Концентрация

      Струи теплой воды, казалось, очищали мысли вместе с телом. Уже какое-то время Алекс стоял в душе, используя холодную плитку стены в качестве опоры и почти физически ощущая, как сознание, наконец, приходило в его личное подобие нормы.       Несколько дней в море прошли, словно в тумане. Сумасшедшая нужда превращалась то в агрессию, то в панику, то в апатию, прерываясь на недолгие периоды концентрации или, если ему не везло — провалы в памяти. В голове отложилось слишком мало воспоминаний о реальности и, напротив, слишком много знаний о… мореходстве? Все это время показалось лихорадочным сном, который терял очертания после пробуждения, оставляя после себя лишь пару совершенно случайных и бессмысленных, но ярких отпечатков.       Сейчас они были на суше: начинался шторм, и «Кристина Роза» причалила к маленькому туристическому порту одного из островов архипелага Розарио. Майкл ненадолго убежал на берег и вернулся, весело подбрасывая в руке ключи — сосредоточенный на кропотливой швартовке, Алекс, к собственному недовольству, даже не заметил его недолгого исчезновения. Как оказалось, ключи были от одного из съемных домов на этом берегу, в душе которого Алекс и стоял уже слишком долго.       Отступление ломки могло означать только одно — он больше не мог откладывать здравые мысли о неприятном и неизбежном. Ему давно пора было подумать о своем будущем.       Алекс прислонил лоб к стене со злым стоном. Ему не нужны были его беспорядочные мысли — ему нужен был только полноценный сон. И все же, когда судьба ставилась на кон, думать приходилось.       Впервые за всю жизнь, его ничто и никто не сдерживал и не ждал. Ловушка, которую Майкл расставил для него, на самом деле вела к выходу на свободу. Но нужна ли была ему эта свобода?.. Алекс не готов был ответить на этот вопрос.       Куда он мог вернуться? В тот дом, где на заднем дворе были зарыты его кошмары, или в тот, где его ждало только подавляющее чувство вины? Ни его семья, брошенная слишком давно, ни страна, за которую он отдал десятки лет жизни, больше не нуждались в нем. Ему было не за что бороться и не от кого защищаться.       С каждой секундой и каплей воды, смывающими пелену бессознательности, Алекс все больше понимал, что впереди были только выживание, одиночество и пустота. Вот какой была его свобода.       Когда Алекс заходил в дом, Майкл остался на выходящей к пасмурному морю веранде — облокотился на перила и задумчиво рассматривал горизонт. Он был расслаблен и спокоен, и его свежий запах терялся за солью настоящего моря. Несмотря ни на что, он не чувствовал себя в опасности.       Это была последняя остановка Алекса: у сострадания Майкла были свои пределы, и он точно не будет более благосклонен к безразличному ему человеку, которому не была откровенно нужна его помощь. Он и так сделал и вытерпел намного больше, чем Алекс ожидал.       Мог ли Майкл помочь ему еще немного?..       Но Алекс не нуждался в чужой жалости. Он сам был способен найти смысл.       Пусть отчаяние ломки уже намекнуло Майклу на существование этих унизительных желаний, Алексу не обязательно было подтверждать их в трезвом сознании — хотя бы ради сохранения своей гордости перед расставанием. Он был благодарен Майклу за то, как ловко он проигнорировал эту ситуацию.       И все же, желания не исчезли просто так.       — …екс! Алекс! — взволнованный крик Майкла снаружи пробился через шум воды.       Алекс резко распахнул глаза, развернулся и бросился к выходу из ванной комнаты — точнее, тяжело припал к противоположной стене и сцепил зубы от досады, забыв про головокружение. Его мысли очистились так же быстро, как и нахлынули. Схватив полотенце с полки и поспешно набросив его на бедра, он с трудом стабилизировал картину перед глазами и посильно быстрым шагом вышел в коридор.       Почему Майкл звал его? Кто-то нашел их? С ним что-то произошло?       За десятисекундный путь тревога успела подступить к горлу и опустилась в груди тяжелым комом. Поле зрения сузилось, дыхание участилось.       Входная дверь была открыта, и из прохода в дом врывались шум и сырость тропического ливня. Когда Алекс, наконец, тяжело ступил на веранду, его мечущийся быстро нашел Майкла: тот стоял все там же, обхватив себя руками, едва скрытый козырьком крыши. Потоки воды лились с неба, и белая дымка влажности затянула все вокруг, не позволяя даже разглядеть горизонт — случайные капли воды падали на сжатые руки Майкла, на его почему-то улыбающийся профиль, скатывались по его плечам и пропадали в промокшей до нитки белой майке.       Не было ничего, что намекало бы на опасность, но Алекс все равно застыл на месте, как потерянное в панике животное.       — Я понял, — Майкл заговорил без предисловий. Его непривычно маниакальный, немигающий взгляд широко раскрытых глаз опустился на Алекса. — Это озон.       Он коротко и искренне рассмеялся, на пару мгновений прижав ладонь к лицу. В тусклом пасмурном свете сверкнули его белые зубы и показались лучики морщинок у глаз.       Ослепительно сверкнула молния, и за ней прогремел гром, отстав от вспышки всего на миг. Звук отдался фантомной дрожью в воздухе, в полу под босыми ногами Алекса, а затем и в его груди.       — Что?       — Мне было интересно, почему об этом не было написано в интернете, в статьях о тебе, как всегда пишут о всяких знаменитостях, — Майкл снова обхватил свои предплечья. Возможно, ему было холодно, но с его лица не спадала яркая и немного лихорадочная улыбка — такая, словно он выиграл в лотерею. — Но потом я сам почувствовал и понял. У тебя в документах написано, что он «Неопределенный», да?       Алекс был очень умным человеком — умнее многих. Но сейчас ему потребовалось несколько лишних секунд, чтобы заставить голову работать.       «Неопределенный». Кое-что правда было так охарактеризовано в его первом паспорте и с тех пор так и не изменилось. Его запах.       В этом факте не было ничего странного или необычного. Многие альфы и омеги проживали всю жизнь со своим непонятным или слабым запахом. Это даже было удобно в каком-то смысле — меньше мороки с подавителями, больше шансов быть принятым в государственные структуры.       Но… о чем Майкл говорил? Какое это имело значение? Сейчас?       Вновь ударила молния и прогрохотал гром. Порыв сильного ветра впустил ливень под крышу, и ледяной душ тут же окатил их обоих — впрочем, ни один не сделал шаг в сторону двери.       — Да.       — Потрясающе, а ведь я никогда не думал, что у меня чувствительный нос, — он говорил в пустоту, как будто самому себе. Выражение его лица все еще было восторженным и немного потерянным, а взгляд метался. — А, черт, наверное, я понял это из-за шторма. Настоящий озон образуется в природе из молекулярного кислорода во время высоких электрических возмущений, вроде молнии. Это просто поэзия. Тебе когда-нибудь говорили об этом?       Какое это имело значение?       Горечь и злость перевернулись тугим клубком в груди Алекса, заставив сжать зубы. Его жизнь была безвозвратно потеряна, его будущее было абсолютно пустым. Все из-за Майкла — а он стоял здесь и говорил об озоне.       — Ты первый сделал это со мной, — возможно, именно из-за этого ответа невпопад, взгляд Майкла, наконец, остановился на лице Алекса и замер. Улыбка застыла на приоткрытых в полуслове губах. — Не знаю, чего ты пытаешься добиться на этот раз, но это уже не работает.       Со стороны эта ситуация могла показаться похожей на ту встречу в отеле в Коко дель Мар, отзеркаленной. Иронично, теперь удивленный Майкл стоял перед полуобнаженным Алексом и не мог сказать ни слова. Только, в отличие от Майкла тогда, у Алекса сейчас не было козыря в рукаве — ни татуировок, ни предмета для манипуляции. В нем самом не было ничего, способного завоевать чужое внимание.       Именно поэтому вся эта глупая история про запах была бессмысленной. Этого не было достаточно для того, чтобы Алекс мог остаться — точно так же, как Майклу тогда не хватило просто показать себя как омегу, чтобы соблазнить Алекса. Он проиграл.       Сверкнуло два разряда молнии подряд. Ветер поднимался все сильнее.       Майкл поднял руку, смахнул воду с лица и оставил ладонь на затылке. Его брови поднялись… в непонимании.       — О чем ты?.. — его взгляд, ясный впервые за все это время, скользнул вниз по телу Алекса — О, я выдернул тебя из душа? Прости, я как будто решил сложную задачу. Не смог сдержаться, — уголок его губ дернулся в неловкой, стыдливой улыбке, а взгляд вернулся к горизонту. — Давай зайдем внутрь. Надеюсь, шторм быстро кончится.       И он шагнул в сторону входа в дом.       Могло ли быть такое, что мышление Алекса за десяток лет в Бюро Расследований просто привыкло находить параллели и причины тем событиям, которые на самом деле были именно настолько прямолинейны, насколько и казались? Он становился параноиком, как и все преступники в бегах? Или это один только Майкл так запудрил ему мозги?       Алекс схватил его предплечье, не позволив проскользнуть мимо.       — Когда мне нужно будет уйти?       Майкл поднял на него все тот же необычный взгляд и нахмурил брови. Он был смущен от непонимания Алекса и совершенно растерян.       — Ты хочешь уйти? — его удивленный голос стих к концу вопроса.       Впервые за очень долгое время Алекс увидел в нем того, кем Майкл на самом деле и был — лишь слегка особенного человека, борющегося за свое счастье. Как люди в басне про мальчика, кричащего: «Волк!», Алекс не сразу поверил, столкнувшись с искренностью вечного лжеца и манипулятора. И даже несмотря на все еще таящуюся где-то в глубине злость, Алекс мгновенно и честно признался себе, что был абсолютно потерян в этом человеке.       Губы Майкла были холодными и влажными от дождя, как и его плечи под пальцами Алекса. Невозможно было ясно выделить его запах в наполненном морским штормом воздухе, но Алексу все равно показалось, что химия его феромона сожгла что-то в его голове — снова.       Майкл резко и прерывисто выдохнул, и его губы разомкнулись, скользнув мимо поцелуя — но Алекс наклонился сильнее и еще раз настойчиво обхватил их своими. Его ладонь провела по мокрой шее к бритому затылку и, прижав ближе, больше не позволила двинуться. Все еще тесно прижатые к телу предплечья Майкла коснулись его груди, словно последняя линия обороны.       Алексу вдруг стало все равно, насколько правильно или неправильно он понимал слова. Действия всегда могли сказать больше.       И руки Майкла все же расцепились — не для защиты. Ладони быстро скользнули по плечам Алекса, мимолетно коснулись лица и осторожно опустились на шею. Он сделал крохотный шаг вперед — буквальный — и уже совсем ледяная, промокшая майка прижалась к груди Алекса, вместе с едва-теплым телом под ней. Словно впервые ощутив окружающий холод, Алекс дернулся и тут же почувствовал, как руки на его шее с непривычной силой удержали его от невольного движения прочь. Майкл снова неровно выдохнул в поцелуй, и его холодный нос скользнул по щеке.       Никогда больше не стоило позволять Майклу искушать чужие сознания и высказывать свои мысли. Но как же это было сложно — Алекс так хотел его понимания. Даже сейчас это желание горело слишком сильно.       Вместо этого, прокручивая в голове свою работу над ошибками, он быстро углубил поцелуй и заставил себя вернуться к ощущению холодной кожи шеи под своими пальцами и уже потеплевших губ под своими. Майкл неровно дышал через нос и жмурился — его пальцы впивались в кожу шеи и плеч Алекса, беспокойно путались в волосах.       — Алекс… — прошептал он, все же сбежав от поцелуя на секунду. — Прекрати…       С трудом осознав его слова, Алекс попытался сконцентрировать зрение вблизи, но без очков не увидел ничего, кроме смутных очертаний его слишком близких светлых глаз. Большой палец Майкла опустился на уголок его губ, словно в мимолетной попытке остановить.       — Прекрати думать. Ты не со мной сейчас.       Вряд ли кто-то когда-то просил от Алекса большего. Перестать думать было невозможно — тем более, без Вератрила. От одного только воспоминания о таблетках что-то внутри сжалось, и он попытался облегчить это чувство смешком.       — Это невозможно, — он попытался снова поймать губы Майкла, но чужая рука на щеке задержала его, заставив раздраженно выдохнуть.       — О чем ты думаешь? — Майкл немного склонил голову в любопытстве. Он говорил тихо и интимно, не обвиняюще.       — О тебе.       Майкл улыбнулся на это — его губы были так близко, что Алекс почти почувствовал это движение, как и мягкий вздох. Его большой палец скользнул с губ и погладил скулу.       Сверкнула молния, прогремел гром — шторм все еще бушевал в нескольких шагах от них. Случайные холодные капли падали на плечи и затылок Майкла, и Алекс стирал их своими ладонями.       — О чем конкретно во мне?       На этот раз улыбнулся Алекс.       — Знаешь, ты ведь такой красивый, — Алекс отдалился ровно настолько, чтобы разглядеть чужие глаза более ясно. — А я всегда думал только о том, как я хочу с тобой поговорить. Или о том, что не успею.       Это заставило Майкла прикусить губу. Его пытливый взгляд опять заметался по лицу Алекса, будто в попытке что-то найти.       — На улице шторм, — сказал он вдруг, и обе его ладони легли на щеки Алекса, удерживая его взгляд. — Мы будем здесь и никуда не уйдем, пока он не закончится. Мы поговорим, о чем ты захочешь, и не раз, хорошо? — уголки его губ поднялись в одной из его маленьких и ехидных улыбок. — Но сначала, можешь подумать об одном вопросе, который волнует меня?       Кивнув без раздумий, Алекс вновь почувствовал себя на крючке. Простая, но ясная перспектива даже недалекого будущего вместе с Майклом успокаивала.       Его влажные ладони приятно пахли бризом, и их прикосновение было непривычно нежным. Алекс даже не сразу заметил, как одна из них переместилась к его волосам, а сам Майкл приблизился к его уху — лишь потеря зрительного контакта отрезвила его.       — Если я такой красивый, — теплое дыхание коснулось шеи Алекса, — почему же у меня никак не получается тебя соблазнить?       Вопрос вместе с поцелуем в уязвимое место за челюстью был уже достаточно эффективен, но Майкл сделал больше. Его горячие губы скользнули по коже, раскрылись — и зубы сомкнулись на месте поцелуя. Это было почти невинно — Майкл кусал одними резцами — но даже одного намека на едва царапнувшие Алекса клыки хватило, чтобы его сознание очистилось в белой вспышке на короткое мгновение, а затем и перезапустилось с новыми мыслями. Именно так, как Майкл и хотел.       Несколько тяжелых вздохов в его шею — и Алекс наконец нашел его запах в воздухе среди шторма. Аромат опустился на язык свежестью: чистым восторгом, нетерпением и возбуждением. Майкл согревался в его объятиях, но все равно дрожал и часто дышал, очевидно, подверженный влиянию ситуации — нет, влиянию самого Алекса. Ему было видно немного: слегка покрасневшее ухо и изгиб шеи, а за ними плечо и часть спины, где лежали его руки. Понадобилось только провести ими ниже, к талии, чтобы Майкл вздрогнул и жарко выдохнул ему в шею.       Этого также было достаточно для Алекса — для того, чтобы внутри него снова проснулось тяжелое желание обладать. Если Майкл сам так открыто предлагал ему эту власть, кем он был, чтобы отказывать? Он и так слишком долго сопротивлялся провокации, и теперь же это была даже не она. Могло ли быть такое, что Алекс случайно соблазнил его сам?..       Но даже эти вопросы не задержались надолго в его голове.       — Алекс… — руки скользнули с головы Алекса, и через мгновение Майкл уже крепко обнимал его за шею и плечи. Его тело прижалось еще ближе.       Алекс укусил его в плечо, прямо в треугольник свода одной из арок, выглядывающей из-под лямки майки. Его челюсти раскрылись широко — достаточно, чтобы оставить синяк в виде отпечатка почти всех его зубов на чужой коже. Он был идеален для следственного опознания. Даже метка связи, оставляемая лишь двумя клыками, не была бы настолько эффективной в качестве знака принадлежности… хотя она работала бы дольше.       — Мгх! — не было ясно, понял ли Майкл его мысли, но он притянул Алекса ближе. Запах его возбуждения становился все очевиднее — он становился влажным.       Ладони Алекса прижались еще ниже, к его пояснице. Где-то здесь, под мокрой майкой, была надпись, но Алекс бы не смог разглядеть ее с этого угла — если она все еще была там.       Мысль о том, что ее там могло уже не быть, взорвалась в сознании еще одним страшным приливом собственничества. Ему нужно было срочно узнать, осталось ли его имя на теле Майкла.       Но ведь Алекс оставил его в будущем плане Майкла, а не на его теле?..       Все перемешалось. Неважно — и то и другое все равно должно было принадлежать Алексу. И тело, и сознание. Весь Майкл должен был остаться с ним.       Каким-то образом они смогли расцепить хватку друг на друге, и через несколько широких шагов и долгих секунд холодный ветер вокруг сменился на теплый воздух комнаты. Кровать вновь не пришлось искать долго: Майкл тут же оказался на ней сам — встал на колени, выпрямившись. Алекс стоял прямо за его спиной, вновь секундно завороженный сверхъестественным пониманием своих желаний. Эйфория от правильно повторяющихся событий поглощала его.       Майкл взял свою майку за ворот и уже почти начал стягивать ее, но остановился. Алекс не видел его лица, но его плечи дернулись от смешка.       — Может, мне не раздеваться? А то я снова тебя потеряю.       Сквозь прилипшую к телу, почти прозрачную от воды ткань виднелись его татуировки. Алекс почти оказался снова поглощен этой картиной, но слова Майкла заставили его очнуться — он должен был сосредоточиться на теле. И мокрая спина Майкла правда выглядела достаточно пошло.        Алекс вцепился майку и дернул ее вверх — Майкл тут же послушно стянул ее через голову. Наконец, ничто не мешало рассмотреть его.       Мышцы и кожа его спины медленно двигались, когда Майкл, отбросив майку, возвращал руки на место по бокам от себя. Его фигура была красивой: широкие плечи, узкая талия и бедра. Майкл никогда не был похож на борца, потому что сражался по-другому; и его кожа, прямая осанка и силуэт казались нежными даже со стороны. Перманентные изменения тела всегда были выбором дерзких, ярких и жестких людей, но татуировка Майкла не делала его более устрашающим, а скорее наоборот — она была вынужденной мерой, и именно такой и казалась. Полярность его всегда своевременных мягкости и агрессии сводили Алекса с ума — как и контраст мягкой кожи и черного рисунка.       — О боже, — Алекс не осознал, что это были его слова.       Майкл покрылся мурашками и вздрогнул от прикосновения воздуха к влажной коже. Взгляд Алекса скользнул по его шее и плечам, ниже, к талии и… к полоске одежды. Раздраженно выдохнув, он шагнул ближе, схватил пояс мешковатых джинс и белья и дернул их вниз. Это заставило Майкла потерять равновесие, но Алекс подхватил его рукой на груди и толкнул назад, на себя. Быстрое сердцебиение и резкий вздох Майкла тут же толкнулись в его ладонь. Снова прямо перед лицом Алекса были его склоненная шея и напряженные плечи, но он проигнорировал их — на время. Уткнувшись лбом куда-то между его лопатками, Алекс жадно взглянул вниз…       Ничего. Под татуировкой не было ничего.       Большой палец скользнул по пустому месту без надписи — там не осталось даже следа от чернил.       — Оно стерлось само почти сразу. Из-за одежды, — Майкл говорил быстро, и его дыхание под ладонью было частым. — Это же просто фломастер.       — Значит, нужно что-то посильнее.       Алекс опустился на пол: колени столкнулись с паркетом, руки опустились на талию Майкла, а нос быстро проскользнул по его позвоночнику — вниз. Потеряв опору, Майкл тут же склонился вперед и вбок и упал руками на кровать.       Новый большой укус пришелся на мягкую кожу вокруг выпирающей подвздошной кости — это было единственное место у поясницы, за которое можно было зацепиться достаточно широко. Алекс испытывал жаркое темное удовлетворение от мысли, что на теле Майкла было уже две его метки — и будут еще. Для собственного спасения он мог бы сделать еще один слой плана на этом теле.       Укус превратился в засос, а затем в еще один укус поменьше совсем рядом — и цепочка продолжилась. Майкл вздрагивал, шипел, вздыхал и совсем тихо стонал, но не сопротивлялся. Когда Алекс достиг позвоночника, он уже дрожал не переставая, а запах его возбуждения всё продолжал усиливаться.       Возможно, кто-то увлекся подавителями слишком надолго       Алекс усмехнулся и лизнул кожу прямо поверх крестца — там, где начиналась ложбинка между ягодиц — и его большой палец провел по ней, едва ли провалившись ниже. Майкл подавился воздухом с жалким звуком, не сумев даже простонать, и окончательно завалился вперед. Алекс быстро поднялся и снова подхватил его за талию, мягко опустив животом на кровать. Его колени наконец тоже опустились на матрас около чужих, а полотенце осталось лежать где-то на полу — он уже забыл о его существовании.       — Черт-черт-черт, — Майкл быстро дышал, уткнувшись лбом в свои ладони. Его запах сгущался в очевидной течке. — Прекрасно, просто, блядь, прекрасно.       — Не паникуй, — Алекс нависал над ним на прямых руках и наблюдал за тем, как шея и уши перед ним постепенно алеют. Он был не в силах скрыть толику злорадства в своем голосе. — Не всё можно спланировать.       Майкл повернул голову и поймал взгляд Алекса. Его скулы были красными, а светлые глаза были широко раскрыты то ли в панике, то ли в мании. Но это уязвимое выражение быстро исчезло — он нарочито ехидно усмехнулся и ткнул большим пальцем куда-то в сторону изголовья кровати. Алекс поднял голову: там стояла тумбочка, а на ней — чаша. С презервативами.       — Вау, — он опустил лоб на горячее плечо Майкла и коротко рассмеялся. — Ты потрясающий. И ум, и везение.       — Почему везение? Мне просто нравится тебя удивлять.       Что ж, а Алексу нравилось удивляться.       Ему не составило труда дотянуться до чаши и взять одну упаковку. Ранее он был слишком поглощен Майклом, чтобы подумать о своем теле, но мысль о защите наконец заставила его обратить внимание на собственное возбуждение — его член уже покраснел от прилившей крови и нарастающего напряжения. Майкл под ним был все еще слишком сильно одет, но уже очень нетерпелив: он продолжал тяжело дышать и смотреть на Алекса снизу вверх с нечитаемой и затуманенной эмоцией.       Алексу вдруг стало интересно, до какой грани он мог бы довести Майкла в таком состоянии. Эта легкая — или не очень — мстительность будет очень кстати когда-нибудь потом, но не сейчас.       Отпустив взгляд Майкла, Алекс выпрямился и схватился за его джинсы — они были достаточно свободными, чтобы почти без сопротивления соскользнуть с его бедер и ног, вместе с бельем. Или Майкл просто уже успел их расстегнуть. Это было не особенно важно. Гораздо больше Алекса интересовало его очевидное возбуждение, неожиданно насыщенный запах его смазки. Невероятно пошлым все еще был тот факт, что такой рассудительный человек, как Майкл, мог настолько просто поддаваться своей природе. И хотеть Алекса. Казалось, это был просто сумасшедший сон. Следы от широких укусов на его плече и пояснице делали ситуацию еще более нереальной.       Алекс схватил Майкла за бедра, дернул на себя и тут же просунул одну руку под него, к паху, а второй оттянул ягодицу в сторону, обнажив влажный вход. Когда большой палец толкнулся внутрь, судорожное дыхание Майкла прервалось облегченным стоном, а горячий член дернулся в руке Алекса. Его ладони беспокойно ерзали по простыне, искусанная поясница и бедра напряглись и двинулись, словно в попытке подняться выше на колени, но быстро упали обратно, потеряв силу. Он замер в нерешительности и предвкушении.       — После всего, что я сделал, только это наконец смутило тебя?       — О боже, Алекс, просто замолчи.       Майкл уткнулся в свое предплечье, и Алекс, почти задыхаясь, жадно наблюдал за тем, как его все еще едва видные розовые губы дрожали и открывались. Палец двинулся, надавив на внутреннюю стенку, и расслабленное кольцо мышц приоткрылось, издав влажный хлюпающий звук. В таком состоянии подготовка Майклу не требовалась, но Алекс все равно замер на секунду, чтобы обхватить его уже совсем влажный член ладонью и провести по нему несколько раз. Майкл тут же снова сдавленно и протяжно застонал, а его дырка приоткрылась и сразу сжалась, будто в попытке затянуть внутрь палец.       Выдернув руку из-под Майкла, Алекс оперся ей о кровать и толкнулся бедрами вниз — ноющий от напряжения член наконец обтерся о мягкую кожу ягодицы и получил немного стимуляции. Это заставило Алекса судорожно выдохнуть и простонать сквозь зубы.       — Ах-ха-а, черт, — скулящий голос Майкла был приглушен матрасом. Как бы Алекс не хотел видеть его лицо, вместе со всем остальным, вид его глаз точно свел бы его с ума. Пока что он был не против того, что Майкл находил утешение для своего смущения.       Алекс чувствовал, как постепенно терялся. Бедра Майкла внезапно поднялись навстречу, и член Алекса соскользнул в ложбинку между ягодиц, столкнувшись с большим пальцем, который все еще настойчиво проникал внутрь. Головка проехала по теплой смазке, и Алекс ахнул, закрыв глаза и увидев за веками искры.       Пальцы Майкла внезапно сжали его колено.       — Ты нарочно тянешь? Чего ты ждешь? — он угрожающе шипел, и его слова прерывались тяжелым дыханием. — Блядь, я правда думал ты меня трахнешь еще в том отеле. Почему тебя так сложно довести?..       Алекс распахнул глаза и увидел презерватив под ладонью Майкла. Большего намека ему было не было нужно — схватив упаковку, он быстро надорвал ее зубами. Чтобы раскатать презерватив по члену, пришлось достать палец из грустно хлюпнувшей дырки, и он немного лихорадочно усмехнулся от раздраженного стона Майкла.       — Может, я тоже хотел тебя удивить, — почти бессознательно говорил он, пока прижимал головку ко входу. — Или, может, твоя карта соблазнения в этот раз сыграла против тебя.       Отчаянно дыша через рот, Алекс жадно смотрел на то, как член проникал внутрь — без особого сопротивления, прямо до основания. Мокрый жар и теснота обхватили его, а кольцо мышц все дрожало, сжимаясь и разжимаясь, словно пытаясь его задержать. Яйца прикоснулись к ягодицам с влажным звуком. Он был полностью внутри.       Майкл, наконец, простонал его имя.       Момент обладания озарил сознание Алекса: он снова увидел свои укусы и засосы на теле Майкла, прекрасный силуэт его фигуры на простыни, контраст и изящество его татуировки на нежной коже. Этот самый человек, разрушивший его жизнь, сейчас собирал ее заново.       Расставив руки по обе стороны от головы Майкла, Алекс толкнулся глубже. Он и так был внутри, но отчаянное собственничество заставило его хотеть проникнуть еще глубже, еще сильнее. Его напряженные бедра вжались в ягодицы Майкла, вдавили его в матрас. Близость, удовольствие и желание сводили его с ума.       Майкл не выглядел лучше: все так же уткнувшись в свои предплечья и матрас, он сдавленно стонал в ответ на любое движение Алекса. Его кулаки были сжаты над головой, спина изогнута, а плечи напряжены до предела, словно ему было больно. Но Алекс знал, что это было не так — достаточно было только слегка отстраниться, и Майкл уже поднимался вслед за ним. Негромкий шлепок нового столкновения их бедер оглушительно прозвучал в тишине комнаты.       Где-то за окном все еще бушевал шторм.       Алекс опустился на локти и вдохнул запах у чужой шеи. Майкл повернул голову — его взгляд был самым пристальным, настойчивым и откровенным из всех возможных. Алекс чувствовал себя самым потерянным человеком на свете, когда видел его глаза. О, он был так влюблен.       Его бедра толкнулись снова — и снова прижали тело Майкла к постели. Он не сдержал свой воинственный взгляд и зажмурился от удовольствия. Алекс припал губами к его шее и челюсти. Даже если этот секс и был слишком лихорадочным, он мог винить в этом не только себя.       Толчки становились сильнее и интенсивнее. Внутри становилось все жарче, член скользил все лучше. Ноги и руки Алекса были напряжены до предела — единственные точки опоры для того, чтобы вдавливать Майкла в постель, прижимать к себе. Тело Алекса пыталось одновременно и сдержаться, и отдать все.       — Черт… мне нужно… ах… — Майкл вновь толкнулся бедрами вверх, а затем быстро опустил руку под свой живот.       Мысль о прижатом к матрасу, забытом члене Майкла заставила Алекса прикусить губу и оскалиться. Резким движением бедер он вытащил свой член, вызвав чужой удивленный и разочарованный стон, а затем схватил плечо Майкла и развернул его лицом к себе.       И Майкл этого не ожидал. Он не успел придать лицу более невозмутимое выражение, успокоиться или даже просто стереть влагу с глаз.       О, нет. Он был честным сейчас: уязвимым, отчаянным и измученным. Его глаза были яркими, влажными и широко раскрытыми в удивлении — светлые, они выделялись на раскрасневшемся лице. Язык мокро поблескивал за зубами и приоткрытыми, искусанными губами — жертвы его смущения и попыток сдержаться. Слюна тянулась от края его рта. Ноздри подрагивали от заполошного дыхания — ему же, конечно, нравился запах Алекса.       Его кожа покраснела большими пятнами: лоб, скулы, щеки, шея, плечи, грудь. Складки простыни отпечатались яркими полосами на его лице и руках — даже маленькие соски, едва видные за темной татуировкой, казались истерзанными трением о нее. Его живот подрагивал и нервно втягивался от дыхания и возбуждения. И больше всего его желание и нетерпение выдавал его твердый и влажный член с уже болезненно-красной головкой.       Дыхание Алекса замерло где-то на вдохе. Он тоже оказался не готов.       В один момент его уши вдруг заложило от насыщенности впечатления, шея напряглась от порыва к действию, зрение расплылось, а десны заболели от желания укусить, разорвать… Его выдержки хватило только на то, чтобы наклониться к Майклу и поцеловать его. Почему-то его мягкие и красивые губы в этот раз на вкус были, как железо.       — Алекс, — Майкл опять ускользнул от поцелуя. — У тебя кровь.       Отстранившись, Алекс поднял руку и провел пальцем над своими губами. Кровь из носа.       — Ты точно убьешь меня когда-нибудь, — он коротко рассмеялся и стер ладонью большую часть крови. Зрение быстро фокусировалось обратно, напряжение спадало с затылка и шеи.       — Надеюсь, не сейчас. У тебя еще есть дела, — Майкл положил ладони на его щеки и вновь притянул к себе.       Вкус крови быстро пропал, сменившись вкусом самого Майкла — и обилием слюны. Они оба застонали в поцелуй, и Алекс почувствовал, как чужие ноги крепко обхватили его бедра и толкнули вперед. Член проскользнул по растянутому и влажному входу — Алекс схватил его и направил обратно внутрь. Майкл тут же опустил руку к своему члену, и его губы отдалились и широко раскрылись в стоне облегчения.       Новый осторожный толчок внутрь был таким же шокирующим, как и первый. Одной рукой Алекс держал лицо Майкла на месте, чтобы тот не сбегал от поцелуя, а другой сжимал чужое бедро и ягодицу, притягивая к себе. В отличие от медленного движения Алекса внутри, ладонь Майкла быстро и резко скользила по его члену в узком пространстве между их телами.       — А… — он опять попытался что-то сказать, но Алекс поймал его губы своими. Его раздражало то, как Майкл постоянно пытался сбежать, даже сейчас.       Вместо слов, Майкл обнял свободной рукой его спину, напряг ноги и снова сильно толкнул его на себя. Бедра Алекса ударились об него, и член вошел до основания. Пальцы Майкла впились в его спину, а рука на члене дернулась, но не сдвинулась, окончательно зажатая между их животами.       — М-м! — он разочарованно застонал в поцелуй, хоть и сам был виноват в таком положении вещей.       Алекс пожалел его — приподнялся на руке, оторвался от его губ и начал двигаться внутри. Снова свободный, Майкл тяжело задышал и с прежним отчаянием принялся ласкать себя. Его прикрытые глаза сбросили прежние шок и уязвимость, и в них осталась только похоть. Его грудь быстро поднималась и опускалась от поверхностного дыхания, и покрасневшая кожа блестела от пота в движении, вместе с татуировкой — черные линии на его коже уводили взгляд в свой лабиринт и кружили голову.       Алекс сжимал хватку на простыни и чужом бедре, кусал губы в попытке не провалиться в эту пропасть снова. Его поле зрение, как и вся его жизнь, сузилось до фокуса только на одном человеке. Он никогда не встречал никого, похожего на Майкла.       Напряженные пальцы запутались в его волосах, и Алекс застонал — он был на грани.       — Ты просто…       — Ах, боже.!       Майкл выгнулся ему навстречу и сжался — и оргазм вдруг накрыл Алекса оглушающей и ослепляющей волной.       Его член напрягся и запульсировал глубоко внутри, а горячее кольцо мышц обхватило у его основания. Откинув голову назад, Майкл тоже кончал: семя падало на его кулак, предплечье и живот, который напрягался вслед на пульсацией его входа. Это было слишком красиво. В прострации, Алекс протянул руку и неуклюже смазал белые капли по линиям татуировки. Основание его члена напряглось.       — Черт… — оперевшись на дрожащие руки, Алекс поспешил отстраниться, пока узел не начал расти. Все же немного зацепившись за внезапно тугое кольцо мышц, он вытащил член, который тут же начал расслабляться.       Из последних сил стянув презерватив и сбросив его с края кровати, Алекс упал на матрас около Майкла и тяжело вздохнул. Простыни пахли им — и шея Майкла была так близко… Основание члена снова напряглось, и Алекс зашипел от знакомого ощущения приближающегося гона.       Майкл разлепил затуманенные глаза и повернул к нему голову, все еще тяжело дыша. Его ладонь лежала в луже семени на животе, но он не обращал на это внимания.       — Кажется, это займет какое-то время, — пробормотал он, еле приоткрывая губы.       — Нам нужно продлить аренду? — Алекс протер от пота лицо и уставшие глаза. Ладонь все еще была испачкана остатками крови.       — Это мой дом, Алекс, — Майкл устало улыбнулся и опустил чистую ладонь на его волосы. — Я купил его еще из Чикаго.       — Да? — Алекс не особенно удивился только потому, что у него уже оставалось мало эмоциональных сил. — А откуда презервативы?       — Заказал, — он выдохнул в смешке, — по телефону.       — Когда?       Вместо ответа, Майкл рассмеялся и поцеловал его снова. Он был страшным человеком, но Алекс его почему-то не боялся.