Ключ к чужой душе

Суббота. Конец недели. Юи больше не могла оттягивать неизбежное. Документы, оставшиеся в компании, напоминали о себе каждое утро, словно тикающий таймер. Сегодня был тот самый день. Она приняла решение с самого утра: больше никаких отговорок. Она заберёт их и разорвёт последнюю связь с этим местом. Её сборы начались медленно, словно тело сопротивлялось движению. Она сидела на краю кровати, смотря в пол. Сначала Юи не могла заставить себя подняться, но потом, будто по инерции, встала и подошла к шкафу. Она открыла дверцы, провела рукой по аккуратно сложенным вещам. Одежду выбирала долго, хотя обычно не придавала этому значения. Юи остановилась на тёмных джинсах и чёрной водолазке. Простота и нейтральные цвета были как броня, защищающая её от внимания. Поверх она надела тёплое пальто, застегнула его до самого верха, будто это могло скрыть её от внешнего мира. Она подошла к зеркалу, взяла расческу и медленно провела по волосам, стараясь выровнять пряди. Руки двигались механически, но её взгляд был напряжённым, будто каждое её движение находилось под строгим внутренним контролем. После она собрала волосы в низкий хвост, чтобы ничто не отвлекало её по пути. На кухне она привычно поставила чайник, но, дождавшись кипения, не стала наливать себе чай. Аппетита не было, да и на еду смотреть было тяжело. Она лишь сделала глоток воды из стакана, стоящего на столе, и снова направилась к зеркалу у входной двери. Сумка, в которую она обычно складывала всё необходимое для учебы, казалась сейчас невыносимо тяжёлой, хотя внутри лежали всего лишь телефон, кошелёк и пара мелочей. Юи накинула её через плечо, машинально проверив, не забыла ли ключи. На мгновение она застыла перед дверью, сжимая руку на холодной металлической ручке. Сердце билось быстро, словно предупреждая её об опасности. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в пальцах. Шагнув за порог, она выдохнула, закрыла дверь за собой и медленно пошла по пустому коридору общежития. Её шаги звучали эхом в тишине, сопровождая её, пока она шла к тому, что давно избегала.

***

Юи сидела на заднем сидении такси, сжимая ремешок своей сумки. Машина мягко катилась по мокрому асфальту, но её мысли были далеки от привычных пейзажей города за окном. За окном было пасмурно. Солнце, едва пробиваясь сквозь серые облака, тускло освещало улицы, покрытые тонкой плёнкой недавнего дождя. Она смотрела на проходящие мимо дома, пытаясь найти в этом движении какое-то успокоение. Но внутри всё было напряжено до предела. Каждая минута приближала её к офису, к месту, где ей предстояло вновь столкнуться с тем, что она так хотела оставить позади. Юи закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В её голове крутились мысли, смешанные с воспоминаниями и тревогой. Она представляла, как будет выглядеть этот день, как ей придётся стоять перед начальством, выдерживать их взгляды, возможно, слышать их колкие слова. Её рука, не осознавая, начали нервно теребить ремешок кожаной сумки. — Приехали, — раздался голос водителя, и машина остановилась. Юи открыла глаза, глядя на знакомое здание. Высокий стеклянный фасад отражал серое небо, словно подчёркивая её настроение. Она заплатила водителю, благодарно кивнула и вышла из машины. На улице было прохладно, и лёгкий ветерок трепал её волосы. Она медленно подошла к входу, ощущая, как с каждым шагом сердце начинает биться быстрее. Её пальцы на миг замерли на дверной ручке. Войдя в здание, она сразу почувствовала запах — смесь кофе, свежего пола и лёгкого аромата бумаги. Шум сотрудников, звонки телефонов, мерный топот каблуков — всё это звучало приглушённо, словно Юи находилась в аквариуме, а мир вокруг отодвинулся на второй план. Она направилась к лифту. Каждый шаг по холодному полу казался ей тяжёлым, словно ноги становились ватными. Её взгляд был устремлён вперёд, но мысли метались в хаотичном вихре. — Соберись, — прошептала она себе почти неслышно, обхватывая себя руками. Лифт тихо зазвенел, двери открылись, и Юи вошла внутрь. Она опустила глаза на свои туфли, стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале напротив. "Ты справишься", — повторила она про себя, но её уверенность таяла с каждой секундой. Когда двери открылись на нужном этаже, Юи вышла в коридор, ведущий к кабинету Сукуны. Здесь было тише, и каждый её шаг гулко отдавался в стенах. Она замедлила ход, чувствуя, как давление внутри неё усиливается. Коридор офиса казался длиннее, чем обычно. Каждый шаг отдавался в голове глухим эхом, усиливая её напряжение. Юи поймала себя на том, что перебирает возможные варианты диолога. Но ни одна из них не давала ей покоя, только усугубляя тревогу. Девушка остановилась перед массивной дверью кабинета, почти неподвижно стоя в узком коридоре. Подняв глаза на табличку, которая висела на двери, Юи заметила вычурные буквы, искусно выгравированные на металлической пластине. Шрифт был строгим и внушающим уважение, каждая буква словно отливала холодным блеском стали. "Сукуна Ремен" – значилось на табличке, имя, от которого внутри всё сжалось. Эти слова не просто обозначали хозяина кабинета, они отдавали холодным эхом власти и неумолимой жестокости. Мысли путались, словно клубок нитей, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом. Она сделала глубокий вдох, выровняла дыхание и, стараясь придать себе уверенности, тихо постучала. — Войдите, — раздался глубокий, спокойный голос из-за двери. На мгновение Юи замерла. Она не боялась, но что-то в этом голосе заставило её напрягаться. Открыв дверь, она шагнула внутрь, сразу почувствовав, как атмосфера кабинета навалилась на неё тяжёлым грузом. За широким столом из темного дерева, словно трон, вальяжно расположился мужчина. Она узнала его сразу. Слишком хорошо вбился в память. Тот же уверенный взгляд, скользящий по ней, будто оценка, тот же дорогой костюм, идеально сидящий на его атлетической фигуре, и татуировки, выглядывающие из-под манжет рубашки. Его присутствие сдавливало пространство, будто вытесняя воздух, и Юи невольно напряглась. Её тонкие пальцы крепче сжали ремешок сумки, а взгляд оставался неподвижно направленным на мужчину. Она не выдала ни тени эмоций, словно их первая встреча не оставила на ней следа. Голос девушки прозвучал спокойно, даже немного отстранённо: – Я пришла за документами для окончательного увольнения. Сукуна, сидящий за массивным столом, лениво поднял голову, словно отвлечённый от чего-то крайне незначительного. Его тёмные глаза, блестящие, как уголь, встретились с её взглядом. Уголки губ мужчины дернулись, превращая лицо в насмешливую маску. – Увольнение? – протянул он, слегка приподнимая бровь, как будто это слово показалось ему особенно забавным. Он откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. – Вы так торопитесь убежать, мисс Юи? – Это не бегство, – сдержанно ответила она, не давая себя втянуть в его игру. – Это осознанное решение. Сукуна вновь улыбнулся, но в его улыбке таилось нечто колкое, почти хищное. – Осознанное? – переспросил он, словно проверяя, насколько она уверена в своих словах. – И куда же вы пойдёте? Ваши выдающиеся навыки — скажем, в сортировке ненужных бумаг — вряд ли найдут применение. Юи почувствовала, как в груди всё сжалось от напряжения, но её лицо оставалось маской невозмутимости. – Моё будущее — не ваша забота, – произнесла она спокойно, но в её словах угадывался вызов. Сукуна наклонился вперёд, опершись локтями на стол. Его глаза блеснули, словно он только что услышал нечто крайне интригующее. Он понизил голос, который стал мягким, но от этого не менее угрожающим: – Вы уверены, что хотите так легко отказаться от всего? Знаете, люди, которые сталкиваются со мной, обычно теряют больше, чем могут себе представить. Юи выдержала его взгляд. Внутри неё всё кипело, но она не позволила себе выдать даже тень слабости. – Я уже потеряла достаточно, – её голос дрогнул на мгновение, но она быстро взяла себя в руки. – Я просто хочу закончить это. Молчание повисло в кабинете, густое и давящее, словно воздух вдруг стал тяжелее. Сукуна пристально смотрел на неё, изучая, словно пытался разглядеть что-то за пределами её слов. Наконец, его губы вновь растянулись в улыбке, но она больше напоминала предупреждение, чем дружелюбие. – Хорошо, – сказал он, наконец, откидываясь на спинку кресла. – Я подготовлю документы. Он потянулся за телефоном, намереваясь отдать распоряжения, но замер, прежде чем нажать кнопку. Его взгляд вновь вернулся к ней, и на этот раз в нём читалась странная смесь интереса и угрозы. – Однако, – продолжил он, его голос стал мягким, почти шёпотом, – у вас есть долг передо мной. Юи нахмурилась, её спокойствие пошатнулось. Нечто в его тоне вызвало в ней тревогу. – О чём вы говорите? У меня нет никаких долгов перед компанией. Я здесь даже не работаю, только стажируюсь. Сукуна усмехнулся, словно её слова только подтвердили его догадки. Его взгляд стал более холодным, а пауза затянулась настолько, что Юи почувствовала, как её собственное сердце начало биться быстрее. Наконец, он произнёс: – Вы же в курсе, что стало с Такахаси? – Его слова прозвучали скорее утверждением, чем вопросом. Юи замерла. На мгновение она забыла, как дышать. Её пальцы непроизвольно ослабили хватку на сумке. Конечно, она знала. Знала, что Сатору сделал с ним. Она знала. Единственное, о чём она могла думать сейчас, — насколько глубоко осведомлён об этом Сукуна. – Вы ведь и сами знаете, – наконец выдавливает девушка, чувствуя, как голос предательски дрогнул. Сукуна наклонился вперёд, его глаза сверкнули холодной, жестокой решимостью. Его слова били по ней, как молоты: – Умная девочка, – уже без прежней формальности произносит мужчина с язвительной улыбкой. – Надеюсь, ты понимаешь, что из-за тебя я фактически лишён ценного сотрудника. Ты понимаешь, что из-за тебя был убит человек? Юи почувствовала, как её ноги стали ватными. Она опустила взгляд, чувствуя, как тяжесть его обвинений наваливается на неё. – Думаю, тебя очень обрадовала новость о его кончине, – продолжил он, видя её состояние. – Тебе ведь только на руку. Однако своим молчанием ты фактически становишься соучастницей. Тебе не страшно? Тебя не терзает чувство вины? Ведь из-за тебя умер человек. Ты стала причиной его смерти. И ты молчала, зная всё. Её руки задрожали. Она попыталась сдержать себя, но горло сдавило. И всё же она ответила: – Нет. – Её голос прозвучал резко, почти отчаянно. – Вам стоило лучше следить за тем, чем промышляют ваши сотрудники. Она сделала паузу, а затем, будто выплёскивая накопившуюся боль, добавила: – Я пережила ад. Этот человек убил во мне всё живое, и долгое время я не могла жить, как нормальный человек. Думаете, я буду проникаться чувствами к нему? Мужчина резко встал из-за стола, его движение было плавным и уверенным, как у хищника, готового к атаке. Его шаги отозвались эхом в комнате, наполняя пространство тревожным предчувствием. Он приближался к Юи, не спеша, но с явной целью. Напряжение в воздухе становилось всё более ощутимым, как натянутая струна, готовая вот-вот порваться. Он остановился всего в нескольких сантиметрах от неё, его фигура, полная силы и властности, полностью затмила её маленькую, хрупкую. В его взгляде больше не было ни тени веселья, только ледяная решимость. Тишина, как тяжёлое облако, висела между ними. Юи чувствовала, как её сердце бешено колотится, как холодный пот собирается на лбу, но она старалась не показывать страха. Он был слишком близко, и каждый его взгляд ощущался как физическое прикосновение. Неожиданно смех заполнил кабинет, резкий, громкий, с нотками издёвки. Мужчина не скрывал своего веселья, будто вся эта ситуация действительно его развлекла. – Я польщён, – выдавил он сквозь остатки хохота, – но если ты думаешь, что меня заботят вопросы этики и морали, то спешу тебя огорчить. – Его глаза блеснули холодным равнодушием. – Какой мне прок от... пользованной студентки? Ты не поднимешь мою компанию, не решишь проблемы с продажами, не выступишь на референдумах перед важными людьми. Всё, на что ты способна, – перебирать ненужные бумаги в своей коморке и мешаться под ногами. Ты абсолютно бесполезна. Юи молчала. Его слова, как острые лезвия, резали её разум, оставляя болезненные следы. Эхо его речей продолжало звучать в её голове, пока она пыталась собраться с мыслями. Она медленно вдохнула, словно собирая все свои силы, и, наконец, произнесла: – Что вы хотите от меня услышать? Что я согласна с вашими унизительными выводами? Вас не волнуют вопросы этики и морали? Тогда и меня не волнует судьба вашей жалкой компании. Моя единственная ошибка – это то, что я пришла сюда и трачу своё время, слушая весь этот бред. Документы оставьте себе, я сделаю новые. До свидания. – Её голос был твёрд, слова – холодны, а взгляд полон презрения. Она сделала шаг к двери, намереваясь уйти, но внезапно почувствовала сильную хватку на своём запястье. Мускулистая рука мужчины сжала её так, что в груди вспыхнул страх. Его лицо, которое ещё секунду назад было расслабленным и насмешливым, теперь стало жёстким и угрожающим. Страх мгновенно пронзил её, холодной волной пробежав по позвоночнику. Мужчина резко потянул её к себе, а затем рывком опрокинул на ближайший стол. Хрупкая деревянная конструкция затрещала, но выдержала. Его тело наклонилось над ней, тяжёлый взгляд блестел злобным удовольствием. — Никто не уходит, пока я не скажу, — голос мужчины звучал грозно, словно раскат грома перед бурей. Он подался ближе, и Юи почувствовала его горячее дыхание у своего уха. — Моя жалкая компания переживает убытки, и раз ты стала причиной моих проблем, тебе их и расхлёбывать. Юи попыталась подняться, но резкое движение тут же остановил тяжёлый толчок. Мощная рука грубо вжала её обратно в холодную поверхность стола. Древко лампы, стоявшей на краю, жалобно заскрипело под её рывком, но не упало. Хватка мужчины была сильной, неумолимой. Его ладонь прижимала её плечо, будто стальная ловушка. В груди всё сжалось. Дыхание стало рваным и болезненным, словно кто-то выдавливал воздух из лёгких. Паника поднималась изнутри, нарастая, как неизбежный прилив. Каждый удар сердца звучал, как гром, заглушая окружающий мир. — И как ты собираешься рассчитаться со мной? — Голос мужчины был ровным, почти ленивым, как будто это был всего лишь непринуждённый разговор за чашкой кофе. Но за этим спокойствием скрывалась угроза. Она ощущалась в каждой его интонации, в каждом затянутом слове. Юи сжала губы, пытаясь скрыть дрожь. Его рука не отрывалась от её плеча, словно цементировала её к столу. — Может, мне продать тебя в бордель? — Его голос стал мягче, словно он переходил на доверительный шёпот. Но эта мягкость была куда страшнее. Она проникала прямо под кожу, вызывая холодный пот на спине. — Думаю, там ценят невинных маленьких студенток вроде тебя. Мужчина слегка наклонился, и его лицо оказалось на опасно близком расстоянии. В его глазах не было ни злости, ни гнева — только ледяной цинизм и насмешка. Улыбка, изогнувшая его губы, была как удар в лицо. Она говорила, что он знает, что она беспомощна, и это доставляет ему удовольствие. Юи хотела закричать, но ком в горле не давал издать ни звука. Её глаза расширились, наполнившись слезами, которые она изо всех сил пыталась удержать. Она не могла дышать, словно воздух вокруг стал ядовитым. — Ах, да, совсем забыл, — он вдруг сделал вид, будто что-то вспомнил, и его голос стал игривым, почти весёлым. — Ты же уже не так невинна, — Он склонил голову, внимательно изучая её выражение лица. — Надеюсь, Такахаси успел тебя всему научить? Слова были как плеть, каждый слог обжигал болью. Она резко дернулась, но его рука в ответ только сильнее впилась в её плечо, вызывая острую боль. Слёзы хлынули из глаз, уже невозможно было их сдерживать. Её руки, беспомощно лежавшие на столе, инстинктивно попытались дёрнуться, но железная хватка мужчины не позволяла даже этого. — Или может, мне самому тебя обучить? — Его голос превратился в змеиный шёпот. Он звучал слишком близко, словно его слова были рядом с её ухом. — Думаю, спрос на таких, как ты, будет огромным. Юи замерла, как кролик перед удавом. Её дыхание сбилось, превратившись в короткие, судорожные вдохи. Тело сковала дрожь, от которой невозможно было избавиться. Она чувствовала, как отчаяние заполняет её, как воронка, в которую её затягивает всё глубже. Мужчина ухмыльнулся, уголки его губ изогнулись в хищной, злорадной улыбке. В его глазах горел мрачный огонь, и он, казалось, наслаждался её страхом, как хищник, играющий с добычей. Её беспомощность была для него зрелищем, от которого он не мог оторваться. — Ну что же, посмотрим, чего ты стоишь, — процедил он, и холодная рука, будто сама по себе, начала скользить вниз, поднимая край её водолазки. Юи вздрогнула, её тело инстинктивно попыталось отклониться назад, но позади был только жёсткий край стола. Его пальцы бесцеремонно скользнули по её талии. Кожа горела от прикосновения, не из-за жара, а из-за отвращения. Она сжалась в комок, но сопротивляться было бессмысленно — его хватка была слишком сильной. Рука замерла, касаясь тонкой кружевной ткани её лифчика. Он провёл пальцем вдоль края, будто проверяя, насколько легко это можно сломать. В воздухе повис звук разрывающейся ткани — хрусткий, резкий, как выстрел. Юи едва сдержала крик. Она почувствовала, как грудь сжали грубые, холодные пальцы, боль и унижение обрушились на неё, словно каменная лавина. Мужская рука грубо сжимала мягкую, девичью грудь. Мужчина не торопился. Его холодная рука, словно наслаждаясь моментом, переместилась с одной груди на другую. Пальцы сжимали нежную плоть сначала небрежно, почти лениво, но с каждым разом нажим становился всё сильнее, грубее. Юи задыхалась от боли и унижения, каждый новый рывок пальцев вызывал у неё пронзительный вскрик, который она не могла сдержать, как бы ни старалась. — Хватит! Прекрати! — голос девушки дрожал от отчаяния, в нём слышались и мольба, и тонкая ниточка надежды. Её глаза, наполненные слезами, смотрели прямо перед собой, словно пытаясь достучаться до души того, кому она кричала. Руки сжаты в кулаки, а тонкие плечи мелко подрагивали, выдавая всю бурю эмоций, которая разрывала её изнутри. Её тело дёргалось в его руках, но это только подогревало его желание доминировать. Каждое её движение, каждый отчаянный вскрик лишь добавляли жестокости его действиям. Он двигался медленно, намеренно, будто смакуя её беспомощность. Его пальцы вонзались в её тело, оставляя болезненные отметины. — Ну же, громче, — произнёс он с ледяной насмешкой, слегка наклоняясь к её лицу. — Покажи мне, как тебе «нравится». Глаза Юи были полны слёз. Она пыталась закусить губу, чтобы заглушить звук, но это не помогало — боль становилась слишком невыносимой, вырываясь наружу. Её крики эхом раздавались в комнате, перемешиваясь с его тяжёлым, словно неудовлетворённым дыханием. Губы дрожали, но слова так и не вырвались наружу. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса и отвращения. Она не понимала. Не могла осознать. Почему он это делает? Каждое его действие, каждый жест казались лишёнными смысла, кроме одного — причинить ей боль. Мужчина, словно устав от её молчания, наклонился ближе. Его горячее, влажное дыхание обожгло кожу на её шее, и она напряглась, как натянутая струна. В следующий момент она ощутила влажный поцелуй — медленный, холодный, вызывающий тошноту. Он задержался на мгновение, а затем резко выпрямился, будто ничего не произошло. — Ни телом, ни характером ты не удалась, — произнёс он с презрением, вытягивая слова так, будто наслаждался их звучанием. Его голос был холодным и безразличным, словно он констатировал неоспоримый факт, а не ронял на неё яд. — Как же тебе удалось заинтересовать его? Юи почувствовала, как эти слова пронзили её, словно острые осколки стекла. Она молча смотрела на него, сжимая губы так сильно, что те начали болеть. Его глаза впились в её лицо, пронзительные и насмешливые. Казалось, он искал в её выражении что-то, что могло бы объяснить его загадку, но находил только то, что вызывало у него ещё больше презрения. — Даже смотреть на тебя скучно, — добавил он, отвернувшись, словно потерял интерес. Его шаги были медленными, ленивыми, но в них сквозило что-то зловеще уверенное. Он подошёл к столу, не торопясь, небрежно запустив руку в стопку бумаг. Пальцы перебирали документы с таким видом, будто они были куда важнее происходящего. Каждый лист он переворачивал лениво, словно откладывал её унижение в сторону, как ненужную мелочь. Юи стояла, как загипнотизированная, следя за каждым его движением. Она понимала, что для него она уже не человек — всего лишь объект, игрушка, которую он мог отложить, если она перестала доставлять удовольствие. — Твоя стажировка окончена, — сказал он, не оборачиваясь, голос звучал ровно, будто он отдавал приказ. — Ты принята на работу. Начнёшь с понедельника. Слова прозвучали настолько буднично, что Юи на мгновение замерла, не веря своим ушам. В её голове всё ещё звучали эхо его прикосновений, его мерзкие слова. Она хотела что-то сказать, но в горле стоял ком. Слёзы текли по её лицу, горячие и обжигающие, словно она горела изнутри. Она смотрела на его спину, на его непринуждённые движения, и что-то внутри неё сломалось. Слёзы больше не были знаком слабости — в её глазах зажигалась искра ярости. — Ты серьёзно? — её голос прозвучал неожиданно твёрдо, несмотря на дрожь в теле. — Надеешься, что я вернусь сюда еще раз? За еще одной порцией унижения и насилия? Да пошёл ты нахуй! Она сделала шаг назад, затем ещё один, не сводя с него взгляда. Её руки дрожали, страх всё ещё держал её в плену, но она знала: оставаться здесь больше нельзя. Юи развернулась и направилась к двери, её ноги подкашивались, но она продолжала идти, боясь, что он попытается её остановить. Когда она почти достигла выхода, за её спиной раздался его голос. На этот раз он был твёрдым, холодным, как сталь: — Думаешь, ты сможешь так просто уйти? — он произнёс каждое слово медленно, словно выбивая их в камне. — Я никогда не прощаю долги. Запомни это. Юи замерла. Её сердце вновь забилось так быстро, что она почувствовала, как подгибаются колени. Она обернулась, встретив его взгляд. Его глаза, холодные и неумолимые, пронзали её, как кинжалы. Слёзы хлынули с новой силой, но теперь она не пыталась их сдерживать. Она шагнула за порог кабинета, закрывая за собой дверь. Коридор встретил её глухой тишиной. Она остановилась, прислонившись к стене. Её дыхание было рваным, руки тряслись так сильно, что она едва держала остатки своей разорванной одежды. Лифчик, разодранный на части, словно символ её унижения, она сжала в кулаке. Сделав несколько шагов, она заметила мусорную корзину и бросила его туда, как будто это могло избавить её от боли. Дорога к выходу казалась бесконечной. Юи шаталась, каждый шаг давался ей с трудом, ноги словно не слушались. Голова кружилась, воздух казался удушающим. Когда она наконец пересекла порог здания, на её лице уже не было слёз — только пустота. Мир вокруг неё был размытым, будто покрытым пеленой. Её глаза, покрасневшие от слёз, казались пустыми, полными боли, которую никто не мог понять. Волосы, растрёпанные и спутанные, спадали на лицо, а мятая одежда висела, как чужая оболочка, уже не защищая её от холода. Она остановилась у лестницы. Едва ощущая своё тело, Юи осторожно опустилась на ступеньки. Её руки дрожали, когда она запустила пальцы в волосы, сжимая их так сильно, что кожа головы заболела. Звук вырвался из её груди неожиданно, резкий, рваный, как треск лопнувшей струны. Смех становился всё громче, переходя в истерический хохот, от которого ей самой становилось не по себе. Прохожие начали оборачиваться. Некоторые замедляли шаг, кидая на неё обеспокоенные взгляды, другие ускорялись, предпочитая не вмешиваться. Снова. Снова это происходит с ней. Юи не могла перестать смеяться, даже когда по щекам покатились новые слёзы, горькие и горячие. Внутри неё всё разрывалось на части — злость, боль, унижение. Её смех эхом раздавался в ушах, будто принадлежал уже не ей. Люди начали подходить. Кто-то осторожно коснулся её плеча. — Девушка, с вами всё в порядке? Вам нужна помощь? Она медленно подняла голову, её глаза, полные отчаяния, встретились с испуганными взглядами незнакомцев. Она молчала, чувствуя, как вопрос разъедает её изнутри. Помощь? Ей могло помочь только чудо. Или он. Её взгляд упал на тротуар. Истерический смех стих, уступив место тяжёлому, разорванному дыханию. Юи закрыла лицо руками, её плечи дрожали, но теперь это была не истерика — это была тишина, которая была страшнее любого крика.

***

Юи сидела на полу у своей кровати, сжимая пальцами края старого одеяла. Ткань была мягкой, но её руки дрожали, и она ощущала только холод, который поднимался изнутри, заполняя её грудь. Комната была окутана полумраком — единственный источник света проникал сквозь узкие щели в шторах, отбрасывая на стены длинные тени. Воздух был пропитан тяжестью, как будто сам дом впитал в себя её боль и теперь дышал ею вместе с ней. Юи закрыла глаза и прислонилась лбом к постели, чувствуя, как тишина заполняет её мысли, но не приносит покоя. В какой-то момент она вдруг ясно поняла, что хочет увидеть его. Желание нахлынуло так резко, что у неё перехватило дыхание. Она жаждала почувствовать его объятия, те самые, которые тогда казались единственным спасением от всей этой боли. Она вспомнила ту ночь. Его руки, тёплые и сильные, обвивающие её плечи, будто защищая от всего мира. Его голос — глубокий, спокойный, но полный скрытых эмоций. Юи ненавидела себя за это воспоминание, но оно было слишком ярким, чтобы его игнорировать. Она чувствовала, как её сердце начинает биться быстрее, как от этого воспоминания разливается тепло, которое тут же сменялось горечью. Но вместе с этим теплом приходила ненависть. Её пальцы сжались сильнее, вцепившись в одеяло так, что побелели костяшки. Она ненавидела его за то, что он, сам того не зная, втянул её в эту яму, из которой она теперь не могла выбраться. Всё началось с него. С его улыбки, с его слов, с его безразличия, которое иногда сменялось на заботу, от которой она не могла спрятаться. Почему именно он? Этот вопрос раз за разом звучал в её голове, словно эхо, но ответа не было. Юи не понимала, что чувствует к нему. Каждый раз, когда она пыталась разобраться, её разум словно запутывался в клубке противоречий. Но одно было ясно: она хотела, чтобы он был рядом. Слезы снова навернулись на глаза, и Юи провела рукой по щеке, стирая их. Она знала, что не может позволить себе слабость, но мысли о нём словно ломали её защиту, открывая сердце, которое она так старательно пыталась закрыть. Её взгляд остановился на телефоне, лежащем на краю кровати. Всего один звонок, одно сообщение — и он, возможно, ответит. Возможно, придёт. Но вместе с этим придут её сомнения, страх и боль. Она не знала, сможет ли выдержать это снова, но идея того, что он рядом, затмевала всё остальное. Сатору... Имя прозвучало в её мыслях, словно шёпот, мягкий и мучительный. Юи ещё долго лежала на холодном полу, свернувшись в комок. Её тело казалось чужим, как если бы оно было отдельной, беспомощной оболочкой, не поддающейся её воле. Каждое движение было болезненно осознанным, каждое дыхание тяжёлым и прерывистым, словно её кожа больше не могла вмещать внутреннюю бурю. Мрак в комнате поглотил её, словно одеяло, пропитанное холодом и подавленностью. Внешняя тишина была обманчива, всё было слишком тихо, чтобы скрыть тот ад, что бушевал внутри её головы. Мысли рвались, как волны на скалистом берегу, одна накатывала на другую, не давая ни единого передышки. Она чувствовала, как они захватывают её, не позволяя вырваться, безжалостно закручивая её в собственные сомнения и страхи. Все, что происходило в последние дни, снова и снова прокручивалось в её сознании, обрывая дыхание, заставляя сердце биться быстрее. Что с ней было не так? Почему она не могла избавиться от этого чувства опустошения и страха? Почему она не могла просто забыть всё, что случилось, и почувствовать себя в безопасности? Юи зажмурила глаза, словно надеясь, что тьма её поглотит, что эта боль утихнет. Но вместо того чтобы раствориться, тьма внутри её становилась ещё гуще, она словно давила, сжимала её грудь, делая каждое движение невыносимым. И тогда её собственные мысли превратились в кошмар, где реальность и вымысел переплелись, исчезнув в бесконечной темноте.

***

Полутёмная комната напоминала заброшенную библиотеку: старые, пыльные стеллажи уходили в тень, а редкий свет от тусклой лампы над столом едва пробивался сквозь густую дымку. Воздух был тяжелым, с легким металлическим привкусом, словно здесь уже давно не открывали окна. За массивным дубовым столом сидели трое мужчин. — Мы тратим на неё слишком много времени. Ты действительно считаешь, что это стоит наших усилий? — произнёс первый. Его голос звучал хрипло. Он наклонился вперёд, и его глаза, глубокие, как тёмные колодцы, смотрели в пространство. – Ах, Гето, ты слишком серьёзный. Неужели ты не видишь? Её ломать — это всё равно что медленно развязывать тугой узел. У каждого узла своя тайна, и она... Она особенная. — насмешливо отозвался второй, его голос был мягким, почти ласковым, но в этой мягкости ощущалась ледяная игла. — Я бы сказал, что она уже дала трещину. Просто нужно немного поднажать... и она рассыплется. – Его фигура казалась почти растворённой в тени, но яркий свет лампы иногда выхватывал его тонкие, аристократичные пальцы, которыми он неспешно вертел остро заточенный карандаш. — Она ничем не отличается от других. Разве что больше упирается. – вмешался третий. Его голос был ровным, безэмоциональным, словно он не говорил, а сообщал факты. Он сидел прямо, почти неподвижно, только пальцы ритмично постукивали по столу. – А разве это не делает её ещё интереснее? — тихо начинает второй, и его губы тронула едва заметная улыбка. — Ты ведь сам видел её состояние. Просто надо найти нужный удар, и всё посыплется. — У тебя есть план, или ты просто играешь? — лениво спрашивает Гето, его взгляд не отрывался от стола. Тишина снова окутала комнату, словно она была четвёртым участником их странной встречи. Где-то в углу заскрипела доска, но никто даже не обернулся. —Я всегда играю, — наконец произнёс второй. Его голос был таким ровным, что слова звучали почти как приговор. — Её слабость — в её прошлом. — Без излишеств, — Темноволосый слегка наклонился вперёд, – У нас есть цель, и мы не будем тратить время на твои эксперименты. — Конечно, — мягко ответил второй, его пальцы снова заиграли с карандашом. — Люди слабее всего, когда сталкиваются с тем, что они пытались забыть. Призраки прошлого — наши лучшие союзники. Сугуру ничего не ответил, только слегка наклонил голову, словно соглашаясь. Но в его глазах мелькнуло что-то холодное, непроницаемое, как ледяная вода. Тишина снова наполнила комнату, как густой туман, и на этот раз никто её не прерывал.