matching headbands

                    

***

      

Ricky Montgomery — This December (holiday remix)

             Бесконечные очереди, кричащие женщины и дети, уставшие мужчины и горы товаров в корзинках. Нервы, слёзы и пиканье карточек у терминалов. Где-то на фоне позабытые рождественские песни, сияющие украшения и свисающие с потолка гирлянды. Всё это — последние дни перед Рождеством в любом торговом центре. И Сону проклинает всех своих занятых на работах друзей за то, что ему приходится находиться там одному. Он стоит, кажется, уже час в очереди гипермаркета, сурово оглядывая огромную тележку с товарами. Парочку точно ненужных он уже выложил ещё полчаса назад и теперь раздумывал над тем: нужен ли ему шестой плед в клетку, на этот раз уже в зеленоватых оттенках приходящего года змеи? Или вот та большая коробка апельсинового чая с корицей? Её хватит на весь год точно, а может останется и на следующий… На глаза его попадается милый новогодний ободок с оленьими рожками, и Сону хмурится, беря его в руки. Он схватил его когда? Кажется, это было между полок с украшениями и детскими игрушками. Но зачем…поднимая взгляд на нескончаемую и не продвигающуюся очередь, Сону вздыхает. Это всё легко может отбить у человека желание отмечать вовсе. Обречённо он надевает ободок себе на голову и поправляет каштановые кудряшки, примятые им. Конечно, эти бежевые, плюшевые рожки не подходят к его цветному полушубку, но он просто напросто уже сходит с ума в этой очереди, с разрядившимся телефоном и миллионом людей вокруг. Так что — пойдёт. Именно в этот момент, когда он почти смиряется со своим положением, за край шубки кто-то дёргает его. А внизу раздаётся суровый, но весьма приятный голос:       — Йеджи, не двигайся! Я же не могу завязать тебе шнурки… А следом высокий детский:       — Но у вас одинаковые ободки, братик! Вскидывая брови, Сону оборачивается и смотрит вниз. Сперва на милую девчушку лет шести в розовой дутой курточке и с заплетёнными в две косы тёмными волосами, всё ещё держащую его за край шубы. Но затем, взгляд его скользит дальше, замечая такой же, как у него, ободок с оленьими рожками, а после крупные волны чёрных волос, обрамляющих непозволительно красивое лицо незнакомого парня. Смотрящего на него тоже с мгновенно вспыхнувшим румянцем на бледных щеках и блеском в тёмно-карих глазах. Сону готов простоять в очереди ещё вечность, если этот парень будет смотреть на него так до самого конца. Он может даже не говорить с ним, просто смотреть, пока Сону влюбляется, разбивает себе сердце и страдает одновременно.       — Прошу прощения, — говорит незнакомец, убирая руку сестры от шубы Сону и поднимаясь с корточек. Он оказывается ещё и выше Сону, такой красивый в длинном кремовом пальто, дополнительно вытягивающем силуэт. Он будет сниться Сону ещё долго…       — Всё в порядке, — бубнит он, опуская наконец взгляд, чтобы не таращиться на парня.       — Братик? — недовольно хмурится Йеджи, дёргая старшего за руку, которой он крепко теперь держит её. — Но у вас одинаковые ободки!       — Я вижу, Йеджи. Не смущай человека и не отвлекай его. Иначе я пожалуюсь маме с папой, и ты лишишься рождественских подарков. Сону не то, чтобы смущён, учитывая, что это у незнакомца сейчас всё лицо идёт красными пятнами, переходя на длинную шею, открытую в округлом вороте чёрного свитера. Не то, чтобы его сильно отвлекли, учитывая, что все они стоят в этой бесконечной очереди и им в целом нечего делать. Так что, он бросает первое, что приходит в голову, не особо думая о последствиях:       — У нас и правда одинаковые ободки. Как и у всех оленей Санты. Йеджи заметно расцветает от такого ответа и зелёного света со стороны Сону, в то время, как её брат явно недоволен такому положению, тяжело и нарочито громко вздыхая.       — Ты тоже веришь в Санту? — оживает Йеджи. Её глаза блестят также. Сону кивает.       — Конечно. А кто же иначе приносит тебе подарки?       — Верно! — охает Йеджи, дёргая брата за руку. — Видишь?! А ты говорил, что подарки дарят мама и папа!       — Йеджи…       — Как можно?! — охает Сону, даря незнакомцу самый осуждающий из возможных взгляд. Бедный парень, кажется, скоро совсем покраснеет и сольётся с бантиком меж оленьих рожек.       — Как тебя зовут? — склонив голову, девчушка заинтересовано смотрит на Сону.       — Сону.       — Я — Йеджи, — она выдёргивает свою ладонь из руки брата, потерявшего внимание из-за смущения, и протягивает её вперёд. — Будь моим старшим братом, Сону? Этот не справляется.       — Йеджи, что ты такое говоришь?! — вскидываясь, незнакомец пытается перехватить ладошку сестры. но к ней уже тянулся Сону. Их пальцы сталкиваются над крохотной детской ручкой, тут же отдёргиваясь в неловкости. Краснеет теперь и Сону тоже, бормоча извинения и пряча взгляд.       — Сонхун-оппа плохо вёл себя в этом году, — ворчит Йеджи, подступая ближе к Сону. Но ойкает, когда брат ловит её за капюшон, притягивая обратно к себе.       — То же могу сказать и о тебе, малявка, — шикает Сонхун, встречаясь лишь на секунду глазами с Сону. — Сонхун. Извини за неё.       — Приятно познакомиться? — неуверенно произносит Сону, чувствуя как горят щёки. — Всё в порядке, правда. У меня нет младших, но теперь я могу понять, почему нуна говорит, что ходить по магазинам со мной взрослым — благодать. Сонхун улыбается и беззвучно смеётся. У Сону глохнет сердце.       — Наши родители заняты работой, поэтому мне приходится ходить по магазинам с этой негодяйкой, — вздыхает Сонхун, бросая взгляд на сестру, что отвечает ему весьма многозначительным взглядом исподлобья. — Так что, как старший, очень понимаю твою сестру.       — Мои друзья тоже заняты. Кто работой, кто подготовкой к последним пересдачам, — поджимает губы Сону. — И мне приходится мотаться по тц одному.       — О… — брови Сонхуна приподнимаются. Он смотрит Сону за спину, оценивая масштаб покупок. — Но как ты…всё это один?       — Такси, — пожимает тот плечами. — Они оплатят, само собой.       — Слушай…раз уж Йеджи тебя потревожила…       — И никого я не тревожила, — ворчит девчушка, пытаясь снова дёрнуться в сторону, но Сонхун держит её капюшон в этот раз крепче.       — Может я могу помочь тебе? В качестве извинений.       — Я даже не знаю, — голос Сону теряется в объявлении по громкоговорителю.       — Мы можем подвезти тебя и помочь с пакетами.       — О я…у вас тоже ведь много покупок, — кивает он на тележку, в которой тоже доверху товаров. Коробка конфет с подарочным ёлочным шаром? И как он её не заметил…ему теперь тоже хочется, вот чёрт.       — У нас большая машина, — неловко улыбается Сонхун.       — Ага, — тут же подхватывает Йеджи, раскидывая руки в стороны. — Вот такая!       — Родители недавно купили кроссовер, чтобы легче было ездить за такими вот закупками.       — Я в самом деле…       — Где ты живёшь? — не отступает Сонхун. В глазах его Сону снова видит тот блеск, что встретился ему сперва. — Полагаю, раз мы в этом тц и у нас куча покупок, то не так далеко?       — Шесть остановок на метро, — неуверенно говорит Сону, дёргая пальцами края цветной шубки. — А по улицам жуткие пробки и снег…       — Йонсан?       — Йонсан-гу, ага.       — В Йонсане живёт наша бабуля, — радостно говорит Йеджи, жмуря глаза. — Мы поедем к ней на выходных, после рождества.       — Здорово, — шелестит Сону, глядя на Сонхуна, что буквально оживился от этой новости.       — Мы живём в Намёндоне, — улыбается он чуть шире. — Так что, подвезти тебя не составит никакого труда.       — О… Сону замирает. Ещё раз решая осмотреть Сонхуна с ног до головы, а также пробежаться глазами по их тележке с покупками. Сонхун выглядит хорошо, но не вычурно и не сказать, чтобы очень богато. Сдержано и элегантно. Йеджи так и вовсе выглядит, как самый обычный ребёнок. В их тележке куча обычных продуктов, кроме конечно рождественских украшений, упаковок и сладостей. Но за спиной Сону не менее внушительный список, который влетит им с друзьями в копеечку. Однако, жить в Намёндоне…он вот не смог позволить себе там квартирку на одного, когда Чонвон внезапно съехался с Чонсоном, бросив его после первого курса.       — Бабушка и дедушка решили, что жить в Йонсане в их возрасте куда приятнее, поэтому отдали нам квартиру, — поясняет Сонхун, словно читает мысли Сону. Не то, чтобы облегчает их. Потому, что теперь Сону задумывается и о том, что их семья позволила себе два неплохих жилья и явно является коренными Сеульцами, иначе зачем им всем жить здесь? Его вот бабуля живёт в Пусане, вместе с мамой…а мама говорила с детства, что влюбляться в таких мальчиков плохо. Даже на расстоянии. Вся эта разница доходов и уровня жизни…       — Моя бабуля живёт в Пусане, — с тяжёлым вздохом произносит Сону, утонувший уже в печальных мыслях о несчастной минутной влюблённости.       — В самом деле?! — восклицает Сонхун. Его улыбка становится шире, и Сону приходится посмотреть на него с нескрываемым удивлением на лице. — Мой отец родился там. Бабушка и дедушка с его стороны всё ещё живут там. В каком районе? Разница доходов и уровня жизни идут к чёрту, думает Сону теперь, в свои двадцать, приободряясь духом и расправляя плечи воодушевлённо.       — Чонгу. А твои?       — Хондэ, — щёки Сонхуна снова краснеют. А всё воодушевление Сону испаряется, как и его дух.       — Ммм. Хондэ, ну конечно. Даже в Пусане их семьи живут в максимально разных условиях. Лишь на секунду, Сону успевает пожалеть о том, что вообще влез в диалог с Йеджи и купился на невероятную красоту Сонхуна. Она теперь, к слову, была вполне оправдана. Сону заметно сникает и оборачивается, чтобы убедиться к своему сожалению, что очередь за всё это время не двинулась даже на сантиметр. Теперь куковать ему в очереди не только не в одиночестве, но и под руку с неловкостью, разочарованием и упавшим под ноги настроением. А ведь Чонсон говорил, что его лёгкая влюбляемость однажды сыграет с ним злую шутку…       — Братик, — снова подаёт голос Йеджи, — я хочу такую же шубу, — тычет она пальцем в цветную шубку Сону.       — Закажи у Санты, — устало выдыхает Сонхун. — Или у мамы с папой.       — Но я хочу сейчас…       — Я не найду такую тебе нигде сейчас, Йеджи. Успокойся, пожалуйста. Сону пользуется этой маленькой перепалкой между сиблингами и тихонько отворачивается, делая вид, что перебирает свои покупки. Но Сонхун замечает это сразу же, шикая на сестру и снова окликая его.       — Так что, Сону-ши? — Сону замирает с коробкой чая в руках. — Ты согласен?       — А? — оборачиваясь через плечо, Сону изображает на лице самое удивлённое из всех выражение. — На что?       — Подвезти тебя, — мягко улыбается Сонхун. Сону проклинает свою влюбляемость… — Мне правда не сложно.       — Ехать в Йонсан по пробкам, а потом обратно возвращаться в Намёндон?       — Мгм. Скрасишь нашу скромную компанию. Сону улыбается неловко, бросая взгляд на Йеджи, смотрящую на него во все глазёнки. Сонхун не хочет оставаться с сестрой наедине и просит Сону хоть немного разбавить его с ней пребывание? Сонхун правда хочет помочь незнакомому парню и тащиться с ним аж в Йонсан-гу вот так, в первый час мимолётного знакомства, которое там же и закончится, как только закроется дверь автомобиля? Сону боится позволить себе даже думать о том, что он возможно тоже понравился Сонхуну и тот просто хочет провести с ним время, выбрав самый сложный путь. Сону будет жалеть об этом до следующего рождества, это точно.       — Если тебе правда не трудно.       — Ура! — вскрикивает Йеджи. — Мы едем в Йонсан!       — Мы едем, чтобы помочь Сону-ши с покупками, а потом сразу домой, — строго говорит Сонхун, пригрожая сестре указательным пальцем.       — И мы не заедем в семейный парк? — куксится девчушка.       — Мясо пропадёт. Мы съездим туда в выходные, с бабушкой и дедушкой.       — Ты — злой.       — Я — строгий. И вовсе не злой.       — Сону — добрый, — ворчит Йеджи, опустив голову. — Хочу, чтобы Сону был моим братом.       — Негодница, — качает головой Сонхун. — Где твоё уважение к старшим и незнакомым людям? Сону-ши.       — Она ещё малышка, — пытается смягчить ситуацию Сону. — Позже научится. Я в детстве вовсе не понимал этих разделение, — неловко хихикает он. Но Йеджи так и не поднимает голову, а Сонхун смотрит на него так укоризнено, словно он их общий старший брат. Сону невольно вжимает голову в плечи.       — Манеры прививаются с детства, — говорит Сонхун, поправляя капюшон Йеджи иберя её за руку, хоть она и сопротивляется. — Но это современное поколение…       — Говоришь, как дедушка, — кривится Йеджи, показательно отворачиваясь. — Тебе что тоже семьдесят?       — И вот что с ней делать? Сону пожимает плечами, глядя на Сонхуна, пока тот, беря Йеджи на руки, из-за чего она удивлённо взвизгивает, усаживает сестру в тележку.       — Разбери пока покупки, чтобы тёте на кассе было удобно их брать, — говорит Сонхун, вручая в маленькие ручки связку бананов. — Но ничего не ешь.       — Я попрошу у Санты нового брата, — хмыкает Йеджи, больше не глядя на Сонхуна и в самом деле начиная перебирать покупки.       — Если родители заикнутся в ближайшие десять лет о внуках, пусть не удивляются моему отказу, — усмехается Сонхун, вставая теперь ближе к Сону. И Сону уверен, он должен услышать, как разбивается его сердце. Мало ему влюблённости в богатого парня, он ещё и не по мальчикам…?       — В моём случае, мама знает, что просить нечего, — мямлит он, хватаясь за ручку своей тележки, чтобы хоть чем-то занять дрожащие пальцы. А может бросить корзинку здесь и уйти? Он купит всё потом, правда…       — О? Почему так? Сонхун стоит теперь слишком близко, и Сону может учуять его древесный парфюм. Приятный, он ещё долго не забудется. А ещё, плечи Сону едва достают до плеч Сонхуна, и их рост так идеален…был бы. Случись чудо. Сону вздыхает слишком тяжко, что Сонхун уже жалеет о заданном вопросе, думая о самом плохом, судя по выражению его лица.       — Ну, — Сону неуютно передёргивает плечами, — я лично ей точно никого не рожу. Мой будущий муж, очевидно, тоже.       — А…а, ахах, — Сонхун слишком заметно выдыхает, что Сону приходится покоситься на него недоумённо. — Я тоже, в общем-то. Но есть ведь суррогатное материнство или усыновление. Разбитое сердце Сону также шумно, как и разбивалось, начинает склеиваться вновь. Неужели чудо всё-таки существует?       — Так ты…       — По парням, — негромко произносит Сонхун, усмехаясь мягче. — Ага. Если ты об этом.             — Об этом, — лепечет Сону, глядя теперь на Сонхуна снизу вверх слишком очаровано и открыто. Он будет рассказывать об этом романтическом краше весь следующий год и вздыхать разочаровано тому, что ничего не вышло. А ещё о том, как странно нежно и очаровано Сонхун смотрел на него в ответ. Как красиво крупные волны чёрных волос обрамляли худое бледное лицо, на котором так ярко выделялись тёмно-карие глаза, густые брови и розовые, полные губы. Как забавно на них обоих смотрелись парные ободки с оленьими рожками, а вставшая позади Сонхуна женщина, занявшая очередь, подумала, что они пара с маленьким ребёнком. Сону определённо будет ещё долго хранить в сердце следующие два часа в бесконечной очереди, которые скрасили Сонхун с Йеджи, что в итоге уснула в тележке, пока её брат влюблял в себя бедного Сону всё больше.              

***

                    На протяжении всего пути до Йонсан-гу Йеджи так и продолжила спать в детском кресле на заднем сидении, в окружении десятков пакетов и с зажатым в руке киндер сюрпризом, который ей купил Сону. Тишина длилась уже долгое время, когда в очередной пробке, Сонхун наконец решил её нарушить, заметив, что Сону перебирает пальцами пушистые рукава:       — Включить обогрев потеплее?       — А? — Сону вскидывает на него потерянный взгляд. — А, нет. Здесь тепло.       — Мне показалось, — кивает Сонхун на его руки, неловко барабаня по рулю.       — Нервное, — криво улыбается Сону. — Всё ещё неловко, что ты решил подвезти меня.       — Рождественское чудо, получается.       — Получается. Сонхун также натянуто улыбается тоже, и Сону думает: почему он делает это? Сону неловко, Сону грустно. Он не хочет расставаться с Сонхуном, он не хочет, чтобы их премилая беседа, знакомство со всей семьёй через рассказы Йеджи (когда она проснулась ненадолго у кассы), испарилось вот так, вместе с падающим снегом, когда Сону уйдёт домой и помашет на прощание. Он поджимает губы, вздыхая и молясь про себя, чтобы пробка подольше не расходилась.       — Где будете праздновать? С друзьями, — снова заговаривает первым Сонхун.       — О, они сняли какой-то домик в Чонджу, — задумчиво тянет Сону.       — Ого, — вторит Сонхун. — Это же три часа без пробок.       — Вот именно. Я говорил им то же самое, но их устроила цена, внешний вид дома и то, что мы сможем целых три дня побыть вдали от мирских проблем, работы и учёбы. Домик красивый, не спорю. Но боюсь я в дороге трижды успею передумать. Сонхун смеётся. Тихо, мягко. Сону нравится. Он слабо улыбается тоже, вспоминая красивый дом по фотографиям из букинга, и вздыхает снова. Ему хотелось бы, чтобы Сонхун был там с ними тоже. Ему хотелось бы, чтобы общение с Сонхуном продолжилось и после…       — Если по каким-то причинам ты решишь передумать до поездки, буду рад видеть тебя у бабушки с дедушкой, — прыскает смешком Сонхун; Сону давится воздухом. — Они всегда так много готовят, что мы ещё неделю дома не готовим ничего сами. Помощь бы не помешала.       — Это… Сонхун-хён, я думаю это…       — Слишком быстро, да? На скулах Сонхуна снова румянец. Сердце Сону глохнет мотором в который раз за день. Он едва успел привыкнуть (чтобы отвыкнуть навсегда) называть его «хёном», потому что Сонхун попросил, а тут вот такое приглашение. И совершенно странная реакция на удивление Сону. Словно…       — Ты бы правда хотел?       — М?       — Вот так внезапно позвать меня ко всей своей семье на семейный праздник? — со всё ещё замершим сердцем произносит Сону.       — Ну, — откашливается Сонхун, двигаясь понемногу в пробке и пряча взгляд в машинах впереди. — Йеджи была бы рада, ты вроде как понравился ей настолько, что она готова поменять нас местами.       — Она не всерьёз…       — Я тоже был бы рад. Их взгляды встречаются, а Сону так некстати вспоминает про то, что они всё ещё не сняли дурацкие ободки, царапая плюшевыми рогами крышу машины. Он издаёт нервный смешок.       — Что? — в глазах Сонхуна искреннее удивление и приятный блеск, как в первые секунды их встречи.       — Олени есть, а кто же будет Сантой?       — А? — он вскидывает руку к волосам и теперь смеётся тоже, качая головой. — Йеджи…отец. Наш отец может быть Сантой.       — Ты знаешь меня несколько часов, это не серьёзно, — Сону говорит это, но на губы против воли просится улыбка.       — Никогда ещё в жизни не был так серьёзен.       — Брось…             — Но мы будем там до конца выходных. Если после возвращения у тебя останутся силы, можем сходить погулять? Изучим странные улочки Йонсан-гу вместе. Сонхун серьёзен. Сону не может перестать улыбаться, глядя в его глаза и не обращая даже внимания на то, как негодующе гудят машины позади них.       — Я согласен, — бормочет он, чувствуя, как щёки заливает румянец.       — Тогда мне точно нужен будет твой номер, — улыбается широко Сонхун. Сону замечает совершенно очаровательные ямочки на бледных щеках. — Адрес-то твой я теперь знаю.       — Боже… — Сону хихикает, закрывая лицо ладонями. Остаток пути до его дома становится самым тёплым, милым и счастливым за весь прошедший год. Новый год обещает Сону самое незабываемое и бесконечное Рождественское чудо, имя которому — Пак Сонхун.