Танцы в Тумане

Куча вспышек перед их глазами и они дрожат всем телом. Призрак распахивет глаза и глубоко вздыхает ртом. Он приподнимается, и оглядев всё помещение вокруг, понимает, что не видит колдуна. — Глэм, ты где? — он встает и смотрит на свои всё такие же голубые руки, крутя ими перед своими глазами. Его глаза отвлекли шорохи из кладовой, он устремляет взгляд в ту сторону и видит красного, запыхавшегося парня. — Замолчи, ты вообще Чеснок. — он поправил свой плащ и надел спавший капюшон. Его сердце билось с бешенной скоростью, а в глазах всё ещё слегка плыло. Чес раздраженно выдыхает, и вновь смотрит на себя. — Что-то не сработал твой ритуал. — Оу. — он принял удивленное выражение лица. — Я даже не заметил. маг убрал свои влажные руки за спину. — Может нужно его повторить? Они озадаченно смотрели друг на друга. — Думаешь, на этот раз сработает? Глэм поджал губы и подошёл ближе к полкам: — Хм... Наверное, нужно спросить у камней. — Ты думаешь, что камни умеют говорить? — он глядел на ведьмака, что шарился по шкафу и полкам, и тот обернулся на него, что бы ответить. — Ну ты и простофиля, Чес. Магические, — он снова провёл ладонью по полочке и, не обнаружив того, что искал, зажег свечу спичкой и направился в кладовую, а Чес как всегда пошёл за ним хвостом. — Что за магические камни? — призрак смотрел на него из-за спины. Глэм раздражённо выдохнул: —... Рубины. — распахнул дверь в кладовую. Взгляд Чеса сразу же лёг на бездыханное тело, на его собственный труп, но его лицо не выразило ничего, однако, его зацепила свежая белая жидкость на одежде. — Глэм, а что это там? — фантом кивнул на тело, и перевёл взгляд на колдуна, ищущего мешочек. — Подожди, это... — Это форма разложения. — капелька пота скатилась по его лбу, невидимо для Чеса. — Ох, вот оно как. — Их здесь нет. — маг быстрым шагом вышел из комнаты. И обшарив весь свой дом дважды, а то и трижды, они сдались, но Чес заметил кое-что. — Смотри, а это что?! — он протянул руку, указывая пальцем на одну полку шкафа. — А там, случаем, не твои камни? Глэм взглянул на призрака и потом на то место, вблизь подошёл к ним, и действительно, это были драгоценные камни, но не те. — Это алмазы... — маг грустно выдохнул, сжимая большие, полупрозрачные голубые камешки, однако, озарился, когда в голову ударило осознание. – Чеснок, спасибо! Положив камни обратно, он двинулся к тому в короткие объятья и быстро отошёл, взяв того за руки. — Да... Не за что? — слабо улыбнулся, глядя на их руки вместе, позже в его большие голубые глаза, прям как сами алмазы, и широкую лучезарную улыбку. — Это то, что ты искал? Глэм, вспомнив про свои во всех смыслах грязные руки, отдёрнул их назад, слегка засмущавшись. — А ты стал ощутимее... Ах, эм... Не совсем, но нужно дожидаться ночи. Я уже и забыл о них, — А что будет ночью? — Луна. — маг аккуратнейше сложил драгоценности в мешочек, затягивая тонкой веревкой. — Оплодотворим их. — он за веревочку на пальце приподнял кулёк, покачивая, якобы указывая на него, при этом улыбаясь с игриво прикрытыми глазами. В груди у Чеса что-то кратко затрепетало, но он не стал придавать этому особое значение и отогнал свои мысли прочь. Кто-бы мог подумать, что всего лишь за несколько часов, из ненависти они смогли придти в дружескую пассию, однако для Глэма в кое-что другое, и после этого он снова не может принять себя, чувствует некую вину, ощущая зуд на запястьях. Он аккуратно чешет бинт на правой руке и рубцы на левой, смотря в глаза приведению. Ещё пару секунд, и они так и продолжают стоят в неловкой тишине, перебрасываясь взглядами.

***

Почти что белая ночь поздней весны обняла небо с перистыми облаками, голубая акварельная луна по-тихоньку поднималась над деревушкой, разливая капли светящейся краски на водоёмах. Жители сей поселения неслышно уходили по домам, бормоча своим детям о страшном и злом колдуне, что ночью бродит по селу. Ого, Глэм, да ты прям звезда, о тебе говорит вся деревня хренова. Находясь в полукилометре от убежища волшебника, Глэм с Чесом сидели у сеновала, и призрак иногда украдкой поглядывал на свой дом недалеко от этого места, скучающе прожигая его своим взглядом, будто что-то собирается сотворить. Колдун достал из мешочка большие, одной фигурой голубые бриллианты, и положил их себе на ладони, глядя на луну. Смотря на эти камешки, он глубоко вдохнул и серьёзно выдохнул. Собравшись с мыслями, он стал проговаривать заклинание, слегка поднимая драгоценности на свет луны. В руках Глэма, голубые алмазы, словно кусочки неба, воплощение красоты и таинственности. Их глубокий, насыщенный оттенок напоминает о бездонных океанах, где свет проникает лишь на несколько метров, оставляя все остальное во мраке. Эти драгоценные камни кажутся олицетворением мечты, которая всегда ускользает и сияет, горит, как неозвученные чувства к другому человеку о которых никто не знает. В их блеске можно увидеть отражение далеких звезд, которые светят в ночном небе, напоминая о бесконечности вселенной. Их красота не только внешняя, но и внутренняя, ведь каждый камень уникален, как и каждый человек. Кто-то может быть грубым и жестоким, но в душе очень ранимым и изрезанным, плачущим от малейшей неудачи, прям как тело, украдкой внешне, под слоями одежды, а кто-то может казаться глупым и беззаботным, тем самым "клоуном", однако внутри быть глубоко понимающим и сочувственным, очень влюбчивым и заботливым. Алмазы светятся все сильнее, озаряя пространство вокруг них. Глэм заканчивает заклинание, ещё пару секунд и они спокойно угасают. — Уау... — выражение лица Чеса искажало восторг. Они встали и ведьмак сложил их в мешочек, затянув веревочкой. — А теперь пошли обратно, и лучше поторопиться, мало ли заметят. Маг и призрак состроили путь в избу Глэма. Фантом спешил за ним, но как только они стали проходить мимо дома Чеса, тот не смог снова не обратить на него внимание. Он замедлил шаг и, аккуратно подойдя к нему, уткнулся в окно, глядя на полный мрак, в котором можно было разглядеть большую белую печь, а на ней силуэт его матери, когда рядом стояла банка с бражкой. Колдун заметил тишину сзади, поэтому обернулся проверить привидение. Увидев его, он шёпотом крикнул ему: — Эу, Чес! Ты что там? — Глэм, мне нужно там забрать... Маг подошёл к нему ближе. — Ты смеёшься? Что там тебе надо? Чес с надеждой в глазах посмотрел на того. — Помоги, пожалуйста. Я тебя умоляю... — Аргх, ладно. Что там? — он подошёл к окну в плотную, пытаясь разглядеть что-то в темноте. — Открой дверь, она без замка. — указательным пальцем показал на деревянный развалистый вход. — Без замка? Вы настолько плохо живёте? — Глэм прильнул к двери, протягивая руки к вертушке. — Дом, милый дом. — Очень... мило. Так, тихо, — ведьмак аккуратно повернул деревяшку и тихо открыл дверь. Лунный свет прошёл сквозь тела, и на полу появилась их тень. Они глухо вошли в избу, и Чес ткнул пальцем в ту сторону, где была открыта дверь в другую комнату. Под храп его матери они на цыпочках прошли туда так аккуратно, что даже не скрипнул пол. Чес размахивал руками, показывая, что брать с собой, в том числе он махнул и на инструмент, что стоял в углу комнаты. Это была самая обычная балалайка, деревянная, с тёпло-жёлтым окрасом и маленьким отверстием по середине. Колдун взглянул на того, вскинув брови и глупо моргая. Призрак шёпотом еле слышно закричал ему: — Да сука, хватай её блядь! Глэм вздрогнул от грубого тона и быстро взял инструмент. Фантом осторожно открыл скрепучую дверку шкафа и достал оттуда льняной кулёк, наполненный чем-то мягким. Он с алкоголем не раз выручал его из тяжёлых моментов, но один из них стал последним. Колдун не стал задавать вопросов сейчас. Они направились к выходу, но уже возле двери скрипнул пол и храп матери прервался. Глэм одним мгновеньем выбежал на улицу, ожидая звуков. Мать сонно промямлила: — Сынок..? — Да, матушка, это я. — от волнения он потерял контроль над собой и мешочек прошёл сквозь его призрачные руки. Он упал, но фантом также быстро схватил его и выбежал к колдуну, а после тот сразу же быстро захлопнул дверь. Провернув этот трюк, Глэм побежал в неизведанном направлении, а Чес помчался хвостом за ним. *** — Сволочь! И зачем тебе вообще это было нужно?! — они снова стояли на том обрыве, пытаясь отдышаться. — Это ж нехорошо! И что это? — Это? Балалайка. — Я ему про Ивана, он мне про барана. Да я в курсе! В руках у тебя что? — Кулёк... Колдун страдательчески застонал, закрывая лицо руками. — Глэм? — он наклонил голову вперёд, пытаясь разглядеть его лицо через руки. — Просто замолчи! — маг сжал ладони в кулаки и резким движеним махнул ими, напугав этим Чеса. Он сел у дерева в тени и облокотился на него, где только сквозь кроны дубов проникал лунный свет, что блестел в его глазах. Он также облокотил и инструмент, поставил его рядом с собой. Глэм подогнул колени к груди и обнял их, положив на них свою голову. Призрак присел рядом с ним, с любопытством и сожалением он глядел на него, хотел узнать, что не так, но побоялся из-за его прошлой реакции. Тишина длилась недолго. Её прервал ведьмак своим тихим, монотонным вопросом: — Ты что, умеешь играть на балалайке? — немного приподнял голову и взглянул на Чеса, когда тот тоже на него посмотрел. — Ну да, я умею... — ответил ему, в начале слегка заикнувшись. — Ну-ка... Ну-ка сыграй мне. — колдун чуть опустил колени, взял инструмент в руку и передал его фантому, а тот в свою очередь глубкого вздохнул и с опаской его принял. Он расположил балалайку в нужном положении у себя на коленях, одной рукой обхватил гриф, а другую положил на струны. Чес слегка улыбнулся и поджал губы, стесняясь, но старался не показывать этого. Нужно же показать себя с лучшей стороны, верно? Выдаться классным и крутым, как он обычно делал в компании, где были девушки, всегда старался произвести на себя впечатление. Он закатал рукава по локти для удобства, и пальцы на левой руке поставили первый аккорд на грифе. Он несколько раз небыстро проходится большим пальцем по струнам и меняет аккорд, в темпе ускоряется, и лишь на мимолётноё мгновение останавливается что бы плавно поласкать струны щипками. У Глэма спирает дыхание и он с восхищением смотрит на всё происходящее, в то время как его волосы стали пушиться и подниматься, развиваться на лёгком ветре. Он с открытым от изумления ртом смотрит на руки Чеса, в его глаза, что устремлены на свою левую руку, для того что бы не спутаться в быстрой перестановке тона, но когда игра становится легче, он тоже смотрит в его очи. Он вдруг останавливается, замечая волосы колдуна. Он тихонько, не скрывая, посмеивается, и говорит: — А волосы у тебя так делают только во время когда ты слышишь музыку? Тебе идёт. Глэм снова глупо таращится на него и всё будто бы пропускает мимо ушей. Он резко тянет руки к Чесу, а точнее к балалайке: — Дай попробовать! Призрак отодвигается, защищая инструмент. — Эй, эй, эй! Не трогай мою красавицу! — Я аккуратно... ничего не испорчу! — Ты что, это ж моя первая любовь! — он чмокнул её гриф. — Не хочу что бы её лапал какой-то другой сударь. — Пожалуйста, мне больше не у кого спросить. — он жалобно извил свои руки в жесте мольбы, ударив ими себе по коленям. — Хмф... — Чес злобно с недоверчивым взглядом на него смотрит сверху-вниз, при это слегка морща свои губы к носу. Он мешкается, отводит взгляд куда-то вдаль, рассматривает инструмент и ведьмака, представляя их вместе. Он закатывает глаза и тяжело выдыхает, но всё таки продолжает: — Ладно. Только смотри аккуратнее! Это тебе не какая-нибудь деревяшка со струнами, это балалайка! — выпучивает глаза. — Прояви к нам обоим уважение. — и протянул он инструмент тому, а он в свою очередь очень бережно взял её. Глэм глубоко глотает воздух ртом, когда берётся. Он вспоминает, как держал её Чес, и поставил также. Призрак пододвинулся у нему вплотную, и протянул руки к его пальцам, говоря: — Давай я помогу. Этот палец поставь вот сюда, а этот сюда. — он трогал его пальцы и перемещал их, что бы он зажал струны на нужном ладу. — Ага. Теперь большим пальцем правой руки сделай движение вниз по струнам, — продолжил он. И когда Глэм делает это, он ахает от восхищения и улыбается с широко открытыми глазами, глядя на Чеса.

***

Снова рассвет. После двух часового урока игры на инструменте, они оба уставшие идут в дом колдуна, даже Чес давно так не выматывался, что уж там говорить про Глэма. У него практически вообще нет сил просто спокойно дойти до дома, будто прямо сейчас грохнется в обморок, но он шагает и смеётся вместе с призраком, аккуратно шагает. Ноги гудели и ныли у обоих. Глэм даже и не помнит, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо, будто сто лет назад. Хотя, скорее всего, так и есть. Они болтают о чём-то неважном. Чес рассказывает свои неловкие ситуации, нелепые анекдоты, волшебник испытывал стыд, из-за чего смеялся. Он всегда хотел почувствовал себя таким счастливым, и даже ни один порез на его теле не сделает ему также хорошо и легко, как он чувствует себя сейчас. Да, слабость, да, ужасная боль во всём теле. Но он чувствует себя не одиноко, это важнее. С каждым днём, месяцем, годом, он мечтал хотя-бы об одном добром слове в его сторону. Да даже банальное "спасибо" сделает его радостным. — А кстати, Чес... а как тебе удаётся взаимодействовать со внешним миром? Точнее... можешь держать какие-то вещи, там... Призрак опустил голову. — Ну, знаешь... — он открыл дверь в дом. — Раньше у меня это получалось с трудом, но сейчас мне легче это сделать. — Глэм зашёл внутрь, а за ним и Чес. — Нужно лишь сосредоточиться, вдуматься в этот предмет, понять его, и... всё. — дверь захлопнулась. Ведьмак облокотил балалайку о стену в свободном углу, дошагал до стула и грохнулся на него, издавая звуки усталости. — О господи, я уже так не могу. — его ладонь коснулась его лба, и плавно стекла по лицу до шеи. Чес аккуратно подошёл к Глэму. — А может сейчас мы... узнаем... — Точно. — безэмоционально промямлил маг. И также с мешочком в руках, он поднялся по лестнице в свою кровать, удобно устроился, ожидая Чеса. — Ну чего ты там? — он негромко крикнул. — Глэм, я возьму одну спичку? Спасибо. Лицо колдуна резко поменялось. — Я даже не ответил! Но в ответ он услышал только шебуршание и шорох спичечного коробка. — Да боже, сюда иди. — он развязал мешок и аккуратно вывалил большие 3 драгоценных камня на ладонь. Глэм увидел в них своё отражение и стал вглядываться, рассматривать себя с недоверчивым выражением лица, но его отвлекло приземление рядом с ним. — Лепота. — Чес тоже взглянул на алмазы. — Что это у тебя в руке? — Ещё одна моя любовь. — между большим и указательным пальцем около губ он держал небольшой бумажный свёрток, что на кончике горел вместе с содержимым, из-за чего шло испарение, и Чес глубоко вдыхал носом. — Ёп твою мать. Мне кажется, эта штука... не очень безопасна. Глэм был прав. — У тебя стали странными глаза, они покраснели. На что Чес расслабленно произнёс: — Ой да ладно, давай, чё там с камешками? — Ах... я не так хорошо помню те слова. — он отвёл взгляд куда-то вниз, немного сжал их в кулаке, но спустя пару секунд повернулся на Чеса с вопросом: — Кстати, тебе лет то сколько? Девятнадцать? Мне для заклинания нужно. Фантом взглянул на того удивленными глазами. — Мне... шестнадцать. — Оу. Ты выглядишь старше. Ладно, не суть. Глэм начал медленно и тихо проговаривать заклятье, и как всегда, в его руках всё искрится и цветёт. На то он и маг. Чес смотрит на всё это, сидя напротив него, и снова делает затяжку, прикрывая глаза. В этот момент его разум снова туманится и перекрывает доступ кислорода к мозгу, и ничего сейчас не кажется ему важным. Он глядит на колдуна, что почти что шепчет на эти голубые алмазы. Под контрастным изображением, ему он кажется сейчас совсем другим. Такие золотистые шёлковые волосы, которые распушились, что показывает почти что всё его красивое лицо и уши, он невероятно симметричен. Идеальная линия подбородка и пропорциональные части, его ярко-голубые зеницы освещало сияние камней, и не скажешь, что он живёт больше полтора века, выглядит так молодо. Медленно и почти что не заметно двигающийся рот Глэма закрывается, и спустя десять секунд, он облегчённо м мягко улыбается, глядя на драгоценности. — Всё так.