(Не)сбыточное

      1.       Мать окликнула его в ту ночь раскатисто и громко, да так, что тело от неожиданности прошила привычная огненная дрожь, отпустив лишь мгновением позже. Ждать ответной реакции долго не требовалось, и на поток ругани отец, раздражённый яростной настырностью супруги, ответствовал тем же. Зоя, умная не по годам шестилетняя Зоя, в общем-то, слишком ясно для своего возраста понимала, в чём семя раздора, и этим пониманием слишком по-взрослому вооружилась на всю жизнь (или сколько там это будет длиться?). Паршивка-реальность спесиво молчала больше года, но в какой-то день и она утеряла все потраченные на безмолвие силы.       Тётя Лилиана отчаянно, в каком-то самоистязающем порыве, вздохнула от царившей в доме атмосферы. Следом, схватившись за кочергу, двинула в сторону развалившийся в очаге добротный кусок полена. Пожираемая огнём древесина скорчилась в ядовитой рыжине пламени, скрючиваясь, окрашиваясь в оттенок пепла, пока тётушка вешала на камин вязанные носки самых неудачно сочетающихся цветов. Зое всего шесть, но она почему-то была уверена, что фиолетовый с жёлтым вместе смотрелись хуже некуда.       — Всё хорошо, — выдохнула Лилиана, а Зоя, глядя на её уставшие глаза, почему-то не верила. — Видимо, в этом году День святого Николая мы празднуем сами. Или… или Сабина с Сухмом присоединятся к нам позже. Ты только не расстраивайся.       Зоя молча кивнула, пускай надежды на то, что родители таки удосужатся закопать топор войны — пусть и ненадолго — и присоединятся к празднованию, она не чаяла. Это желание было таким людским и детским, навязанным исподтишка во все те дни, что в их лачуге царила суматоха из брани матери, сетующей на снова пришедшего без денег мужа, и вопреки присущей детям её лет инфантильности она слишком легко уяснила, что мечты останутся этими мечтами до самого конца.       Лилиана в то время вслушивалась в рёв метели за окном, царапавшейся, как злая белая кошка, о древесину потёртых ставней, покачивающихся от порывов лютого ветра. Как взойдёт над Пачиной новое солнце, как синеву небес сместит золото рассвета, она вернётся в свой домишко, и Зоя, оставшись одна, снова застрянет в этом напряжении, укрывшим семью подобно недугу.       Неожиданно тётушка заигрывающе улыбнулась ей.       — Ты знала, — словно таила интригу, начала она, закончив развешивать те отвратительные носки над гарцующим пламенем, — что Святой Николай не только приносит подарки, а ещё и исполняет желания?       — Разве? — вяло удивилась Зоя. — Столько подарков раздарить, ещё и желания исполнить. Откуда у него столько времени?       Лилиана пожала плечами, мол, мне не понять, но было бы интересно.       Она всегда так общалась с ней: совсем не как родители, — или не так, как родители отныне говорили с ней — с какой-то мягкостью в голосе, которой Зоя давно не слышала.       — Но ты могла бы попытать удачу, — вкрадчиво заверила Лилиана, и, бросив беглый взгляд на прикрытую дверь, на выдохе заключила: — Ты пока иди, попроси у него что-то, а я проведаю твоих родителей.       Когда фигура тёти пропала из виду, Зоя, какой-то частью жадно тянувшаяся к призрачной надежде, предательски поколебалась. Она, обманувшись осмелившись поверить в услышанное, смятенно взглянула то на бессильно качающиеся ставни, то на пока что пустующие ужасные носки, которые на следующее утро заполнит подарками. Крадучись, будто совершала некую детскую шалость, девчонка посмотрела на поблекшую икону Николая Чудотворца.       И подумала, что, быть может, он принесёт немного покоя в их дом, если очень попросить его.       2.       Сначала Зоя думала, что Святой Николай неправильно трактовал её слова, раз уж родители вместо того, чтобы помириться, разошлись. Чуть позднее она поняла, что тот её и вовсе не услышал, и осознание то наведалось — или же ударило подобно раскату молнии — в девять, когда мать едва не выдала её замуж за самовлюблённого падкого на маленьких детей старика. Впрочем, альтернатива ей нашлась самая подходящая, потому уже восемь лет Зоя занимала почётное место во Второй армии и значилась главной любимицей Дарклинга.       Вот только некоторые вещи всё ещё продолжали настырно преследовать:       — Я попрошу Святого Николая, чтобы Иво научился чистить мандарины, а то постоянно кому-то соком в глаз брызнет.       — Я попрошу, чтобы на завтрак больше не давали селёдку.       — А я — чтобы меня Иван наконец-то заметил.       — О Святые! Нашла, чьё внимание на себя обращать, Мария.       — Девочки, вы хоть думаете, о чём вообще просите Святого? Любовный приворот и не-селёдку на завтрак!       Фыркнув, Зоя окунула засохший пряник в чашку какао.       «Как жаль, что мозги Святой Николай не выдаёт» — театрально огорчилась она про себя.       — А ты что пожелаешь, Зоя? — скорее из вежливости, чем дружбы, поинтересовалась Надя.       — Стать огнедышащим драконом и сжечь ваши языки, чтобы вы хоть немного помолчали.       — Как трогательно, — буркнула Мария.       — Я сама трогательность, — как бы между делом парировала Зоя, решив проигнорировать чьё-то ворчливое «когда спишь лицом к стенке».       Декабрь только недавно дошёл до середины, а ощущение, будто зима предстала уже в полном расцвете сил. Игольчатые кроны высокой ели украсили деревянными игрушками и гирляндами, недавно сооружёнными в лаборатории фабрикаторов, по помещению разносился ненавязчивый аромат хвои, а за стенами дворца веселились на коньках и санках солдаты-гриши, которым показалось слишком скучно сидеть в тесной комнатушке со всеми, когда можно было насладиться щедрым снегопадом.       Зоя же просто радовалась возможности ничего не делать после нескольких тяжёлых месяцев в Цибее и поедать сладости.       — А как же принц Николай? — внезапно спохватилась Галина, одна из эфиреалов, чересчур впечатлительная и незаметная среди остальных. — Неужели он не придёт на свой собственный праздник?       — Кто? — лениво переспросил Сергей. — Щенок?       — Нельзя называть его Величество Щенком, — шикнула на него Мария.       — Да все знают, что наш второй принц бастард королевы Татьяны. Чего скрывать-то?       — Вот услышат тебя король с королевой, посмотрим, как выкручиваться будешь.       — Сколько шума из-за принца, которого послали учиться в Кеттердам и которого мы не скоро увидим. Вы там за него замуж планируете выйти? — деланно серьёзно спросила Зоя.       — Да, особенно Сергей.       — Эй!       Явственно недовольный услышанным, Сергей принялся яро и бойко отстаивать свою честь под глумливый хохот Марии с Надей. Заткнулся он, правда, совсем скоро, когда Иво начал чистить злополучный мандарин. Не рассчитав силу, бугай схватился за уже очищенный от кожуры фрукт с сочным чавкающим звуком, и стоило Сергею повернуться к нему, как во все стороны брызнул едкий кислый сок.       В том числе и в его глаза.       Зоя же, наслаждаясь катастрофой, — как и непозволительно-громкими ругательствами ворчливого сердцебита — довольно откинулась на кресло, два года назад отвоёванное и оккупированное в недолгой схватке с остальными солдатами. Довольство её, правда, длилось недолго, потому что стоило ей поднять глаза, как внимательный взор шквальной уловил бедственную икону Святого Николая, из-за которого они и собрались.       «А они, глупые, верят ведь, что ты им желания исполнишь, а не только леденцов надаришь» — почти укоряюще поразмыслила Зоя, уже давно знавшая, что подарки они получали вовсе не от Святого.       Выдохнув, она таки вынудила себя расслабиться.       «Ладно, — мысленно заключила, — дам тебе ещё один шанс».       Всё-таки если сил Дарклинга на уничтожение Каньона было недостаточно, то, возможно, им нужно лишь немного чуда, пусть и такого фантомного.       3.       Из дымохода посыпалась зола, и в ушах зазвенело неловкое старческое «ой, я уберу» одной из гувернанток нового Керамзина. Зоя и не знала, лучше или хуже ей здесь, хотелось ли возвращаться обратно во дворец. Всё равно, так или иначе, новое амплуа просто обязывало её стоять рядом с троном короля, нравилось ей там или нет (а Зоя бы не стала жаловаться на свою должность: всяко лучше, чем стать прислугой для некогда сожжённого тирана, незаслуженно получившего свои предсмертные почести).       Женя, молчаливо сидевшая рядом, вымученно улыбнулась ей, и короста порозовевших шрамов на её несчастном лице враз дёрнулась, точно затвердевшая паутина былых страданий. Зоя же опустила взгляд на половицы, пока до слуха доносился перезвон счастливого ребяческого смеха. Жившие в Керамзине дети, потерявшие родню, однако, на несчастных не походили (в отличие от неё, недолго жившей с обеими родителями). Зоя же эгоистично завидовала им: пока те сотворили огромный фундамент, находили утешение один в другом, ей, недавно вышедшей из гражданской войны живой, нечем заполнить нежданно появившуюся пустоту.       — Ма… Дмитрий, присмотри пока за ними! — послышался голос шагавшей к ним Алины.       Белизна в её волосах напоминала седину, но стоило присмотреться, как становилось ясно: она вовсе не стара и даже младше некоторых из них, но жизнь так строптиво игралась со всеми ними, что преобразила до неузнаваемости. Так можно было сказать про Женю, так можно сказать и про Алину.       Зоя же с виду казалась такой же, какой и была всегда.       — Спасибо, что пришли, — спешно поблагодарила Алина.       — День святого Николая, — напомнила Женя. — И наш Николай скоро придёт. Как ты? Мы виделись в последний раз два с половиной месяца назад.       — Дети отбирают кучу сил, — честно ответила та, но то нисколько не напоминало жалобу, — поэтому я часто скидываю их на Мала. Ему только этого не говорите.       — Молчим, как могилы.       Зоя провела взглядом по округе.       — Сколько… носков, — сухо констатировала она, разглядывая вереницу вязаных носочков, таких же ужасных по цветам, как и те, которые приносила тётя Лилиана.       — Там ещё есть, — поведала Алина, указав на коридор. — В комнатах, ванной, даже в подвале. Сами понимаете: осиротевших детей после гражданской войны стало больше. Не уверена, что этого приюта будет достаточно. Во дворце хоть как? Готовятся к празднику?       — Да, конеч… — хотела было ответить Женя, как вдруг оказалась перебита Зоей:       — Нам уже не восемь.       — Генерал Назяленская, для праздников не существует возраста, — чересчур заумно отдёрнула её портная.       — Хорошо. Давайте дальше верить, что подарки в носки нам кладёт живший сто лет назад Святой, а не кто-то из приближённых короля или родители.       — Зоя…       Продолжать спор она не стала, только не нарочито отвела глаза, якобы с интересом изучая пока что пустые носки, как в детстве сетуя на то, что кому-то могло прийти в голову сочетать бледно-синий с сиреневым.       Как раз в этот миг из соседней комнаты раздался возглас Мала:       — …поэтому над желанием задумайтесь очень-очень глубоко, если хотите, чтобы Святой Николай его исполнил.       «О, опять эти дурацкие желания…» — мрачно поразмыслила Зоя, которая была бы не против дать Оретцеву подзатыльник за то, что тот так безнаказанно врал детям: её-то желания Святой так и не удосужился исполнить!       — Он с детьми больше времени проводит, чем я, — с энтузиазмом оповестила Алина.       — А своих Мал не хочет?       — Да куда там? Нам и этой оравы достаточно, чтобы сходить с ума, так что…       Зоя их болтовню не слушала.       Сироты в зале заголосили. Кто-то вслух выговаривал, чего бы пожелал у Святого Николая, кто-то раздумывал над желанием так, будто боялся не успеть.       Зоя знала, что ни одно из них не исполнится, что так же, как и её, они будут проигнорированы, но всё равно зачем-то про себя попросила помочь заполнить брешь, образовавшуюся после окончания войны.       4.       Зоя Назяленская, не так давно водрузившая корону и ставшая королевой этого причудливого государства, тягостно выдохнула, созерцая собственное не измученное — удивительно — отражение в зеркале. Та девушка другая, побитая сонмой сражений и в то же время с душевным подъёмом глядевшая в будущее.       И ей — опять-таки, удивительно — не страшно.       Подскочив от стука в дверь, Зоя неторопливо повернулась, не сразу воскликнув запоздалое «войдите!».       И не удивилась, увидев высунувшуюся златовласую макушку.       — Дорогая, ты уже готова? Внизу все собрались, — усмехнулся вошедший к ней Николай, неожиданно для неё, будто он и не король вовсе, а дворовой мальчишка, приоткрывший дверь с ноги. Руки же он завёл за спину, как если бы что-то прятал от неё, но даже если догадка её верна, Зоя решила, что разберётся с этим позже.       — Эти политические снобы явились на праздник ради бочек кваса, а не поглазеть на нас с тобой, поэтому уж прости, что не стремлюсь провести время рядом с пьяным Хайремом Шенком, — незлобиво хмыкнула она.       — За пьянки не волнуйся! Тамара как раз час назад старательно точила свой любимый топор. Вряд ли кто-то устроит нетрезвые пляски голышом на столе под её пристальным взглядом, — добродушно хохотнул Николай.       — Она тоже там? — удивилась подошедшая к нему Зоя, после чего объяла мужа подозрительным прищуром. — Ты же говорил, что гости хотят видеть только королевскую чету и их родственников.       — Тогда скажем, что Тамара твоя двоюродная сестра.       — О, да, Тамара моя двоюродная сестра. Ещё Толя родной дядя, Женя — давняя кума, а Каз Бреккер и вовсе моя злая бабуля.       — Ну-у-у-у, наш керчийский друг, конечно, не само очарование, но злой бабулей я бы его не назвал.       Незатейливо прикрыв дверь ногой, Николай шагнул ей навстречу.       И сам он куда больше походил не на короля, а на хулигана, который до этого всё старался что-то скрыть, но отныне сам безропотно шёл, чтобы поведать свою тайну.       — Зоя, — вдруг посерьёзнел он, хотя в глазах плясали добродушные черти, — сегодня не просто праздник. Сегодня мой праздник: День святого Николая. И пусть я не провожу бессонную ночь, чтобы объездить всю Равку и задарить подарками детей, как это делал при жизни мой тёзка, один подарок я всё же могу позволить себе сделать. Поэтому, — протянул Николай, сделав короткую паузу, дабы выудить то самое нечто, что он скрывал за спиной, — поздравляю тебя. Прими от меня это весьма скромное подношение.       Зоя опустила глаза.       Весьма скромным подношением он назвал большой вязаный серебристый сапог, из которого высовывался плюшевый голубой дракон, окруженный парочкой леденцов-тростинок.       — Сам оформлял, — необычайно легко и радушно сознался Николай. — Не дача-дворец в каком-нибудь курортном городе, но тоже миленько, согласись?       Зоя же, не ожидавшая в этот день подарка, — да и сама она думала, что это ей стоило бы что-то ему найти — поначалу растерянно оглянула столь не по-королевски трогательный презент, а после скомкала уголок рта в полуулыбке на грани ухмылки.       — Всегда любила сочетание голубого с серебристым. Оказывается, у его Величества прекрасное чувство стиля, — вкрадчиво заговорила Зоя, принимая неожиданное подношение, и только ореховые глаза Николая горделиво блеснули от её редкой похвалы, добавила: — Я очень удивлена.       Того от услышанного враз перекосило.       — Невозможно! — наигранно возмутился Николай, точно услышал самое настоящее оскорбление.       — Маловероятно, — самодовольно парировала Зоя.       И оба в одночасье прыснули со смеху.       Поправив неаккуратно сползшего с сапога дракона, Зоя уложила его на туалетный столик. Невероятно, но факт: подари ей кто-то игрушку в любой другой раз, она бы немедля косо взглянула на дарителя, без слов заявив, какую глупую ошибку сотворил несчастный, посмев подарить такую дребедень ей, однако трогательный жест Николая вызывал совсем противоположные чувства.       — Твой подарок мне правда нравится. Спасибо тебе, — тепло — настолько, насколько то для неё представлялось возможным — произнесла она, чтобы следом, вновь развернувшись, поцеловать супруга в щеку. — А теперь пойдём на празднование, Святой, получивший звание Святого просто родившись с нужным именем. Я хочу побыстрее отстреляться в окружении этих политических зануд и без сил рухнуть на кровать, чтобы всю ночь повторять тебе, какой ты садист и лентяй, раз передал корону мне.       — Что я слышу? — изумился Николай, учтиво протянув ей скрытую в белой перчатке руку. — Зоя Назяленская даже не надеется на то, что кто-нибудь из Гримьеров устроит драку с членом Торгового совета и развеет твою скуку кровавым побоищем?       — Мне слишком неудобно, чтобы на что-то надеяться. Я скучаю по своему кафтану, потому что ты одел меня в этот балдахин, который почему-то принято называть платьем королевы.       — О, кстати, про платья! Хочешь послушать, как однажды моя тётя Людмила на виду у всех упала с лестницы, споткнувшись о подол? Вот шума-то было!       — Только попробуй, Ланцов. Я заставлю тебя тащить меня на руках весь вечер.       И пока они самозабвенно, словно и не их ожидала целая орава гостей в главном зале, шутили между собой, вьюжная погода за окнами сыпала на купола и шпили дворца покрывала белого снега, холодного и слишком далёкого от островка тепла и уюта, а Зоя думала, что всё же один раз Святой Николай услышал и ответил на её желания.       Даже если не совсем тот, на которого она рассчитывала.