Призрак Консерватории

Эта ночь принадлежала ему. В тот момент, когда погасла последняя свеча и в крыле общежития воцарилась тишина, Чес проскользнул по коридорам спящей консерватории с одной целью в голове. Задержавшиеся рабочие сцены как раз шли ложится спать, когда Чес прокрался за задние ряды зрительного зала, прежде чем пробраться на сцену и подняться по той же лестнице. Как любой опытный следопыт, он воспользовался тем, что знал о Призраке, чтобы снова выманить его. Он явно был ночным существом, чувствующим себя как дома в темноте и уединении. Если концертный зал был местом его обитания, то музыка была приманкой для Чеса. Вооружившись своей любимой гитарой, он спрятался среди такелажа и рулонов брезента на подиуме и начал играть, надеясь на повторную встречу. Призрак не разочаровал. Как только взошла полная луна, Чес почувствовал знакомую дрожь, пробежавшую по спине. Он поднял глаза и увидел его. Чес даже не услышал его. Секунду назад тени были просто пустыми, а в следующую в них появился Призрак, взгромоздившийся, как горгулья, на перила. Чес улыбнулся. — И снова привет. — Он поприветствовал его дружеским всплеском аккордов. Желание встать и подойти в этот самый момент покалывало у него под кожей, но он сдержался, зная, что лучше снова не пугать своего посетителя. — Привет. — ответил Призрак таким слабым голосом, что Чес мог бы поклясться, что это был ветер, если бы не узнал голос. Это белое лицо пристально смотрело на него из-за завесы тьмы, приближаясь не ближе, чем раньше. Однако на этот раз Чес увидел маску, какой она была на самом деле. Белая, как кость, и ничем не украшенная, две черные дыры располагались там, где были его глаза, и когда Призрак заговорил, Чес смог разглядеть, что ее нижний край доходил только до его носа, позволяя губам свободно двигаться. — Я не был уверен, что ты вернешься. — продолжил Призрак. Облако светлых волос, которое Чес сначала принял за призрачный ореол, мягко колыхнулось, когда он наклонил голову. — Честно говоря, я не был уверен, что мне стоит, — Чес лениво покрутил колышки настройки, надувшись. — После того, как кто-то бросил мне в лицо конфетти-бомбу. Но потом я понял, что розовый цвет действительно подчеркивает мои глаза, поэтому я решил зайти и поблагодарить тебя лично. — Подожди, правда?.. — начал Призрак, выпрямляясь, прежде чем заметил озорную ухмылку на лице Чеса. Он опустился обратно на место. — Ой. Ты дразнишь меня. Чес высунул язык между зубами. — Виноват. — Это было только потому, что ты... напугал меня, — Голос Призрака понизился до того, что прозвучало как сожаление. — Я говорил тебе не приближаться. — Снова виноват, — признал Чес, поправляя гитару у себя на коленях. — Но ладно, ладно. Сообщение получено. Ты ценишь свое личное пространство. Это, казалось, удовлетворило Призрака, потому что он сел, как внимательный ученик перед своим учителем, по-прежнему держась на расстоянии, но поглощенный вниманием. — Ты сыграешь для меня сейчас? Вечно нетерпеливый, подумал про себя Чес. Вслух он холодно ответил: — Что ты хотел услышать? Что-нибудь быстрое? Что-нибудь медленное? — Смесь нот пронеслась в воздухе, раскачиваясь взад-вперед без направления. — Вот! Это! — Призрак внезапно оживился, выбрав, казалось бы, произвольную мелодию из всего ассортимента. Язык Чеса просунулся сквозь щель между зубами, когда он инстинктивно нащупал мелодию. Инстинкт и эмоции. Начало песни сложилось воедино. — Вот так? — Да! Идеально! Затем, к удивлению Чеса, Призрак достал из-под плаща лист бумаги и перо, торопливо что-то записывая. Склонившись над своим письмом, он спросил: — Как это называется? — Никак. Призрак резко поднял голову. — Но у каждой песни есть название. — Ну, только не у этой. — Пальцы Чеса пробежали по струнам, извлекая серию взволнованных нот. — Почему? Потому что я только начал делать это для тебя, хотел сказать Чес. Вместо этого он покачал головой, надеясь, что мерцающий свет лампы скроет его растущий румянец. — Почему тебе так не терпится послушать то, что я все равно должен сыграть? — Его руки продолжали массировать инструмент, даже когда он пытался перевести разговор в более нейтральное русло. — Я никогда не встречал гаджо, которому нравилась бы такая музыка. — Гаджо? — Нет, ты знаешь...как и я, — Чес пожал плечами, проводя пальцем по другому застенчивому вибрато. — Не ром. Призрак посмотрел в сторону, как будто его ответ мог скрываться в тени рядом с ним. Чес понял, что его кожа была такой же бледной, как и маска. Или, по крайней мере, то немногое, что можно было разглядеть. Закутанный в черную мантию, и только его лицо и руки были поразительно белыми, неудивительно, что он создавал иллюзию бестелесного призрака. Всего лишь прошлой ночью это впечатление привело бы Чеса в ужас, когда он все еще был убежден, что борется с мстительным духом. Но теперь Призрака больше не стоило бояться. Каким он мог быть, когда Чес чувствовал, что может безоговорочно доверять ему? В отличие от двуличных аристократов, которые мучили Чеса днем, Призрак - при всем его обаянии плаща и кинжала — по иронии судьбы был более прямолинейным и приземленным, чем любой из них. Он высказывал свое мнение открыто и в манере, которая не оставляла места для недопониманий. Иногда напористый, да, но это всегда было в духе открытий, подкрепленных бесхитростным, детским удивлением, от которого в груди Чеса потеплело от нежности. — Она нужна мне. Чес пришел в себя. — Что? — Твоя музыка. Она мне нужна, — повторил Призрак, не отрываясь от своих записей. То, как он произнес «нужна», вызвало у Чеса своеобразный прилив тепла. Это была сильная «потребность», безотлагательная «потребность», такая «потребность», которая говорила о страстном желании. Действительно ли он имел в виду только музыку, осмелился задаться вопросом он. Чес скрыл свое смущение за фырканьем. — Никто никогда раньше так об этом не говорил, — Мелодия превратилась во что-то более дерзкое, пытливое, на цыпочках обходящее вопрос, когда он взглянул на бумагу в руках Призрака. — Это как-то связано с тем, что ты записываешь? — Да, — просто ответил Призрак. — В твоей музыке есть звучание, которого я больше нигде не встречал. Это... — Он сделал паузу, чтобы тоскливо вздохнуть. — Это все, чего я когда-либо хотел. — Резкий звук соскочившей струны заставил его вскинуть голову. — С тобой все в порядке? Но Чес уже снова нырял в аккорды, чтобы скрыть свою оплошность, пальцы танцевали быстро и беспокойно, как и его сердце. Он выдавил из себя кривой смешок. — Ты странный, не так ли? Призрак дерзко фыркнул. — Я совершенно нормальный. Это все остальные странные. — Интересная точка зрения. Ты, возможно, удивишься, обнаружив, что есть немало людей, которые с этим не согласятся. — Мне все равно, что думают другие. Они меня не знают. — О, не так ли? — В нотах сквозило недоверие. — Ты же понимаешь, что вся консерватория полнится слухами о тебе, верно? Кресло Призрака заскрипело, когда он заерзал на месте. — Они говорят не о том, что знают. — А если бы и знали? Я имею в виду, знали тебя. — Никогда, — поспешил возразить Призрак. — Так должно быть. Чес не отрывал взгляда от своих пальцев, пока в воздухе кружились легкие аккорды, манящие и игривые. — Ну, не знаю. Мне кажется, им понравилось бы то, что они узнали. — Застенчивое фырканье было его единственным ответом, но последовавшее молчание сказало Чесу, что его слова попали в цель, и он наградил себя ухмылкой. Когда между ними прошло достаточно времени в тихом раздумье, он прочистил горло и спросил: — Итак, хочешь услышать больше? Чес, даже не глядя, увидел теплую улыбку за следующими словами Призрака: — Да. Да, я бы очень этого хотел. Это было все, что ему было нужно, чтобы собрать остальную часть песни воедино. Она росла и эволюционировала в течение их общения, приобретая новые оттенки по мере того, как чувства Чеса развивались, становились сильнее. Оживленная, когда они смеялись вместе; мрачная, когда они были глубоко задумчивы. Чес играл до тех пор, пока у него не заболели пальцы. Он играл так, что уже не чувствовал дискомфорта, не хотел останавливаться. Интерес Призрака, со своей стороны, был неутолим. Он живо реагировал на музыку, часто прерывая игру Чеса, чтобы спросить о механике особенно сложной смены аккорда или попросить его повторить припев. На протяжении всего этого времени его перо летало по странице бесконечным вихрем, записывая все загадочные пометки, которые приводили его в восторг. Его любопытство было столь же заразительным, и даже Чес разделял его удовольствие, испытывая вновь обретенную признательность к музыке своего народа, которую можно было открыть, только услышав ушами постороннего. Благодаря ноу-хау Чеса и вдохновению Призрака, вместе они создали песню, которая выразила самое лучшее в них самих и друг в друге, разговор на языке, который превосходит слова. Он был бы счастлив, если бы это продолжалось вечно. Когда, наконец, луна миновала зенит и наступило естественное затишье, Чес остановился, чтобы потянуться. — Ты, должно быть, не только призрак, но и зомби тоже! — Он подавил зевок. — Ты что, никогда не спишь? Призрак, казалось, не замечал времени, слишком поглощенный своим письмом. — Но еще столько всего нужно... — Фраза оборвалась, когда он резко вскочил на ноги. — Что? Уходишь так скоро? — Поддразнил Чес, тоже поднимаясь. Он отложил гитару, испытывая облегчение из-за перерыва, но в то же время огорченный окончанием их сессии. Но Призрак только перегнулся через перила подиума, как будто прислушиваясь к чему-то, линия его спины застыла от напряжения. — Нет, — прошептал он. — Ну, ты действительно выглядишь так, как есть. — Чес как раз поднял фонарь, собираясь уходить, когда Призрак выбежал из тени прямо на него. — Ого! — Он инстинктивно отступил на шаг, но Призрак не отставал от него, пока не оказался почти вплотную. Последнее, что увидел Чес, был отблеск сапфира внутри маски, прежде чем свет фонаря погас. Голос Призрака был дрожащим лезвием в темноте. — Они увидят. Именно тогда Чес тоже увидел это. Далеко внизу три фонаря неуклонно двигались по главному проходу зрительного зала. До него донеслась слабая нить голосов: — ...почему он не в своей комнате в такой час. — Просто подожди, пока Ровд не услышит об этом. Это были не кто иные, как Феликс и Юджин из Золотого Братства. И во главе... — Не будь идиотом, — раздалась знакомая насмешка Лео. — Ровд не услышит ни слова об этом, пока мы сами не разберемся с негодяем. Кларенс сказал, что слышал его отвратительную игру откуда-то отсюда. Эта цыганская крыса должна быть недалеко. У Чеса свело желудок. Что они здесь делают? Однако ему не удалось задержаться, чтобы выяснить это, потому что как раз в этот момент хватка Призрака обхватила его запястье, холодная, как лед, и потащила вниз по подиуму прежде, чем он успел осознать, что происходит. — Нет, нет, нет, — пробормотал Призрак сам себе. — Я думал, у нас будет больше времени. Сердце Чеса бешено колотилось в груди, ноги нетвердо ступали по узким доскам. Ориентироваться при скудном свете фонаря было достаточно опасно, но при почти полной слепоте это было равносильно самоубийству. Его вела только рука Призрака. — Призрак, подожди! — выдохнул он, бросив отчаянный взгляд назад. — Моя гитара! — Оставь ее. Мы здесь больше не в безопасности, — последовал краткий ответ. — Идем. Теперь быстрее. — Они добрались до лестницы. — Смотри под ноги. Скорее, скорее! — подгонял он, уже начиная спуск. Чес последовал сразу за ним, едва замечая, как спускается. Дрожащий, но напряженный от нервов, он железной хваткой держался за перекладины, двигаясь автоматически, с растущим страхом наблюдая за приближением фонарей. Его ноги коснулись половиц в тот момент, когда они достигли оркестровой ямы. Только сценический занавес скрывал его от их взглядов, и он на цыпочках прокрался глубже внутрь, подальше от защитной ауры призрачного света. Раскинув руки, он вслепую ощупал себя. — Призрак, — прошипел он, описав полный круг в темноте. Но его руки встретили только пустой воздух. Это было бесполезно. Он ничего не мог видеть. — Призрак, где ты? — Вы слышите это? — произнес чей-то голос. — Там кто-то есть! — Это доносится со сцены. — Звук шагов ускорился. — Феликс, Юджин, разойдитесь веером! — Лео отдал команду, и свет фонаря забился под занавес. — Когда я доберусь до этого маленького обитателя сточной канавы... Чес отступил, проклиная себя за свою ошибку. Дважды он пытался позвать на помощь гаджо, и дважды он был бы проклят. Почему он думал, что на этот раз все будет по-другому... В этот самый момент рука в перчатке зажала ему рот, от шока сердце чуть не замерло в груди. Широко раскрыв глаза, он проглотил крик, когда его прижали всем телом к чему-то твердому. Они добрались до него! Его мышцы пульсировали от паники, но когда он моргнул в следующий раз, то обнаружил, что стоит лицом к лицу с Призраком. Его охватило облегчение, все его опьяняющие страхи улетучились. Он мог бы обнять его прямо здесь. Но сейчас было не время. Призрак приложил палец к губам, и Чес понимающе кивнул. Взявшись за руки, они полетели. Призрак проворно маневрировал ими между выступающими реквизитами и шатающимися грудами театрального оборудования, которые притаились, как монстры, затаившиеся в засаде. Он был хозяином этой области, тени, казалось, изгибались и отступали по его воле. Никакие препятствия или тупики не могли замедлить их бегства, всегда умудряясь оставаться на шаг впереди Золотого Братства, которое кралось по пятам. Чес не хотел думать о том, что они сделают с ним, если поймают, его сверхактивное воображение превращало его ноги в желе. Ему и так приходилось прилагать все усилия, чтобы не отставать от быстрого шага Призрака, и он спотыкался снова и снова. Но Призрак всегда был рядом, чтобы поймать его. Сердце Чеса билось где-то в горле, трепетно и нежно. Его голова кружилась от коктейля из страха и, самое главное, головокружения, которое заставляло его чувствовать, что он плывет по воздуху, а не спасается бегством. Наверняка он уже умер и попал на небеса. Не раз он сомневался, что его ноги вообще касались твердой земли, поскольку он положительно сиял от одного ошеломляющего факта: Призрак вернулся за ним. У него были все шансы оставить его позади, и все же он был здесь, рискуя собственной шеей, чтобы отвести Чеса в безопасное место. Вместе они обогнули своих преследователей, держась поближе к краям, и друг к другу, и Чес не мог придумать более безопасного места, чем рядом с Призраком. Однако они только что завернули за угол, когда перед ними внезапно появился четвертый фонарь. Чес сдержал ругательство, резко останавливаясь. Так что придурки были организованы лучше, чем он предполагал. Они с самого начала окружили их с флангов, подходя не только с передней части сцены, но и с тыла. Теперь они были загнаны в угол. Быстрый, как стрела, Призрак выдернул Чеса с пути света, прижав его к ближайшей декорации. Сойдет и непрочная оболочка стены замка. У Чеса едва хватило времени среагировать, прежде чем Призрак накинул на них свою мантию, и они сразу же оказались в коконе из толстой ткани, став просто еще одной неясной фигурой в темноте. И ни секундой раньше. В следующий момент оставшиеся члены Золотого Братства догнали их, сойдясь прямо рядом с ними. С другой стороны ткани голос Лео был едко-резким и напряженным: — Что-нибудь есть? — Здесь только обычное фрик-шоу, — Кто-то преувеличенно вздрогнул. — У меня от этого места мурашки по коже. — О, заткнись, Феликс. Ты что, ребенок? — Я не ребенок, — возразил Феликс, и голос его звучал решительно по-детски. — Но ты же знаешь, что они говорили о консерватории. Особенно по ночам. — В последний раз повторяю, такого понятия, как чертов призрак, не существует! Затем вмешался Кларенс, возвращая разговор в нужное русло. — Не повезло, Лео. Его здесь нет. — Все бесполезно... — Лео прорычал проклятие. — Будь он проклят. Я сам переломаю ему пальцы, когда найду его! Тогда посмотрим, как он играет! Находясь в безопасности за мантией, испуганное дыхание Чеса громко звучало в тесном пространстве между ними, одного стука его сердца было достаточно, чтобы выдать их. Он осмелился поднять взгляд вверх и смог разглядеть кусочек маски Призрака, зависший всего в нескольких дюймах от его лица. Он стоял неподвижно, как статуя, упершись руками в стену, прижимая Чеса к груди, оберегаемый, как драгоценная вещь. Только быстрое подрагивание его груди напротив груди Чеса выдавало его тревогу. Рядом с ними послышалось шарканье ботинка, и Призрак наклонился еще ближе, просунув колено между ног Чеса. Чес подавил вздох, закатив глаза к небу. Боги, спасите его! — Давай передохнем, — предложил Юджин сквозь зевок. — У нас уйдет вся ночь, чтобы обыскать этот проклятый театр только вчетвером. — Нас трое, — огрызнулся Лео. — Ты должен стоять на страже у выхода. — Но ты сказал, что хочешь, чтобы я... — Я знаю, что я сказал. А теперь я скажу тебе кое-что еще. Постарайся не отставать, ради бога. Послышались удаляющиеся шаги, и Лео отпустил еще несколько ругательств, неподобающих джентльмену. Стена за спиной Чеса содрогнулась от удара ногой. Чес соскользнул вниз на дюйм, и его руки схватились за Призрак в поисках опоры. Его пальцы легли на тыльную сторону ребер, невольно прижимая их крепче друг к другу, как будто они были заключены в объятия. Ноги прижаты друг к другу, сердца бьются в унисон. Призрак слегка пошевелился, пытаясь высвободиться. Но безрезультатно. Деваться было некуда, и движение привело лишь к непристойному трению в месте соединения их бедер. Чес был потрясен, услышав, что его вздох был не единственным. — Если бы только этот маленький придурок был здесь, — проворчал Лео. — Таким образом мы бы охватили больше территории. — Кого ты имеешь в виду? — Кого, ты думаешь, я имею в виду? — Он раздраженно вздохнул. — Этого идиота Себастиана. Уши Чеса дернулись при звуке этого имени. Он повернул голову в направлении голоса, на мгновение забыв, где находится, и что при этом его губы коснулись обнаженной кожи. Себастиан... не был замешан в этом? — Но нееет, — продолжил Лео. — Он настаивал, что его ночи слишком драгоценны, чтобы тратить их на «глупые розыгрыши». — Закатывание его глаз было практически слышно сквозь черную мантию. — Паршивый зануда. — Как будто он осмелится встать с постели после 8 часов. Для этого он слишком хороший парень, — прокомментировал Кларенс, и остальные захихикали в знак согласия, бросая оскорбления вроде «подлиза» и «неженка». Лео цыкнул: — Дурной тон, Кларенс. Дурной тон, — Однако его предостережение длилось всего мгновение, прежде чем он ехидно добавил: — Мы все знаем, что его ночи посвящены сосанию члена дорогого старого папочки. Это вызвало вокруг него бурный смех, мальчики попадали от ехидного хохота. Даже Чес покраснел от вульгарного намека. Конечно, у него было свое мнение о Себастиане, но это заходило слишком далеко. Он был так рассеян, что едва заметил, как кадык Призрака задвигался у него перед носом. — А это не дурной тон? — Кларенс поддразнил в ответ. — Пожалуйста, — сказал Лео, как только они пришли в себя. — Ты же видел, как он держится со своим стариком. На дрожащих ногах, как новорожденный олененок, и красный, как краснеющая невеста. Швагенвагенс уже обвел Себа вокруг пальца. Можно только гадать, вокруг чего он еще его обведет... Свет под подолом мантии потускнел, когда мальчики и их грубая дискуссия продолжились, перетекая в обещания о том, как они причинят Чесу боль. В тот момент, когда их голоса стихли, Призрак сбросил свое прикрытие, отойдя в сторону, чтобы убедиться, что путь свободен. Освободившись от горячего веса Призрака, Чес жадно глотнул воздуха, от внезапного порыва прохлады у него закружилась голова. Тяжело дыша, с затуманенным взором, он прислонился головой к стене позади себя. Они вдвоем только что избежали фигуральной гильотины, но еще не были вне опасности. Хотя он и не мог видеть Золотое Братство, он все еще слышал, как они медленно расхаживают по сцене, еще не готовые прекратить охоту. Слабый звук царапанья пера достиг ушей Чеса, и он повернул голову, чтобы увидеть Призрака, сгорбившегося на месте и яростно пишущего. Действительно ли вдохновение должно было прийти к нему именно сейчас? Он потянулся к нему, собираясь сказать это, когда Призрак вихрем развернулся обратно, черный вихрь его плаща закружился вместе с ним. Вцепившись руками в лацканы пиджака Чеса, его потянуло к Призраку с такой силой, что у него снова перехватило дыхание. Взгляд Чеса скользнул по маске, пытаясь прочесть выражение лица Призрака: глаза, скрытые тенью, беспокойный пульс на подбородке, губы, сжатые в мрачную линию. Он не мог удержаться, чтобы не опустить взгляд вниз и не уставиться на эти губы, которые двигались все ближе и ближе... Так близко, что их носы соприкоснулись, так близко, что Чес мог ощутить вкус их смешанного дыхания. Он облизал губы, закрыв глаза. — Найди меня. — Слова Призрака ласкали ухо Чеса. Затем он исчез. Чес моргнул, открывая глаза, и успел заметить кончик мантии Призрака, прежде чем его поглотила темнота. Он стоял там мгновение, ошеломленный, одна рука все еще была поднята в безмолвной мольбе: не уходи. Но его вывел из оцепенения взрыв волнения, донесшийся с того же направления, куда ушел Призрак. Послышался грохот опрокидываемых предметов, и в ответ раздался хор сердитых голосов: — Сюда! — Мы его поймали! — Скорее! Не дайте этому цыганскому отродью уйти! Их громоподобные шаги застучали по половицам, удаляясь от того места, где скорчился Чес, напряженный и настороженный. Чуткий слух, он проследил за ними, когда они возвращались оттуда, откуда пришли, с грохотом проносясь по центральному проходу, выкрикивая угрозы, прежде чем, наконец, выйти из главных дверей. Когда, наконец, в концертном зале воцарилась тишина, он вышел из своего укрытия. Ничто не шевелилось, ничто не двигалось. Он был единственной живой душой в театре. У него вырвался ошеломленный смешок. Призрак сделал это. Он действительно сделал это! Он успешно выманил Братство, дав Чесу шанс сбежать. И учитывая, что они пустились в погоню за призраком, он был уверен, что их погоня будет напрасной. Что-то прошуршало у него в груди, и он вытащил сложенный листок бумаги, который сунул в нагрудный карман. Хитрый прохвост. При свете призрачного фонаря он осторожно развернул письмо Призрака. В центре были три аккуратные строчки, написанные, должно быть, красивым почерком. Сердце Чеса дрогнуло при мысли, что Призрак оставил это специально для него. Он нашел время, чтобы написать это, так что, несомненно, в этой записке было что ему сказать, что-то важное. Что-то, что помогло бы ему... Найти меня. — О, Призрак, — вздохнул Чес, вспоминая прощальное послание Призрака. Больше, чем какой-либо вызов или призыв, это было предложение, приглашение присоединиться к Призраку и исследовать любые пути, по которым он может его повести. Если он решит следовать. Пальцы Чеса сжимали края бумаги до тех пор, пока они не сморщились, его плечи поникли. Он поклялся, что найдет его. Он должен был. Была только одна проблема: Чес не умел читать.