Демонический Король и его Звездный Шут

Они бежали, не обращая внимания на усталость, из последних сил, едва успевая вдохнуть воздух, захлёбываясь от недостатка кислорода, пока в горле не появилась острая боль, а в ногах не начал разливаться спазм, похожий на судорогу. Мэйбл продолжала рыдать, всхлипывая, не в силах сдержать слёзы, а Билл крепко держал её за руку, его пальцы почти стискивали её костяшки, как если бы она могла вырваться и вернуться назад. Чтобы помочь Ричарду… Добрая душа. Безрассудная. Он не мог понять, как она умудрялась и бежать, и плакать? Внезапно Мэйбл споткнулась о корень дерева, резко дернулась вперёд, но Билл успел подхватить её, удержав на ногах. От этого резкого движения её рыдания на мгновение прекратились, и путники замерли, стоя посреди леса, как будто природа вокруг них застыла. Не было ни звуков, ни признаков жизни — только тишина, которая казалась невыносимой. Это была тишина, которая пришла после трагедии. Тишина конца… Мэйбл молча взглянула на Билла, и его взгляд встретился с её глазами, полными слёз. Он ощущал, как сердце сжимается от жалости к ней. Она снова заговорила, но её голос был срывающимся, будто она не могла подобрать слов: — Это ужасно, Билл, — её голос едва не исчезал в рыданиях. — Мы бросили его… Он был таким хорошим. Дедушка всегда гордился своим внуком… Билл тяжело вздохнул, его лицо напряглось от усталости и раздражения. Он снова слышал эту неизменную боль в её голосе. — Мэйбл, хватит, — его слова прозвучали твёрдо, но с оттенком усталости. — Я тебе сто раз говорил: мы не могли бы ему ничем помочь. Ничем. Это не твоя вина. — Да, но… — она снова не выдержала, и слёзы хлынули из её глаз. Она закрыла лицо ладонями, пытаясь хоть как-то скрыть свою боль. Он почувствовал, как его сердце сжимается от жалости. Он уже успел понять, какая она, эта добрая, сердечная девушка, готовая помочь всем и каждому, без остатка. Она не могла принять, что бывают моменты, когда помощь невозможна. Билл подошёл ближе, аккуратно приобнял её за плечи, пытаясь успокоить. — Ну что ты, Мэйбл, — его голос стал мягким, успокаивающим. — Главное, что мы живы. Да, это эгоистично, может быть, но такова жизнь. Мы выполнили его последнюю просьбу. Он хотел, чтобы мы ушли, и мы ушли. Это то, что он просил. Мэйбл отняла руки от лица и посмотрела на него, но её слёзы не остановились. Она прижалась к нему, крепко обняв его, заливаясь слезами прямо ему в грудь. Он застыл от неожиданности, не зная, что делать, и в его груди поднималась странная тяжесть. Она нуждалась в нём, и он не мог просто оттолкнуть её от себя. Будущий король этого странного мира чувствовал, что сейчас он был её последней опорой, её единственным укрытием от этой жестокой реальности. И несмотря на всё, что творилось внутри, он просто стоял, позволяя ей плакать, не зная, что сказать, но понимая, что молчание — это тоже поддержка. Как бы то ни было, с течением времени Мэйбл отстранилась от Билла, отступив в сторону. Её лицо было слегка припухшим, залитым слезами, а выражение — полным безутешного горя. — Да, наверное, ты прав, — сказала она, её голос звучал тихо и осипло. — Мы выполнили его просьбу. Он хотел сохранить нам жизнь, и он это сделал. Я надеюсь, что его душа теперь в раю… — в этот момент по её щеке снова скатилась слеза. Билл, не смотря на всю тяжесть момента, постарался поддержать её. Он выдохнул, стараясь сохранить спокойствие, а потом произнес: — Знаешь, — его голос был низким и уверенным, — как я понял из разговора с этим господином, Ричард — какой-то совершенно необычный человек. Он знает куда больше, чем мы могли бы себе представить. Он говорит почти современным языком, и его мысли… он воспринимает всё как-то иначе. Будто он видит мир за пределами нашего. Может быть, он никогда не умрёт. — Разве это возможно? — всхлипнула Мэйбл. Билл слегка ухмыльнулся, стараясь скрасить её сомнения. — Дорогая, — его тон стал немного мягче, — посмотри на нас. Мы без особых усилий перенеслись из двадцать первого века в шестнадцатый! Так почему бы милому парню Ричарду не воскреснуть? Хотя он сам мог не верить в то, что говорил, его слова прозвучали как слабая, но все же надежда. Это предположение каким-то образом подействовало на Мэйбл. В её глазах начало появляться успокоение, она вытерла остатки слез и, хотя и сдержанно, но всё же спросила: — А куда нам дальше? — По словам Ричарда, нужно найти трактир, — ответил Билл, пытаясь быть уверенным. — Как мы его найдём? Мы в самом центре лесной чащи! — в её голосе снова зазвучала паника. — Мы ведь ничего не видим! Как мы вообще можем что-то найти в такой глуши?! Билл поднял голову, внимательно посмотрев на небеса, где уже начали сгущаться тучи. — Небо совсем затянуло, — сказал он, не отрывая взгляда от темнеющего купола неба. — Иначе ты могла бы найти путь по полярной звезде. Но, увы, это не тот случай. Мэйбл сгорбилась, её взгляд стал пустым, а душу охватила тревога. Пауза затянулась. Спустя несколько минут Билл, наконец, нарушил тишину. — Мы можем просто идти вперёд, — предложил он. — Думаю, это единственный вариант. — Как идти вперёд? — её глаза снова наполнились паникой. — А вдруг там снова волк? Или что-то ещё страшное! Я не хочу умирать, Билл! — она не могла сдержать слез, они снова хлынули, а горло сжалось от отчаяния. — Тише! — рявкнул Билл, подойдя ближе и наклонившись, чтобы быть на уровне её глаз. — Не кричи, если не хочешь привлечь внимание! Иначе мы станем лёгкой добычей! Её страх мгновенно утратил форму, и она замерла, не в силах произнести ни слова. Напряжение в воздухе стало почти осязаемым. — Значит, так, милый шут, стоять на месте бессмысленно. Надо идти вперёд. Будем прислушиваться к каждому шороху, чтобы не нарваться на зверя, и всё будет хорошо, ты меня слышишь? — он специально говорил сурово, словно только так мог подбодрить её, заставить её мозг отключить страх и действовать. Он хотел, чтобы она отрезвилась, собралась с силами и не теряла уверенности. — Не дрейфь, Мэйбл! Мы всё сможем! Его слова подействовали. Мэйбл, смахнув слёзы с лица, вновь обрела твёрдость. Её взгляд стал более решительным, и она кивнула ему. — Хорошо, Билл, — произнесла она с лёгким, но заметным усилием, что позволяло понять: она берёт себя в руки. — Вот и умница. Вперёд! — Билл с облегчением улыбнулся, чувствуя, как её уверенность возвращает силы ему самому. Он взял её за руку и, не раздумывая, повёл вперёд. Но внутри его сердце всё равно отбивало тревожный ритм. Он так же, как и она, был охвачен страхом. В каждом кусте могла прятаться угроза, за каждым поворотом таилась неизвестность. Волк, хищник или что-то ещё страшное, что может выскочить из темноты. Но он не мог поддаться своему страху, не мог показать своей спутнице свою слабость. Он был обязан быть сильным ради неё. Она должна была чувствовать себя в безопасности, хотя бы рядом с ним. Они двигались медленно, осторожно. Ночь была мрачной, небо так и не очистилось от тяжёлых туч, и они шли почти в полумраке, лишь слабый свет луны пробивался сквозь облака, едва касаясь земли. Тишина леса была зловещей, словно он предсказывал им тяжёлую и печальную судьбу. Каждый куст казался свирепым хищником, а ветки над их головами скрипели, создавая ощущение опасности. Влажная трава, усыпанная росой, холодила ноги, а промокшая одежда доставляла неудобства. Каждый шаг сопровождался страхом поскользнуться. Из-за шорохов и других звуков, таких близких и отчетливых, сжималось сердце. Каждый звук воспринимался как нечто чуждое и тревожное. Даже самые незаметные движения в темноте вызывали страх. До них доносился шелест листьев и далёкое уханье совы, что заставляло Мэйбл вздрагивать и прижиматься к Биллу, в поисках защиты. Они шли, не зная, сколько времени прошло, пока не заметили вдали мерцающий огонёк, прорывающийся сквозь густую темноту ночи. — Хвала всем богам! — воскликнула Мэйбл, не удержавшись от радостного восклицания. Её глаза сверкали, а губы растянулись в широкой улыбке. Она беззаботно захлопала в ладоши, как маленькая девочка, обретшая долгожданную игрушку, вмиг позабыв как боялась всего мира какую-то минуту назад. — Домик! Билл обернулся и бросил на неё взгляд, полный неодобрения. Он хотел что-то сказать, но девушка продолжала: — Смотри, там горит огонь! Мы так устали, а вдруг там нас примут? Давай хотя бы постучим, попросим ночлега… Он помолчал и перевёл взгляд туда, куда она показывала. Дом действительно выглядел уютным. Тёплый свет, льющийся через окна, словно обещал безопасность и покой. Билл почувствовал, как его тело требует отдыха. Дорога была изнуряющей, и, возможно, его усталость сыграла бы свою роль, если бы не одно мучающее ощущение: какое-то внутреннее предчувствие, которое не отпускало его. Что-то в этом доме было странным, неправильным. — Я не уверен, что это хорошая идея, — наконец, выговорил он, с сомнением поглядывая на дом. — Как-то подозрительно всё это… Мэйбл, однако, не была склонна поддаваться сомнениям. Она повернулась к нему с усталостью в глазах, но решимостью в голосе. — Билл, я устала… Я устала бояться… — её слова звучали тихо и безотрадно. — Мы так долго шли, и мне кажется, если мы не зайдём туда, то не переживём эту ночь. Ты ведь тоже устал. Почему бы не зайти и не попросить ночлега? Просто немного покоя… Билл всё равно чувствовал настороженность. Но она была так искренна, её глаза искали утешения, и он понимал, что этот шаг для неё был важен. — А если там живёт какой-нибудь людоед или демон, замаскированный под человека? — Билл пожал плечами, пытаясь пошутить, но в его голосе сквозила тревога. — Не думаю, что это будет лучше, чем встреча с волком. Мэйбл поёжилась, но не потеряла решительности. — Но он всё-таки человек, или там проживает группа людей. Мы ведь не можем бояться каждого, — её голос был полон некой детской уверенности. — Человечество тоже может быть опасным, — пробормотал Билл, но его слова прозвучали скорее как внутреннее размышление. — Ты знаешь, во время моего путешествия все люди, с кем мне удавалось встретиться, были добрыми и милыми! — Мэйбл парировала, не упоминая о жутком старике на герцогской кухне. Билл вздохнул, раздумывая. Он всё ещё чувствовал настороженность, но усталость, зреющая в нём, кажется стала сильнее страха. — Хорошо… — наконец сказал он. — Если ты так настаиваешь, может, стоит попробовать, и всё не так страшно, как я себе нафантазировал. Да и, возможно, мы узнаем, куда идти дальше, и сможем найти трактир. К тому же, мне ужасно хочется поесть и немного отдохнуть. Мэйбл, услышав его согласие, сразу оживилась, и её лицо расплылось в улыбке. Она решительно взяла его за руку, почти не смутившись, и потянула за собой, не давая ему времени на раздумья. — Тогда вперёд! — её голос был полон энтузиазма, которая слегка удивила Билла. Подойдя к двери, они трижды постучали, и, стоя на пороге, стали ждать. Время тянулось медленно, и каждый звук, казалось, был увеличен в этой мертвой тишине леса. Наконец, послышались тяжёлые шаги. Шум их был уверенный, но слегка запоздалый, как будто хозяин дома не торопился открывать дверь. Через несколько минут дверь скрипнула, и перед ними появился старик. Он был облачен слишком тепло для такого времени года. Хотя лесная прохлада ощущалась, а в городе, вероятно, было ещё теплее, но этот старик явно не обращал внимания на сезон. На его голове красовалась тяжёлая меховая шапка, прочно защищающая от любого холода. Поверх холщовой рубахи был надет жилет с мехом наружу, придающий облику некую грубую небрежность. Могучие сапоги, сделанные из толстого, потёртого материала, явно требовали заботы, но по виду были крепкими и удобными. Лицо его было испещрено морщинами, а глаза — слегка прищурены, как у человека, который привык смотреть на мир с какой-то неуловимой настороженностью, но в то же время с доброжелательностью. На губах играла еле заметная улыбка, как будто он не удивился визиту путников. — Здравствуйте! Мы путники, и очень устали. Не могли бы вы приютить нас на эту ночь? — произнесла Мэйбл, глядя на старика. Старик отреагировал на их слова без удивления, даже с какой-то излишней заботой, как будто только их и ждал. Он добродушно улыбнулся, и в его глазах не было ни намёка на подозрение, лишь спокойное и уверенное понимание. Без лишних слов он распахнул дверь шире и дружелюбным жестом пригласил их внутрь. — Будьте как дома, путники, — сказал он с теплотой в голосе. — Я ни в чём не откажу. Мэйбл с лёгкой улыбкой на лице зашла внутрь, как будто нашла прибежище в доброте этого старика. Она села на лавку, стоявшую у стены, освещённую тусклым светом луны, который пробивался через небольшое окошко, затянутое чем-то вроде тюля. Билл, тем не менее, не спешил разделить её радость. Он скептически осматривал старика, его взгляд был насторожен, и хотя он не мог сразу понять, что именно в этом человеке вызывало его подозрения, какая-то интуиция подсказывала ему, что здесь что-то не так. Дом лесника был настолько прост, что его интерьер, казалось, состоял из самых необходимых вещей. Просторное помещение пахло древесной смолой и дымом из камина. В углу стоял большой дубовый стол, покрытый старой, слегка потёртой скатертью. На столе лежали несколько мисок, одна из которых была полна каких-то засушенных трав, другая — кореньев, а третья — полузасохших ягод. На полках вдоль стен размещались всевозможные банки: с травами, лекарствами, а также несколько стеклянных пузырей, заполненных прозрачной жидкостью, которая сверкала при свете тусклой лампы. Стены были украшены не то чтобы предметами искусства, скорее, свидетельствами жизни в лесу. Здесь висели старые деревянные пластины, вырезанные вручную, с изображениями лесных сцен — могучих деревьев, звёздных ночей и таинственных лесных существ. На одной из стен висела старинная карта местных лесных троп и рек, местами выцветшая от времени, но всё ещё читаемая. В другом углу комнаты можно было заметить несколько обвешанных сухими травами пучков, подвешенных к потолку. Их запах, смесь сладковатого и землистого, создавал атмосферу уюта и покоя. На полках располагались деревянные и глиняные сосуды с различными кореньями и сыпучими растениями, собранными в этом лесу. В углу стояла печь, из которой валил лёгкий дым, смешиваясь с воздухом комнаты, но не создавая удушливой атмосферы. Всё было сделано вручную и казалось простым, но функциональным. В центре комнаты, возле очага, стояли несколько деревянных стульев и лавка, на которую Мэйбл и села. Всё в этом доме говорило о том, что хозяин привык к одиночеству, что его жизнь тесно связана с природой, и в то же время дом был наполнен каким-то странным уютом, создающим ощущение, что здесь всегда были люди — даже если они встречались редко. Билл огляделся. Всё это, на первый взгляд, было невинно, но что-то в этом месте вызывало у него чувство тревоги. Показная гостеприимность, что ли, скрывалась за этим уютом. В каждом уголке его внимание выхватывало детали, которые не могли бы быть случайными: холодный воздух, проскальзывающий через старую дверь, лёгкая небрежность в расставленных предметах, которая создавалась не из-за заботливого хозяина, а, возможно, из-за того, что в этом доме редко кто-то бывал. А его глаза… старик смотрел на них с таким неподдельным интересом, что Билл почувствовал, как его интуиция снова взвывает на предупреждение. Но что именно настораживало его — было трудно сказать. Тем временем Мэйбл, усталая, но всё ещё полная надежды, вздохнула с облегчением и перевела взгляд на Билла, в котором всё ещё читалась скептическая напряжённость. «Здесь вполне нормально», — говорили её глаза, когда она молча взглянула на него, пытаясь успокоить. Но Билл всё ещё не мог избавиться от того странного ощущения, что в этом доме, их ждёт что-то большее, чем просто ночлег. Старик неторопливо достал ужин: несколько корок простого хлеба, порезанную сыровяленую колбасу и грубо нарезанную сырную лепёшку. Он поставил деревянные тарелки на стол, заполнив их едой, и пригласил гостей садиться. — Кто вы такие, милые путники? — спросил он, с интересом усаживаясь напротив них. — Неужели в мой дом заглянул сам король? Это весьма почётно! Билл едва не поперхнулся куском хлеба. Проклятье! Снова забыл про эту чёртову корону. Как она не упала с его головы, когда они удирали от волка? — Он пока всего лишь принц, — с улыбкой ответила Мэйбл, спокойно наслаждаясь своей порцией. — А я — его придворный шут. Мы оказались здесь при весьма непростых обстоятельствах… — Но рассказывать об этом вам не будем, — перебил её Билл, немного раздражённо. — Извините, но это сугубо личные вещи. Там слишком много тайн. Старик не обиделся на резкость Билла. Напротив, он улыбнулся ещё шире, словно понимая всё без слов. — Понимаю, — сказал он с легким поклоном. — Видать, государственная тайна. Всё равно я польщён вашим визитом, ваше высочество. — Не стоит, — смущённо пробормотал в ответ Билл, почувствовав, как краска заливает его лицо. — Лучше расскажите-ка вы о себе, — предложила Мэйбл, стараясь перевести разговор на другую тему, чтобы отвлечь Билла от неприятного внимания старика. Старик с удовольствием принял предложение и заговорил, его голос звучал мягко и уверенно, как у того, кто много лет живёт в мире с собой: — Лес — мой дом, — начал он. — И я живу в нём так долго, что уже не помню, когда сюда пришёл. Может, поэтому меня и называют Хозяином Леса? Всегда чувствовал притяжение к этому месту. Здесь я обрел свой мир. Люблю природу и зверей, которые мне верно служат. Со временем все научились уважать меня, потому что я — часть этого мира, а он — часть меня. Мэйбл оглядывалась по сторонам. Простое убранство хижины, старые деревянные стены, запах трав и смолы, мягкий свет огня — всё это складывалось в сказочную атмосферу. Слушая старика, она представляла себе его жизнь в этом лесу: одинокую, но гармоничную, где он и лес стали единым целым. — Можно сказать, что я — лесник, — продолжал он, как бы размышляя вслух. — В лесу у меня нет врагов, только друзья. Мое любимое занятие — подкармливать волков. Они, знаете, не такие уж дикие, как их описывают. Они умные и благородные твари. Мэйбл и Билл переглянулись, оба явно удивлённые такой откровенностью. — Ого! — восхищённо воскликнула Мэйбл, глаза её немного расширились. — Вы такой храбрый и так любите животных! Она вспомнила, как в далеком подростковом возрасте завела себе хрюшку. Пухля, так звали её маленького поросенка, стал для Мэйбл верным другом. Она заботилась о нем с любовью, кормила его из рук, устраивала забавные игры, в которых Пухля проявлял удивительную сообразительность и игривость. Он был не просто питомцем, а настоящим членом семьи, которому она посвящала своё внимание и время. Мэйбл вязала для Пухли маленькие свитера, заботливо согревая его в холодные дни, и даже когда она играла с ним, он казался ей чем-то большим, чем просто поросенком. Это было нечто чистое и искреннее, и между ними существовала связь, которой хватало для того, чтобы забыть о многих земных тревогах. Но однажды ей пришлось расстаться с ним — жизнь привела к переезду, а она не могла взять Пухлю с собой. Это было болезненно, но неизбежно. Мэйбл долго не могла оправиться от этого расставания. Воспоминания о Пухле — о его забавных пыхтениях, о его любопытных глазках — навсегда остались с ней, оставив в сердце неизгладимый след. Ей всегда было жаль, что она не смогла забрать его с собой, но знала одно: животные — это существа, которые по-настоящему благодарны. Они не забывают те моменты заботы и любви, которые им дарят. Мэйбл всегда искренне восхищалась теми, кто проявляет любовь и внимание к братьям нашим меньшим, понимая, что эта забота возвращается многократно. Однако, в памяти снова всплыл огромный волк Ричард с его острыми клыками, его зловещий взгляд. Мэйбл поёжилась, и грусть отразилась на её лице. Нет, она бы точно не смогла кормить таких грозных зверей. Они смогут сами о себе позаботиться. Билл продолжал смотреть на старика с настороженностью. Каждое его слово казалось всё более странным, а признание о волках и вовсе выбило его из колеи. Надо скорее хватать за шкирку добрячку Пайнс и уматывать отсюда куда подальше. Спать он здесь точно не собирается. В лесу с этим стариком — не место для ночлега. Он был слишком подозрительным. — Очень вкусно! Спасибо большое! — сказала Мэйбл, закончив ужин и с улыбкой отставив деревянную тарелку в сторону. — Не за что, дочка, — ответил старик, мягко улыбаясь, и его глаза наполнились каким-то тёплым, почти отеческим светом. Билл понял, что сейчас прекрасный момент сматывать удочки, но как только он открыл рот, чтобы попрощаться со стариком, из леса донёсся протяжный вой волков. Старик улыбнулся, и эта улыбка напрягла Билла. Он почувствовал, что что-то не так. Лесник встал из-за стола и, не говоря ни слова, направился к двери. — Что-то случилось? — спросила Мэйбл, заметив его странное поведение. Старик лишь кивнул и быстро вышел в темноту ночи. Как только он скрылся за дверью Билл не стал медлить: — Мэйбл! — в голосе Билла звучала тревога. Он схватил её за плечо, сжимая руку, как будто пытаясь удержать её от какой-то ужасной угрозы. — Нам нужно бежать, он задумал что-то неладное! Мэйбл медленно повернулась к нему, её взгляд был полон недоумения. Она спокойно сложила руки на груди и с лёгким укором посмотрела на Билла. — Билл, ты параноик, тебе кто-то говорил об этом? — её голос звучал немного издёвкой, но тревога в её сердце всё же начала расти. Она не могла понять, что могло так напугать его. — Как ты не понимаешь, тормоз? — Билл говорил сквозь зубы, пытаясь взять себя в руки. — Он что-то затевает, что-то, что явно связано с нами! Ты видела его странную улыбку? Ты слышала его слова? Он подкармливает волков! — И что в этом такого? — Мэйбл подняла одну бровь, в её голосе звучало недоумение. — Что плохого в том, что он подкармливает волков? Билл буквально взорвался от досады: — А то, что волки едят только мясо! Ты вообще понимаешь, к чему это ведёт? Оставаться здесь — не лучшая идея, Мэйбл! — он резко схватил её за руку и потянул к двери. Его лицо было искажено страхом, он уже не мог игнорировать то, что ощущал. Остановившись у двери, он протянул руку, чтобы открыть её, но в этот момент внезапно на пороге появился Лесник с пугающей улыбкой на лице и ружьём наперевес: — Друзья хотят покушать. Пойдёмте, приятели, в лес, — произнёс он с пугающей ласковостью. Мэйбл почувствовала, как её сердце забилось быстрее, и она инстинктивно сжала руку Билла, но было уже поздно. Они опоздали. Компаньоны зашагали в самую гущу леса, а за ними неотступно двигался Лесник, направив на них заряженное ружьё, не давая им и шанса на спасение. В голове Билла вспыхивали мрачные мысли: «Чёрт, как мы вообще угодили в этот дом?» Он стиснул руку Мэйбл так сильно, как только мог. Он был готов взять на себя удар, если бы ситуация стала критической. Вой волков становился всё громче. — Сейчас, сейчас, мои хорошие, — протянул старик, его голос был тихим, но полным какого-то странного удовлетворения, как если бы он разговаривал с кем-то близким и долгожданным. — Угощение почти подано. Его слова, словно яд, проникали в их сердца, вызывая дрожь и страх. Он спокойно продолжал: — Так, — его взгляд стал жестким, холодным, и он сдвинул брови, обращаясь к путникам. — Вставайте к той ели. Мэйбл задрожала, когда её взгляд упал на дерево. Оно было всё в следах от пуль и подтёках от крови… «Это конец», — в глазах Мэйбл застыли слезы, горло схватил спазм. До нее только сейчас начинал доходить весь ужас происходящего. — Быстрее! — рявкнул старик. «Не может быть! — яростно бушевали мысли в голове Билла. — Не для того нас спас Ричард, чтобы мы оказались очередной добычей для этого чокнутого старика! Нет, этого не будет!» Его мысли вращались в безумном вихре, где каждое мгновение могло стать последним. Он оглядел землю, глаза метались в поисках хоть какого-то укрытия или оружия, но, как назло, нигде не было ни камня, ни палки, ни другого спасительного предмета. Он почти отчаялся, но вдруг, осознав, что нужно действовать, почувствовал, как нарастающая паника сменяется решимостью. Ну что ж, раз уж так, тогда надо полагаться на то, что есть. — Мэйбл, — шепнул Билл. Она испуганно взглянула на него, а он резким движением схватил с головы корону и метким броском со всей силы метнул её прямо в лицо леснику. Тот от неожиданности согнулся от боли, прижав одну руку к ушибленному месту, но не выпуская ружья из другой руки. Однако ни Билл, ни Мэйбл не заметили этого — они уже были в бегстве. Их ноги несли их так быстро, как только могли. Страх превратил их в бесстрашных беглецов, и, казалось, ни одна преграда не могла остановить их стремительный бег. Да, от волка они уже убегали, но теперь ситуация была гораздо хуже. Один зверь — это одно, но когда за тобой гонится целая стая, а к тому же ещё и чокнутый старик с ружьём, вряд ли это можно назвать шансом на спасение. Все, что они слышали, — это приглушённый вой, который становился всё громче, как раскат грома, с каждым шагом. Впрочем, они не могли позволить себе сдаться. Всё, что оставалось — это бежать. Они услышали звуки выстрелов, и это стало для них ясным сигналом: старик не собирался останавливаться и обязательно продолжит преследование, но Билл и Мэйбл это лишь подстегнуло бежать еще быстрее. Их единственная цель — выжить, выбраться из этого ада, оставив позади старика и его безумных волков. «Чёртов Ричард Гордон!» — проклинал Билл мысленно того, кто привёл их сюда, в этот проклятый лес, где ночь казалась вечной, а каждая тень — смертельно опасной. И тут — выстрел. Шальная пуля попала Биллу прямо в ногу, в голень, пронзив мягкие ткани. Яркая вспышка боли ослепила своей прозаичностью. «Это конец…» Он рухнул на землю, как мешок с песком. Тело его дёрнулось, а из груди вырвался тяжёлый, сдавленный стон, полный мучения. Дыхание стало хриплым, с каждым вдохом казалось, что воздух уходит быстрее, чем он успевает его вдыхать. Мэйбл не сразу поняла, что произошло, сперва она подумала, что Билл просто споткнулся, но присмотревшись, она увидела его зияющую рану, и как будто застыла на месте, не в силах поверить в происходящее. — Билл! Нет! — её голос дрожал. Она рухнула на колени и прикрыла рот ладонью, оторопела смотря на его увечье. — Пайнс! — рявкнул он, голос его сорвался, от каждого движения боль в ноге становилась невыносимее. Он стиснул зубы, едва сдерживая новый приступ агонии, и вырвал из горла сдавленное ругательство: — Чёрт! Чёрт! Пайнс, беги, чёрт возьми, быстрее! Каждое слово было как удар, его тело сотрясалось от боли, а взгляд становился всё более отчаянным. Он понимал, что время на исходе, и с каждым мгновением её шанс на спасение таял. — Я не брошу тебя! — ответила она с не меньшей яростью, которая звучала в её голосе, как отклик на его отчаянный крик. — Я не… — Хочешь, чтобы и тебя подстрелил добрый дедушка?! Бе-ги! — по слогам прокричал Билл и застонал от нового приступа боли. На его красных брюках уродливо багровело пятно, становясь всё больше и больше. Выстрелы продолжались, Мэйбл уже слышала отдаленные слова, которые произносил лесник, как вдруг, среди безбрежной темноты леса, она заметила, что они находятся не просто возле очередного куста, а возле… убежища! Она рванула к двери, молясь, чтобы это оказалось правдой, но, стиснув зубы, столкнулась с разочарованием — дверь была заперта. Вой волков становился всё ближе, эхо выстрелов оглушало, а рядом лежал беспомощный, истекающий кровью Билл. В отчаянии Мэйбл ударила по двери головой так сильно, что та качнулась на старых петлях. — Пустите, а не то, землянку разнесу! — прокричала она, не прекращая ударов. И вот, на удивление, дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял хозяин. Это был невысокий старик с ярко-зеленой бородой. Его волосы напоминали извилистые ветви деревьев, глаза сверкали золотистым блеском, а от него самого исходил запах влажной земли и лесного мха. В руках не было оружия, а взгляд выражал странное, почти безмятежное спокойствие. Мэйбл немного застопорилась, тяжело переводя дыхание. Стоит ли доверять ещё одному старику? Но тот, как будто прочитав её мысли, спросил: — Лесник? Она кивнула, шумно переводя дыхание. — Пожалуйста, умоляю, помогите моему другу! — её голос прозвучал с отчаянием, которое не оставляло ни капли сомнений в её искренности. Мэйбл, не в силах стоять, сама опустилась к Биллу, её руки дрожали, но она быстро закинула его руку себе на плечо, пытаясь поддержать его, как могла. Старик не стал медлить. Без слов, с тем спокойствием, которое приходит с долгими годами, он быстро подошёл к ним, закинул его вторую руку себе на плечо. Он действовал с такой ловкостью и силой, что казалось, словно это не первый раз, когда он переносит раненого. Вдвоем, слаженно и молча, они затащили его в укрытие. Мэйбл, всё ещё сдерживая слёзы, не выпускала его из рук, и даже когда они достигли дверного проема, её взгляд не отходил от его лица, проверяя, жив ли он, не теряет ли сознания. Всё, что она могла сейчас сделать — быть рядом и надеяться, что старик знает, как им спастись из этого ада. В нос ударил запах хвои и сырой земли. Казалось, здесь пахло лесом даже больше, чем в самом лесу. Землянка старика была не похожа на обычные укрытия, которые могли бы найти путники в лесу. Это место словно выросло прямо из самой земли, органично слившись с её природой. Стены землянки были не из кирпича или дерева, а из переплетённых корней деревьев, мхов и толстых слоёв листвы, как если бы лес сам создал для хозяина своё собственное убежище. Эти корни выглядели, как древние артерии, стянутые в плотные узлы, но в их морщинистой структуре чувствовалась сила и величие, будто они росли здесь не один век. Здесь было как-то особенно тихо — всё вокруг будто находилось в полусне, в ожидании чего-то. — Опять старый дуралей развлекается, — усмехнулся старик, после того, как переложил Билла на душистое сено. — И часто он так? — спросила Мэйбл, зубы её стучали от страха, но она цепко следила за всеми движениями старика, готовясь в любую секунду ринуться в бой, если тот навредит Биллу. Старик пожал плечами: — Каждый раз, когда кто-то наведывается в наш лес. Волков любит. Это его любимые звери. Как не порадовать любимцев свежей добычей? — он произнес это с таким спокойствием, что Мэйбл поёжилась, а Билл неодобрительно хмыкнул, а после зашипел от боли — видимо неудачно дёрнулся. Старик заметил их напряжение и поспешил развеять сомнения: — Не беспокойтесь, детвора, я не из таких. Я за естественность. Пусть всё живое само решает, как прокормиться. Без вмешательства. А тебя, брат мой, нехило так покалечило, а ну-ка, давай посмотрим получше. Старик нагнулся и осторожно осмотрел ногу Сайфера. Мэйбл продолжала напряженно следить за всем происходящим. Она была вымотана, уставшей до изнеможения, но не смела ни на секунду отвлечься, потому что сейчас вопрос жизни и здравствия Билла, её единственного товарища в этом проклятом мире, висел на волоске. Тем временем старик продолжал свой осмотр, после чего вывел вердикт: — Ну что ж, есть у меня одно средство, — он сделал какой-то странный жест и в его руке материализовался пузырёк с зеленой жидкостью. Билл снова дёрнулся. — Лежи смирно, парень, — приказал ему старик, — сначала пожжет немного, а потом наоборот станет холодить, — он откупорил пузырёк и вылил на рану Билла приличное количество жидкости. Билл стал метаться, рассыпая сено, на котором лежал, в разные стороны. — Билл! — Мэйбл метнулась к нему, схватила за руку. — Всё будет хорошо! Этот дедушка тебя спасёт! От ее прикосновения Билл вздрогнул и замер. Ее заплаканное лицо, растрепанная челка, упавшая на влажный от пота лоб, рот, кривившийся от сдерживаемого плача и глаза, в которых всё-таки жила надежда на лучшее. Ногу зажгло, будто огнём, он зажмурился и крепче сжал ладонь Мэйбл. Та продолжала что-то говорить, но слов он не разбирал — все силы уходили на то, чтобы терпеть боль и не завыть как те самые волки снаружи. И вдруг, через несколько секунд, как и говорил странный дед, ногу захолодило, а после боль совсем притупилась. Он открыл глаза и вновь встретился взглядом с Мэйбл. Она лепетала, что всё будет хорошо. Оптимистка. Однако быстро прошедшая боль немного настораживала. Он попробовал привстать на локтях, но ничего не вышло, и он упал на спину. — Лежи, — скомандовал старик, принимаясь за перевязку. — Рана еще свежая, хоть и стала заживать. Догадка пришла почти сразу: — Вы — Леший? — прямо спросил Билл, смотря в древесный потолок. После встречи с лесником ему было трудно кому-то верить. Разве что Мэйбл… Вернее, только Мэйбл. В глазах старика мелькнуло восхищение. — А ты, парень, не дурак. Ты прав. Я — Леший. Хранитель этого леса. И хоть лесник так не считает, но всё же хозяин этого леса — именно я. Я старше, мудрее, древнее. И умею больше, чем этот жалкий стрелок! — с этими словами он вынул из стены какой-то ветвистый кусочек дерева, поднёс его к лицу и дунул. Тот в мгновение ока засверкал золотистым светом, превратившись из сухой ветки в живую, покрытую зелеными листьями. — Ух ты! — восхищённо воскликнула Мэйбл, улыбнувшись. — Да вы настоящий волшебник! — О, нет, детка, — осадил её старик. — Не говори так. Волшебники — это злые, корыстные и властолюбивые существа. Я же просто занимаюсь своим делом — охраняю лес и поддерживаю порядок. — Да, порядок… — пробормотал Билл, — хороший порядок, раз не можете сдержать этого чокнутого лесника! — его сердце по-прежнему бешено колотилось после дикой погони. — Ах, если ты об этом, — с улыбкой продолжил Леший, — то лесник стал настолько неотъемлемой частью леса, что теперь и не отделишь его. Он стал органом леса. Как убрать орган из организма? — Опухоли же убирают, — отрезал Билл. — Не знаю таких мудрёных слов, — улыбнулся Леший. — Успокойтесь, рьяный юноша, теперь вы под моей защитой. — Вы нас не убьёте? — с тревогой спросила Мэйбл. — После того как залечил рану? Конечно же нет. — Так говорят все убийцы перед преступлением! — не унимался Билл. — Лесник не говорил, — Леший сложил руки на груди. — А мы его и не спрашивали! Леший насупился, и в его голосе уже слышалась угроза: — Слушайте, я ведь могу и обидеться! Хватит спорить и готовьтесь к ночлегу. Или можете уйти, и вас с радостью приютят волки с их благодетелем. Мэйбл поспешила сгладить конфликт: — Огромное спасибо, дедушка! Простите нас. Мы просто… очень боимся. В эту ночь столько всего произошло… Леший вмиг смягчился: — Ладно, ладно. Укладывайтесь спать, — он сделал движением рук, и в углу возникла еще одна охапка сена для Мэйбл. — Здесь вы в безопасности. Мэйбл и Билл переглянулись, решив не спорить. Куда им было идти? Вне этого дома — лишь опасности. Здесь, как ни странно, был хотя бы этот странный старик, в чьей компании они не чувствовали такой уж сильной угрозы. От усталости и множества пережитых впечатлений, они больше не сказали друг другу ни слова. В их головах было лишь одно: «Будь что будет». Что, если Леший что-то замыслил? Может, он в сговоре с лесником? Может они не проснутся и это их последний в жизни ночлег? Но у них уже не было сил что-либо предпринять, так как оба единовременно погрузились в глубокий сон. Сон, который нагнал на них Леший…