила она насмешливо, явно наслаждаясь моей беспомощностью. — Эта жалкая тень. Она даже не сможет пробиться сюда. Её голос был полон уверенности, и я почувствовал, как во мне закипает ярость. Но что я мог сделать? Она была права — тело отказывалось повиноваться, и даже если бы я пытался закричать, никто бы не услышал меня. В глазах потемнело. Тьма заволокла моё зрение, и последнее, что я видел перед тем, как окончательно провалиться в пустоту, было лицо этой женщины — невыразимо холодное и непроницаемое.

***

Я снова стоял посреди странного, почти нереального сна. Кругом простиралась солнечная поляна, но в этой яркости было что-то... неестественное. Небо голубое, зелёная трава качается под дуновением ветра, но... было странное ощущение. Не было ни звука. Ни шороха листьев, ни пения птиц — ничего, кроме абсолютной, давящей тишины. Под этим ярким солнцем я чувствовал себя так, будто оно прожигало меня насквозь. В груди зашевелился глухой страх, пока я осматривал окрестности, пытаясь понять, что происходит. И вдруг, краем глаза я уловил движение. Среди деревьев вдали, еле различимый в солнечном мареве, стоял человек. Его фигура казалась размытой, как в миражах, и всё же, несмотря на расстояние, мне было жутко. Я нахмурился и сделал шаг вперёд, но не успел я двинуться дальше, как вокруг меня вновь начал доноситься знакомый шёпот, будто сам воздух нашёптывал мне предупреждение. — Не ходи. Я замер, чувствуя, как холод охватывает сердце. Знакомые голоса начали нарастать в сознании, как нарастающий хор предупреждений, они нашёптывали всё более громко, с каждым словом наполняя меня тревогой: — Не подходи. — Враг. — Держись подальше. — Опасно. Голоса, каждый из которых звал меня назад, требовали, чтобы я развернулся и ушёл. Но я упрямо сжал зубы, глядя на силуэт вдали. Кто это был? Почему я должен бояться? Я почувствовал, как внутри поднимается неугомонное желание узнать правду, и сделал ещё один шаг вперёд, игнорируя зовущее назад шептание. Но в тот же миг голоса вспыхнули во мне как буря, наполняя меня напряжением, отчаянно сопротивляясь моему движению вперёд. Они заговорили громче, более яростно: — Не подходи! — Уходи! — Развернись и беги! Шёпот стал почти оглушающим, голосами отчаянно отталкивающими меня от этой фигуры вдали, словно нечто внутри меня кричало, что это табу, что шаг вперёд может стоить мне чего-то важного. Внезапно тьма начала сгущаться вокруг меня, клубясь и затягивая меня в свои холодные объятия. Тени поднялись со всех сторон, закрывая мне свет и окружая плотной, душной тьмой. Солнечный свет потух, и фигура исчезла, растворившись в темноте. Я задыхался, пытаясь вырваться, но тени поглотили меня, оставив в абсолютной темноте. Я очнулся, и первое, что ощутил, — это холод земли под собой. Темнота, колючий запах влажной травы. Сглатывая, я понял, что не могу пошевелиться: тело до сих пор словно не подчинялось мне. Над ухом послышалось скрежетание, будто кто-то точил нож — звук отдался во мне ледяной волной страха. — Как и в прошлой жизни, ты пришёл сюда по собственной воле, — вдруг произнесла она, её голос, казалось, проникал прямо в мою голову, и я застыл, с ужасом вслушиваясь в каждое её слово. Её слова звучали бредово, но что-то в них заставляло сердце сжаться от паники. О чём она говорит? Это какой-то кошмар. Это не может быть правдой. Внутри что-то начало кричать. Кей… Где ты, Кей, чёрт побери? Если бы ты мог услышать меня, будь рядом… Я слышал, как время от времени скрежет стихал, а затем снова возвращался, как будто она придавала лезвию особую остроту. Неожиданно пальцы впились в мои волосы, и я вскрикнул, когда она резко дёрнула меня, таща куда-то в сторону. Я попытался сопротивляться, но тело по-прежнему оставалось словно парализованным. Я мог только покорно волочиться за ней, ощущая, как грязь царапает кожу, а в голове глухо пульсирует боль от её хватки. Она дотащила меня к древнему колодцу и с силой бросила на землю, позволяя выдохнуть. Я зашипел от боли, пытаясь опереться на руки, но они дрожали и не могли выдержать мой вес. Я попытался приподняться, но сил не хватало, и снова упал лицом в землю. Из последних сил я огляделся вокруг: колодец был окружён старинными верёвками, сцепленными в сложные узлы, как на том дереве, что я видел в лесу. Эти узлы словно удерживали что-то, что не должно было выходить наружу. В голове вспыхнула тревожная мысль — что-то здесь заточено, и это явно не вода. Женщина зажигала свечи вокруг меня, и я ощутил, как страх нарастает. Стараясь хоть немного выиграть времени, я попытался заговорить, с трудом произнеся: — Это ты убила тех пропавших… Но зачем? Почему туристы? Она прищурилась, её лицо отбрасывало тени от колеблющегося огня свечей. — Они были драгоценными жертвами, — протянула она, словно говорила о чём-то благородном. — А туристы… стали случайностью. — Прекрати нести этот бред! — я собрал все силы, чтобы ответить, слова вырывались хрипло и медленно. — Это просто убийство. Ты психопатка… Она наклонилась ближе и улыбнулась, её лицо исказилось в злобной ухмылке. — Ты тоже станешь жертвой. Ты — особое дитя. Мне стало по-настоящему страшно. Она намерена убить меня. Она уже ждёт этого момента долгое время. Я начал снова напрягать мышцы, силясь хотя бы пошевелить ногами, но тело по-прежнему не слушалось. Казалось, будто вены полны ледяной воды, которая отравляла любое движение. Она, казалось, была довольна моим беспомощным состоянием. Медленно, словно смакуя каждое движение, она подняла нож, и лезвие блеснуло при свете огня. Подойдя ближе, она грубо схватила меня за воротник и потащила к самому краю колодца. Холодное железо ножа прижалось к моей шее, и я почувствовал, как лезвие протянулось вдоль кожи. Острая боль пронзила меня, когда лезвие прорезало поверхность кожи. Я почувствовал, как кровь тонкой струйкой потекла вниз, падая на крышку колодца. Собрав все оставшиеся силы, я дернулся из её захвата, напрягая каждую мышцу. Лезвие разрезало кожу, но мне удалось отстраниться на секунду, и она отпустила меня, вскрикнув от удивления. Сломя голову я отползал от неё, как только мог, будто жалкая гусеница, пытаясь оторваться от ужаса, который она вселяла одним своим видом. Женщина шла за мной медленно, с холодной улыбкой, играющей на её лице, сжимая окровавленный нож в руке, и я понял — она не остановится. В груди ударило нечто схожее с паникой, но я сжал зубы, чувствуя, как в теле рождается решимость. Сжав кулак, я сгреб горсть грязи и, рывком, метнул её прямо ей в лицо. Она ахнула, закрывая глаза руками и стараясь вытряхнуть землю, проклиная меня сквозь зубы. Это была моя единственная возможность. Я изо всех сил начал бороться с верёвками на ногах, напрягая мышцы и переворачиваясь на земле. Наконец, мои ноги выскользнули из сапог, скидывая путы, и я с трудом поднялся на дрожащие ноги. — Черт, Чонгук, давай… — прошептал я себе, запинаясь и едва держась на ногах. Ковыляя и спотыкаясь на каждом шагу, я бросился в лес, не оглядываясь, лишь бы быстрее уноситься прочь от этого кошмара. Деревья мелькали перед глазами, и я врезался в стволы, чувствуя, как руки и ноги уже саднят от ссадин. В панике, грыз зубами верёвки на запястьях, петляя и спотыкаясь, понимая, что женщина уже близко: за спиной слышались её шаги и хриплое дыхание. Но внезапно воздух прорезал раскат грома, и небо осветилось от вспышек молний. Я, не удержавшись, оглянулся через плечо и увидел, что молнии били в то место, где находился колодец, рассыпая каменные крошки и заставляя деревья дрожать от силы удара. Но мне не было дела до этого, сейчас главное — сбежать. Собрав все силы, я понёсся вперёд, без разбора пути, думая лишь о том, как спастись. И тут я услышал за спиной звук, от которого кровь застыла в жилах. Глухой рык, будто из самой тьмы, прокатился по лесу, и я обернулся, ошеломлённый, лишь на миг. Позади, вырываясь из теней, двигалось нечто огромное — существо, похожее на кракена, с извивающимися щупальцами и ужасающе прямым взглядом, направленным прямо на меня. — Нет, нет, только не это… — вырвалось у меня вслух, и я почувствовал, как сердце бешено заколотилось. Паника дала мне второе дыхание, и я побежал ещё быстрее, срываясь с места, будто за мной гнался сам ад. Я слышал, как чудовище мчится за мной, и чувствовал, что каждый шаг — на грани, каждое мгновение может стать последним. Я отчаянно уворачивался от ветвей, петляя между деревьями, надеясь, что, если буду достаточно быстр, смогу потеряться среди чащи. Но звуки топота и тяжёлого дыхания не утихали, и я понимал, что монстр не отстаёт. В какой-то момент я резко свернул в сторону, увернувшись от гигантского щупальца, пронёсшегося рядом, лишь на миллиметр избежав смерти. Между деревьями мелькали тени, и я, скользя и падая, метался от одного ствола к другому, стараясь не дать монстру ни единого шанса поймать меня. — Кей! — мысленно я кричал, с каждой секундой всё отчаяннее. — Найди меня… прошу тебя, Кей… КЕЙ! Моё сознание накрыла странная, звенящая тишина, будто в голове вдруг ударил тысячеголосый колокол. Шёпотки, которые я раньше слышал лишь во снах, теперь захлестнули меня в пугающей реальности. Они разливались вокруг, будто эхо моих собственных мыслей, множились и усиливались с каждой секундой, как будто не я один звал, а весь лес, вся тьма вокруг звала о помощи. — Кей… Кей… — сотни голосов, тихих, размытых, шепчущих и настойчивых, заполнили воздух. Они неслись отовсюду, обволакивали меня, поднимались волнами, словно накатывающий прилив. — Помоги, Кей… Чонгук зовёт… Каждый шорох в ветвях, каждый вздох ночного ветра — всё вокруг отзывалось этим зовом, и казалось, будто сам лес дышит этим призывом. Звуки становились всё громче, отчетливее, они казались живыми, будто сотни существ шептали вместе со мной. В каждом звуке было что-то невыносимо знакомое, как будто я слышал собственные страхи, сливаясь с чем-то древним, хищным, голодным. — Спасайся… Беги, Чонгук… Кей! Тебе нужен Кей… Тени вокруг будто ожили. Они извивались и кружили, подбираясь всё ближе, и шёпоты становились настойчивее, нарастая с каждым моим шагом. Словно мой собственный страх множился, распадался на десятки голосов, и каждый из них звал его. — Кей… Иди к нему… — эхом вторили шёпотки, впиваясь в сознание, делая их частью меня. Я не знал, услышит ли он, но продолжал бежать, чувствуя, как эти голоса сливаются с моим собственным криком, поддерживая, повторяя каждый зов, каждый отчаянный зов о спасении. Я продолжал мчаться вперёд, пока не заметил нечто впереди. Существо мелькало за деревьями, стремительно двигаясь на четвереньках. Оно скользило, почти не касаясь земли, его грациозное тело обвивалось вокруг стволов деревьев, как тень. Мне казалось, что оно заметило меня — его четыре ярких золотых глаза горели сквозь ночную мглу, прямо на меня. Грациозные, хищные движения, длинный хвост, что извивался позади, оставляли лишь одно ощущение — я столкнулся с чем-то неземным, страшным. В голове вспыхнули те устрашающие четыре глаза. Сквозь нарастающий ужас я попытался затормозить и отпрянул, но не смог остановить себя. Потеряв равновесие, я завалился на землю, прикрывая голову руками, ожидая неминуемого удара. Сердце колотилось в груди, каждое его биение отдавалось эхом в ушах. Внутренне сжался, готовясь к худшему. Но существо не коснулось меня. В какой-то момент оно, словно чёрная молния, пронеслось прямо надо мной и в следующее мгновение столкнулось с монстром, что гнался за мной по пятам. Я резко приподнял голову и увидел, как две тени слились в хаотичное месиво из когтей и щупалец, их тела крутились, сбивали деревья, ломали ветви. Глухой рык взрывал тишину леса, а я, дрожа, сумел подняться на ноги и снова бросился бежать, не оглядываясь. Сзади раздавались звуки скрежета, глухие удары, пронзительные рыки, которые отдавались эхом по всему лесу. Я понятия не имел, что происходит. Я мчался вперёд, не оглядываясь, пока ноги не заскользили по влажному песку. Лес остался позади, и передо мной открылся берег — тёмная полоска под звёздным небом. Я остановился, прислонившись к холодному валуну, пытаясь перевести дыхание. С каждым вдохом лёгкие будто бы обжигались ледяным воздухом. Ветер взметал песок, пронзая холодом, но главное — позади меня уже не было ни рёва, ни рычания. Я только начал было чувствовать облегчение, как рядом мелькнула тень, и тут же крепкая рука накрыла мне рот. Сердце бешено заколотилось, и я попытался вырваться, но пальцы легко удерживали меня на месте. В следующее мгновение передо мной замерли знакомые золотые глаза. Кей. Мой страх сменился таким облегчением, что я почти рухнул ему в объятия, но его взгляд остался твёрдым, холодным. Кей наклонился ближе, приложил палец к губам и сделал знак оставаться тихим. Я закивал, показывая, что понял, и он, стиснув челюсти, отпустил меня. Только сейчас я заметил, что он весь был в грязи и ссадинах, словно после жестокой борьбы, а его дыхание оставляло пар в ночном воздухе. — Как только сможешь, беги, — прошептал он, едва слышно. Я кивнул, стараясь успокоить дыхание. Кей выглянул из-за камня, следя за тёмными водами и берегом. Затем он шагнул в сторону, убирая свою руку от меня и двинулся по песку, словно ища что-то. Я был готов последовать за ним, но в этот момент из-за скалы с бешеным рёвом вылетел тот самый монстр и сбил его с ног. Я вскрикнул, но тут же зажал рот, не решаясь вновь закричать. Кей оказался под чудовищем, которое вцепилось в его тело, впиваясь в него клыками. Казалось, что монстр собирался разорвать его на части. Кей бился, рвал когтями воздух, стараясь вырваться, но зверь всё крепче сжимал его в кольце лап. — Беги! — рыкнул Кей, из последних сил отворачиваясь от тёмного хищника, что нависал над ним. Словно очнувшись, я вновь пустился бежать, перескакивая через камни и скользя по песку, не разбирая дороги. Но громкий удар сзади заставил меня резко обернуться. То, что я увидел, вогнало меня в ужас. Монстр прижал Кея к земле, ударяя его о камни, разбив их в крошку, и тот безвольно рухнул. С земли я заметил тёмное пятно, расползающееся по песку. — Кей! — сорвался с моих губ отчаянный крик, который я даже не мог сдержать. Монстр крепко обвился вокруг его неподвижного тела и потянул его к воде. Всё, что я успел осознать, это страшное понимание: Кей не умеет плавать. Если чудовище утянет его в воду… Меня охватил приступ паники. Оглядываясь, я судорожно шарил взглядом по берегу, и в конце концов мои глаза упали на россыпь мелких камней у кромки воды. Вцепившись в первый попавшийся, я швырнул его в зверя, не думая, не рассуждая. Потом ещё один, и ещё. Камни срывались с моих пальцев один за другим, я бил по чудовищу так сильно, как только мог, пока мой голос, казалось, не слился с криками. — Отпусти его! Слышишь меня?! Отпусти, ублюдок! — Я швырял в монстра камни с бешеной решимостью, но, казалось, ему было наплевать. Существо только сильнее вцепилось в тело Кея, постепенно утаскивая его всё ближе к ледяной чёрной воде. У меня перехватило дыхание, когда я увидел, как Кей, начал тонуть, утаскиваемый монстром в воду. Его тело медленно погружалось, и что-то словно рвало меня на части — это было ощущение, будто весь мой мир обрушивается. Я не знал, что могу сделать, но стоять и смотреть на это я точно не собирался. — Кей! — кричал я изо всех сил, но его имя растворялось в шуме волн. Он выглядел почти безжизненным, голова повисла, и мне казалось, что он вот-вот исчезнет под водой. Я бросился в его сторону, не представляя, как смогу ему помочь. С каждым моим криком сердце сжималось, а в голове гудела мысль: «Он утонет, он может утонуть!» И когда он уже полностью погрузился, перед моими глазами промелькнуло движение: Кей снова поднялся на поверхность, но всё его лицо заливала кровь. Я видел, как он боролся, извивался, пытаясь вырваться из опутывающих его щупалец. Я заметил как на его голове блеснули рога в свете луны, длинный хвост мелькнул в воде, я не успел отреагировать на изменения Кея, ведь монстр тянул его всё глубже. Сейчас не до того! — Кей! — снова закричал я, вжимая ладони в воду, пытаясь хоть как-то его достать. — Держись! Я здесь! Но мои слова тонули в волнах, точно так же, как Кей уходил в эту тёмную бездну. Я не смог больше смотреть, как его тело исчезает в глубине, и, не раздумывая, нырнул следом. Ледяная вода ударила в лицо, окружив меня со всех сторон тёмной пустотой. Я изо всех сил пытался разглядеть что-то во мраке, пока не увидел вспышку света: лунные блики скользнули по фигуре Кея. Теперь он уже был в своей истинной форме: изящный, как тень, монстр с когтями, длинным хвостом, изогнутыми рогами и четырьмя горящими золотыми глазами. На него всё ещё напирало чудище, похожее на гигантского осьминога, размерами намного превосходящее Кея. Кей выглядел в сравнении с этим чудовищем почти хрупким, но его когти свернули вокруг щупальца, и в один миг он полоснул по нему, разрывая плоть. Из рассечённой раны потекла тёмная кровь, и осьминог завопил, отшатываясь и отпуская Кея. В этот момент он поднял взгляд, его светящиеся глаза смотрели прямо на меня, и я на секунду замер, увидев его истинное лицо. Чёрное без губ и носа, только глаза, золотые и яркие. Его взгляд казался полным странного спокойствия, как будто он пытался мне что-то сказать. Он осторожно помотал головой, жестами показывая: не подходи, не делай этого. Но я не мог — я знал только одно: мне нужно быть рядом с ним, любыми средствами. Я поплыл ещё быстрее, устремляясь к нему, хоть и чувствовал, как лёгкие вот-вот взорвутся от недостатка воздуха. Кей тоже попытался дотянуться до меня — видел, как его когтистая рука медленно тянется вверх, его четыре глаза, пылая, не отрывались от моих. Но с каждым мгновением его тело всё сильнее тянуло вниз. Я рвался к нему изо всех сил, протягивая руку, пока он медленно падал в темноту. Казалось, всего мгновение назад его когтистые руки пытались потянуться ко мне, но теперь они начали неуклюже биться в воде. Кей судорожно махал ими, словно пытался удержаться на плаву, но только безнадёжно захлёбывал пространство вокруг себя, будто воды хватали его целиком. Его тело опускалось вниз с ужасающей неизбежностью, как камень, и каждое моё движение казалось мне слишком медленным, слишком слабым. — Кей! — мой крик растворился в пузырях, разбиваясь о холодную темноту, а голос, который мне всё равно казалось, что он должен услышать, тонули в этой пустоте. Я снова отчаянно потянулся вперёд, будто мог просто протянуть руку и удержать его, как утопающий хватается за спасительный круг. Но чем больше я старался, тем сильнее он, казалось, отпускал себя. Его лицо исказилось, и эти четыре золотых глаза, такие знакомые и такие чужие, смотрели на меня — не просто в страхе, но с каким-то холодным, тяжёлым пониманием. И в этот момент я понял, что Кей уже сделал свой выбор. Он позволял себе утонуть. Словно эта была последняя надежда удержать меня от того, чтобы я опускался всё глубже и глубже вслед за ним. Мои лёгкие горели, лёгкий звон в ушах сменился глухим давлением. Но я всё равно тянулся вперёд, пытаясь ухватиться за мельчайшую возможность, за любой шанс спасти его. Я не хотел признавать эту безысходность, но всё внутри меня кричало: он делал это нарочно, чтобы я бросил его, чтобы я выжил. Чтобы я всплыл на поверхность, оставив его здесь. — Кей! — мой крик утонул в воде, но он будто услышал. Глаза его снова на мгновение зажглись, полные странного, тяжёлого спокойствия. И я видел, как он закрывает их, позволяя себе погрузиться ещё глубже. Держись, чёрт возьми! Я рвался вперёд, но уже начал чувствовать, как тело отказывается подчиняться. Воздух подходил к концу, а сознание мутнело. Я знал, что больше не выдержу, но всё равно не мог просто так оставить его там, утопать в этой тьме. Но он, кажется, уже принял своё решение за нас обоих. Я чувствовал, как горят лёгкие, как огонь пронизывает грудь от недостатка воздуха, но не останавливался. В моей голове была только одна мысль — дотянуться до него. Несмотря на жгучую боль, я продолжал тянуться, мимо пузырей, через темные волны, к его фигуре, которая становилась всё меньше и меньше, пока я, с каждым ударом сердца, не понял, что Кей уходит слишком далеко. Его тело исчезало в темноте, лишь четыре огонька глаз ещё едва заметно тускло светились в подводной тени. Я, задыхаясь, вынырнул на поверхность, резко вдыхая воздух, но даже его было недостаточно — мне не хватало всего. Я кашлял, не в силах остановиться, сжимая грудную клетку, пытаясь набрать побольше воздуха, прежде чем снова нырнуть. И я снова погрузился в темные воды, пытаясь нащупать его, попытаться найти эти золотые глаза, которые мне казались последней надеждой. Я плыл туда, где я видел их в последний раз, но теперь... Теперь их не было. Тёмная вода встречала меня молчанием, холодная и немая. Я кружил вокруг, выждав ещё пару секунд, в надежде, что это какой-то обман зрения, что он всё ещё где-то рядом, что вот-вот я найду его, что его глаза вспыхнут, заглянут в мои с просьбой помочь. Но не было ничего. Я выдохся, полностью истощённый, и в какой-то момент понял, что больше не могу. С тяжёлым сердцем я поднялся на поверхность, ловя глотки воздуха, а потом, почти без сил, начал плыть к берегу. Когда я, наконец, выбрался на песок, сердце билось так, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я поднялся на ноги, переваливаясь с боку на бок, и с усилием подошёл к самому краю воды, оборачиваясь и бросая взгляд в сторону блестящей в лунном свете воды, которая казалась ещё более чуждой и угрожающей, чем раньше. - Кей… — едва слышно вырвалось из моего горла, и я зажмурился, стиснув челюсти, надеясь, что, если я ещё немного постою, что-то произойдёт. Но вода оставалась пуста. Ничего не менялось. Всё было так, как я и боялся. - КЕЙ! — я закричал, отчаянно, что было сил. В глазах начало мутнеть, и я прикусил губу, чтобы не дать себе расплакаться. Я смотрел на воду, в надежде, что вот сейчас, вот прямо сейчас, его тень вынырнет, или хотя бы его лицо. Но не было ничего. Ни его силуэта, ни его глаз. Тёмная вода с холодной жестокостью молчала.

***