Глаза черного лиса

      Подробности наших бесед вам ни к чему, поэтому скажу только, что со временем я стала доверять этому юноше и приоткрыла завесу над тайной своей сущности. Так же у этого юного заклинателя появилось знание о том, что мой сын находится где-то в здании ордена.       Не представляю, чего стоило этому человеку добывать необходимые сведения, но через некоторое время он передал мне весточку, что появился шанс спасти моего Ина из заточения.       План был разработан юношей совместно с его другом, — это всё, что мне был известно.       Парень не мог часто приходить к моей камере, чтобы не вызвать подозрений.       Но я отчетливо ощутила, когда пришло время: всплеск высвобожденных сил моего лисёнка ощущался совсем иначе, чем когда его выносили на поверхность, чтобы воспользоваться его преображенными глазами.       А потом наша связь прервалась.       Нет, сама по себе ниточка тянулась, но я совершенно не слышала своего лисёнка.       Множество раз я делала попытки пробиться к его сознанию, но только тратила крохи сил впустую: он меня не слышал. Или я его не могла услышать.       Одно утешение: я точно знала, что он жив.       А когда в мою камеру ворвался глава Вэнь и в безумии начал крушить стены, я испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, что его лишили того, чего он достиг с таким трудом.       Я смеялась над его яростью, над его бессилием. Я упивалась триумфом.       И пусть потом он переключился на меня, — это уже было абсолютно неважно.       Меня переправили в какое-то место вдали от главной резиденции. Точнее сказать не смогу, потому что не запомнила дороги. Вернее, у меня и возможности такой не было.       Однако если это поможет и зачем-то потребуется, могу описать внутреннее убранство пещеры, где меня удерживали и пытались воздействовать темными талисманами.       Молодого парня, который приходил ко мне, я больше не видела. Теперь мне составляли компанию только глава Вэнь и его верный пёс-телохранитель.       Исказить мою истинную суть им не удалось: слишком сильно сопротивлялась божественная энергия внутри меня. У взрослой лисы она полностью сформирована и достаточно мощна, чтобы противостоять обычному заклинателю, пусть и далеко шагнувшему по пути изучения тьмы инь.       В следующий раз я увидела своего лисёнка уже здесь, на этом поле битвы.       Вэнь Жохань, отчаявшийся использовать меня так же, как использовал Ина, предпринял попытку надавить на наши родственные узы.       Он поселил смятение в мыслях моего сына, но не обратил внимания на то, что и его разум подвергся влиянию. Человек был излишне самоуверен и полагал, что ему подвластна тьма.       Но иньская ци и изначальная ее прародительница — тьма, отнюдь не одно и то же.       Коварная тварь уже давно изъела его внутренности и контролировала все его поступки и мысли. Пусть как заклинатель мужчина и был весьма силен, но ей он ничего не мог дать. А потому, наигравшись, она хотела просто-напросто сожрать его, как будущий материал для воспроизведения темных монстров.       Жохань стал допускать ошибки, и вы смогли его одолеть.       К сожалению, явились вы поздно и не успели предотвратить разрушение физического тела Ина…       — Вы делаете акцент на слове «физического», — клещом вцепился в слово Хуайсан. — Значит ли это…?       — Лисёнок сможет восстановить своё тело только в небесных сферах, — ответила Баошань, с печалью глянув в глаза Лань Ванцзи. — И никто не даст ответ, сколько времени это займет.       — Значит, — отрешенно задал вопрос второй нефрит, — вы сейчас вернетесь на территории небожителей?       — Да, — Цансэ подошла к Ванцзи и коснулась его плеча кончиками пальцев. — Я уверена, что вы еще встретитесь. Тебе нужно просто подождать.       — Просто подождать, — заклинатель пустыми глазами смотрел вдаль. — Просто…       Сичэнь и учитель Лань обеспокоенно переглянулись: Ванцзи вёл себя необычно.       — Время вышло, — констатировала Баошань. — Сейчас купол разрушится и вам лучше быть рядом с ним, — она указала на второго нефрита.       Старший брат и дядя успели только сделать шаг, как время возобновило свой ход.       С лица Лань Ванцзи резко слетела маска спокойствия, кожа вначале побелела, а потом стала неживой, серой, будто пропылившийся пергамент. Бесцветные губы дрогнули, а потом из груди заклинателя вырвалось отчаянно-жалобное, судорожное рыдание.       Тело второго нефрита будто одновременно лишилось всех костей в ногах и он мешком осел на землю.       Наступила мертвая тишина, казалось даже ветер стих навсегда.       И только ожившие багряные искорки, что возобновили своё прерванное движение наверх, в небо, напоминали, что вокруг стоят живые, а не увековеченные в камне люди.       Тусклые янтарные глаза как приклеенные следовали за плавно летящими частицами души возлюбленного. Вся суть, душа и сердце Ванцзи сосредоточились на этом полёте.       Он даже не повел бровью, когда следом за искрами ввысь поднялись и две лисицы — мать и бабушка Вэй Усяня.       Два императорских небесных стража бережно направляли багряный поток в нужном направлении.       Когда от их присутствия не осталось даже следа, в движение пришли все, кто находился на земле, будто это послужило сигналом для завершающего этапа битвы.       Остатки ордена Цишань Вэнь бросились на противника.       Вот взъярился Цзыдянь, полыхая фиолетовым пламенем, вот прозвучала первая нота Лебин и раздался грозный, и шумный выдох Не Минцзюэ.       А потом от всего тела, сидящего на коленях Ванцзи, разошлась волна вышедшей из-под контроля духовной силы.       Рот второго нефрита перекосило в безумном, яростном, полном невыразимой боли крике.       Вэньцев за считанное мгновение заковало в лёд, а потом взорвало с такой мощью, что куски замороженной плоти разлетелись по всему полю, с тихим звоном падая, где придется.       Под ноги застывшего в ужасе Хуайсана подкатился кусок чей-то головы, расколотый четко пополам. С обожжённых холодом щек начала отваливаться кожа, глаз от резкого перепада температур буквально выдавило из глазницы и он, подпрыгивая по земле как мячик, откатился чуть вбок и там растекся мерзкой лужей.       Младший Не согнулся пополам и его вырвало на чьи-то внутренности, любезно свалившиеся в это место.       Куда ни глянь, всюду растекались в жижу органы и части тел.       Тут уже замутило не только Хуайсана, но и остальных.       Только Лань Ванцзи безучастно смотрел в небо, запрокинув голову.       Он уже не кричал. Губы плотно сомкнулись, и ни звука не срывалось с них.       В этом мнимом спокойствии было что-то жуткое и неестественное. Мёртвое.       От когда-то безупречного второго нефрита клана Лань осталась только оболочка.       — Ванцзи, Лань Ванцзи, второй молодой господин Лань, Ванцзи-сюн, — на все голоса звали застывшего заклинателя.       Но до молодого мужчины не доходило ни звука, в уши будто набили войлок, а поверх головы набросили плотную ткань.       Ничего не вижу, никого не слышу. Не чувствую.       Лань Сичэню и старейшине Лань пришлось подхватить с двух сторон не сопротивляющееся тело и удерживать, пока Хуайсан активировал новый талисман переноса.       Направление было задано сразу в Облачные глубины и когда они возникли перед барьером, будто из воздуха, стражники-адепты переполошились, решив, что на орден напали.       Однако, распознав главу клана, его дядю и младшего из нефритов, в спешке открыли проход.       Сичэнь церемонно пригласил соратников отдохнуть с дороги, выпить чаю и перекусить, но к его удивлению, все сослались на срочные дела и не стали задерживаться.       Не Хуайсан, перед тем как брат затащил его на лезвие своей сабли, успел попросить главу Лань сообщать о любых изменениях в состоянии Лань Ванцзи. А также добавил, что непременно окажет любую помощь, в случае возникновения каких-либо вопросов.       Неимоверно уставший Сичэнь нашел в себе силы благодарно улыбнуться и пожелать хорошего полета.       К тому времени, как глава и старейшина довели Ванцзи до его домика, почти все адепты ордена собрались возле павильона целителей, справедливо полагая, что кто-то из правящей ветки явится сюда, чтобы второго нефрита осмотрели.       И да, вскоре появился глава. На вопрошающие взгляды мужчина сообщил, что орден Цишань Вэнь повержен, но господин Вэй погиб, защищая жениха, и теперь Лань Ванцзи ни на что не реагирует.              То, что должно было стать поводом для празднества, стало причиной траура в Облачных глубинах.       Неважно было, насколько заклинатели ордена Гусу Лань были знакомы с историей лиса Вэй Усяня. Важно было лишь то, что он был связан с их гордостью, — вторым нефритом.       Услышав известия о том, что сильнейший и достойнейший заклинатель лишился своего избранника, дарованного небесами, все ощутили безысходную, пронзительную тоску.       Облачные глубины облачились в белый.       В храме предков провели церемонию прощания с Вэй Усянем, вписав его в семейную книгу, как супруга Лань Ванцзи, и поставив памятную табличку.       На этом настоял Сичэнь, хотя учитель Лань возражал. Впрочем, даже Цижэню было ясно, что его младший племянник больше никогда не женится.       Ванцзи лежал в цзинши на кровати. Он не двигался с того момента, как его доставили сюда. Он ни с кем не разговаривал. Он отказывался от еды и питья.       Он не спал.       Не мог заснуть: стоило только прикрыть глаза, как в памяти сразу проносились удивительно яркие картины прошлого.       Там Вэй Ин был жив, здоров и счастлив рядом с Ванцзи.       Там Вэй Ин любил и получал любовь в ответ.       Образы менялись, но чёрный лис всегда был рядом.       Хуже стало после церемонии прощания, на которую Ванцзи не пошел, хоть я слышал, как сюнчжан его звал.       Все в Лань Ванцзи отрицало потерю. Он не принял реальность. Отказывался находиться в ней.       Там, где нет его Вэй Ина, и ему нет места.       А потом он начал слышать голос:       — Лань Чжань! — смех Усяня звенел серебряными колокольчиками. — Смотри, смотри на меня! Лань Чжань, ты смотришь?       — Всегда, — отвечал мысленно Ванцзи. — Всегда смотрю на Вэй Ина.       — Лань Чжань! — казалось Усянь совсем рядом, только руку протяни и коснешься. — А я красивый?       — Мгм, — ответ следовал незамедлительно. — Очень.       — Лань Чжань! — хитрым голосом. — А я тебе нравлюсь?       — Мгм, — открыто признавался второй нефрит. — Нравишься. Люблю.       — Лань Чжань, — почти шепотом, нежно. — Лань Чжань. Ты нравишься мне, люблю тебя, хочу тебя, никто кроме тебя, Лань Чжань…       — Никто кроме Вэй Ина…       По бледной, впавшей щеке Ванцзи текла прозрачная слеза.       В конце концов, отчаявшийся Лань Сичэнь разрешил целителям погрузить младшего брата в сон. Теперь, хотя бы, можно было вливать ему в рот отвары и так поддерживать жизнь.       Однако можно ли было это назвать жизнью?..       Некогда сильное, полное жизни тело, ссохлось. Упругая и гладкая кожа — истончилась. Прекрасные янтарные глаза потускнели и глубоко впали в глазницы, будто у старика.       Когда целители, выждав некоторое время, приводили Ванцзи в себя, Сичэнь вглядывался в глаза брата и видел там лишь пустоту.              И снова сон. Тьма. Ни звука, ни движения. Ни образа.       В глубине сознания Ванцзи хотел остаться там навсегда, никогда больше не открывать глаз в том мире, где не существует его Вэй Ина.       Первый нефрит видел это нежелание Ванцзи жить. Видел, но не мог отпустить. Не мог позволить.       Он продолжал надеяться. Он помнил слова о том, что тело Вэй Усяня возможно восстановить из тех багряных частиц.       И он ждал. Первый нефрит лучше всего умел ждать.       И день за днем, год за годом, глава Лань продолжал заботиться о теле Ванцзи. Купать, ухаживать за кожей и волосами. Поить укрепляющими настойками. И делиться своими духовными силами.       — Ты дождешься его, Ванцзи, — упрямо говорил Сичэнь. — Верь мне. Верь Вэй Усяню. Он к тебе вернется. Рано или поздно.

***

      Прошло 13 лет       Лань Сичэнь расчесал волосы брата, аккуратно уложил их на правое плечо Ванцзи, а потом накрыл мужчину одеялом до плеч.       Прозвучал колокол. Отбой.       — Спокойного сна, Ванцзи, — не изменяя себе, Сичэнь всегда желал брату хорошей ночи, а потом уходил к себе.       Дверь тихо захлопнулась и все стихло.       Вот уже несколько дней, как целители погрузили второго нефрита в лечебный сон.       Казалось, ничто не способно пробудить от этого сна светлого заклинателя.       Но…       Тук, тук, тук…       Еле слышно что-то стучалось в дверь цзинши. Шум был не громче звука падающего на мягкую землю перышка.       Даже здоровый, бодрствующий заклинатель вряд ли расслышал этот стук.       Глаза Лань Ванцзи резко открылись, а тело, будто по своей воле поднялось с кровати.       Еле переставляя ноги, мышцы на которых не атрофировались только благодаря Лань Сичэню, мужчина брёл к двери.       Толкнув створку, Ванцзи замер в проеме, слегка покачиваясь.       Снизу вверх взмыла белая непрозрачная сфера и ткнулась в грудь светлого заклинателя.       Руки человека автоматически вытянулись, и сфера опустилась в ладони.       Бережно баюкая шар, Ванцзи вернулся в цзинши, плотно закрыл за собой дверь и сел на край кровати.       Сфера пульсировала, и второй молодой господин Лань поднес ее к самому лицу.       Простите за долгое ожидание, — голос звучал в голове Ванцзи. — Последние события очень сильно истощили нашу божественную энергию. А в деле восстановления живой плоти ни в коем случае нельзя торопиться и что-то упустить. Нам очень жаль, что это заняло столько времени. И даже теперь процесс не завершен до конца. Но мы не могли наблюдать, как сильно вы страдаете. Было принято решение вернуть вам Вэй Ина сейчас. Но вас ждет нелегкое время: он буквально новорожденный. Вам придется взять на себя заботу о нем. Вэй Ин сейчас не имеет никакой защиты, он уязвим. Только от вас зависит, сможет ли он выжить и вырасти. Не выпускайте его из поля зрения ни на мгновение. Заботьтесь о нем. А главное, — любите.       Когда он достаточно подрастет, память вернется к нему.       Доверяем его вам, Лань Ванцзи. Будьте счастливы.       С тихим хрустом сфера распалась на две половинки и исчезла.       В ладонях Ванцзи свернулся клубочком крохотный черный лисёнок с тремя хвостиками и острыми ушками.       Кончики хвостов пылали красным, а на ушках были кисточки.       Малыш сладко спал.       — Вэй Ин, — прохрипел второй нефрит. — Ты вернулся ко мне.       Слёзы хлынули из глаз мужчины, и одна капля попала на носик лисёнка.       Черный носик чуть сморщился и раздался тихий и очень забавный звук: малыш чихнул.       — Почти как тогда, — уголки губ Ванцзи чуть приподнялись.       Баюкая маленького в колыбельке из своих ладоней, Лань Ванцзи поднял руки на уровень своего лица и очень нежно поцеловал зверька в носик.

***

      Яркий столп слившихся духовных энергий голубого и багряного цвета, ударивший в небо и разбудивший всех обитателей Облачных глубин, ознаменовал создание метки связи между вторым нефритом клана Лань и его суженым — небесным императорским лисом Вэй Усянем.       — Теперь никто не отберет тебя у меня, — поклялся Лань Ванцзи. — Мой Вэй Ин.