Tainted love

Сладость вина оставила на языке приятное кисловатое послевкусие. Вино было отменным. Дону мафии полагается всё самое лучше. Это был третий бокал, Джорно уже чувствовал как его голова тяжелеет, становится ватной, но он всё ещё мог здраво мыслить. Ему очень хотелось хоть как-то скрасить вечер в дружеской компании. Особенно после того как он лишил себя последнего удовольствия. Весь вечер Джорно Джованна старательно избегал Триш Уну. Впервые за четыре года они так близко контактируют. Джорно погряз в делах мафии, Триш — в карьере поп-певицы. Съёмки видеоклипов, записи новых альбомов и песен, концерты, смена отелей. Она уставала, но любила такую жизнь, полную свободы. Джорно не жалел о своем решении пригласить её на очередную общую дружескую посиделку. Он хотел её видеть, при этом всячески избегал общения лицом к лицу. Его пугали собственные мысли о том, что он может сделать, если они останутся одни. Он сделал ещё один глоток, когда в голове возник образ Триш. Что он чувствовал к этой девушке? Она манила своей красотой. Ей невероятно шел платиновый блонд, в который она покрасилась. Новый музыкальный альбом, новая эра — новые уникальные образы. Она привлекала своим происхождением. Дочь босса. Как бы она не старалась, в каком бы образе не была, она всегда будет дочерью босса. Это неизменный факт, закреплённый судьбой. В разговорах они не поднимали эту тему, Триш избегала своего прошлого, не любила говорить об отце. «Она должна была занять его место. Истинная королева «Passione», при которой буду…я» Триш нужна для вида, в то время как Джорно будет дергать за ниточки, управляя кровавым бизнесом. Идеальный тандем. Ватность добралась до кончиков пальцев, голова кружилась, давило в висках. Триш может стать его? От этих мыслей стало ещё более дурно. «Она никогда на такое не согласиться. Никогда не будет моей» Много навязчивых мыслей не давали ему покоя. Его то и дело обжигала ревность, когда он видел Триш в компании кого-то другого, будь то Миста или Фуго. В их компании ей веселее, чем с ним. Может потому что, они ведут лёгкие непринуждённый беседы о разных мелочах, а не загадочно молчат, открыто пялясь? Это бомба замедленного действия. Он сам выдвинул себе условия, запретив определенные действия по отношению к ней. Он может навредить, если даст волю своим эмоциям. И в то же время он страдает от мыслей, что она никогда не сможет стать его девушкой. Притяжение к Триш это что-то закономерное и в то же время грешное. Gold Experience Requiem давно предупреждал его об этом. Одна девушка может заставить чувствовать такое страстное желание. Нельзя ничего изменить бездействием. Кто-то должен сделать первый шаг. И этот кто-то — алкоголь внутри Джорно. Парень поворачивается в сторону Триш, не отводит взгляд. Он смотрит с жадностью. Уна перестает беседовать с Шилой, поднимает голову и внутренне вздрагивает. Она не может перестать смотреть в его голубые глаза с лазурным отливом, что прожигают насквозь. Звезда любит быть в центре внимания, но от внимания молодого дона ей некомфортно. Что он хочет от неё? Не в силах терпеть тяжесть его пристального взора, она решает выйти под предлогом «подышать свежим воздухом». Дон Джованна не находит лучшего случая для проявления инициативы. Триш идёт по коридору, ничего не подозревая, рассматривает витьеватые золотые узоры на темно-красных обоях. Инстинкт самосохранения заставляет её ускорить шаг, когда она слышит скрип дубовых половиц и звук закрытия двери, означающий, что за ней кто-то вышел. Страх становится сильнее, когда её утаскивают в первую попавшуюся по коридору комнату. Кажется, это спальня. Уже стемнело и лунный свет, бьющий в окно, освещает заправленную кровать в викторианском стиле и стоящие по бокам от неё прикроватный тумбочки в этом же стиле. Спальня выглядела, как другие жилые комнаты в доме. Триш хорошо запомнила интерьер, когда ей проводили небольшую экскурсию по дому, чтобы не потеряться. А это было легко сделать из-за одинаковой обстановки комнат. Такой причудливый дизайн был нисколько не удивителен, если знать кто был предыдущим владелецем. Очевидно, бывший босс мафии хотел успокоить свою паранойю, отчего все жилые комнаты были похожи друг на друга. От такой путаницы можно сойти с ума. А ещё сойти с ума можно в попытках догадаться что значит это «похищение». Растерянная Триш была готова защищаться, выставила одну руку вперёд, сдерживая своего похитителя. Вторая рука, к несчастью, была схвачена с небольшим применением силы и оказалась прижата к стене. В слабом ночном свете она разглядела черты лица Джорно. Легче от этого не стало. Хотела сбежать от его излишнего внимания, а угодила в ловушку. Тем лучше, они смогут поговорить на чистоту, чтобы понять что происходит между ними. Ведь Джорно пошел за ней именно для этого? Других вариантов она не допускала, не хотела плохо думать о нём, причин для этого не было. Молчание Джорно заставило девушку потерять ход времени. Он просто смотрела на неё, ничего не говоря. Она проследила за его изучающим взглядом: он смотрел в самую душу, потом быстро оглянул её губы, на которых была помада, цвет которой отдавал в глубокий красно-коричневый. Их взгляды снова встретились. У одного из них это вызвало неподдельный интерес, у другого — панику. Он огладил её мягкую щеку тыльной стороной ладони. Это лёгкое касание заставило всё внутри вздрогнуть, вызывая прилив нежности, который быстро улетучился, уступая место волнению. Было бы лучше, если бы он не прижимал её к стене с такой силой. Что он сделает? Что скажет? Джорно не нашел нужных слов и решил перейти к делу. Действия скажут больше, чем слова. Он прикрыл глаза, осторожно накрыл её губы своими, не имея за плечами опыта, начал несмело двигать ими. Триш сама не поняла, почему не оттолкнула его. Внутри неё всё затрепетало. Тело словно парализовало, по коже пронеслись мурашки. Поцелуй становился более усиленным: он надавил на её губы своими, желая распробовать их вкус получше. Девушка вцепилась в его плечо протянутой рукой, пытаясь что-то сказать, промычала в его сомкнутые уста. Ему хотелось показать ей своё тайное желание. Ему хотелось целовать её до помутнения, до боли в мышщах. И, конечно, ему хотелось зайти дальше. Экстаз вскружил ему голову. Хотелось большего, хотелось прижать её уже не к стене, а к кровати, надавить своими бедрами на её, чтобы она не смогла встать. Хотелось покрыть поцелуями её тело, оставляя везде отметины. Снять с неё это безумно красивое платье. Жаль будет портить красоту: черное платье-футляр средней длинны имеет множество ремешков, создающих геометрический узор на груди и талии, объединяющихся на плотно-прилигающем к шее чокере из кожи. Это платье идеально подчеркивало фигуру Триш, придавало ей дерзости и вызова. Страшно представить, сколько стоит эта дизайнерская роскошь. Желание сделать её своей девушкой было неимоверно сильным. Паралельно, сознание укольнула горькая правда. «Признай, она не очень-то хотела с тобой целоваться. Её сердце навсегда принадлежит другому и ты это знаешь…», — шептал ему внутренний голос, будто насмехаясь над ложной надёжной, что дала ему сама Триш, не принимая попыток оттолкнуть его. Джорно почувствовал укол ревности. Бруно Бучеллати. Триш слишком дорожит своими чувствами к нему, памятью о нём. Он стал для неё идеалом, которым вряд-ли сможет стать кто-то другой. Доказательством этому служит татуировка в виде молнии на руке на месте шрама. Который залечил он, Джорно, между прочем! Конечно, она никогда не станет его. Он на секунду представил как она могла закрыть глаза и думать о другом. Он сжал её руку сильнее. Ревность ведёт к злости. В порыве гнева хочется сделать ужасное, непоправимое. Что-то останавливало его от воплощения своих непристойных грез в реальность. Что-то приличное ещё осталось в его расколотой душе. Благородная кровь биологического отца смешалась с чистым злом, коим являлся Дио Брандо. Джорно не знал ничего об отце до знакомства с семьёй Джостаров. Стоит благодарить Польнареффа за то, что он помог выйти на связь с новообретенными родственниками. Многие тайны стали понятны. Теперь он знал откуда в нем эта целеустремленность, острый ум и изящренная жестокость, которая может проявиться в пылу боевой ярости. Джорно — не ангел, если его довести, пощады не будет. И в то же время в нем было стремление к свету. И мечтательность. Добро и зло смешались в одном человеке, взаимно дополняя друг друга. Но он старался сохранить свои наилучшими качества, не дать тьме поглотить его, пусть она уже пустила ростки зла. Особенно не хотелось быть злодеев в её глазах. Нежность чередуется со страстью. Несмотря на непристойные фантазии, ему хотелось быть достойным Триш. Быть для неё человеком, на которого она сможет положиться в трудную минуту, который сможет выслушать. Джорно хорошо это давалось, а вот утешать не умел от слова совсем. Но даже таким простым жестом, как выслушать исповедь, он сделает большую услугу, показывая, что ему не всё равно и с ним можно посоветоваться. Он понял, что поступил опрометчиво. Иногда эмоции могут быть сильнее разума. Он ослабил хватку, отпуская её руку, затем вовсе отстранился. Триш смотрела на него ещё несколько секунд. Её лицо чуть смягчилось, а в зелёных глазах стоял вопрос, который она озвучила вслух: — Почему? Джорно намеренно молчал. Её вопрос казался бесполезным. В голове стал возникать ворох собственных вопросов: Почему она не оттолкнула его? Ей понравилось? Неужели она не может догадаться об очевидном? Оставшись неудовлетворенной молчанием собеседника, Триш выбежала из комнаты. В ванную комнату, надо полагать. Подправить макияж и прийти в себя. Джорно грустно посмотрел ей вслед. Он понял, что был груб местами. Ему не хотелось отпугнуть её, опуститься низко и стать не лучше своего отца. Только поэтому он сумел сдержаться. Но он запомнил вкус её губ. Видел бы он себя сейчас: весь рот в темно-красных разводах от помады. Её помада на его лице… Ему стало приятно от этой мысли. «Её первый поцелуй принадлежит мне, Джорно Джованне» В это время девушка успела добежать до ближайшей ванной комнаты. Она заперла дверь, не хотелось, чтобы кто-то застал её в таком виде. На душе была буря эмоций. Безапосно теперь только в общих компаниях, где они с Джорно не останутся наедине. Девушка посмотрела на себя в зеркало. Её лицо по-прежнему выглядело хорошо, если не брать в расчет губы, на которых красовалась размазанная помада. Джорно постарался. «Зачем он это сделал? Я не понимаю. Я не понимаю своих чувств. Сначала я испугалась, затем ощутила страх. Особенно, когда он стал действительно решительнее. Я боялась как бы не произошло ситуации, как с тем продюсером. Почему мне кажется, что он хотел сделать то же самое», — от неприятных воспоминаний тело затряслось. Каково осознавать, что твоим телом хотели воспользоваться для удовлетворения собственных утех? Отвращение было на физиологическом уровне. Ещё немного и стошнит. От этих мыслей надо отвлечься. Девушка старалась стереть следы от помады водой. Это не сильно помогла. Обычная вода не мицеллярная. Очевидно. Чем дольше она смотрела на себя в зеркало, тем больше ей хотелось плакать. Слёзы уже стали наворачиваться на глазах. Но Триш сдерживала себя. Не хватало ещё, чтобы тушь потекла. «Я не знаю, почему не стала сопротивляться. Я ведь могла отбиться и убежать, но я этого не сделала. О чем он думал? А о чем думала я, когда пришла сюда? Я ведь уже давно чувствовала что между нами что-то происходит, ловя его пристальное взгляды. Этого стоит также и бояться. Уже забыла как пообещала себе не иметь ничего общего с мафией? И куда тебя это привело? Джорно не лучше моего отца. За красивой внешностью, манерами и скрытым поведением скрывался монстр, который хотел выйти наружу. Я это чувствовала. Как он накинулся на меня. Но сдержался ведь», — она сама не заметила как сказала, что у Джорно «красивая внешность», — «Тогда что со мной не так? Я должна его ненавидеть за содеянное. Да, я злюсь, но это вызвано паникой. Признайся, глупая, тебе понравилось, когда он тебя поцеловал. Значит ты чего-то стоишь, раз сам дон мафии обратил на тебя внимание, как на девушку» В момент поцелуя Триш почувствовала странное тепло. Страх прошел, отчего-то ей стало легко, до подкашивания ног. Эйфория разнеслась по телу, возбуждая. Всё это были новые эмоции для девушки. Никто не доводил её до такого состояния. Потому что никого не было. «Допустим, я ему нравлюсь. Это любовь? Чувствую ли я к нему то же самое, что и он ко мне? Да, мне понравилось с ним целоваться, но я это представляла совсем не так. Не в такой обстановке. И даже не с ним. Я не знаю чего я хочу, я не понимаю!» А самое обидно скрывалось в том, что никто не даст совета как надо себя вести в такой ситуации. Мама не даст совет. Надгробный камень ничего не может сказать. Отец ничего не подскажет и не объяснит, как мужчина, что надо сделать в такой ситуации. Она ему смертельно неинтересна всю жизнь, да и не существует его больше. «Он там откуда больше не вернётся. Его конец в том, что конца нет». Триш придется разбираться со своими чувствами самой. Что может быть лучше, чем не излить их в музыку? И на выходе мы имеем песню про мальчика-монстра. Голос на заднем фоне задаётся вопросом: «Этот мальчик — монстр. Смогу ли я полюбить его?». На выходе мы получаем песню о сложности выбора, попытке понять в какую сторону идти: любовь — это добродетель или искушение. «Я хочу любить тебя, но что-то отталкивает меня», «я не думала, что любовь может быть так чиста». Песню о сложных отношениях, итогом которых становится «я не могу жить без «ты и я» «. Триш придётся разбираться со своими чувствами самой. Она не сможет решить всё здесь и сейчас, стоя перед зеркалом в ванной комнате, пытаясь исправить макияж. Один невинный поцелуй может сильно изменить отношение между людьми. После этого «инцидента» Джованна поклялся себе не напиваться так сильно, а Триш — соблюдать бдительность рядом с Джорно. Только время способно показать смогут ли они найти путь друг к другу. Определенно смогут, если уже через шесть лет они будут встречать совместных закат в номере отеля Рима, где вечером у Триш был концерт. Ей предстоит тур по всей Европе, затем она улетит в США, но обязательно вернётся домой, где её обязательно будут ждать. Звезда будет лежать в объятиях дона мафии, а тот будет смотреть на неё взглядом полным скрытой любви и нежности, зная, что его мысли и сердце навеки принадлежат ей одной.