Одинокая звезда

***

Я стоял перед зеркалом в прихожей, приглаживая воротник пиджака и пытаясь привыкнуть к этому непривычно нарядному виду. Внезапно сзади раздался смешок, и я обернулся, чтобы увидеть, как Соран, опираясь на дверной косяк, наблюдает за мной с лёгкой усмешкой. – Ты чего так вырядился, а? На свидание собрался? – сощурилась она, приподняв бровь. Я вздохнул и, закатив глаза, отвернулся к зеркалу. – Нет, это в театр. Хосок пригласил. – спокойно ответил я, совсем не смущён её поддразниваниями. – Ах, ну конечно, – Соран с трудом удерживала смех. – Хосок пригласил, говоришь? А ты уже так нарядился – вдруг он влюбится в тебя? – Ну конечно, как иначе, – усмехнулся я, стараясь не поддаваться на её провокации. – Хён сейчас придёт за мной, так что всё. Хватит. – Ладно, ладно, не буду мешать твоему... романтическому выходу, – подмигнула она, пряча улыбку, и тут же скрылась в коридоре. Едва я успел перевести дух, как за дверью послышался тихий стук. Я открыл дверь и обнаружил Юнги, который, оглядев меня с ног до головы, едва удержался от смешка. – А что за случай у нас такой важный? Ты ещё скажи, что не пойдёшь в спортивках и своей бесформенной толстовке. Я вздохнул и отодвинулся от зеркала, скрестив руки на груди. – Да, да, очень смешно, хён, – пробурчал я. – Это вообще–то особенное событие. – Ладно, прощаю твой наряд, – ответил Юнги с улыбкой. – Только не обижайся, если я буду подшучивать. Я не удержался от усмешки: – Кто бы говорил, хён, сам–то как вырядился. Юнги фыркнул, и мы отправились в путь, всё ещё посмеиваясь друг над нарядами друг друга.

***

Выйдя из такси я чуть не свистнул от вида. Мы с Юнги стояли перед огромным зданием, освещённым десятками ламп и переливающимся золотистыми оттенками. Театр выглядел так, словно был вырезан из камня самыми искусными мастерами. Высокие колонны, арочные окна и узорные барельефы приковывали взгляд, заставляя на мгновение замереть. – Вот это да, – пробормотал я, чувствуя, как внутри поднимается невольное восхищение. – Я ведь редко бываю в таких местах… всё слишком… богатое, что ли? Юнги, который спокойно стоял рядом, сдержанно улыбнулся и бросил взгляд на массивные двери театра. – Впечатляет, да? – сказал он, заметив моё удивление. – Ну, выступление Хосок назначено здесь. По его мнению, здесь бывают настоящие эстеты. Я усмехнулся, представляя, как Хосок с его особой грацией движется по сцене в этом роскошном интерьере. – Знаешь, ради друзей и не в таких местах побываешь. – шутливо заметил я, бросив ещё один взгляд на изысканную архитектуру. Мы вошли в вестибюль, и я застыл на мгновение, словно загипнотизированный роскошью вокруг. Высокие потолки украшали фрески с мифологическими сценами, массивные хрустальные люстры свисали, словно цепляясь за тонкие нити света. Я не мог сдержать себя, выглядел, наверное, как бэмби с распахнутыми глазами. – Хён, а эти люстры… они всегда такие огромные? – спросил я, не отрывая взгляда от сверкающих кристаллов. Юнги слегка усмехнулся и, как истинный знаток, начал свой рассказ. – О, это классика, – он указал на узоры вдоль стен. – Эти элементы называются барокко. Здесь всё – от арок до мраморных колонн – подчинено идее величия и роскоши, чтобы каждый, кто входит сюда, почувствовал себя малым перед искусством. – Ты что, заранее готовился? – поддразнил я, усмехаясь. Он фыркнул и, махнув рукой, добавил. – Я просто… сборник бесполезных фактов, не забывай, – ответил он, но в его глазах мелькнула тёплая улыбка. Мы углубились в бесконечные коридоры театра, и я безмятежно следовал за Юнги, оглядываясь по сторонам, словно турист. Витиеватые узоры на стенах, старинные картины и резные двери – всё это впечатляло, но ориентироваться здесь было почти невозможно. Я зевнул, позволив себе полностью положиться на хёна, уверенный, что он знает, куда идти. – Хён, ты точно знаешь, куда идти? – спросил я, когда мы свернули в очередной коридор, такой же запутанный, как предыдущий. – Конечно, знаю, – уверенно ответил он, даже не замедляя шаг. – Сначала направо, потом… эм… прямо, – он неуклюже кивнул. Я лишь пожал плечами, довольный, что кто–то взял на себя роль навигатора. – У тебя талант к поиску нужных дверей, – с ноткой восхищения проговорил я, – или ты просто собираешь бесполезные факты о планировке театров? Он хмыкнул. – Может, и собираю, но в этом вся суть. Главное – выглядеть так, будто точно знаешь, что делаешь, – добавил он с легкой ухмылкой. – Тогда прошу, ведущий. Веди нас к мистическим мифам архитектуры. – я шутливо поклонился, подмигивая. Юнги, на миг остановившись, показал на одну из дверей. – Вот, наверное, сюда. – Он открыл дверь, за которой оказался очередной коридор. Мы оба рассмеялись, и я, довольный нашей маленькой авантюрой, понял, что, даже если мы петляем по театру вечно, мне это не надоест. Когда мы, наконец, выбрались из лабиринта коридоров и оказались перед нужным залом, Юнги сделал паузу, оглянулся на меня и победоносно улыбнулся. – Я же говорил, что знаю дорогу. – С показной гордостью заявил он. Я лишь кивнул, сдерживая смешок. – Конечно, хён, ни секунды не сомневался. Мы вошли внутрь, и я невольно остановился, поражённый величием зала. Высоченные потолки, украшенные лепниной и позолотой, обрамляли пространство, будто вырванное из другого времени. Роскошные люстры свисали, освещая безупречные красные бархатные сиденья, и, на мгновение забыв обо всём, я лишь молча наблюдал. Юнги, не упуская момента, заметил мой удивлённый взгляд. – Впечатляет, да? – проговорил он с лёгкой улыбкой, словно предвкушая мою реакцию. Я кивнул, всё ещё оглядываясь. – Не то слово… Мы продвигались по рядам, пробираясь через толпу зрителей, уже занявших свои места. Юнги впереди осторожно лавировал между людьми, извиняясь за наши опоздания, а я следовал за ним, стараясь не задеть никого плечом. Когда наконец добрались до своих мест, я выдохнул с облегчением, усаживаясь на мягкое бархатное кресло. Юнги усмехнулся, откинувшись назад. – Видишь, без проблем добрались. Юнги лениво оглядел сцену, потом повернулся ко мне с хитрым прищуром. – Чонгук, не думал, что однажды увижу тебя в театре. Может, тебе даже понравится? Я усмехнулся и пожал плечами, оглядывая зал. – Только ради тебя и Хосока, хён. Ну и... ради всех этих колонн и позолоты, конечно. Как ты их там назвал? – Коринфские колонны, – Юнги фыркнул, стараясь выглядеть серьёзным. – Бесполезный факт номер один. Я покачал головой, смеясь. – Ну, это точно не забуду. Знаешь, хён, – начал я, глядя на сцену, – я бы хотел однажды увидеть твое выступление в таком театре. Представляю, как ты играешь на рояле, а публика в восторге. Юнги фыркнул, скрестив руки на груди. – Да ты с ума сошел! Такой шикарный театр – это не для меня. Я лучше в каком–нибудь концертном зале, где людей больше, а не просто роскошь. – А что, разве тебе не нравится, когда все восхищаются твоей музыкой? – поддразнил я. – Ну, не совсем, – сказал Юнги, приподняв бровь. – Лучше, когда они понимают, о чем я играю, а не просто восхищаются обстановкой. – О, так ты просто боишься, что тебя не поймут? – ухмыльнулся я. – Не бойся, я всегда буду твоим самым преданным фанатом. Юнги усмехнулся. – Ладно, но не жди от меня выступления в таком театре. Я не буду тянуть за собой толпу разочарованных зрителей. – Но ты же не можешь это просто так оставить, – продолжал я, усмехаясь. – Я жду от тебя выступления в таком театре, неужели ты не хочешь почувствовать себя звездой? – Звездой? – Юнги закатил глаза. – Я не готов к этому. Представляешь, сколько людей скажут: "О, кто это? Какой–то парень с роялем?" – Да ладно! – хмыкнул я. – Ты просто завидуешь, что Хосок сейчас будет на сцене, а ты – нет. Неужели ты не ждёшь его выступления? – Конечно, жду! – Юнги приподнял бровь. – Но у меня есть только один вопрос: какой по счету он будет? Я слышал, что это его дебютный концерт, и он всё время говорил, что это будет что–то особенное. – Дебютный? – Я поддел его, наклонившись ближе. – Так это значит, что он должен быть первым? Или он просто хочет, чтобы мы думали, что он первый? – Ах, ты иронизируешь, как всегда! – Юнги рассмеялся. – Ладно, предположим, что он второй. Это более безопасно, если он вдруг решит забыть движения! – Или просто случайно попадет в ритм другой песни, – добавил я, смеясь. – Хосок с его танцами, он же может спонтанно вжиться в любую музыку! – Да, в его исполнении это выглядит просто шикарно, – заметил Юнги. – Надеюсь, у него не будет лишних шагов на этой сцене! – Если он собьётся, я буду готов его поддержать, – заверил я с улыбкой. – Главное – это уверенность. – Уверенность? – Юнги повернулся ко мне. – Если он не забудет движения и не поскользнется на сцене, тогда будет всё хорошо! – Знаешь, если он упадет, я уверенно встану и буду аплодировать, – сказал я с притворной серьезностью. – Это будет самый запоминающийся момент вечера! – Да, и ты будешь единственным, кто захочет остаться на сцене после этого, – отозвался Юнги, скрестив руки на груди. – Лишь бы не надо было кидаться в него помидорами! – О, я бы выбрал что–то более стильное, – рассмеялся я. – Может, бутылку сока? Она сделает это шоу еще более ярким! – Сок? – Юнги вскинул брови. – Не слишком ли ты добрый, Чонгук? Если уж кидать, так настоящими помидорами! Надо, чтобы шоу было незабываемым! – Тогда я точно не смогу сдержать смех, если он начнет плясать под звуки "граната"! – подколол я его, и мы оба разразились смехом. – Не забывай, кто здесь главный хореограф! Если что, я сразу кину тебе в лицо свои танцевальные движения. – парировал он, не уступая в остроумии. – Серьезно? Твои танцевальные движения? Я мог бы задать тебе вопрос: "Где ты их прятал все эти годы?" – усмехнулся я. – В тайном месте, – загадочно произнес Юнги, указывая на свою грудь. – Лишь избранные могут их увидеть! – Да, и только в самом конце вечера, когда ты выпьешь пару десятков бокалов, – прокомментировал я, делая вид, что задумался. – Хотя вряд ли это произойдет – ты же всегда был скромным! – Ха–ха, скромным! Это точно не про меня, – ответил он, закатывая глаза. – Просто я предпочитаю оставаться в тени, чтобы такие, как ты, могли блеснуть! – Да, конечно, – усмехнулся я. – Тень всегда хороша, но не слишком ли ты много времени проводишь в ней? Я бы не хотел, чтобы ты окончательно там застрял! – Не беспокойся, у меня есть план, – Юнги наклонился ближе. – Я собираюсь забрать все аплодисменты и побежать с ними в свою тень! – Ну, тогда будь готов, я тебя поддержу, когда ты вернешься с призами, – сказал я, с улыбкой отодвигаясь от него. – Ты ведь не забудешь своего маленького друга? Мы продолжали поддразнивать друг друга, шикая и фыркая от смеха, пока не пришло время, когда стало действительно интересно. Я замер, когда занавес начал медленно разъезжаться, открывая сцену. Зал погрузился в тишину, и в этот момент мне показалось, что даже дыхание театра замерло. Я осознал, как напряжение охватывает меня, и вдруг ощутил, как волнительно становится в груди. Эта удушающая темнота и тишина, всколыхнули мой самый главный страх. Воспоминания о потере родителей всплыли в сознании, яркие и резкие, как удар током. Я вспомнил ту ночь – темнота, тишина, полное ощущение одиночества, когда страх пронизывал меня до самых костей. Те горящие в темноте глаза... Моя рука невольно сжалась в кулак. Юнги, сидя рядом, заметил, что что–то не так. Его внимательные взгляды, полные заботы, говорили о том, что он пытается понять, что происходит. Я не хотел показывать, как меня терзает давящее чувство тревоги, но в какой–то момент это стало невыносимо. Когда нарастающее волнение достигло своего предела, Юнги, наконец, вмешался. Он осторожно взял меня за руку, словно подавая сигнал поддержки, который говорил, что я не один. Это простое прикосновение вернуло мне немного в реальность, и я почувствовал, как пламя паники постепенно угасает. Бросив косой взгляд в его сторону я встретился с его внимательным взглядом. – Ты в порядке? – прошептал он, и его голос был тихим, но полным заботы. Я собрался с мыслями и, чуть отодвинув тёмные тени воспоминаний, кивнул, стараясь успокоить себя. Я знал, что, несмотря на все страхи и тёмные мысли, Юнги всегда был рядом, готов поддержать. С этими мыслями я снова перевёл взгляд на сцену, погружаясь в атмосферу, полную ожидания и искусства. Выступление началось, и с первых же мгновений сцену заполнили яркие огни и живые звуки. Я почувствовал, как напряжение улетучивается, уступая место любопытству. На сцене танцоры начали своё хореографическое представление, и каждое движение словно отзывалось в моем сердце. Это были как сольные, так и групповые танцы, каждый номер отличался своей тематикой и стилем. Первый номер был исполнен в духе классического мюзикла, с красочными костюмами и роскошной хореографией, где каждый танцор гармонично дополнял друг друга. Я не мог оторвать взгляд от выступающих. Они двигались так, будто были частью единого организма, их шаги сливались в идеальную симфонию. Я замер в восторге, наблюдая за их энергией и страстью. Следующий номер перенёс нас в мир волшебства и сказок. Танцоры в сверкающих нарядах танцевали под звуки нежной музыки, и каждый их шаг вызывал у меня улыбку. Я не мог не восхищаться тем, как они передавали эмоции, заставляя зрителей погружаться в их историю. Юнги, сидящий рядом, всё это время шептал мне какие–то интересные факты о танцах и хореографах, которые стояли за этими постановками. Он всегда знал, как меня заинтриговать. Я, не отрываясь от сцены, слушал его с неподдельным интересом, всё больше увлекаясь атмосферой. Затем начался третий номер – более современный, с динамичной музыкой и стильными костюмами. Танцоры, словно электрические искры, заполнили сцену, и я почувствовал, как адреналин пронизывает моё тело. Каждый жест был полон энергии, а их движения были настолько выразительными, что казалось, будто они могут говорить без слов. Я наслаждался каждым моментом, и в эти мгновения забыл о своих переживаниях. Всё, что имело значение, это ритм музыки и красота танца. Я обменивался взглядами с Юнги, и каждый раз его улыбка поднимала мне настроение ещё больше. Спустя несколько танцев пришла очередь Хосока. Сцена осветилась ярким светом, который словно заливал зрителей солнечным теплом. Я знал, что этот момент наступил, и волнение захлестнуло меня. Все внимание в зале было приковано к одному человеку – к Хосоку, который, казалось, плыл по сцене, словно сам свет. С первых мгновений его выступления меня поразила его энергия. Хосок соединял разные стили танца, смешивая элементы хип–хопа, классики и даже немного уличного. Каждое его движение было пронизано грацией и уверенностью. Я не мог оторвать от него глаз: он напоминал солнечный луч, освещающий всё вокруг. Когда он начал танцевать, казалось, что время остановилось. Каждый шаг, каждый поворот отражал его страсть к танцу. Он был в своей стихии, и я ощущал, как вся атмосфера зала наполняется его магией. Зрители вокруг меня не сдерживали восторженных возгласов. Я сам невольно поддался этому волнению, вдыхая ритм вместе с ним. Хосок заканчивал свой номер мощным движением, словно создавая волну, которая затопила всю сцену. Зал взорвался аплодисментами. Я почувствовал, как сердце колотится в груди от гордости за друга. Он выглядел таким уверенным, таким сильным. Когда я и Юнги наконец пришли в себя после впечатляющего номера Хосока, вдруг сцену окутала темнота из–за чего я немного вздрогнул, но Юнги тут же вновь схватил меня за руку, отвлекая от моих темных мыслей. Я с недоумением уставился на пустое пространство, когда внезапно в свете софитов появилась спина одного танцора, лежащего на полу. Это был контраст – от яркого выступления к мрачной сцене разрухи. Я ощутил, как меня охватывает волнение, когда танцор начал двигаться, и вскоре до меня дошло – это был Чимин. Сердце у меня забилось быстрее. Я не знал, что он тоже участвует в этом выступлении! Это был его дебют! Момент, когда он мог показать всем свои способности. Я обменялся быстрым взглядом с Юнги, и его глаза светились удивлением и радостью. Чимин двигался, как загнанная в угол птица, его танец отражал борьбу и страсть. Он метался по сцене, изгибаясь и подпрыгивая так высоко, что я не мог удержаться от восхищенного ахания. Его движения были полны эмоций – каждый жест говорил о том, что он вложил в это выступление. Я не мог отвести от него глаз, его талант завораживал. В конце танца, словно поверженный воин, Чимин рухнул на пол, его тело замерло, и весь зал замер в тишине. Я почувствовал, как дыхание захватывает, и в этот момент раздались громкие аплодисменты. Я был горд за него, за то, что он преодолел все сомнения и вышел на эту сцену. Юнги, сидя рядом, тоже восторгался. Мы оба понимали, как важно было это выступление для Чимина. Сцена была его, и он завоевал её. Я повернулся к Юнги, и в его взгляде отражалось то же восхищение, что и у меня. Когда занавес наконец опустился, и зал наполнился громкими аплодисментами, я почувствовал прилив энергии. Этот момент был важен для Чимина, и я хотел, чтобы он знал, что мы с Юнги рядом. – Давай найдем Хосока и Чимина! – я подталкивал Юнги в бок, нетерпеливо глядя на заполненный вестибюль. – Я не уверен, где у них гримерки. – сказал Юнги, оглядываясь вокруг и пытаясь найти указатели. – Нужно узнать, где их вход. – Ты же знаешь, что у тебя есть свои таланты. Может, ты вспомнишь, где они обычно находятся? – поддразнил я, шутливо толкая его в плечо. Юнги усмехнулся и покачал головой, но всё равно начал перебирать варианты. Я заметил, как его взгляд скользит по стенам театра, как будто он пытался найти там что–то знакомое. Время шло, и мне становилось всё труднее удерживать волнение. – Быстрее, пока все не разбежались, – напомнил я, вдыхая аромат свежего попкорна, который доносился из ближайшего кафе. – Да, да. – ответил он, но сам явно не был уверен, куда идти. Он попытался уверенно вести меня по коридорам, но вскоре я заметил, что он сам не знает, куда направляется. Я обожал такие моменты: мы вдвоем, полные ожидания, пробираемся по театру, который теперь казался бесконечным лабиринтом. Вокруг нас мелькали другие зрители, обсуждающие представление, и я ловил отголоски их восторженных голосов. – Ты всё–таки был прав! – подбадривал я Юнги, когда мы, наконец, нашли дверь с надписью «Гримерки». Он только хмыкнул в ответ, но я заметил, что его глаза сияли от гордости. – Теперь главное – не сбить Хосока с толку, когда мы его увидим, – добавил он, уверенно толкая дверь. Я кивнул, волнуясь о том, что скажем, когда найдем друзей, и о том, как они отреагируют на свой успех. Когда мы, наконец, подошли к двери гримерки, я вспомнил, что Хосок был не только нашим другом, но и тем, кто так уверенно настаивал на том, чтобы мы пришли. Он, конечно, знал, что мы будем, и был уверен, что это будет важно. Внутри царила атмосфера напряженного ожидания. Хосок сидел на диване, расправляя свою одежду и, казалось, наслаждаясь моментом. Чимина не было видно, и я вдруг ощутил легкую тревогу. – Хосок! Мы здесь! – воскликнул я, и он мгновенно поднял голову, его глаза засветились, когда он нас увидел. – Чонгук! Юнги! – радостно воскликнул он, вставая и подходя к нам. – Как вам представление? – Это было потрясающе! – ответил я, улыбаясь. – Я даже не знал, что ты смог бы так удивить нас. – Но ты знал, что это будет важно для Чимина, – поддразнил Юнги. – Неужели ты не собирался раскрывать все секреты? Хосок лишь усмехнулся и наклонил голову в сторону. – Да, это было важное выступление, – сказал он, и в его голосе слышалась гордость. – Чимин действительно вложил в это много сил. Я взглянул на Хосока, пытаясь понять, где же Чимин. – Где он? – спросил я, не удержавшись. Хосок снова усмехнулся, его глаза заблестели. – Чимин сейчас немного переживает, – объяснил он. – Это был его дебют, и он не совсем уверен, как его восприняли. – Он же великолепно танцевал! – воскликнул я. – Каждый из нас ахал от его выступления! – Да, но ты знаешь, какой он, – Хосок вздохнул. – Для него это всегда что–то большее, чем просто танец. Я понимал, что это действительно так. Чимин всегда был очень самоотвержен в своем творчестве. Я поразмыслил, как важно поддержать его в этот момент. – Мы должны его найти, – сказал я, уже полон решимости. – Он должен знать, что это было нечто удивительное. Хосок кивнул, и я увидел, как его выражение лица меняется – он, кажется, тоже понял, что это нужно сделать. – Давайте поищем его. – предложил он, и я почувствовал, как волнение снова заполняет меня. Мы вышли из гримерки, полные решимости найти Чимина и дать ему понять, насколько его выступление было важным не только для него, но и для всех нас. Мы направились вглубь коридора, стараясь не пропустить ни одного уголка, где мог бы прятаться Чимин. Наконец, мы увидели его, стоящего у стены, словно он пытался раствориться в ней. Его плечи были опущены, а взгляд был сосредоточен на полу. – Чимин! – воскликнул я, не дожидаясь, пока мы подойдем ближе. Он быстро поднял голову, как будто не ожидая увидеть нас. Я буквально бросился к нему и обнял его, чуть ли не душа в своих объятиях. – Ты был великолепен! – закричал я, не стесняясь в комплиментах. – Это было просто невероятно! Я никогда не видел ничего подобного! Чимин, сначала немного смущенный, с недоумением посмотрел на меня, затем его лицо расплылось в улыбке. – Спасибо, Чонгук. – сказал он, слегка хихикая, и попытался вырваться из моих объятий, но я крепко держал его. – Ты просто звезда, понимаешь? – продолжал я, не в силах сдержать свой восторг. – Каждый из твоих движений был магией! Юнги, наблюдая за нашей сценой, не мог остаться в стороне. Он подошел к нам и с легкой усмешкой сказал. – Да, не думай, что у нас тут конкурс на наибольшее количество комплиментов. Ты, возможно, просто слишком много ел перед выступлением, и это дало тебе энергии, чтобы так зажигать. Чимин, смеясь, закатил глаза и ответил: – Да, как ты и говорил, Юнги-хен, "перед выступлением нужно есть побольше, чтобы было, что показывать на сцене". Юнги обнял Чимина и легонько толкнул его, добавив. – Не слушай Чонгука, он просто ревнует, что не смог покорить сцену так, как ты. Чимин засмеялся и посмотрел на меня с игривым выражением лица. – А может, ты просто хотел, чтобы я не стал лучше тебя? – Мечтать не вредно! – ответил я с ухмылкой. – Но давай, ты просто должен помнить, что мы все здесь, чтобы поддержать тебя. Чимин, наконец, почувствовал себя более уверенно и, осматривая нас обоих, сказал. – Спасибо, ребята. Я действительно переживал, как всё пройдет. Юнги, став серьёзным, кивнул и добавил. – Ты прекрасно справился. Это было важно не только для тебя, но и для нас всех. Мы гордимся тобой. – Ну и как тебе выступление? Надо сказать, ты выглядел так, будто каждое движение было запланировано заранее. – начал я, подмигивая Чимину. – Да, ты просто блестел, – добавил Юнги с хитрой улыбкой. – Надеюсь, ты не забыл, как делать контрольный сброс – вдруг ты решишь снова впасть в свою артистическую истерику? Чимин приподнял бровь, его улыбка стала шире. – Какое ещё «впадение в истерику»? Это было мастерство! Ты бы знал, сколько пота я пролил перед этим выступлением. – Я надеюсь, что не на сцене, – подколол я, вызывая у Чимина легкое фырканье. – Если бы ты так «потел» на сцене, то стал бы главной жертвой антисептика. Юнги, не желая отставать, добавил. – Да, но ты знаешь, Чимин, что и я готовлюсь к своему дебюту. В следующий раз я тоже сделаю контрольный сброс, и ты будешь стоять и смотреть, как я сияю. – Ага, именно так, – отозвался Чимин с сарказмом. – Ты же просто собираешься стоять на сцене и улыбаться, как всегда. Я не удержался от смеха. – По крайней мере, у Юнги будет отличная улыбка на сцене, чтобы отвлечь зрителей от его танцев. – Ой, вы оба просто завидуете моему таланту! – сказал Юнги, обиженно сложив руки на груди. – Все знают, что я могу спеть, как никто другой. – Да, именно так, – отозвался Чимин, подмигивая. – Но споёшь ли ты хоть одну ноту без фальши? – Эй! – закричал Юнги, указывая на него. – Я могу спеть любую ноту! У тебя нет шансов! Чимин хихикнул и, покачивая головой, добавил. – Ладно, это уже не важно. Главное, что я теперь на коне, а вы оба просто мои подножки. Юнги и я обменялись взглядами, а затем разразились смехом. – Подножки? Мы скорее твои рыцари! – воскликнул я, и Чимин снова заулыбался, почувствовав себя комфортно и расслабленно в нашем кругу. Мы продолжали дразнить друг друга, смеялись и обменивались шутками, забыв о напряжении предыдущего выступления и наслаждаясь моментом дружбы. – Где остальные? – поинтересовался я, озираясь по сторонам. – Я думал, что все будут здесь, чтобы поддержать тебя. – О, они здесь, – ответил Хосок, широко улыбаясь. – Но у них другие места. Знаешь, как это бывает с великолепным Сокджином – ему нужно уединение, иначе он затмит все выступление. Чимин засмеялся, а я не удержался от комментария. – А Тэхен с ним, чтобы скрасить его одиночество? Это звучит почти как романтический фильм. – Прямо так, – кивнул Хосок с подмигиванием. – Тэхен – единственный, кто может вытерпеть его нарциссизм и при этом не потерять рассудок. – Сокджин и Тэхен – идеальная пара, – заметил я, прижимая руку к груди, как будто они действительно звёзды фильма. – Вместе они покоряют мир… своей красотой. Чимин продолжал смеяться. – И параллельно вызывают у всех остальных приступы зависти. Ты бы видел, как они смотрят друг на друга. У меня чуть сердце не остановилось от их блеска! – Да, может быть, они в следующий раз проведут мастер–класс по самодовольству, – добавил Юнги с сарказмом. – Мы все будем присутствовать, чтобы учиться. – О, да! Я хочу увидеть, как они будут показывать, как вздыбить волосы, чтобы создать идеальную прическу, – поддакнул я, изображая гримасу. – И как важно каждый раз смотреть в зеркало! – В конце концов, эти двое могут создать целую науку из своей эстетики. – подытожил Чимин с лёгким смехом. Хосок, как всегда, не мог удержаться от шуток. – Ну, если они когда–нибудь сойдут с ума, нам стоит попробовать провести выставку под названием «Как не стать тенью своего отражения». Мы все расхохотались, наполняя коридор театра дружеским весельем. Как только мы продолжили смеяться, вдруг откуда–то появился Сокджин, как всегда, привлекая внимание. Он позировал, словно снимался для рекламы элитных духов, отправляя нам воздушный поцелуй с такой грацией, что все вокруг моментально замерли, завороженные его красотой. – Ах, как же прекрасно снова видеть вас, – произнёс он, подмигнув, и на его лице появилась та самая улыбка, которая могла осветить целую комнату. – Чимин, ты просто великолепен! Какое счастье видеть тебя на сцене! Тэхен подбежал к нам с квадратной улыбкой, как будто только что вышел из комикса, его энергичность была неотразима. Он обнял Чимина, не отлипая от него, несмотря на весь шум вокруг. – Чимин, ты был невероятен! – воскликнул он, обнимая его так крепко, что тот чуть не задохнулся. – Я думал, что сердце моё разорвётся от гордости! – О, спасибо, Тэхен! – Чимин смущённо засмеялся, явно наслаждаясь вниманием и теплом в его объятиях. – Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение. – Не только тебе, – вставил я с улыбкой. – Кажется, ты смог создать вокруг себя атмосферу блаженства, от которой мы все просто таем. – Мы все знаем, что тебе повезло, попав в такие объятия, как у Тэхена. – добавил Юнги, улыбаясь. – О, это настоящая сказка, – засмеялся Чимин, и в его глазах сверкали искорки счастья. – Я чувствую себя словно в волшебной истории, где всё идеально. Сокджин, не упуская возможности, вновь прокомментировал. – А если бы это была реклама, то сейчас бы звучала музыка, и все бы сошлись с ума от нашей прекрасной дружбы! На это все хихикнули, понимая, что его слова были очередным остроумием, а не претензией. Сокджин лишь приподнял бровь, будто это и было его целью, и с ухмылкой добавил. – А вы разве не готовы к этому? Я ведь жду, когда вы начнёте аплодировать! Мы все рассмеялись в ответ, и напряжение рассеялось, уступив место дружескому теплу. Тэхен продолжал держать Чимина в своих объятиях, будто он был единственным источником тепла в этом холодном мире. Мы улыбались, наслаждаясь моментом, который казался идеальным завершением яркого выступления и предвестием новых, ещё более захватывающих событий. Тэхен продолжал весело висеть на шее Чимина, словно мишка, который не собирался уходить, и это ни капли не смущало нашего танцора. – Знаешь, – проговорил Тэхен, крепко обняв Чимина, – ты просто обязан выступать чаще. Я буду твоим самым преданным фанатом, пока не стану слишком старым, чтобы носить тебя на своих руках! Чимин смеялся в ответ. – Ну, я не против такого поклонника! Может, даже сделаем тебя частью шоу – «Чимин и его верный медведь»! Сокджин подхватил. – Обязательно добавьте зрелищный танец с медведем! Все будут в восторге. Я наблюдал за этим обменом шутками с улыбкой. – А ты как, Чонгук? – обратился к мне Юнги. – Будешь дразнить Чимина, что он танцует лучше, чем ты когда–либо мечтал? – О, не слишком, – ответил я с ухмылкой. – У меня нет шансов с такой конкуренцией. Чимин, ты просто чудо! – Точно, ты же просто собираешься носить меня на руках, пока все остальные не превратятся в пыль! – подхватил Тэхен с добродушным смехом, и мы все хихикнули. В этот момент я вдруг заметил что–то в конце коридора. Я прищурился, пытаясь разглядеть фигуру, которая медленно отдалялась. Высокий, статный силуэт с короткими черными волосами был чем–то знаком. Я замер на месте, удивлённо моргая. В то время как разговор продолжался, я всё ещё не мог отвести взгляд от высокого силуэта мужчины, который медленно удалялся в конце коридора. Его фигура становилась всё менее четкой, и какое–то странное чувство закралось в мою грудь. Не то чтобы это была тревога, скорее, что–то вроде трепета – знакомое, но непонятное. – Эй, Чонгук, ты где? – вдруг спросил Юнги, вернув меня в реальность. Я увидел, как он и остальные смотрят на меня с недоумением. – Чонгук? – повторил Тэхен, приподняв брови. Я всё ещё не мог оторваться от той фигуры, которая уходила всё дальше, словно прячется в тени. Внутри что–то ёкнуло. Я почувствовал, что это ощущение было чем–то большим, чем просто любопытство. – Да, всё в порядке, – вымолвил я, хотя на самом деле не был уверен. – Просто… просто кто–то там… – Кто–то там? – перебил Сокджин с игривой ухмылкой. – Надеюсь, ты не влюбился в призрака, а? Все засмеялись, и я попытался выдавить улыбку, но не мог отвести взгляд от уходящего силуэта, пока он не исчез за поворотом. – Может, это просто персонал. – пробормотал я, хотя в глубине души понимал, что это не так. – Персонал, говоришь? – усмехнулся Юнги. – Ты смотри, только не уходи с ним в гримерку. – Почему бы и нет? – подхватил Хосок, играючи толкая Чимина в бок. В то время как смех друзей наполнял воздух, в голове у меня все еще крутилась мысль о том, кто мог быть этим человеком и почему его удаляющаяся фигура оставила такой след в моём сердце. Я попытался скрыть свои мысли за улыбкой, но внутри всё ещё ощущал этот странный зуд. Разговор продолжался, но я не мог полностью сосредоточиться на словах друзей. Они веселились и подшучивали друг над другом, а я был отрезан от этого мира. – А помните, как я пытался сделать идеальный прыжок и приземлился прямо на ногу Сокджина? – с хихиканьем спросил он. – Мне казалось, что я выступаю на Олимпийских играх! – Ты просто хотел затмить его красоту, – смеялся Тэхен, наклоняясь к Сокджину, который сдерживал смех, как будто готовился позировать для фото. – Наверное, я бы тоже попытался так сделать, – подмигнул Сокджин. – Но мне нужна была бы неделя, чтобы восстановиться! Мои друзья старались отлвечь меня, но какое–то смутное предчувствие всё равно не покидало меня. Внутри меня царило смятение, и я не мог отвлечься от этого странного чувства, которое поднималось в груди. – Эй, Чонгук, ты где? – раздался голос Юнги, возвращая меня в реальность. Я увидел, как он и остальные смотрят на меня с недоумением. – Да, всё в порядке. – вымолвил я, хотя на самом деле не был уверен. Юнги, заметив, что я напряжён, подошёл ближе, погладив меня по плечу. – Хочешь сходить в буфет? – спросил он, стараясь отвлечь меня. – Может, что–нибудь перекусим? Я покачал головой, всё ещё погружённый в свои мысли. – Нет, хён… не сейчас. – Ты уверен? Может, ты просто проголодался? – его голос был полон заботы, но я не мог отвлечься. Сокджин и Тэхен начали переговариваться, обсуждая, что хотят пойти в буфет. – Мы с Тэхеном тогда отправляемся, – сказал Сокджин с игривой улыбкой. – Надеюсь, там ещё что–то осталось. Чимин и Хосок также начали собираться, им пора было вернуться в гримёрку до начала следующего выступления. Юнги, не желая сдаваться, предложил. – Может, просто прогуляемся? Глядишь, на свежем воздухе станет легче. Я посмотрел на него и, наконец, почувствовал, как напряжение немного уходит. – Да… да, наверное, это будет кстати. – Не потеряйтесь! – с ухмылкой напомнил Сокджин, и я кивнул в ответ. С Юнги мы направились к выходу. Мы вышли на улицу, и темнота окутала нас, наполняя вечер особой атмосферой. Лунный свет пробивался сквозь деревья, создавая причудливые тени на тротуаре. Юнги шёл рядом, его присутствие было мне неимоверно приятно, как теплый плед в холодный вечер. Мы нашли тихий уголок с лавочкой, укрытой от шума и ярких огней. Сев рядом, я почувствовал, как напряжение постепенно уходит. Тишина ночи обволакивала нас, и только редкие звуки города нарушали это спокойствие. Юнги молчал, позволяя мне собраться с мыслями. Я ценил его умение быть рядом, не заставляя говорить. – Знаешь, – начал я наконец, – Тот человек в коридоре… Он показался мне знакомым. Юнги кивнул, его лицо отражало внимание и понимание. Я глубоко вдохнул, стараясь выбрать слова, которые могли бы описать то, что чувствовал. – Но потом он ушел. Я не понимаю, почему это меня так тревожит. Как будто что–то важное было упущено. – Может, это просто любопытство, – мягко предложил он, его голос звучал тихо и успокаивающе. – Или что–то большее? Я пожал плечами, не зная, как объяснить это чувство. Ночь окутала нас, и тишина стала ещё более гнетущей. – Может быть… – я замялся, стараясь разобраться в своих эмоциях. – Я просто... Такое чувство будто я знаю его. Юнги повернулся ко мне, его взгляд был полон понимания и поддержки. – Иногда такие встречи не случайны. Ты ведь знаешь, что я всегда готов помочь, если тебе нужно разобраться. Я благодарно посмотрел на него, чувствуя, как тепло его присутствия помогает справиться с внутренним смятением. Мы продолжали сидеть в тишине, позволяя этому моменту остаться между нами, погружёнными в свои мысли под покровом ночи. В какой–то момент я почувствовал, что готов делиться своими переживаниями. – Мне просто страшно. – произнес я тихо, и слова словно вырвались из самой глубины. – Не знаю, что это за чувство, но… оно меня не покидает. Юнги наклонился ближе, и я увидел, как он внимательно слушает, готовый принять мои сомнения и страхи. – Если тебе нужно поговорить, я здесь, – сказал он, и это добавило мне сил. Я несколько минут сидел в молчании, подбирая слова, чтобы объяснить свои страхи. – Я боюсь, что что–то не так – начал я, стараясь сформулировать свои мысли. – Как будто что–то упущено, и я должен это понять… Я почувствовал, как грудь сжимается от неясного страха. Сердце колотилось, и я не мог понять причину этого тревожного ощущения. – Чонгук, – произнес Юнги, – что именно тебя беспокоит? Я замер, не в силах найти слова. Почему я испытываю тревогу? Это было похоже на какую–то скрытую опасность, которую я не мог распознать. – Я… просто не могу избавиться от этого чувства, в груди будто... разрывает... – сказал я, и на мгновение замер, погружаясь в свои мысли. – Почему мне так страшно? Я понуро опустил голову, ощущая, как рука Юнги сжимает мое плечо в поддержке. Глубоко вздохнув свежий прохладный воздух, я прикрыл глаза, и вдруг в голове всплыл силуэт с камер наблюдения. Высокий силуэт, сгорбленные плечи, с черными волосами, идущий в переулок... ЭТО ОН! Я вскочил с лавочки, переполошив Юнги. – Что такое, Чонгук? Мои мысли, запутанные и тревожные, в одно мгновение прояснились. Тот странный человек с сверкающими глазами. Это странное чувство в груди... – Чонгук, куда ты? – крикнул Юнги, но я уже стремглав мчался, игнорируя его вопрос. Ноги сами унесли меня, а голова была заполнена только одной мыслью: мне нужно найти этого мужчину. Я мчался обратно к театру, где уже начался второй акт, и по всей площади театра царила тишина, ведь все гости заполнили залы. – Чонгук, стой! – закричал за мной Юнги, я услышал шаги, следующие за мной сзади. Он не оставался позади. Мои мысли метались в голове, и я не мог избавиться от ощущения, что все это связано с ним, с этим человеком.

***