TGCF React

— Включай уже. — потребовал Ци Жун, как только Линн вошла в комнату, ведомый желанием узнать, что не так с той сумасшедшей дьяволицей. Линн уже собиралась ответить, но увидела, что Хуа Чэн пристально смотрит на нее, и послушно села на место, включив экран. "Лучше никогда не связываться с Хуа Чэном". Глава 100: И смех, и грех. Беспорядочные обвинения Глядя на название, Се Лянь почувствовал, что ему лучше спрятаться или снова похоронить себя, но отмахнулся от этой мысли. Он был уверен, что все не так уж плохо. Кроме того, он верил, что его невиновность будет быстро доказана. Заяви Лань Чан сейчас «тем, кто убил меня, был именно ты», эффект получился бы не столь ошеломительным. Её слова прозвучали как гром среди ясного неба, — Верно, мы все равно были бы шокированы, если бы Вы убили ее, но отношения с ней? Это совсем другое дело. — Пэй Су согласился. — Не волнуйтесь, генерал Хуа, мы Вам верим. — твердо заявила Баньюэ. и Се Лянь стоял, этим громом поражённый: — Я?! Рука, которой Цзюнь У, сидящий на своём высоком троне, придерживал лоб, даже кажется соскользнула немного. "Лучше бы упал на пол". — с горечью подумала Линн. Небожители на миг погрузились в молчание, а затем обратили все взгляды к Владыке. Цзюнь У тут же вернул руку на место, продолжив сидеть в позе мыслителя. — Я верю в тебя, Сяньлэ. — твердо заявил Цзюнь У. — Спасибо, Владыка. — Се Лянь слегка поклонился. Небожители вновь дружно повернулись к Се Ляню. Неужели наконец свершится? Третье низвержение на глазах у всех! — Конечно, нет, Его Величество слишком благоволит Его Высочеству, чтобы изгнать его из-за такой мелочи, тем более даже Пэй Мин все еще не был низвергнут. — прямо сказал Ши Уду. Се Ляню почудилось, что вместе с его сердцем содрогнулась и вся земля, и он усилием воли сдержал в горле фразу, которую привык говорить в таких случаях и которая уже едва ли не вырвалась сквозь зубы: «Я бессилен». — Это было бы очень неловко. — согласился Цюань Ичжэнь. Эту обыкновенную отговорку не следовало использовать в подобной ситуации. — Это вообще не должно быть оправданием. — Му Цин нахмурился. Тому имелась, кроме прочего, иная причина. Среди чертогов Верхних Небес негласно существовала широкоизвестная шутка, объединяющая факты об отношении некоторых небожителей к «женскому полу»: Фэн Синь, увидев женщину, держится на почтительном удалении; Линн скрыла ухмылку, в то время как Фэн Синь прищурился, глядя на девушку на экране. Он был уверен, что откуда-то ее знает, но откуда? Лан Цяньцю, увидев женщину, заливается краской; Цяньцю выглядел слегка смущенным, принимая это к сведению и размышляя, стоит ли ему работать над этой очевидной слабостью. Му Цин отказывается смотреть на уродин; — Мне нравится, как это было подчеркнуто. — Линвэнь сохраняла невозмутимый вид, когда Му Цин отвел взгляд. лицо Пэй Су при виде женщины ничего не выражает, и нельзя угадать, о чём он задумался; Пэй Су пожал плечами. С чего бы ему обращать внимание на женщин, если он был слишком занят? Кроме того, у него уже была кое-кто на примете все это время. Цюань Ичжэнь и вовсе о женщинах не думает; — С чего бы мне это делать? — Ичжэнь зевнул. Пэй Мин же, напротив, только о женщинах и думает. — Не обо всех! — запротестовал Пэй Мин. Если бы принц сейчас выкрикнул излюбленную фразу, наверняка к этой шутке впредь прибавили бы и его. Се Лянь убедительно произнёс: — Госпожа Лань Чан, прошу вас успокоиться. Ничего подобного между нами не случалось. Но Лань Чан выпучила глаза до размеров бронзовых колокольчиков и стояла на своём: — Случалось. Это точно был ты, Его Высочество наследный принц государства Сяньлэ! — … Некоторые не смогли удержаться от смеха, увидев выражение лица Се Ляня. — Все в порядке, Гэгэ. — Хуа Чэн пытался утешить истощенного мужчину. И хотя смерть обоих пострадавших последовала позднее вознесения принца, всё же время примерно совпадало. Но неужели сам принц не мог знать, встречался ли он когда-нибудь с этой женщиной? Те, кто знал его, согласились с этим. У Се Ляня всегда была отличная память. Покуда вокруг поднялись шепотки, Се Лянь с абсолютно серьёзным лицом и таким же тоном произнёс: — Госпожа, я хоть и не святой, но всё же знаю, что означает верность всем сердцем и душой. И если я не испытываю к кому-либо искренней любви, то ни в коем случае не позволю себе выйти за рамки дозволенного. Если же такое случится, я отдам последнюю рубаху, пойду собирать мусор, выступать с цирковыми номерами на улицах и тем кормить семью, но не позволю, чтобы этот кто-то жил в страдании. "И тебе больше не придется испытывать ничего подобного". — решительно подумал Хуа Чэн. Вы находитесь во дворце Шэньу, здесь не стоит необдуманно высказывать всё, что взбредёт в голову. Ши Цинсюань поддержал: — Если подобное действительно сотворил Его Высочество наследный принц, разве мог он собственноручно привести эту демоническую сестрицу сюда на допрос? И почему госпожа Лань Чан признала его только сейчас? Если подумать, станет ясно, что здесь дело нечисто. Се Лянь бросил на Цинсюаня благодарный взгляд, на который тот ответил улыбкой. Хуа Чэн кивнул Цинсюаню, выражая молчаливую признательность. Предельно ясно, что здесь дело нечисто. Однако когда выпала возможность поглазеть на шумиху, все проигнорировали чистоту дела, поэтому никто больше не высказался. Затем кто-то выдвинул совершенно дурацкое предположение: — А может, вот как дело было? Может, Его Высочество наследный принц потерял память и потому не помнит, что наделал? — ...глупец. — Идиот. — А мы уверены, что он заслуживает того, чтобы быть на небесах? Как только в зале прозвучали эти слова, многие разочарованно вздохнули. — Гэгэ, тебе действительно нужно там оставаться? — спросил Хуа Чэн, стараясь запомнить имя чиновника. — Я уверен, что в моем городе гораздо комфортнее. Се Лянь выглядел слегка соблазненным. — Честно говоря, я скорее поверю, что он осмелел настолько, что был твёрдо убеждён — она не узнает его по прошествии восьми сотен лет. — ...Он должен быть тем, кого низвергнут. — пробормотала Баньюэ. Се Лянь, не придумав, что им противопоставить, напомнил: — Чтобы доказать что-то невероятное, выдумывать что-то ещё более невероятное? Господа, не кажется ли вам, что это довольно скользкая дорожка размышлений? — Ты не должен обращаться к ним с уважением, они этого не заслуживают. — Хуа Чэн нахмурился. Фэн Синь как будто тоже вознамерился что-то сказать, но при этом не был до конца уверен, поэтому всё же промолчал. Самые сообразительные заметили это и молча выдвинули свои собственные теории. Цзюнь У негромко кашлянул и произнёс: — Сяньлэ, сколько всего Золотых поясов у тебя имелось в прошлом? Се Лянь, прикрыв лоб рукой, ответил: — Слишком много. Как минимум, десять… Му Цин дежурным тоном поправил: — Более сорока. И каждый был вышит разными узорами. Многие удивленно посмотрели на Му Цина, но тот свирепо посмотрел на них, как бы говоря осмелятся ли они это комментировать. Никто не стал делать этого из уважения то ли к нему, то ли к Се Ляню. Ну, кроме Ци Жуна, который посмеялся над ним. — Я должен был убить тебя. — пробормотал Му Цин. — Ты давно должен был это сделать. — со всей искренностью сказал Хуа Чэн. Но стоило этим словам вылететь изо рта, как Му Цин тут же замолчал, сочтя их неподобающими. Ведь кто-то немедля припомнил, что Му Цин когда-то служил при Се Ляне личным помощником, занимаясь при этом повседневными рутинными делами, поэтому настолько хорошо осведомлён о подобных мелочах. Му Цин нахмурился при этом напоминании, а также при напоминании о своем предательстве единственного человека, который искренне ценил его как друга и отвернулся. У собравшихся небожителей промелькнула мысль: «Одних только Золотых поясов — сорок штук! Этот Его Высочество наследный принц некогда поистине купался в роскоши». Се Лянь выглядел смущенным, так как не осознавал, насколько благословлен он был в прошлом. Возможно, он и знал, что богат, но не осознавал настолько до этого видео. Не только они, но и сам Се Лянь, вспомнив прошлое, покрылся испариной. В те времена он ежедневно менял роскошные одеяния, а пояс также подбирал в соответствии с разным стилем одежд. Разве можно его прежнюю жизнь сравнивать с нынешней, когда весь год он носит только три наряда, стирая и меняя один за другим? К тому же, все три выглядят абсолютно одинаково, и несведущему на первый взгляд наверняка подумается, что принц обеднел до того, что у него лишь один комплект одежд на каждый день. — Я в порядке. — сказал Се Лянь, как только увидел, что кто-то открыл рот. — Честно говоря, я бы предпочел жить так, как сейчас. Да, он предпочитает так жить, потому что это помогает ему поверить, что его нынешние действия были возмездием за прошлые ошибки. Кроме того, это было так далеко от его прошлого положения, что давало ему утешение и даже иногда помогало забыть о своем болезненном прошлом. Цзюнь У задал ещё вопрос: — Помнишь ли ты, куда их положил? Се Лянь и Фэн Синь вдвоём про себя подавились воздухом. Принц потёр точку между бровей: — Кхм. Не очень хорошо помню. Всё-таки прошло более восьмисот лет, я уже и не знаю, куда их забросил. В данном случае имела место быть не только утеря. Основной причиной являлось то, что когда Се Лянь и Фэн Синь оказывались стеснены в средствах, они шли в ломбард. Отданных под залог вещей было не перечесть, и принц в самом деле не помнил, числились ли среди них пояса. Некоторые, особенно те, кому нравился Се Лянь, почувствовали себя неловко и поклялись тайно помочь этому человеку, поскольку он бы не принял прямой помощи. В конце концов, он заслужил всю любовь и заботу этого мира. Фэн Синь, хотя и не горел желанием обсуждать этот вопрос, всё же произнёс: — Чтобы заполучить Золотой пояс, не обязательно дожидаться, что его кто-то подарит. Возможно и просто случайно его подобрать. Глаза Фэн Синя расширились, наконец-то кое-что осознав, но он быстро взял себя в руки. Кажется, Цзюнь У с самого начала не надеялся, что Се Лянь вспомнит хоть что-то о своих поясах. Владыка продолжил: — Сяньлэ, помнится, твои техники самосовершенствования подразумевают необходимость сохранять невинность плоти. В противном случае это нанесёт немалый урон магическим силам. Се Лянь ответил: — Это так. Ши Цинсюань между прочим заметил: — Хах, да при одном взгляде на Его Высочество я сразу понял, что именно такой способ он и избрал. И ведь я не ошибся. Если так, то ни о каком зачатии ребёнка не может идти речи. Думается, он и за руку-то ни с кем ещё не держался, а? — О, это правда! — согласился Лан Цяньцю. — Это наглядное доказательство! Се Лянь только хотел ответить «Да», но тут в его памяти неожиданно возникла мертвенно-бледная рука с изящными длинными пальцами, на среднем из которых повязана тонкая-тонкая красная нить. Рука, наполовину скрытая за свадебным покровом, на ощупь прохладная словно яшма. Большинство людей смотрели на Хуа Чэна, на лице которого некоторое время было сложное выражение, прежде чем он открыл рот. — ...Прости, гэгэ, я лишил тебя шанса доказать свою невиновность. — Все в порядке. — упомянутый мужчина только вздохнул. И ответ «Да» неумолимо застрял в горле, принц не смог его произнести. Тем временем все присутствующие уставились на принца и по реакции прекрасно поняли — его замешательство как раз означает ответ «Нет»! Но всё же «подержаться за руку» — весьма низкий порог, и даже если что-то подобное с принцем случалось, ничего предосудительного за этим не следовало. Ши Цинсюань тут же решил исправиться: — Ну даже если держался, то уж точно никогда ни с кем не целовался. — Точно! Я задавал слишком поверхностные вопросы, мне следовало сузить круг поиска. — поправил будущего себя Ши Цинсюань. И Се Лянь вновь захотел ответить «Да», но на этот раз перед его глазами будто бы замелькали вереницы пузырей, похожих на нити хрустальных бусин, а когда пузырьки рассеялись, принц увидел невыразимо прекрасное лицо с закрытыми глазами, над лбом у которого вырисовывался маленький мыс красавицы, весьма привлекательный. — ... — ... — ... — ... Еще раз прости, гэгэ, я снова лишил тебя шанса доказать свою невиновность. Се Лянь знал, что должен был последовать своему инстинкту и попытаться сбежать ранее. На этот раз он не просто не смог выдавить из себя ни слова, но даже весь залился краской. Хуа Чэну захотелось влепить себе пощечину за то, что он счел Его Высочество милым в такой ситуации. — … — … — … Присутствующие мгновенно всё поняли и сухо прокашлялись. Ши Цинсюань уже пожалел, что вмешался — ударил себя легонько веером по голове и незаметно шепнул Се Ляню по сети духовного общения: — Ваше Высочество наследный принц, уж простите. Я лишь хотел убедить всех, что вы поистине чисты и непорочны в своих помыслах, но никак не мог подумать, что это не так. Оказывается, у вас случался подобный опыт, а сразу и не скажешь! — ...Все в порядке, я знаю, что Вы сделали это с добрыми намерениями. — Се Лянь попытался улыбнуться Цинсюаню, но в итоге лишь скорчил лицо. — Ваше Высочество, Вам действительно не повезло. — с жалостью сказал Пэй Мин. Его фраза «никак не мог подумать, что это не так», разбила вдребезги всю непоколебимость Се Ляня. Тот не без труда ответил: — Не будем об этом. Это была… случайность… — Мы знаем, Ваше Высочество. — пожалела и заверила его Юйши Хуан. Цзюнь У поднёс ко рту ладонь, сжатую в кулак, и кашлянул чуть громче: — Что ж, хорошо. Думаю, за эти годы ты не нарушал своего обета? Тут Се Лянь наконец вздохнул спокойно: — Истинно так. Цзюнь У ответил: — В таком случае, вопрос решить легко. У меня в коллекции есть меч по имени Яньчжэнь. У него имеется одно волшебное свойство: кровь девственного тела стекает по лезвию, не оставляя следов, и даже делает его блеск более ярким. От тебя потребуется лишь капля крови, и мы всё выясним. — Зачем тебе такой странный меч? — с отвращением спросил Ци Жун. — Я случайно наткнулся на него и решил взять. — ответил Цзюнь У. Небожители уже многие годы прекрасно знали об увлечении Цзюнь У коллекционировать разнообразные редкие и необычные драгоценные мечи, но в тот момент всё же подумали: «И откуда у тебя столько всяческих странных мечей? Зачем ты вообще подобное собираешь…» — Это мое хобби. — Цзюнь У пожал плечами. — Мне не нужно их использовать, я просто собираю их. Се Ляню сложившаяся ситуация казалась весьма неловкой, поэтому он хотел поскорее закрыть тему. Линвэнь принесла тот самый меч тончайшей работы, «Яньчжэнь», и принц тут же провёл пальцем по лезвию. Бесчисленные взгляды уставились на меч, Ши Цинсюань хлопнул в ладоши: — Ну вот и всё, правда раскрылась! Многие вздохнули с облегчением, сочувствуя сильно побледневшему Се Ляню, присутствовавшего в комнате. Как и ожидалось, капелька крови скатилась по металлу, не оставив ни единого следа. Доказательства были неопровержимы, так что небожителям пришлось отступиться: — А, вот оно что. — Но кто же тогда?.. Их постигло разочарование, и всеобщий настрой явно пошёл на спад. Хуа Чэн запоминал лица этих богов, в то время как Инь Юй записывал имена. В конце концов, это было очень удачное время для записывания информации о богах. Да, здесь нет ничего подозрительного. Хуа Чэн определенно не хотел убивать тех, кто был на экране. Линвэнь вежливо обратилась к Лань Чан: — Госпожа, прошу вас честно ответить, кто же всё-таки тот небесный чиновник? Если дух в вашей утробе останется таким же беспокойным, а ваших магических сил для этого недостаточно, боюсь, только его настоящему отцу под силу мягко его перевоспитать. Я…　 Но к всеобщему удивлению, не успела она договорить, как Лань Чан снова ткнула пальцем, теперь уже в саму Линвэнь: — Ты! Тем человеком был ты! Многие в зале рассмеялись, зная, что Линвэнь изначально была женщиной. — О, я... я не могу поверить, что она могла быть... такой... пфф! — Пэй Мин так сильно смеялся, что не мог произнести ни слова, когда Линвэнь ударила его с раздраженным лицом. Ши Уду ловко скрыл смешок за кашлем. — … Линвэнь: — ??? Вероятно, Линвэнь явилась на собрание прямиком из своего храма, поскольку пребывала в мужском обличии. И когда Лань Чан вдруг узнала в ней отца ребёнка, на лице Линвэнь отразилось труднообъяснимое потрясение. Остальные все как один прыснули со смеху. Пэй Мин даже высказался: — Дражайшая Цзе, так значит, ты закончила с бумагами и спустилась в мир смертных, заделать какой-то девушке ребёнка? Ха-ха-ха-ха-ха… Пэй Мина снова ударили. "Идиот" — подумал Ши Уду. Возможно, именно это и называется мгновенным воздаянием. Линвэнь покачала головой, с благодарностью отказалась от милосердного жеста Ши Уду, который протянул ей красный конверт с деньгами для «племянника», и, вернув себе серьёзный вид, произнесла: — Ещё не закончила. У меня нет на это времени. Неразбериха продолжалась, а поскольку подозрения падали то на того, то на этого, разумеется, уже никто не верил женщине. Фэн Синь, не в силах больше наблюдать за действом, тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс: — Я всё понял. Эта демоница просто сумасшедшая и намеренно устроила нам здесь скандал, привязываясь с обвинениями ко всем подряд. Фэн Синь и Му Цин вздохнули. Лань Чан хихикнула, чем стала ещё больше походить на безумную. Небожители, опасаясь, что если так пойдёт и дальше, женщина, не ровен час, укажет на них тоже, изменили свою политику: — Верно! Кто знает, может быть, она выкрала Золотой пояс… — Они просто боятся, что обвинение ляжет на них. — Лан Цяньцю нахмурился. — Говоря по справедливости, у меня тоже хранится не один такой пояс, я и сам не могу сосчитать, сколько их, и припомнить, все ли до сих пор на месте. Лань Чан же, уперев руку в бок, всё не унималась: — Что, теперь решили прикинуться невиновными? Поздно! Деваться некуда! Это ты, ты, и ты! — Да! Уничтожь их! — воскликнул Ци Жун, смеясь над представшим хаосом. Затем она и вовсе принялась в приступе гнева не глядя указывать на каждого. Даже Мин И, который с равнодушным, но сосредоточенным видом молча стоял в углу и, запихнув что-то за щёку, успевал жевать, против своей воли оказался признан отцом ребёнка. Цинсюань сочувственно похлопал Хэ Сюаня по спине, пока тот с шоком и ужасом смотрел на экран. Хуа Чэн молча смеялся над его страданиями. В зале на короткое время поднялся переполох, и небожители, пытаясь укрыться от обвинений, заголосили: — Уведите её, уведите! — Не давайте ей болтать попусту! — Сестричка, мне нравятся совсем другие девушки, не такие как ты, не стоит возводить на меня напраслину! — Да это же никуда не годится! — Тц, они были так счастливы втоптывать Его Высочество в грязь, но когда настала их очередь, то она внезапно сошла с ума? Лицемеры. — Пэй Су нахмурился. Пэй Мин пожал плечами: — Ты должен был знать об этом, не так ли? Пэй Су вздохнул: — Да. Цзюнь У сделал знак рукой, и младшие небожители немедля подбежали, чтобы увести Лань Чан. Когда они волокли женщину из зала, она всю дорогу пронзительно хохотала. Затем небожители наконец вернулись на свои места, ещё не оправившись от испуга, охваченные головной болью. Первоначально каждый считал, что это дело его не коснётся, и пришёл лишь поглазеть на представление. Но теперь неизвестно, не повесят ли на них этот ушат грязи, и очень может статься, что в следующий раз в мире людей появится новая постановка с ними в главной роли, где также будет фигурировать размалёванная демонесса-возлюбленная и погубивший несчётные жизни демон-сынок. Хуа Чэн молча приказал Инь Юю делать заметки. Почувствовав себя в опасности, все лишь отмахнулись: — Здесь до истины не докопаться! — Мне думается, у неё просто не всё в порядке с головой. Здесь нечего расследовать, только зря потратим время. Нужно сразу заточить её под стражу, и дело с концом. — Очень может быть, что её намеренно прислали из мира Демонов, чтобы мутить здесь воду. — Я могу вас заверить, что призраки не заинтересованы в том, чтобы посылать кого-то из нас к вашему двору ради забавы. — прямо сказал Хуа Чэн. — Мы можем придумать более интересные и эффективные способы. Се Лянь, однако, не согласился: — Но по дороге сюда госпожа Лань Чан явно вела себя совершенно нормально и пребывала в здравом уме. Почему же, едва явившись во дворец Шэньу, она стала вести себя подобным образом? Боюсь, дело не объясняется одним лишь «сумасшествием». — Потому что она увидела настоящего отца. — заметила Линвэнь, все это время наблюдавшая за экраном, пока остальные тратили время впустую. — О, так настоящий отец там! — Пэй Мин заинтересованно улыбнулся. — Мы можем и не догадаться кто это, учитывая, что она очень упорно его защищает. — заявил Ши Уду. Мнения снова разделились на два лагеря, и после непродолжительного спора итогом всё равно оказалось тысячелетнее «поживём-увидим». Когда собрание разошлось, принц попрощался с Ши Цинсюанем, который пообещал через пару дней спуститься вместе с ним в мир смертных и повеселиться, и вышел из дворца Шэньу, про себя вздыхая: «Все жалуются на низкую эффективность от работы дворца Линвэнь, но ведь это тоже неизбежный результат, если каждый раз во время обсуждения какой-то проблемы мнения бесконечно расходятся и утопают в шумных спорах, а конечный итог в большинстве случаев зауряден — решение откладывают в долгий ящик. Разве в подобных условиях дворец Линвэнь способен действовать незамедлительно и неуклонно?» Линвэнь полностью согласилась с этим утверждением и кивнула головой, посмотрев на Се Лянь благодарным взглядом. — Вы действительно добрый человек, Ваше Высочество. Се Лянь только смущенно улыбнулся. Внезапно принц почувствовал, что за ним кто-то идёт. Оглянувшись, Се Лянь увидел Фэн Синя и на мгновение замешкался. Тот, оставив в стороне приветствие, быстрым шёпотом бросил фразу: — Берегись Му Цина. Се Лянь тоже понизил голос: — Му Цина? Му Цин нахмурился, глядя на Фэн Синя, который выглядел немного виноватым. — Понятно, но я сомневаюсь, что он настоящий отец, учитывая его отношение. — сказал Цинсюань. — Кроме того, я не могу представить, что он любил женщину. Может, он встретил ее еще при жизни и так напугал, что это стало для нее травмой. Многие согласились с этим предположением, на что Му Цин нахмурился. — Прекратите говорить о моей личной жизни так, будто меня здесь нет. — сказал он. — Ты имеешь в виду, о своей несуществующей личной жизни. — Фэн Синь ухмыльнулся. Фэн Синь сказал: — Когда он вошёл во дворец, лицо той демоницы странно исказилось, будто бы она его боится. Я не стану вмешиваться в чьи-то личные дела, но лучше тебе быть настороже. — Сказав всё это, Фэн Синь спешно удалился. Му Цин нахмурился, но ничего не сказал, зная, что собеседник просто присматривает за Его Высочеством. Се Лянь же остался стоять на месте и, лишь дождавшись, пока тот ушёл довольно далеко, медленно зашагал восвояси. Заметить это было нелегко, но на самом деле сам Се Лянь постоянно примечал малейшие изменения выражения лиц каждого небожителя, а также реакцию Лань Чан, и конечно, Му Цин от его внимания не укрылся. — Да? — многие выглядели удивленными, не замечая этого на экране. — Я имею в виду, я действительно хотел выяснить правду, поэтому, конечно, я бы наблюдал. — Се Лянь криво усмехнулся. "Неужели я выгляжу таким ненадежным?" Однако принц посчитал, что вероятность того, что отцом ребёнка является Му Цин, не слишком велика. Се Лянь совершенно не мог представить, что Му Цин способен вытворить что-то подобное. Ведь в действительности тот посвящал всего себя боевому искусству и самосовершенствованию, увеличению количества последователей и расширению территорий влияния, а кроме того, практиковал тот же способ совершенствования тела и духа, что и Се Лянь — ему категорически запрещалось прикасаться к женщинам, иначе это наносило урон уровню магических сил. Му Цин втайне радовался, что Его Высочество не верит во всю эту чушь, которую несет Фэн Синь. В противном случае было бы неловко (да и сердце разрывается от осознания того, что человек, которого ты любишь как друга и, возможно, брата, не доверяет и не знает тебя так хорошо, как ты считаешь). Должно быть, Му Цин действительно знал Лань Чан, но зацепок всё ещё слишком мало. Покачав головой, Се Лянь спустился с Небес. Дух нерождённого был пойман и усмирён, Лан Ин и Гуцзы благополучно расположились в доме купца, где им хватало и еды, и питья, и ничего не вызывало беспокойства. Но всё же оставлять их там слишком надолго было нехорошо, ведь купец мог заподозрить Се Ляня в нерадивости. Поэтому принц сразу направился в посёлок Водных каштанов. Купец, едва завидев Се Ляня, крепко схватил его за руки и взволнованно заговорил: — Даочжан! Вы мастер, настоящий мастер! Вчера ночью вы уснули в комнате моей второй жены, мы даже двери затворили на засов, а когда утром вошли туда, то не поверили своим глазам — вы словно в воздухе растворились! Высокое мастерство, поистине чрезвычайно высокое! Ну как? Схватили демона? — Я и забыл о нем. — То же самое. — О да, он был причиной всего этого бардака, верно? — Технически, это была его жена... или любовница? — Какая разница. Се Лянь ответил: — Схватил, можете больше не волноваться, проблема исчерпана. — Что ж, все хорошо, насколько это возможно, — вздохнул Цзюнь У. Как мальчишки, что я оставил у вас? Купец, будто с него сняли тяжкий приговор, с огромной радостью воскликнул: — Очень и очень послушные! И едят совсем немного! Даочжан, где находится ваш храм Тысячи фонарей? Я отправлюсь туда совершить пожертвование, исполнить обещание! С сегодняшнего дня я стану неофициальным учеником вашего храма, и никто не посмеет занять моё место! Се Лянь выглядел смущенным, не зная, смеяться ему над пристальными взглядами, которые на него бросали, или плакать, потому что это было так неловко. Се Лянь не знал, плакать ему или смеяться. Но всё же и у него в рядах последователей прибыло, к тому же новичок оказался довольно богатым. Вполне удовлетворённый, принц засыпал купца наставлениями, предостерёг, что впредь ему следует отказаться от излишних связей с женщинами, быть верным и преданным мужем, любить и оберегать своих домочадцев. В конце ещё попросил как-нибудь заглянуть в монастырь Водных каштанов, а после взял Лан Ина и Гуцзы и беззаботно удалился. — Хорошие указания. — Юйши Хуан кивнула. "Он действительно отличный учитель" — подумал Лан Цяньцю. Когда они возвратились в деревню Водных каштанов и приблизились к монастырю, Се Лянь взял табличку с просьбой о посильном пожертвовании на ремонт здания и поставил её на более приметное место, в тайне надеясь, что купец, явившись сюда, сразу увидит надпись. Лишь проделав всё это, принц толкнул дверь в монастырь, однако, к собственному удивлению, в тот же миг обнаружил, что кое-что изменилось. Многим было любопытно, что произошло, и они проигнорировали первую часть, в которой упоминался богатый торговец, хотя многие уже подумывали о том, чтобы тайно пожертвовать деньги на храм. — Кто-то напал на жилище Его Высочества? — Баньюэ выглядела разъяренной. — Интересно, кто посмел напасть на храм Его Высочества? — пробормотал Хэ Сюань, глядя на Хуа Чэна, который улыбался, но при этом выглядел просто убийственно. А переступив порог, убедился, что изменилось очень многое. В комнате кто-то прибрался — подмёл полы, протёр стол для подношений и табуреты, собрал пыльную паутину со стен и потолка, даже дочиста вымел засаленный мусор по углам. Создавалось впечатление, что монастырь посетила Девушка-улитка, в помещении царила слишком уж ослепительная чистота. Те, кто считал, что на него кто-то напал, слегка покраснели. Если это считалось нападением, то они хотели, чтобы на них нападали чаще! Потому что даже Ци Жун пропал! Взгляды были устремлены на Хуа Чэна, который был главным подозреваемым во всем этом. Стоило ему исчезнуть, и вся комната словно обернулась светлым и просторным залом, даже казалось, что воздух стал немного чище. Только Гуцзы, прижимая к груди специально принесённую из посёлка мясную лепёшку, которой мальчик хотел покормить отца, не увидев никого, запереживал: — Гэгэ, а где мой отец? Се Лянь тут же развернулся на выход. Но едва успел переступить порог, как ощутил приближение опасного холодного блеска, поэтому занёс руку за спину и выхватил Фансинь, немедля отразив удар. Звонкий «цзынь», и холодный блеск вмиг отлетел прочь, упав на землю где-то в паре десятков чжанов. — Как быстро! — Какая скорость. — Он действительно сильный бог войны. Се Лянь выхватил оружие подобно молнии и точно так же снова убрал Фансинь за спину, затем легко выдохнул и сразу задумался: почему же за первой атакой не последовал ещё один выпад? — Может быть, они были впечатлены до глубины души? — Они - это не ты. — прямо сказала Линвэнь Пэй Мину. Се Лянь обратил взгляд к оружию, которое он только что отправил в полёт. Оно косо вонзилось в землю, но даже издали Се Лянь смог углядеть в кривой серебристой дуге знакомые черты. Вместе с детьми принц подошёл ближе, а приглядевшись, тут же опустился на корточки: — Это же… это же Эмин? Что с тобой случилось? — Эмин? — Хуа Чэн выглядел слегка удивленным при виде своего меча. — Ты смеешь нападать на Его Высочество? — хотя Фэн Синь нахмурился, он знал, что это было не намеренно, ему просто хотелось накричать на Хуа Чэна. В конце концов, он был раздражающим. Беспримерно странно спрашивать у сабли, что с ней случилось. Проходящие мимо крестьяне наградили Се Ляня изумлёнными взглядами и тихонько толкнули друг друга локтём: — Смотри, смотри скорее, он с саблей разговаривает… — Да видел, пойдём, не обращай внимания… Се Лянь снова спрятал лицо в ладонях. Неужели нельзя перестать показывать постыдные вещи? Тем не менее он смотрел на экран сузившимися глазами. Что не так с Сань Ланом? Но Се Лянь просто не мог не задать этого вопроса, поскольку и весь Эмин, и даже его глаз на рукояти, обрисованный серебристыми линиями, в эту секунду неудержимо дрожал, будто подвергся какой-то неизлечимой болезни, и с каждой секундой дрожь усиливалась. Се Лянь, не в силах сдержать чувств, протянул к нему руку: — Я сделал тебе больно тем ударом? — Конечно, нет, гэгэ. — тут же ответил с улыбкой Хуа Чэн. — Эмин просто драматизирует. — Сань Лан... — Се Лянь и многие другие слегка вспотели.