Свадьба

Бард-шут фальшивил, доставая ми-бемоль второй октавы, и Эва кривилась всякий раз, когда тот, увлеченный песней восхваления деяний Короля-Отца, в исступлении заводил очередной многонотный подъезд к нужной, недосягаемой вершине. Помирающее в песне от королевской руки чудище, должно быть, вопило в исступлении из-за прищемленных во время схватки яичек. Ни на что иное эти завывания больше не походили. Король-Отец хохотал, хлопал в ладоши и сыпал подробности своих подвигов на молчаливо сидящего от него по правую руку хмурого пирата. Тот угрюмо пялился в наполненную с горкой тарелку и молчал, и, скорее всего, неистово мечтал оказаться отсюда подальше. Но, тем не менее, даже и бровью не вел, точно был с детства привычен к подобной вакханалии. Молчала и Эва, сидящая от короля по левую руку. Она вяло ковыряла раскинувшиеся рядом с развороченными вилкой перепелками зажаренные капустные шарики на пышной подложке из салатных листьев, издалека смахивающие на склизкие, глазные яблоки, размышляя о том, где они взяли этот гигантский стул и есть ли такие припрятанные где-то еще, и изо всех сил пыталась удержать себя в руках и не воткнуть зажатую в пальцах вилку Королю в глаз. Чтоб прямо до мозга. И провернуть, наслаждаясь приятным, влажным чавканьем. Рука дрогнула, а наваждение спало, и вилка выпала из ослабших пальцев, звякнув о фарфоровую тарелку. Пират большой мамочки сидел и напряженно, неотрывно на нее пялился, точно прочитал насланные этим телом остаточные, кровожадные мысли прямо на ее лице. Не то, чтобы принцесса при жизни была известна своими маниакальными наклонностями, однако, видимо, под конец накипело, и Эве приходилось это без ложки расхлебывать. Она устало поглядела на пирата в ответ и дернула в улыбке ртом. И вернулась к ленивому созерцанию грустных перепелок, покоцанного салатного листа и сочащегося чем-то желтоватым капустного шарика. Её в очередной раз мутило. С этим чувством она уже сроднилась. - До нас дошли слухи, что Большая Мамочка любит закатывать шикарные пиры, - произнес Король, совсем не по-королевски вгрызаясь в сочное свиное ребрышко. Жир тек по его пальцам и подбородку и капал на стол, что его совсем не заботило. - Мне кажется, в этом мы с ней похожи, а ведь еще даже не породнились! Катакури, кажется, нахмурился еще сильнее - еще немного, и его брови определенно точно поглотил бы этот натянутый под самые глаза шарф. Несмотря на очевидную и показушную пиратскость, его вид вызывал у Эвы недоумение - вся эта черная, распахнутая на груди кожа, ремни и блестящие, металлические заклепки кричали о некоем тесном и темном подземелье, где он определенно мог быть мастером или пойманной рок-звездой, но этот пушистый, видавший жизнь шарф, точно вытащенный из самого детства, накидывал Катакури очко несуразности. Хоть в голове Эвы это особо и не укладывалось, выглядел пират на удивление органично. - Мамины аппетиты велики, как и ее чаепития. Грандиозные пиры для Тотто Лэнда совсем не редкость, - ответил Катакури и взглянул сурово на Короля, - надеюсь, вы приготовили для нее гостинцы. Король с усмешкой кивнул и вальяжно махнул слугам. Вскоре шестеро из них вышли, краснея от веса сундука на плечах. На его боку виднелся усыпанный каменьями глаз. Хлопнула инкрустированная самоцветами крышка, и золотистые, точно драгоценные солнца, карамельки явили миру свои пузатые бока. Катакури потянулся и взял одну, зажав между пальцами, внимательно ее изучил. И запустил через весь банкетный зал прямо в каменную стену - карамелька застряла, рассыпав вокруг каменной крошки. Уже привычный ко всякому слуга молча принялся убирать. - Ее качество должно быть отменным, чтобы впечатлить маму, - произнес мрачно Катакури, наблюдая за суетящимися слугами. Встрепенувшийся бард-шут прочистил кашлем горло и протяжно взвыл, видимо, изображая очередное поверженное чудище. Откуда их столько здесь развелось, Эве было невдомек - возможно король пересказывал шуту свои сны или может быть писал в стол похабные героические мемуары. - У нас лучший тростник в этой стороне света! - Развалившись вольготно на переносном троне, заявил Король. - Мы экспортируем его в девять разных стран и ведем переговоры еще с тремя. - Это хорошая прибыль, - кивнул Катакури. - мама будет довольна. Эве захотелось закатить глаза - для такого большого мальчика он поразительно часто говорил про свою мать, и что тут было первостепеннее - ее роль Ёнко-капитана или же властной, держащей все под каблуком женщины, Эва не знала. Единственное, что она знала наверняка - влезать в разборки этой крупной маман, марионетки-Короля и рогатого ей нахрен не сдалось. - А что еще может порадовать… маму? - Впервые за день подала голос Эва и мрачно улыбнулась, глядя на Катакури исподлобья. - Может быть танец? Или анекдот? - Эвелин, - произнес предостерегающе Король, который терпеть не мог, когда Эва раскрывала свой рот. Иногда ради садистического удовольствия она любила его позлить, отпуская ремарки поострее, но расплачивалась за это потом плетью. Иссеченные руки было удобно прятать в длинных рукавах платья. - Я - заинтересованная сторона, - не обращая внимания на Короля-отца, продолжила она. - Так что скажите, господин Катакури, стоит ли мне разучить дополнительную парочку па? Король хлопнул по столу рукой так, что ближайшая посуда звякнула, чуть подпрыгнув. - Я сказал, хватит, несносная девчонка! - Взвился он и замахнулся рукой, что делал каждый раз, хлеща ее плетью. В голове у Эвы промелькнуло, что она точно вцепится ему в горло зубами и вырвет кадык, если он сейчас ее ударит. И тут уже было совсем не ясно, ее ли это истинное желание или очередное принцессочье наваждение. Удара не последовало - Катакури остановил королевскую руку, едва двинувшись. - Свадьба очень скоро, и принцесса нужна маме невредимой, иначе ее это разочарует. Роль невесты должна быть выполнена в подобающем виде. Эва уставилась в тарелку, чувствуя, как ее начинает душить подступающий к горлу смех. С невредимостью он уже опоздал на месяц. С подобающим видом - на всю жизнь. Король скривился и вырвал руку, встрепенулся, поправив смятый рукав. - Что же, да будет так. Но вам точно не стоит переживать насчет принцессы. Она очень послушная, особенно, если приложить немного силы. Но нам ли, мужчинам, не знать, как правильно обращаться с женщинами, - произнес самодовольно Король. Рука Эвы дрогнула, и зажатая в ней вилка, скрипнув по тарелке, соскочила с капустного шарика - тот выскользнул камнем из пращи и полетел прямо в пирата напротив. Катакури его поймал двумя пальцами у самого лица и, хмуро взглянув на Эву, бросил на свою пустую тарелку. Эва поднялась, протяжно скрипнув ножками богатого стула, и поклонилась. - Прошу меня простить, мне не здоровится. И, ничего не дожидаясь, быстрым, припечатывающим шагом выскочила в дверь трапезной и, когда та хлопнула, побежала в свою комнату, игнорируя удивленные взгляды стоящей на посту стражи. А скрывшись за дверью, осела прямо на пол и надрывно расхохоталась. - Пора валить, - прошептала она в пустоту и, с трудом поднявшись, отправилась готовиться.