Призрак Консерватории

Гусиное перо в руке Чеса замерло прямо над бумагой. — Какие-то проблемы, молодой человек? — Женщина с тугим пучком волос на голове, сидевшая напротив него за столом, подняла бровь, ее тонкие губы были сжаты так же узко, как и глаза. — Вовсе нет, мэм! — Чес расплылся в своей обычной улыбке. Было ли это из-за того, что его полуприкрытые глаза прищурились, как у довольного кота, или его мальчишеские щеки еще больше округлились, он обнаружил, что улыбка всегда производит желаемый эффект, заставляя людей чувствовать себя непринужденно. В конце концов, то, что человек отдает миру, часто возвращается десятикратно, так что лучше кристалл, чем камень. На администраторшу, однако, это не произвело впечатления, и она лишь с неодобрением посмотрела на его бросающуюся в глаза щель между зубами. — Но, э-э, боюсь, я немного вымотался после своего путешествия. Кажется, я не могу найти, куда вписать свое имя... — Чес пробежал глазами по странице, проводя гусиным пером по подбородку в знак прилежной сосредоточенности. Нетерпеливо постучав, она указала пальцем на пустую строку, ожидающую подписи. — Если имя в Вашем письме о принятии чего-то стоит, то оно должно быть здесь, — Она перевела взгляд с помятой бумаги в своей руке на регистрационный бланк. — Мистер Хар... Ха...? — Премного благодарен, — вкрадчиво вставил Чес, не заинтересованный в очередном искажении имени своей дорогой матери, царствие ей Небесное. Размашистым жестом он нацарапал большой крестик рядом с более аккуратно написанными именами, гадая, что еще его таинственный благодетель рассказал о нем администрации школы. Он прибыл, полностью ожидая, что представится под обычным именем Виктора Штольца — удобная кличка, предназначенная исключительно для общения с гаджо. Но, очевидно, в этой новой главе его жизни не будет необходимости в притворстве. Если бы только он знал, чего еще ожидать. — Тогда это все, — Она выхватила список у него из-под носа и вернула его письмо. — Ваш опекун уже уладил остальные Ваши дела с административным офисом, так что Вам здесь больше делать нечего. А теперь я убедительно прошу Вас двигаться дальше. Есть много других студентов, которые все еще ждут возможности зарегистрироваться. Чес едва успел опустить перо обратно в чернильницу, как следующий ученик в очереди наступил ему на пятки. — Да, мэм. Все это очень хорошо, но... — Он поиграл с тем, чтобы отбросить животрепещущий вопрос о Том, кто, черт возьми, является моим опекуном? но остановился на чем-то менее драматичном: — Куда именно я должен пойти дальше? — Вам просто нужно будет ознакомиться со своим расписанием как первокурснику, как и всем остальным, — сказала она, подавая знак очереди двигаться вперед. Чес отчаянно схватился за стол, чтобы его не столкнули. — Мэм, мадам, мисс, пожалуйста! Я только что сошел с поезда с этим... — Он выразительно помахал потрепанным конвертом, который держал в руке. — ...и ничем, кроме одежды на моей спине! Видите ли, мой сопровождающий был не слишком разговорчив, и я до сих пор даже не уверен, что я здесь делаю! — Вы и я, мы оба, — пробормотала она себе под нос, прежде чем запищать. — Я уверена, что Вы достаточно скоро сориентируетесь. Ваши люди известны своей приспособляемостью, не так ли? И последнее, — сухо добавила она, — добро пожаловать в консерваторию Швагенвагенса. Не удостоившись взгляда, Чес был бесцеремонно отброшен обратно в бурлящее море тел. Добро пожаловать. Чес засунул письмо о приеме обратно в нагрудный карман и перекинул гитарный ремень через плечо, держась за него, как за спасательный круг. Фойе консерватории, каким бы просторным оно ни было, было наполнено студентами, и Чеса раскачивало, как одинокую лодку в недружелюбных водах. Он никогда не видел столько людей в одном месте. Казалось, здесь собралось все население города, парадные двери были широко распахнуты, чтобы впустить еще больше людей вместе с жарой позднего лета и хриплым гулом оживленных лондонских улиц. Лошадиные копыта цокали по мостовой, в то время как экипажи выстраивались в очередь у подножия парадной лестницы, разгружая кажущийся бесконечным поток пассажиров, который поднимался прямо по его ступеням. Юные лорды и леди со слезами на глазах прощались со своими родителями или воссоединялись со старыми школьными товарищами, в то время как их слуги тащились следом, жонглируя башнями багажа. Матерчатая сумка Чеса перекинулась у него за спиной, все его мирское имущество сократилось до запасной смены одежды и бутерброда с утреннего завтрака. Это было все, что он смог взять с собой из табора перед отъездом. Сэндвич был от Боба. Это был единственный добрый жест со стороны его сопровождающей во время двухдневного путешествия из сельской местности в город, проведенного почти в полной тишине. Боб сам по себе не был неприятным собеседником, просто был целеустремленно сосредоточен на своей задаче. За своими затемненными очками он был немногословен. Он позаботился о том, чтобы Чесу было удобно и он был накормлен. Заботился об этом. Но он не дал ни слова объяснения, кроме следующего: Некто, обладающий значительным богатством и статусом, настоял на том, чтобы Чес поступил именно в эту консерваторию исполнительских искусств. Все приготовления для упомянутого зачисления были сделаны всего за несколько дней до этого. Вот его письмо о приеме. И сэндвич. Теперь Чес пытался разглядеть в бурлящей толпе знакомую шляпу-котелок и широкие плечи своего сопровождающего, но все было напрасно. Боб давно ушел, а Чес теперь был по-настоящему одинок. Осознание этого факта давило ему на плечи тяжелым грузом, и он сгорбился на месте, чувствуя себя еще меньше, чем позволял его и без того невысокий рост. Он был далеко не в своей тарелке. Все, что он когда-либо знал, был караван — семья, связанная кровными узами так же сильно, как и братством. Необходимость сделала их неразлучными, но теперь, когда между ними пролегли мили, Чесу оставалось одному ориентироваться в этом странном новом мире. Осуждающие взгляды других студентов, когда они проходили мимо, только подчеркивали это. Они почти не скрывали своего открытого презрения к его растрепанным волосам и поношенной одежде. Вышедший из моды на несколько лет и на несколько размеров больше, чем нужно, пиджак неловко висел на его фигуре, темно-зеленый бархат протерся, оставив проплешины на локтях и плечевых швах. Брюки слишком короткие. Кожаные потрескавшиеся туфли с дыркой на каблуке. Наряд был лучшим из того, что ему удалось собрать, но обноски выделяли его, как броское пятнышко краски на нетронутом холсте подходящей черной униформы: блейзеры и слаксы для мальчиков, пышные юбки и плащи с высоким воротом для девочек. Все волосы были уложены именно так, в то время как его крысиное гнездо отказывалось быть укрощенным. Было очевидно, что среди них он был самозванцем. Как раз в этот момент сильный удар сзади заставил его, спотыкаясь, броситься вперед. Его пожитки вырвались у него из рук, и он, прошипев ругательство, бросился за ними. Гитара жалобно звякнула, приземлившись на плюшевый ковер, потрясенная, но невредимая. Однако связка выпала из пределов его досягаемости и была тут же растоптана прохожим. Лицо Чеса вытянулось, рука все еще была вытянута там, где он стоял на коленях. — Черт возьми... — Боже правый, — раздался лирический голос откуда-то сверху. — Как неуклюже с моей стороны! Прохожий остановился на месте и поднял одну изящную ногу в изящной туфле, чтобы оценить ущерб. Он посмотрел на нижнюю часть своей изящной подошвы и сморщил свой изящный нос при виде месива, которое когда-то было завтраком Чеса. — Кому-то придется прибраться здесь, — пропел он нараспев, прядь светлых волос весело подпрыгнула, когда он наклонил голову. Он ухмыльнулся, продемонстрировав идеально ровные зубы и пару подходящих ямочек. Его глаза были самого яркого зеленого цвета, который Чес когда-либо видел. Странное узнавание промелькнуло на его лице, когда он быстро оглядел Чеса сверху вниз, мрачно мурлыча: — Ну-ну, мальчики. Посмотри, что притащил кот. Раздалось несколько смешков, и Чес почувствовал, как горят кончики его ушей. Он поднял глаза. Вокруг него стояли еще четверо молодых людей, одетых в школьную форму. Значит, одноклассники. Возможно, даже друзья. Они, конечно, могли бы сойти за братьев с их почти одинаковыми золотистыми волосами и утонченной внешностью. Клянусь богами, они были дьявольски симпатичной компанией. На вид они были с нежной светлой кожей, в то время как Чес был загорелым и с более грубыми чертами лица, и он не мог удержаться от того, чтобы не рассматривать каждого из них по очереди. Они, в свою очередь, обменялись тихим бормотанием и посмотрели на него сверху вниз с множеством выражений, которые варьировались от легкого любопытства до плохо скрытого подозрения. Однако среди них был один, который не был похож на других. Стоя несколько в стороне и отказываясь смотреть в глаза, этот мальчик казался совершенно незаинтересованным. И все же было в нем что-то такое, что привлекло внимание Чеса. Он присмотрелся повнимательнее. Дело было не в потрясающей синеве его радужек. И не в безупречно зачесанных назад волосах. И даже ярко-красной бабочке на воротнике. Дело в том, что этот мальчик выглядел... неуместно. Что-то похожее на чувство вины появилось в его усталых глазах, как будто его застукали там, где ему не совсем место. На этот раз Чес мог понять. — Извини за это, приятель, — Изящная рука была поднята перед лицом Чеса. — Давай я помогу тебе. Он уставился на него, скосив глаза, прежде чем нерешительно принять, и его легко подняли на ноги. — Вот хороший парень! Мы же не можем допустить, чтобы ты провел свой первый день на коленях, не так ли? Несмотря на то, что такая позиция, должно быть, естественна для тебя, — усмехнулся он про себя, толкая локтем одного из своих спутников. Чес нахмурил брови. — Что?.. Но мальчик уже двинулся дальше. — А теперь давай приведем тебя в порядок. Вот так! В самый раз! — Стряхнув Чеса быстрыми, чересчур усердными шлепками, он крикнул через плечо. — Феликс, Кларенс, принесите этому молодому человеку его вещи. Двое из группы вышли вперед, чтобы подхватить гитару и сумку и вложить их в руки ошеломленного Чеса. Проявление доброй воли было столь же ценно, сколь и неожиданно. Именно тогда он понял, что вокруг них образовался пространственный карман. Остальные студенты держались на почтительном расстоянии, отводя глаза в знак уважения. Или это было удержание? Кем бы ни были эти парни, они явно имели здесь какое-то влияние. Чес осторожно кивнул, собирая свои вещи. — Э-э, спасибо. — Меня зовут Леопольд Веллингтон. Но ты можешь называть меня «Лео». Все так делают, — продолжал болтать Лео, покачивая руку Чеса вверх-вниз. — Рад с Вами познакомиться! Э-э... Опыт научил Чеса быть настороже рядом с гаджо, но даже его глубоко укоренившаяся паранойя дрогнула перед обаянием Лео. Он должен был признать, что было приятно видеть дружелюбное лицо. Возможно, у этой школы еще была какая-то надежда. — Чес, — наконец произнес он, медленно растягивая губы в улыбке, которая была зеркальной у Лео. — Чессс, — Лео прошипел это имя, прищурив глаза. Его улыбка на мгновение застыла, прежде чем он весело просиял. — Как это мило. Что-то подсказывает мне, что вы здесь новенький. — Это верно. Я из... другого города, — осторожно закончил Чес, смягчая свой акцент, округляя гласные, чтобы соответствовать утонченным интонациям вокруг него. — Прибыл только сегодня утром. Лео обменялся понимающей ухмылкой с другими мальчиками. — Тогда что ты скажешь, если мы покажем тебе окрестности? Мы как раз направлялись в общежитие. Я полагаю, это тоже твой пункт назначения? — Не дожидаясь ответа, Лео обнял Чеса за плечи и повел его вперед, открывая перед ними путь. По его сигналу остальная часть его отряда последовала его примеру. Чес бросил последний взгляд через плечо на относительную безопасность вестибюля. Как будто от того, что он будет стоять в растерянности, ему будет какая-то польза. Он ничего не знал об этом месте, и он бы солгал, если бы сказал, что не был благодарен за небольшое руководство. — Значит, это об-ще-жи-ти-е, — медленно произнес он, пытаясь завязать разговор, — это то место, где мы… спим? — Где же еще? На открытом воздухе, как язычники? — Один из мальчиков фыркнул, но Лео быстро заставил его замолчать. — Ну-ну, Юджин, не могу винить этого парня за то, что он не знает. — Обращаясь к Чесу, он объяснил: — Студенты занимают соседние крылья. Дамы в той стороне, — Он указал на холл, простиравшийся позади них, прежде чем повести их вверх по широкой лестнице. — Нам, джентльменам, достанется восточное крыло. Ужасное расположение. В общежитиях такие строгие правила, что можно подумать, будто вместо этого здесь пытаются построить семинарию. Жалкая попытка сохранить святость наших добрых христианских душ или что-то в этом роде. Другие мальчики в общем бурчали в знак согласия, в то время как Чес только моргал. Лео щелкнул пальцами. — Ах, верно. Тебя не было на вчерашнем инструктаже. Чертовски хорошо провели время, — промурлыкал он, когда они достигли первой лестничной площадки. — Жаль, что ты это пропустил. Мы устроили себе небольшую приятную экскурсию по объектам, получили распределение по комнатам, даже потусили. А теперь не беспокойтесь о дамах. Особенно о балеринах. Они могут показаться натянутыми, но как только ты их ослабишь, — Он придвинулся ближе, чтобы прошептать: — Ну, давай просто скажем, что они все еще натянуты там, где это важно. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Чес выдавил из себя короткий смешок. Трудно было сказать, был ли этот парень Лео серьезен или нет, но если все остальные смеялись, то и он должен был смеяться. — И вы все живете вместе? — спросил он, уже чувствуя себя более комфортно. Они вошли в длинный холл, где студенты толпились у дверей, пока их слуги распаковывали чемоданы и шляпные коробки. — Хм? О, почти. В комнате по двое, видишь? — Лео ткнул большим пальцем, указывая на ближайшую открытую дверь. Верная форме, комната была разделена посередине с соответствующей мебелью из кровати, письменного стола, шкафа и других удобств, зеркально отраженных на противоположных сторонах. У дальней стены была даже отдельная ванная комната, отделанная блестящей белой плиткой и фарфоровыми раковинами. Когда студент-ординатор повернул один из его золотых кранов, из крана как по волшебству хлынула проточная вода. Чес разинул рот. Какие чудеса 19-го века! — Это я и Кларенс в одном, Юджин и Феликс в другом, — Лео фыркнул, не впечатленный. — Это не что иное, как тюремные условия, — Он толкнул локтем Чеса. — Клянусь, можно подумать, что с нашей платой за обучение они могли бы позволить себе что-то наполовину приличное! — О, да. Тюремные условия. Конечно, — Без энтузиазма согласился Чес, потирая место, куда его ткнули в ребра. С некоторым трудом он заставил себя покинуть комнату и ее современные чудеса, когда они продолжили путь по коридору. По его мнению, это место было не менее величественным, чем дворец! Это, конечно, лучше, чем делить тюфяк с сеном с пятью другими товарищами по каравану дома. — Однако среди нас есть те, кто живет хорошей жизнью. У них есть свои личные покои, — Лео бросил смешок через плечо на кого-то из своей компании. — Не так ли, Себ? — Однако, обнаружив, что он пропал, он надулся, бормоча себе под нос: — Куда же теперь убежал этот маленький негодяй? Он пропустит самое интересное. — Себ? — Так, должно быть, и было... — О, не обращайте на него внимания, — продолжил Лео. — У него всегда есть дурная привычка исчезать при нас. Но, говоря о личных покоях... — Он указал подбородком на маленькую дверь, к которой они подошли. Феликс шагнул вперед и открыл ее, позволяя Чесу заглянуть внутрь. Позади него Лео продолжил: — Видишь, я понял, что это ты, как только увидел тебя. Они упомянули, что к нам приедет особенный ученик. Некий посторонний. Как только я услышал, я сказал себе: «Лео, сейчас самое время быть настоящим джентльменом и проявить к этому новому парню доброе старомодное английское гостеприимство». Поэтому я лично обратился к декану-резиденту с просьбой предоставить тебе собственное жилье!» Чес положил руку на старые и шаткие перила, которые вели вверх по такой же старой и шаткой лестнице. Было трудно что-либо разобрать. Он отстранился. — Ты уверен? — Абсолютно! И это самое лучшее, что может предложить школа, насколько я слышал! Достойно короля! — Лео величественным жестом пригласил Чеса наверх. — Тогда иди! Посмотри сам! Ступеньки предупреждающе заскрипели, когда Чес поднимался по ним по одной за раз. На верхней площадке была еще одна дверь. Неровные полосы света просачивались сквозь щели вокруг косяка. Повернув ржавую дверную ручку, он открыл ее, и в лицо ему ударила струя горячего воздуха и облако пыли. Он закашлялся, вглядываясь в полумрак. Не больше, чем в одной из кибиток, в которых он вырос, в комнате было душно и затхло, как на старом чердаке. И жарко. Летняя жара снаружи в тесноте усиливалась втрое. Скудно обставленная, со скромным умывальником и кувшином вместо нормальной ванной, все было старым и облупившимся, с облупившимися слоями краски. Он вошел внутрь, оставляя следы на толстом слое пыли, покрывавшей пол. Пауки разбежались по углам. Этого не могло быть правильно. Внезапно за его спиной раздался взрыв смеха. Лео и его банда столпились у узкого входа, согнувшись пополам и похлопывая друг друга по спине. — О, ты бы видел выражение своего лица! — воскликнул Лео, вальсируя внутри и задирая нос от убогой обстановки. — Представьте наш восторг, когда мы обнаружили эту маленькую жемчужину. Очевидно, она была заброшена с тех пор, как один из слуг несколько лет назад сыграл в ящик. Довольно уютно, не правда ли? По крайней мере, по твоим стандартам. — Я... я не понимаю, — пробормотал Чес, румянец смущения залил его шею. Он крепче сжал ремень гитары, когда отстранился. — Я сказал, что это подходит королю, не так ли? — Лео ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. — Цыганскому королю. Мозг Чеса запнулся на этом слове, и кровь застыла у него в жилах. — Цыган?.. — пискнул он, его зрение сузилось, даже когда трое других хихикающих мальчиков вошли в комнату. Лео закатил глаза. — Умоляю. Ты действительно думал, что будешь жить в одной комнате с остальными цивилизованными людьми? Когда мы услышали, что они впустили одного из таких, как ты... — Он провел пальцем по потрепанному блейзеру Чеса, скорчив гримасу, когда кончик покрылся слоем грязи. — ...ну, Золотое Братство не могло просто сидеть сложа руки и ничего не делать. Видишь ли, здесь все работает определенным образом. Есть система, порядок, как можно это назвать, и это предполагает, что каждый знает свое место. — Теперь он был практически нос к носу с Чесом, в то время как остальные мальчики окружили его с явной угрозой, их насмешки выдавали жестокость, которая была там все это время. — Последнее, что нам нужно — это чтобы бродяжка стал слишком большим для своих штанов. Каждый мускул Чеса напрягся, готовясь к драке или бегству. Он был уверен, что сможет справиться с ними; он участвовал в достаточном количестве драк, чтобы знать об этом. Схема боя уже складывалась воедино, когда его взгляд перебегал с одного нападающего на другого: быстрый удар в живот справа, удар локтем в лицо слева, жестокий удар ногой в пах. Тем не менее, соотношение четыре к одному не было хорошим. Его руки сжались в кулаки. Это не обещало быть приятным. — Что, во имя всего святого, здесь происходит?! — прогремел сердитый голос, прерывая сцену. Банда как один подняла глаза, и Чес, обернувшись, увидел в дверях пожилого джентльмена. Худощавый, с крючковатым носом и седыми волосами, зачесанными назад в косичку, он выглядел как раз по определению «суровым». Один его оценивающий взгляд дал понять, кто здесь главный. Лео сдался первым, его хмурое выражение сменилось очаровательной улыбкой, когда он поднял руки в мольбе. — Ах, мистер Ровд. Здесь все в порядке. Мы просто показывали нашему новому однокласснику его комнату. Ровд приподнял тонкую бровь, глядя на Лео свысока. — Отзови своих парней, Леопольд. У меня и так дел по горло с новоприбывшими, и я сегодня не в настроении выслушивать ваши выходки. — Даже не мечтал об этом, сэр. Просто подумали, что мы могли бы вам помочь. Лео подкрался поближе и вложил что-то в ладонь пожилого мужчины. Ровд прочистил горло, убирая бумажные купюры в карман. — Как это любезно с вашей стороны. Но я все равно не могу допустить, чтобы вы опоздали на сегодняшнюю церемонию открытия, которая начнется ровно через... — Он взглянул на карманные часы, висевшие на цепочке у него на груди. — ...восемнадцать минут, — Захлопнув крышку, он продолжил: — Итак, я советую вам всем явиться в концертный зал. Сейчас. Его резкий тон не допускал обсуждения этого вопроса, и, вяло пожав плечами, Лео подал знак остальным, направляясь к двери. — Вы слышали этого человека, джентльмены! У нас будет достаточно времени, чтобы познакомиться с нашим новым другом позже. — Он одарил Чеса зубастой улыбкой, прежде чем растаять вместе с остальными хулиганами. Взрыв смеха эхом прокатился по их следу. В тот момент, когда они ушли, Чес выдохнул воздух, который задерживал. — Слава Богу, что Вы появились вовремя, начальник! Я не знаю, что бы случилось, если бы... Перед его лицом была поднята ладонь, обрывая его. — Избавь меня от своей лести, мальчик. Во мне ты не найдешь союзника. Как я уже сказал, у меня и так достаточно проблем, о которых нужно беспокоиться, без того, чтобы ты доставлял мне еще больше хлопот. — Я? — Чес развел пустыми руками. — Но я ничего не делал! Ровд только фыркнул, доставая маленькую дощечку с металлическим зажимом. Он начал делать пометки, расхаживая по комнате, осматривая здесь и тыкая там. — Во-первых, я не твой «начальник». Ты будешь обращаться ко мне «мистер Ровд». Я декан-резидент здесь, в консерватории, и, как таковой, порядок в студенческих общежитиях — моя единственная забота. — Он остановился, чтобы проверить окно, убедившись, что оно плотно закрыто ставнями. — Все и так достаточно нервничают после серии краж в прошлом семестре, и мне не нужно, чтобы у них было еще больше причин для беспокойства. — Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — парировал Чес, отступая в сторону, чтобы позволить Ровду осмотреть постельное белье. — Подождите, Вы же не намекаете... это нечестно! Я только что пришел сюда! — Это вопрос не справедливости, а практичности. — Он в последний раз оглядел комнату, удовлетворенно кивнув. — Да, это действительно в интересах каждого. Обычно мы с лордом Леопольдом не сходимся во взглядах на вещи, но, возможно, в этом он был прав. Чес заартачился. — Вы хотите сказать, что я действительно должен... — Да, верно. Это будет ваше жилье на учебный год, — объявил Ровд, уже собираясь уходить. — Имей в виду, мы не можем выделить персонал для ухода за этой дополнительной комнатой, так что вам просто придется содержать ее в порядке самостоятельно. День стирки каждый понедельник. Мыло и запасные тряпки в шкафу в прихожей. Он не мог говорить серьезно. — Но... Ровд был уже на полпути к двери, когда обернулся и презрительно посмотрел на Чеса. — Я буду внимательно следить за тобой, мальчик. Пока у меня на попечении цыган, я не потерплю шалостей. Ты уже доставил мне достаточно головной боли, просто находясь здесь. Будем надеяться, что ты еще и вшей не завел. — С этими словами он захлопнул за собой дверь. Чес стоял один в полутьме, солнечные лучи пробивались сквозь ставни. Вздохнув, он позволил своим плечам обвиснуть, как парус, лишенный ветра, инструмент и сумка упали по бокам с мягким стуком. — Ну... могло быть и хуже, — сказал он в пустоту. Словно в ответ, старое настенное бра открутилось и повисло вверх ногами на одном уцелевшем винте.