Приключения в Снежном Шаре

      Маленький магазинчик, где можно по старинке купить журналы и газеты, где продают чипсы самых дешёвых мастей, где порой висят иконки, где всегда такая милая тётенька-продавщица, которая с улыбкой спрашивает, какой чупа-чупс ты будешь.       Сейчас здесь в несколько рядов стоят снежные шары. В них столько разных котов! Тёмно-коричневый в полоску, жёлтенькая кошечка, коричневая рэгдолл, чёрный с белыми пятнами кот, коричневая кошка и тёмно-бурые коты — все они, такие яркие и пёстрые, стояли в три ряда. Где-то их было по три, как, например, в шаре с тёмно-коричневым, жёлтым и тёмно-серым котами. Она бы их назвала Спираль, Заря и Паук. В другом, где их было двое, она бы сказала, что это точно кошка и кот, и у них однозначно имена Полоска и Джек! Или вот другие коты, два коричневых и два тёмно-бурых, им наверняка подойдут имена.Нежность, Облако, Гнев и Пожар. А, и ещё одна, она бы назвала её Яростью.       И этих котов было множество и множество.       Но ещё один шарик, в котором вместо кошек были люди, зацепил её больше всего. Каждый из них отдалённо напоминал её семью. Её отца, Сергея Серова, её маму Ксению Серебреникову, её саму, Софью Пятницкую, и её младших брата и сестру: Михаила и Валерию Серебрениковых.       А ведь когда-то всё было по-другому…       Конечно, она помнит свою родную сестру — Полину Пятницкую. Но сам факт того, что теперь у них другие семьи, дал свои корни. Она всё равно любит её, и это неоспоримый факт! Ничто не заберёт у неё Полу.       Хотя, что тут сказать, семья Полы — милые и прекрасные люди! Тётя Лена и дядя Юра — прекрасные родители.       А ещё она с любовью и нежностью думает о своём, считай, тоже дяде, который на деле её ровесник. Дима Исаков и его родители, её бабушка и дедушка, Ирина Исакова и Александр Черных. Она всё ещё помнит свой шок, когда узнала, что до этого они вдвоём воспитали Станислава Смерч и её отца, и только потом завели родного сына.       Ох, а у неё такая огромная семья, оказывается!       И всё равно сердце с тоской сжимается от мысли вновь покинуть этот город.       Она пошла в медицинский… Потому что надо? Уже не помнится, но уже и не важно, это явно не для неё… Не только из-за нагрузки. Она и так видела смерть слишком близко к себе.       — СЕСТРЁНКА! — тут же раздался тонкий писк, отдалённо напоминающий кошачий. В её бок тут же кто-то с силой вмазался.       — СЕСТРИЧКА! — прозвучало с другой стороны, словно клич, и во второй бок тоже врезались.       Секунда замешательства, но почему-то это всё вызвало улыбку.       — Кто же это?       — Это мы! — в унисон крикнули дети.       — Неужели это мои брат и сестра, Миша и Лера? Малыши, которым сейчас по пять лет, и которые близняшки?       — Соня! Соня! — тут же заканючила девочка, но её ласково прервал голос позади:       — Тише, тише вы, она только приехала, а вы тут её мне в сугроб закапываете своими вопросами! — Ксюша аккуратно оцепляет детей, которые явно не собираются отпускать свою любимую сестрёнку.       — Дети, хватит тискать сестру, — подбежал Серёжа, оттаскивая младшую дочь.       Недолгая тишина, все застыли, но вскоре оба ребёнка были схвачены и покручены в воздухе. Радостно запищав и засмеявшись, они, казалось, искрились от веселья.       — Всё-всё, хватит! — крича и пища, проговорил мальчишка. Его пепельные волосы взбалмошно торчали в разные стороны из-под шапки, падая на глаза, а щёки невольно порозовели от холода.       — Вжух! — сказала Соня, наконец-то отпуская близняшек. — Теперь я вас заколдовала!       — Это проклятие? — наигранно-испуганно спросила Лера.       — Нет. Теперь у вас постоянно будут румяные щёчки!       — Ура, щёки! — тут же, даже слегка подпрыгнув от испуга, Соня поворачивается. — Деда не узнала? Как оскорбительно!       Его бороду, такую колючую прежде, уже давно начала трогать седина, появились глубокие морщины, но он всё равно ярко улыбнулся, прямо как в её детстве.       Дедушка совсем не изменился.       — Узнала конечно!       — А чего не обнимаешь? — стоило ей только развести руки, как её тут же сжали так крепко, что из лёгких выбился воздух.       — Ба… бушка!       — Ну всё, Саш, отпусти, а то внучки не будет, — тут же ласково заворковала дедушкина жена Ирина Исакова.       Её волосы данным-давно поседели, так же, как и у её супруга. Мягкие морщинки виднелись около глаз. Бабушка с любовью приговаривала, что они появились от того, что она много улыбалась, поэтому та совсем не исправляла их.       — Юху, минус один! — когда деду прилетело по шапке, тот по-старчески посмеялся. — А где Дима, сын наш?       — За твоими огромными плечами, пап, за твоими плечами, — смеясь и выходя из-за спины старика, пусть и с трудом так скажешь, показался голубоглазый брюнет. — Привет! Думала, я не приду?       Её охватил шок.       — Всей семьёй собраться решили и встретить?       — Не все ещё! — прозвучал голос откуда-то сбоку. — Тоже, как деда, не признала? Как так?       — Дядя Стас! — прокричали близняшки, убегая навстречу высокому мужчине с мягкими чёрными волосами и бледно-голубыми глазами, из-за которых его иногда называли «Вампиром».       Дети буквально облепили его, радостно пища и щебеча, сбивая с ног в снег. Благо он максимально экипирован для зимы.       — И вам привет, племяшки.       — Брата мне не убивайте, дети мои!       — Я тут не при делах! — вскинув вверх руки и засмеявшись, произнесла Соня.       — Не уверен, что не будешь. В детстве, вон, пыталась в объятьях придушить, кто знает, не возьмёшься ли ты за старое?       — Ну пап!       — Ну дочь!       — А чего это все резко собрались в одном месте? — всё же решилась задать вопрос девушка. Взаправду, она ведь просто вернулась домой.       — Ох, даже не знаю, не догадываюсь! — смеясь и слегка потряхивая её за плечи, сказала бабушка Ирина. — Нет ни малейшего намёка!       — И всё ещё пришли не все! — крикнул Стас, всё так же валяясь на снегу и пытаясь выбраться из-под детей, которые уже в наглую его хоронили.       — Не-ет, брат! — смеясь, побежал к ним Серёжа. — Не-е-ет! За что моего брата, он же хороший!       «Пуф», и в голову мужчины попал снежок.       — За всё хорошее! — проговорил статный, с рыжей бородой, мужчина. Дядя Юра, муж Лены и приёмный отец Полины. — Мы на месте! Где чудо праздника?       — Вот она! — тут же помахала и крикнула Ирина.       — Ну всё. Смерть! — смеясь, проговорила Соня, когда к ней подошли и начали крепко сминать. — Све-е-ет! — с лёгким хрипом вырвалось из девушки.       — Юра, остановись, не надо мне тут убийства детей! — засмеялась блондинка, подошедшая к ним.       — Ну Лен, — смеясь, протянул её муж, отпуская Пят. — Мы ещё кое-кого привели!       — Кого? — недоверчиво спросила Пятницкая, как тут же, услышав вскрик, произнесла: — Полина…       — СОНЯ! — девушка, практически такая же, как она, сбивает её с ног. Её более тёмные, гетерохромные глаза улыбаются, и она буквально стискивает свою сестру в крепких объятиях.       — Я слышу Бога… — только и успевает произнести погребённая в снег дама.       — Ой, не преувеличивай. Никаких смертей в этом доме не будет.       — Мы на улице.       — Никаких смертей в радиусе трёх километров, я сказала, — она замерла. — О-о-о!       — Мама, папа, завещание на столе, — только и успел произвести Дима, как через секунду оказался на месте Сони, точно так же погребённый в снег.       Лера и Миша отвлеклись от своего занятия и как по команде набросились на Полину с Димой, зарывая в холодный сугроб уже их.       Неожиданно в голову Саши полетел снежок. Удивлённое лицо дедули, а после зловещая улыбка сказали всё за себя.       И началась бойня.       Юра и Лена кидали снег во всех. Близняшки кидали в Диму и Соню. Ирина кидала в Сашу. Саша — в Ирину. Ксюша похоронила под снегом Полину, за что потом её похоронил Стас, а уже его похоронил Серёжа, за что потом его похоронила Соня.       Какие-то неожиданные повальные и массовые похороны!       Мягкий, белый, нежный снег кружит в урагане, морозит щёки, кончики пальцев и ресницы. Нежное стекло запечатлело разнообразные танцы, запечатало в своих оковах эту грацию. Зима, зима так необычна, а тебя ждут приключения — приключения в Снежном Шаре.       И в свете фонарей, ведь они как оказали проиграли в снегу аж до темноты, светилась лишь одна надпись, как на том самом шаре, что напоминал Соне её семью:

«Самое ценное сокровище»