В тени Чемпионов

      Приём продолжался, но Уён чувствовал, как окружающий мир постепенно теряет четкость. Весь шум, смех и разговоры стали не более чем фоном для его мыслей. Голова заболела.       Госпожа Дереван исчезла в толпе, но её слова повторялись эхом в его голове раз за разом. Герой или выгодный Чемпион? Что это вообще должно значить? Он уже знал, что для неё выбор Уёна очевиден, что её интересует не просто победа, а что-то гораздо более значимое — что-то, что могло бы принести ей реальную выгоду.       Но пока мысли об этом не давали покоя, было и нечто другое, что требовало внимания. Он чувствовал взгляд родителей, который ощущался, как тяжёлый груз. Они уже полагались на него. Его слова, его действия, каждая деталь — всё важно. Он улыбнулся им, на что получил краткий кивок отца.       Когда настал момент прощания, он подошёл к своей семье. Её глаза полны тревоги и невыразимой боли, но мать, как всегда, сдерживалась. Она не плакала — не позволяла себе. Но её руки были холодны, словно ледышки.       — Ты вернёшься победителем, — сказал отец, и Уён почувствовал тяжесть его слов. В голосе отца не было сомнений, только решимость и тревога, которой не удалось скрыться за строгим лицом.       — Я сделаю всё, что в моих силах, — ответил Уён, сам не до конца веря в свои слова. Но ничего более он не мог сказать, чувствуя как ком в горле мешал промолвить даже это.       Его мать, едва сдерживая слёзы, прошептала:       — Мы будем гордиться тобой.       Она прижала его к себе, не говоря больше ничего, но её взгляд был полон тревоги, недосказанности. Уён чувствовал, как её сердце бьётся в груди слишком быстро, собственно как и его. Мальчишка сжал мать в объятиях посильнее, понимая что слишком скоро всё это закончится, и, возможно, это прощание станет последним.       Когда он, наконец, шагнул от них и направился к масивной двери, его руки дрожали, так что Уён позволил себе сжать их замком. Миротворцы, стоявшие у входа, не сказали ни слова и лишь раступились, открывая дверь перед молодым Чемпионом. Словно тени, они обступили его, спрятав весь блеск его костюма и скрылись за дверьми.

      Миротворцы без слов указали парню путь, а шум за его спиной становился всё более отдалённым. Уён вслушивался в звук, что издавали туфли, бьющиеся о величественный камень.       От волнения ему показалось, что воздух стал давить ему на грудь. Он шагал по длинному коридору, где стены, гладкие и лишённые каких-либо украшений, отражали его образ, словно пытаясь поглотить его. Его шаги с нарастающим эхом отдавались в пустоте.       Наконец, казавшийся бесконечным, коридор закончился тяжелой дверью, за которой Уёна уже ждала машина, такая по-глупому вычурная. Кузов переливается золотом, с плавными линиями и гравировками. Колёса массивные, но выполнены с использованием лёгких, почти невесомых материалов, с эффектом сияния, создавая впечатление, что машина будто парит над землей. Прямо в стиле Капитолия, подумал Уён.       Один из миротворцев открыл ему дверь и парень почти присвистнул, когда аккуратно расположился на сидениях. Внутри ему глаза порезали роскошные золотистые ткани обивки, драгоценные камни и меховые кресла. Панель с голографическим экраном — что-то похожее на планшет отца. Даже Уён никогда не видел ничего подобного раньше.       — Вот и наш Чемпион! — услышал парень в ту же секунду как захлопнул за собой дверь. Напротив себя он увидел молодого парня, которого не мог не узнать. Его украшал облегающий костюм из тёмной ткани, украшенный металлическими вставками, что напоминали броню. Его темные волосы зачесаные назад, были накрыты какой-то чёрной невесомой тканью, прикрепленной ещё и к манжетам костюма. Наставник. Ким Хонджун.       — Для меня честь познакомиться с Вами, — Уён склонил голову, выражая почтение, но в ответ лишь услышал тихий смешок. Он сжал свои колени пальцами.       — Давай не так официально! Со мной ты можешь не тратить силы на поддержание образа, — парень, который был старше Уёна лишь на год, отмахнулся от него. Не удивительно. Хонджун был знаменит своим характером.       — В таком случае, — Уён постарался немного расслабиться, но чувствовал, как напряжение не уходит, — рад встрече.       Хонджун кивнул и откинулся на меховую спинку. Наконец машина тронулась с места.       Уён помнил игры Ким Хонджуна. По истине одна из самых легендарных для Капитолия игр. Молодой парнишка, который сумел подружиться с каждым из трибутов во время тренировок, просто напросто натравил их друг против друга, посеял такую панику среди них что… Удивительно, что они не переубивали друг друга ещё в первый день.       — Ну, как настрой, Уён? — мастер манипуляций. Ему и оружие не понадобилось. Хонджун смотрит внимательно своими прищуренными глазами.       — Я готов, — лишь кивнул Уён, наконец разжав пальцы. Он разгладил брюки ладонями, — Родился готовым.       Хонджун вдруг рассмеялся.       — Я рад такому рвению, — парень бросил последний взгляд на Уёна и уставился в окно, наблюдая как ослепительные огни столицы проносятся мимо, — Давно я не был в Доме Трибутов.       Дом Трибутов стоит на фоне величественных небоскрёбов столицы Панема, как стеклянный гигант, отражающий свет ярких огней и облаков. Его фасад сверкает, словно гигантская зеркальная стена, преломляя солнечные лучи и создавая ощущение, будто здание растворяется в воздухе. Уён сразу вспомнил как долго мог его разглядывать во время прогулок с матерью. Парень готов, что ближайшие две недели это место станет ему домом.       Когда они подъехали к Дому Трибутов, Уён почувствовал, как его сердце на мгновение сжалось. Здание перед ним казалось ещё величественней, чем он помнил. Он выдохнул.       Машина плавно остановилась, и Уён, следуя за Хонджуном, вышел из неё, стараясь не выдать волнения. Пришлось потрясти головой, чтобы войти в образ. Парень рядом усмехнулся и похлопал Уёна по плечу.       Следующая игра началась.

***

      Сан устал. Он стоял на краю перрона, рядом с отцом, чьи глаза были полны боли и горечи, но на лице всё равно оставалась сдержанная решимость. Отец крепко сжимал его плечо, как будто пытался передать всю свою силу и поддержку, чтобы тот мог унести их с собой. Рядом стояла Лия со своей семьёй. Женщина рыдала, отправляя дочку на смерть.       Ветер свистел в ушах, вырываясь из-за границ перрона, а мелкие капли дождя, скользившие по стеклянным окнам поезда, отражались в темных глазах парня. Он стоял стиснув зубы, с усилием сдерживая дрожь в руках, которые были теперь пустыми без привычного мешка для хлопка.       — Ты сделаешь всё правильно, — сказал отец, наконец нарушив молчание. Его голос был твёрдым, но не отличился уверенностью.       Парень посмотрел в его глаза, ощущая тяжесть этих слов. Он не мог ответить. Он знал, что не сможет найти правильные слова. Он лишь кивнул, и продолжил пялиться на поезд, который так смешно смотрелся на этой грязной, ветхой платформе.       Поезд, в котором трибуты добирались до столицы, был невероятно роскошным и величественным. Он выглядел как нечто среднее между экспрессом и гигантским мобильным дворцом. Он был обшит металлическими панелями, которые, в зависимости от угла падения света, переливались золотыми и серебряными оттенками. Невероятно. Сан уверен, что в природе такого металла не существует.       Вдруг раздался оглушительный гудок и двери поезда отворились. Миротворцы раступились, приказывая трибутам войти.       Сан осмелился сделать пару шагов, так что отец шагнул назад, взгляд не отрывая от сына. В последние мгновения парень схватил его за руку, сильно сжал её, как будто пытался запомнить каждый момент этой последней встречи. Глаза отца сверкнули, отражаясь светом в слезах и парень обнял его.       — Все хорошо, мама за мной присмотрит, — прошептал Сан и быстро отстраняясь от папы, наконец вошел в поезд, пока миротворцы не начали ворчать еще громче.       Когда поезд начал отъезжать, отец не пошевелился, оставаясь неподвижным на перроне, смотря на исчезающий поезд, пока тот не стал совсем маленьким, сливаясь с горизонтом. В груди у него было пусто, как в чёрной бездне, а в глазах — невыразимая боль. Внутри он знал одно: его сын уже не вернется.       Внутри поезд не был похож на обычный транспорт. Каждый вагон был просторным, с высокими потолками и стенами, покрытыми мягким красноватым бархатом и драгоценными тканями. Всё в этом поезде было продумано до мелочей: от мягких кресел, напоминающих уютные кресла в королевских апартаментах, до стола, на котором стояли изысканные бутылки с напитками и закуски. Сан присел на одно из многочисленных мягких кресел. Просто смехотворно. Напротив него уселась Лия. Сан не стал её разглядывать после того как увидел красные от слез глаза. Он уставился в окно, наблюдая как быстро меняется пейзаж за ним. Мелькали силуэты деревень и пустых полей, а внутри было пусто, как будто весь мир Сана сжался в этот вагон.       Какое-то время им дали посидеть молча.       Неожиданно двери в салон распахнулись, и в вагон вошёл ведущий жатвы. Он был высоким, со слишком широкой улыбкой, а глаза, несмотря на его оптимизм, казались холодными. Он шагнул в вагон с такой уверенностью, что казалось, весь этот поезд был специально создан для его появления. Сан не удивился бы, услышав оркестр.       — Ах, какие красивые! Переживаете? — его голос прозвучал громко и нарочито весело, почти театрально, будто он старался скрыть свои настоящие намерения и мысли, — Но ничего страшного, мои дорогие трибуты, перед вами не просто путь в Капитолий, а ваше великое путешествие к славе!       Наконец он оглядел Лию и Сана. Его взгляд остановился на чужом.       — Как приятно видеть такой решительный взгляд! — сказал он, подходя к Сану и легко положив руку ему на плечо, — Не переживай, ты обязательно справишься.       Парень не был уверен о каком взгляде говорит мужчина, но на всякий случай расслабил брови, что свёл к переносице. Злился.       — Конечно, я понимаю, что вам сейчас трудно, — продолжал он, поудобнее усаживаясь рядом с парнем, — Но это не просто шанс для вас. Это шанс для вашего дистрикта, для вашей семьи! И какой бы путь вам ни был уготован, всегда помните — вы избранные!       Он был точно горд собой и своими речами. Он вновь осмотрел трибутов, а его глаза мерцали почти искренним любопытством, несмотря на явное напряжение в атмосфере. Лия по-прежнему сидела, свернувшись в кресле, её глаза были затуманены слезами. Сан тяжело вздохнул и жернув плечом постарался скинуть с себя чужую руку. На удивление, мужчина и правда поднялся с кресла. Он подошёл к двери и, замедляя шаг, ещё раз обернулся к трибутам.       — Ах, да! Еще одна важная вещь! Вы уже скоро будете в столице, где всё будет совершенно по-другому. Там вас ждёт встреча с вашими стилистами и тренерами, с которыми вы будете работать, тренироваться и готовиться к величайшему испытанию вашей жизни! Но не переживайте, все будет хорошо. Главное — держитесь бодро, смело, уверенно! И пусть удача будет на вашей стороне!       Ведущий, удовлетворённый своей речью, улыбнулся ещё раз и, оставив их в тишине, открыл дверь. Мгновение спустя она захлопнулась за ним, и по вагону снова распространилась тягучая тишина. Миротворцы закрыли проход своими телами.       Лия вдруг заплакала навзрыд.       — Я не хочу умирать, — прошептала она, её слова отозвались в пустоте вагона, — Я не хочу, чтобы это было моим концом.       Сан повернулся к ней, их глаза встретились.       — Я тоже, — кивнул парень, не успев закончить свою мысль. Тишину прервала музыка, которая донеслась из динамиков, расположенных по углам вагона. Сан повернулся и ахнул, когда раздался щелчок и на потолке вагона, совершенно внезапно, появились экраны.       Лёгкие полосы света начали рассеиваться, создавая неяркие, но заметные голографические проекции, которые сливались в единую картину. Сан сначала ничего не понял, его взгляд метался по потолку. Лия сразу подняла голову, её лицо стало напряжённым, как будто она интуитивно поняла, что происходит.       После музыки уши Сана резанул громкий голос, от которого, казалось, затрясся весь вагон.       Чемпион 81-х Голодных Игр — Чон Уён!       Чон Уён. Сан повторил это имя ещё несколько раз, запоминая. С экранов на него смотрел молодой парень, будто младше Сана. Его глаза были полны решимости, но речь, как ни странно, не произвела на парня должного впечатления. Какая это все глупость. Чемпион.       У нас нет и шанса, верно?

***

      У Чхве Сана впервые собственная комната. Им с Лией выделили аж по целому вагону. Очень щедро.       Стены этого вагона так же были обиты красным бархатом, а мягкое освещение исходило от встроенных в потолок светильников, скрытых под декоративными панелями.       В углу стояла широкая кровать с высокой мягкой спинкой, накрытая изысканным постельным бельём — это был комплект из тончайшего хлопка или шелка, на ощупь Сан не понял. На кровати — несколько больших подушек, аккуратно сложенных, и тёплый плед, который, возможно, был из меха, или, по крайней мере, так ему показалось.       Особое внимание ребята из Капитолия уделили ванной зоне. В углу комнаты стояла впечатляющих размеров прозрачная стекляная стена, отделяющей душевую зону. Душ был с высокотехнологичными функциями: вода меняла температуру и интенсивность по желанию, а стены в зоне душа были оформлены мрамором с золотыми вставками. Парень не понял зачем, но рядом с душевой располагалась ванна, которая была выполнена в классическом стиле, с высокими бортиками, и была наполнена ароматной пеной, готовая к использованию. Выбирай что тебе больше нравится, да? Великодушно.       Рядом с ванной стоял набор для гигиены, состоящий из дорогих средств для ухода — шампуней, лосьонов, гелей для душа, а также полотенца, которые выглядели мягкими и пушистыми.       Ну, нужно воспользоваться возможностью, верно? Он не смог вспомнить когда он мылся в последний раз в горячей ванной. Вряд-ли такое вообще с ним происходило.       Он скинул с себя робу и оставил ее валяться на полу.       Кожу слегка пекло от жара воды и пара, что рассеивался над ванной, но Сан все же опустил свое тело в неё, крепко удерживаясь за бортики. Пена смешно щекотала его грудь.       Сан один. Наедине со своими мыслями. Горячая вода расслабила мышцы и он закрыл глаза.       Перед глазами вдруг возник образ женщины, чье лицо казалось оддаленно знакомым. Она была высокой, а её густые и длинные волосы были собраны в косу. Сан тянул к ней свои маленькие ручки и улыбался. Вместо глаз у него образовались щелочки, а на щеках ямочки. Женщина сказала, что ни одна девушка не устоит если он так им будет улыбаться. Тогда Сан ничего не понял. Его подняли на руки, чему он до невозможности обрадовался.       Сан не мог вспомнить лицо женщины, так что открыл глаза. В ответ на него смотрели яркие панели на потолке.       Есть ли в этом смысл? Перед глазами возник образ Чемпиона — Чон Уёна и Сан вздохнул.       По крайней мере ему дали поесть и помыться.       Вдруг раздался стук, но парень его не сразу услышал. Казалось котёнок просился выйти и тщетно ударял своими лапками по металлу.       — Кто? — крикнул он, надеясь, что так его будет слышно.       За стеной послышался слабенький голосок.       — Это Лия, я могу войти?       — Конечно, — и она вошла. Сан увидел её силуэт сквозь стекло, хоть пар и старался скрыть от его глаз эту неуверенную осанку.       — Так необычно оставаться одной, — в полголоса заявила Лия и Сан кивнул, не ожидая, что та это увидит, — Знаешь, тут все как в сказке.       Он молчал. Зачем ты тут? Мы не были друзьями и сейчас уж точно не должны ими становиться.       — Знаешь, у меня то точно шансов нет, — будто прочитав мысли, прошептала девушка, — Хотя я могу сшить одежду противников пока они спят и они не смогут двигаться.       Девушка рассмеялась, но звучало это не убедительно. Лия еще не начала работать. Она вечно приглядывала за своими сёстрами и иногда штопала робы мужиков, которые за это могли ей дать полкуска хлеба или маленькую горсть пшеницы, которую умудрились умыкнуть.       — В общем, я хотела сказать, что принимаю свою участь, — продолжила она, не получив никакого ответа от Сана, — Но прошу тебя приглядеть за мной. Совсем плохо будет умереть в первые минуты, верно?       — Верно, — Сан сжал пальцами переносицу. Что вообще он должен ответить?       — Я знаю, что тебе тоже сложно. Если нужно будет поговорить, то можешь заходить, — парень услышал парочку шагов и шум закрывающейся двери.       Это все казалось сном. Сейчас он ляжет на эти мягкие простыни, а проснётся уже у себя в лачуге под храп отца. Было бы сказочно.

***

      Утро встретило Уёна яркими лучами, пляшущими у него на лице и громким звуком, имитирующего музыку, который разрывал колонки в его комнате. Он не привык к такому пробуждению.       Он приподнялся и оглядел комнату. Просторная и светлая. Стены из белого камня и такой же пол не внушали уюта в отличие от кровати — простыни из белоснежного шелка, множество подушек и тёплое, большое одеяло.       Из динамиков послышался женский голос, который объявил подъем.       Он встал с кровати, оставив белоснежные простыни и сразу поежился от того какой холодный пол его встретил. Нужно привыкать.       Кровать стояла посреди комнаты, так что Уёну пришлось обойти ее, чтобы добраться до его свеже-сшиттой формы, которая висела на стене, словно экспонат. Обтягивающая кофта из спандекса с какими-то примесями была бардового цвета, а на груди золотая вышивка в виде орла. Ниже висели спортивные штаны того же кровавого цвета и ботинки с золотыми шнурками. Уён не стал долго думать. Зеркала в комнате не было, так что он просто откинул волосы назад и постарался сделать какой-никакой хвост. Он быстро оделся и постучал в дверь. Миротворец с другой стороны открыл ему дверь.       — Доброго утра, — кивнул парень, на что ответа, как ни странно, не получил и уверенно вышагнул вперёд. То, что он не смог умыться не должно его волновать, думал Уён. Сейчас есть вещи и поважнее.       Медленно вышагивая по коридору, он чувствовал как в груди разжигается напряжение, а его шаги эхом отдавались в полупустом коридоре. Вчерашняя ночь, полная мыслей и сомнений, оставила свой след в теле — голова ещё болела, а глаза так и норовили закрыться.       Уён подошёл к тренировочному залу, дверь которого была приоткрыта. Миротворцы присоеденились к другим своим коллегам, которые стояли по обе стороны от двери. Мутный свет изнутри проникал в коридор, бросая длинные тени на стенах. Парнишка стоял на пороге, нервно сжав кулаки. Нужно собраться и выдохнуть, он готовился к этому. С лёгкой улыбкой он открыл дверь.       Зал был огромным, с высокими потолками и несколькими тренажёрами. Повсюду висели мониторы с трансляцией новостей Панема, а на стенах красовались изображения бывших Чемпионов, тех, кто неизбежно пережил этот ужас и остался жив.       В зале уже находились несколько трибутов, стоявшие в линию перед молодым мужчиной — тренером. Некоторые из них выглядели уверенно, но большинство стояли, опустив головы в пол. Мужчина присвистнул, увидев в дверях Уёна.       — О, вот и наш Чемпион, — просиял тренер, скользнув глазами по вышивке на форме Уёна. Жестом он пригласил его ближе и парень встал в один ряд с другими ребятами, некоторые из которых покосились на него, — Хотя пока ты все такой же трибут, как и остальные.       — Да, так даже лучше, — усмехнулся парень, заглядывая в глаза тренера, — На Играх мы все равны.       Уён предпочел проигнорировать чей-то злобный смешок.       — Это верно, — хмыкнул тренер, оглядывая присутсвующих. Медленно пересчитал, — Удивительно, что последний к нам прибыл трибут не из Капитолия, верно?       Как по заказу в двери ввалился высокий парень, не самыми лестными словами покрывая одного из миротворцев. Он слегка склонил голову, перед тем как встать рядом с миниатюрной девушкой, которую Уён до этого не замечал.       — Прошу прощения, — к удивлению Уёна голос парня оказался не таким низким, как он ожидал, — Проспал.       Пронеслись смешки, которые подхватил и тренер.       — При таком-то шуме? — казалось он и вправду был удивлён, — Тогда у тебя нет шансов на арене. Все запомнили кто умрет во сне, да?       На этот раз шутку никто не оценил. По спине Уёна пронеслись мурашки. Это не шутки.       — Итак, раз все в сборе, позвольте представиться, — мужчина зачем-то приложил ладонь к груди, — Минги — ваш тренер на следующие две недели. Бывший миротворец.       Уён сразу прикинул в голове, что же такого обычный миротворец мог сделать, что его назначили тренировать трибутов. Парень прикинул несколько вариантов, но ни один из них ему не понравился.       — Мы не звери и не заставляет Вас идти в бой с голыми руками, без какой-либо подготовки, — начал он свою речь, — Следующие две недели я обучу вас азам рукопашного боя, обращению с оружием и с полезными навыками выживания, — Минги начал расхаживать вдоль ряда трибутов, — Вы все в равных условиях.       Он оставновился около той самой хрупкой девушки, что стояла рядом с парнем — соней. Аккуратно подняв её подбородок, тот взглянул ей в глаза. Казалось, что она перестала дышать.       — Дистрикт 11, верно? — девочка кивнула, а Минги вдруг перевёл взгляд на парня рядом, — Итак, кто хочет первый?       Тренер развернулся и пальцем указал на того самого парня, жестом приказывая ему пройти в центр зала — на маты.       — Мы ведь должны проучить опоздавшего? — мужчина рассмеялся, а парень покорно поплелся следом за ним, разминая шею. Уён подумал, что сделал он это на показ.              Уверенные шаги вдруг эхом разнеслись по залу. Каждая пара глаз уставилась на него, с интересом наблюдая.       — Ну, конечно, — хмыкнул тренер и указал парню место, на которое ему нужно было встать, — Итак, Чхве Сан — Дистрикт номер 11 и Чон Уён — Капитолий.       Сан не стал долго думать и сразу поднял руки, закрывая свое лицо предплечьями. Уён с удивлением отметил, что на самом деле они были почти одного роста. Он не стал врать себе, что завидовал размерам его плеч и мускулатуре. Так на тебе сказывается тяжёлая работа, верно?       Тишина, повисшая в зале казалась почти осязаемой. Каждый взгляд был прикован к двум трибутам, готовым сойтись в поединке. Уён глубоко вдохнул и занял боевую стойку, чуть согнув ноги и расслабив плечи.       Сан ринулся вперёд первым, нанося размашистый прямой удар. Но Уён быстро отклонился в сторону, позволив кулаку парня пронестись мимо своего лица. Жуть. Сан выглядел и вёл себя так, будто провёл большую часть жизни за тяжёлым физическим трудом, тогда как Уён, несмотря на свою подтянутость, был скорее ловким, чем сильным. Не упуская момента, Уён развернулся всем телом и ударил локтем в спину противника, заставив того пошатнуться.       Сан выровнялся и снова бросился вперёд, на этот раз полагаясь на короткие и быстрые удары. Уён уклонялся с грацией, как и должен был. Его движения были точными и продумаными. Он выглядел уверенно и от осознания этого не мог сдержать своей легкой ухмылки. Он понимал, что не может конкурировать с силой противника, но его скорость и опыт стали его оружием.       — Ты шустрее, чем я думал, — проворчал Сан, делая шаг назад, вновь поднимая руки. Сказано это было без злобы, а с лёгкой насмешкой, отчего Минги, стоящий чуть поодаль рассмеялся.       — А ты медленнее, чем выглядишь, — ответил Уён, пожимая плечами.       Это, похоже, только раззадорило Сана, который ринулся на парня с новой силой. Но Уён был готов. Он пропустил удар в сторону, ловко схватил запястье соперника и рывком развернул его корпус, толкая его на маты. Сан упал плашмя на живот и уже развернулся, готовый вскочить на ноги. Уён, в свою очередь, принял более низкую стойку, готовый атаковать.       — Достаточно, — хмыкнул тренер, удовлетворённо кивая, — Убивать друг друга вы ещё не научились, конечно, но…       Он не стал договаривать и жестом приказал парням вернутся в строй.       Уён был доволен собой, так что не мог стереть со своего лица улыбку, когда подошёл ко все ещё лежавшему Сану. Он протянул ему руку.       — Тебе повезло, что меня остановили, — проворчал Сан, все же хватаясь за чужую ладонь. Уён отметил, что она было широкая и влажная от пота, — На Арене его не будет.       Улыбка мигом слезла с лица парня. Точно, нельзя забывать зачем они здесь. Это не просто дружеский спарринг, это был шанс проявить себя и Уён справился с этим на все сто. Чего не скажешь о его оппоненте.       — Ты был хорош, — кивнул парень, когда пихнул Уёна плечом, возвращаясь на место, — Но твои стерильные навыки тебе не помогут в реальной драке.       Ублюдок. Парень смог лишь злобно посмотреть Сану в след и вернутся на своё место.       Тренировка продолжилась скучной теорией. Минги принялся объяснять основы ближнего боя. Его голос был ровным, безжалостным, словно он читал лекцию о чем-то бесспорно важном, но не имеющем к нему никакого отношения. Уён поймал себя на мысли, что ненавидит это равнодушие. Он внимательно слушал, хоть и не нуждался в азах, хотя мысли все равно блуждали.       — Помните, — проговорил тренер, обходя строй, — на Арене побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто быстрее адаптируется. Ваши мышцы вас не спасут, если вы не научитесь думать на несколько шагов вперед. Уён видел как Сан хмыкнул, а девочка рядом с ним толкнул локтем его в бок.       После своей лекции Минги дал сигнал, и тренировка перешла в индивидуальный формат. Трибуты разбрелись по углам зала, каждый работал над своей техникой. Кто-то отрабатывал удары на манекенах, кто-то — стойки, а кто-то помогал ребятам из своих дистриктов хоть чему-то научится.       Уён выбрал манекен. Он был из тех, которые реагировали на удары, автоматически подавались вперед. Парень сосредоточенно наносил удары, вспоминая, чему его учили раньше. Зал наполнился звуками ударов, тяжелого дыхания и приглушённых криков от тех, кто получал очередной болезненный урок. А после трех часов свободных тренировок их разогнали по комнатам.       Уён развалился на кровати, буравя глазами потолок. Мысли тянулись, запутываясь в тревожный клубок. В углу комнаты стоял небольшой столик, уставленный едой — хлеб, мясо, всевозможные фрукты. Он на секунду задумался, так ли питаются трибуты из других дистриктов, но так же быстро об этом забыл.       Внезапно глухой треск заставил его повернуть голову. Кусок гладкой стены напротив него начал медленно трансформироваться, его поверхность заискрилась, будто она растворялась и заново собиралась в новую форму. Через несколько секунд на стене появился экран. Яркий свет залил комнату, и, чуть прищурившись, Уён увидел, как на экране замелькала эмблема Капитолия, сопровождаемая торжественной музыкой.       На экране появилась ведущая, ослепляющая своим образом. Её волосы были уложены в сложную конструкцию, напоминающую пылающее пламя, и переливались всеми оттенками красного и золотого. Кожа её лица была безупречно гладкой, как будто высечена из мрамора, а скулы подчёркнуты яркими золотыми бликами. Губы, покрытые сверкающей алой помадой, были чуть вытянуты в улыбке, которая казалась одновременно дружелюбной и слегка хищной.       Ведущая бодро говорила о том, как трибуты из всех одиннадцати дистриктов и Капитолия готовятся к грандиозному Параду, который будет транслироваться завтра вечером.       — Каждый год Парад Трибутов становится всё более захватывающим, — с энтузиазмом заявляла она, — Завтра вечером трибуты впервые покажут себя всему Панему в невероятных костюмах, символизирующих их дистрикты. В этом году Капитолий обещает нам нечто действительно особенное!       Уён нахмурился. Никого из них не предупреждали о параде и, уж точно, никто сейчас к нему не мог готовиться.       Его внимание вдруг привлекло изображение на экране — ведущая исчезла, и вместо неё стали показывать кадры из тренировочного зала. Камера скользила по лицам трибутов, ловя их серьёзные, сосредоточенные взгляды. И тут он увидел самого себя посреди зала, стоявшего напротив Сана.       На экране мелькнуло его лицо, испачканное потом, напряжённое и сосредоточенное. Его волосы слегка растрепались во время боя, а в глазах горел огонь, которого он сам в себе до этого не замечал. Репортаж сопровождался восхищёнными комментариями о его физической подготовке и «загадочном выражении», которое, по словам ведущей, уже приковало внимание жителей Капитолия.       — А вот и Чемпион этого года! — воскликнула ведущая, — Как вы думаете, удастся ли ему произвести впечатление на зрителей завтра вечером? Мы будем наблюдать с нетерпением!       Экран снова сменился — теперь там была та же эмблема Капитолия, а затем появился текст: «Парад трибутов. Завтра, 20:00. Не пропустите!»       Уён вздохнул и закрыл глаза. Хоть его никто и не предупредил, но он готов. Он понимал, что завтрашнее шоу будет важнейшим из всех и он на нем окажется самым ярким. Верно?