TGCF React

Глава 40 Вполне возможно, что Се Ляню лишь показалось, но плечи Хуа Чэна будто на короткий миг напряглись. — Не показалось. — сказал Уду, сразу заметив, как слегка вздрогнуло красное бедствие. — Ах. — сказал Се Лянь, не зная, что чувствовать по этому поводу. Еще через мгновение он совершенно спокойно ответил: “Я же говорил. В следующую нашу встречу я предстану перед тобой в первоначальном образе”. — Конечно, он сдержит даже это обещание. — усмехнулся Хэ Сюань, молча радуясь, что у него есть... знакомый, который всегда выполняет свои обещания. Это было познавательно, учитывая, что он прожил всю свою жизнь во лжи. Однако он был не против, если это спасет Цинсюаня от жизни в аду. Се Лянь улыбнулся до ушей и искренне произнес: “Прекрасно”. — Что значит "прекрасно"? — закричал Фэн Синь. — Ваше Высочество, вы же не вл...влю...влюбились в этого... в него, верно! — Расслабься, Фэн Синь, я просто сделал комплимент Сань Лану. — сказал Се Лянь с кривой улыбкой. — Вот так все и начинается. — прошептал Пэй Мин с лукавой улыбкой, раздражая пару человек. Без насмешки, без утешения, просто и естественно. Хуа Чэн усмехнулся, и на этот раз выражение его лица стало по-настоящему спокойным. Хуа Чэн улыбнулся, зная, что никто, кроме него, не знает глубины счастья, которое он, ну, его будущее "я", испытал, когда его возлюбленный признался, что ему нравится его настоящая внешность. Они прошли еще немного, как вдруг Се Лянь вспомнил об одном очень важном деле. Сняв с груди серебряную цепочку, он спросил: “Кстати, насчет кое-какой вещицы, это ведь ты ее оставил?” Хуа Чэн бросил взгляд на кольцо и с легкой улыбкой ответил: “Я подарил его тебе”. Се Лянь: “Что это?” Хуа Чэн: “Никакой ценности оно из себя не представляет, просто прими как милую безделицу”. "Прими как безделицу, это твой гребаный прах!" — подумал Хэ Сюань в глубине души, внутренне вздыхая от того, каким беспечным был Хуа Чэн по отношению к своему праху. С другой стороны, он мог понять, почему призрак в красном сделал это - в конце концов, если бы его семья была все еще жива, он бы сделал то же самое. Действительно, это звучало приятно - погибнуть вместе с любимым человеком. Несмотря на ответ, Се Лянь все же понимал, что ценность подарка наверняка пугающе высока. “В таком случае, премного благодарен Сань Лану”. — Тебе следовало просто выбросить его — пробормотал Му Цин, раздраженно глядя на кольцо, показанное на экране. Когда он снова надел кольцо на шею, в глазах Хуа Чэна пробежала едва заметная искра. "Конечно, это так". — подумал Хэ Сюань с внутренней насмешкой. "Его прах бережно хранит его любимый человек. Кто бы не был счастлив?" Се Лянь огляделся по сторонам. “Когда в игорном доме ты сказал, что собираешься посетить Дом Блаженства, я подумал, что Дом Блаженства — это какой-то публичный дом. Но по виду он больше похож на Дом Песен и Танцев. — ...Я имею в виду, что название действительно звучит как одно из них. — признался Пэй Мин, в то время как Се Лянь только смущенно улыбнулся Хуа Чэну, который выглядел скорее удивленным, чем сердитым. — Мне следует сменить название? — спросил Хуа Чэн. — Не нужно, Сань Лан. — ответил Се Лянь. — Это была наша вина, что мы неправильно поняли название этого места. — Нет, это моя вина, что я так назвал это место. — сказал Хуа Чэн, не желая возлагать какую-либо вину на принца. — Давайте просто смотреть. — сказал Цюань Ичжэнь со скучающим видом, не понимая, что эти двое (неосознанно для принца) флиртовали. Хуа Чэн приподнял брови. “Гэгэ, о чем ты вообще говоришь? Я никогда в жизни не посещал публичных домов”. Се Ляню это показалось удивительным. “Правда?” Хуа Чэн: “Конечно, правда”. — Сюрприз, сюрприз, этот скучный ублюдок никогда ни с кем не спал. — сказал Ци Жун, закатив глаза, насмехаясь над Хуа Чэном, который просто улыбнулся ему глазами, которые кричали о скором убийстве. — Конечно, он этого не сделает. — прошептал Пэй Су, услышанный только Бань Юэ, которая была рядом с ним. — Он бережет себя для своей любви. "Совсем как я". - подумал он. Они подошли к кушетке из черного нефрита и сели рядом. Хуа Чэн добавил: “Это место я построил просто ради забавы, можно сказать, как одну из своих резиденций. Когда есть свободная минутка, прихожу сюда побездельничать. Если недосуг, то и не вспоминаю о нем”. Се Лянь: “Так значит, это твой дом”. Хуа Чэн поправил: “Резиденция. Не дом”. Се Лянь: “Разве есть разница?” Хуа Чэн: “Конечно, есть. Дома есть домашние. Место, где ты живешь один, домом не зовется”. Многие заерзали на своих местах, обеспокоенные тем фактом, что определение, данное королем призраков, поразило их, поскольку большинству, если не всем, из них больше некого было называть "семьей" и "домом", куда можно вернуться. Его слова слегка затронули сердце Се Ляня. Ведь тогда получалось, что он вот уже как восемьсот лет не имел “дома”. Фэн Синь, Му Цин и даже Ци Жун слегка поморщились, осознав, что они также были похожи с наследным принцем. Двое первых также почувствовали себя плохо, вспомнив горькие воспоминания о времени, проведенном вместе до их расставания. "Что было бы, если бы мы остались рядом с ним?" — подумали они оба. И хотя на лице Хуа Чэна не отражалось ни капли тоски от одиночества, Се Ляню показалось, что в этом они, возможно, схожи. Вновь послышался голос Хуа Чэна: “Если говорить о доме, маленькое местечко, такое, как монастырь Водных Каштанов, будет в десять тысяч раз лучше, чем мой Дом Блаженства”. Се Лянь немного покраснел от этого заявления, довольный тем фактом, что ему удалось найти "дом" с Хуа Чэном, своим новым лучшим другом. Се Лянь был совершенно с ним согласен. И с улыбкой заметил: “Оказывается, Сань Лан по натуре романтик. Однако твое сравнение монастыря Водных Каштанов с этим местом повергает меня в смущение”. Хуа Чэн рассмеялся. “Из-за чего ты смутился? Честное слово, я не лгу, гэгэ, твой монастырь Водных Каштанов хоть и не велик, но как по мне, в нем намного уютнее, чем в Доме Блаженства. Он больше походит на настоящий дом”. Се Лянь с теплом произнес: “Правда? Что ж, если не брезгуешь, можешь наведываться погостить, когда захочешь. Двери монастыря Водных Каштанов для тебя всегда открыты”. — НЕ НАДО! — закричали Му Цин и Фэн Синь, глядя на наследного принца, который немного съежился от их пристального взгляда. — Ты что, дурак? Приглашаешь убийцу в свой дом?! — потребовал ответа Му Цин. — Не называй его дураком! Но, да, ты что, с ума сошел?! — выругался Фэн Синь. — Как будто так лучше, ты, маленький засранец! — закричал Му Цин на Фэн Синя. — Мальчики, мальчики, успокойтесь. — спокойно сказала Юйши Хуан, прежде чем повернуться и посмотреть на принца. — Но они правы, Ваше Высочество. Хотя я сомневаюсь, что Собиратель цветов причинит вам вред, все же было бы разумно быть более бдительным по отношению к другим. — ...Да. — Се Лянь немного надулся, раздраженный тем, что с ним обращаются как с ребенком. "Я могу постоять за себя!" — с горечью подумал он. Хуа Чэн изящно изогнул бровь. “Гэгэ, раз ты сам это сказал, в таком случае — “повиновение станет лучшим проявлением уважения”. Впредь не говори мне, что я тебе надоел”. Се Лянь: “Ни в коем случае не буду! Кстати, Сань Лан, я должен попросить тебя об одной услуге, вот только не знаю, найдется ли у тебя время”. — Конечно, он никогда бы не рассердился на тебя. — невинно сказала Бань Юэ. — Генерал Хуа никогда не злится. "Это неправда". — подумал Се Лянь, смутно припоминая время, когда ненависть разъедала его душу. Хуа Чэн: “Что за услуга? В моих владениях можешь прямо высказывать любые просьбы”. Се Лянь: “Улаживая проблему на горе Юйцзюнь, я встретил там юношу, который, возможно, как-то связан с моим родным государством”. Хуа Чэн слегка прищурился, но промолчал. Се Лянь продолжил: “Тот юноша перепугался так сильно, что сбежал. Я долго искал его, но все без толку. А когда прогуливался по твоему Призрачному городу, внезапно обнаружил, что он скрывается здесь. Сань Лан, могу ли я просить тебя, как хозяина этого места, помочь мне отыскать его? Лицо мальчика перевязано бинтами, он только что скрылся в толпе неподалеку от Дома Блаженства”. Хуа Чэн улыбнулся. “Хорошо, я понял. Гэгэ, не стоит волноваться, просто немного подожди”. — Если бы только небеса были такими же способными, как ты. — вздохнула Линвэнь, игнорируя обиженные взгляды, которыми ее одаривали. Это была не ее вина, что она была единственной, у кого хватило смелости сказать правду. Се Лянь облегченно выдохнул. “Я правда очень благодарен тебе, снова”. Хуа Чэн: “Пустяки. Вот только… ты так просто оставил Лан Цяньцю одного?” — Они оба, вероятно, подрались бы или что-то в этом роде, так что вы правильно поступили, что не пустили этого парня, Ваше Высочество. — похвалил Инь Юй. — Мы не будем драться, Инь Юй. — сказал Хуа Чэн, прищурив глаза. "Я не буду драться в присутствии Его Высочества". — вот что он имел в виду. — Вы не знаете наверняка, Градоначальник. У Тайхуа репутация надоедливого чиновника. — ответил Инь Юй. "Он, вероятно, скажет что-нибудь глупое о Его Высочестве, и вы либо сильно покалечите его, либо убьете". — вот что он имел в виду. Хуа Чэн обдумал его слова, прежде чем согласиться, кивнув головой. Се Лянь подумал, что если бы Лан Цяньцю пришел сюда с ним, неизвестно, что бы он еще натворил, со своей излишней прямотой. Поэтому наилучшим решением было встретиться с ним позже. Принц к слову произнес: “Его Высочество Тайхуа добавил тебе хлопот в игорном доме, прошу прощения за это”. Цяньцю просто бормотал свои жалобы, зная, что его снова отругают, если он что-то скажет, а это было не то, что он мог себе позволить прямо сейчас, тем более что его уши до сих пор болели из-за нагоняя, который он получил раньше. На лице Хуа Чэна вновь появилась немного презрительная улыбка. “О чем ты? Кто он такой, чтобы называть его выходку хлопотами”. "Однако раньше ты выглядел взбешенным" — подумали многие, но промолчали, увидев облегченную улыбку Се Ляня. Се Лянь: “Он попортил имущество…” Хуа Чэн, улыбаясь, ответил: “Исключительно из уважения к гэгэ, я не стану взыскивать с него плату за испорченное имущество. Только пусть не мельтешит у меня перед глазами, а катится куда-нибудь подальше”. —Не нужно, я могу ай..! —Цинсюань ударил его веером, не дав Цяньцю закончить фразу. —Не заканчивай это предложение, идиот! —прошипел он на него. —Да! — крикнул Цяньцю, отвешивая полный поклон на девяносто градусов, не понимая, что он делает, пока Ичжэнь не спросил его. "Как страшно". — подумал Цяньцю, настороженно глядя на пыхтящего Повелителя ветров. "Это мой брат/друг". — подумали и Уду, и Хэ Сюань соответственно, хотя последний вздрогнул, когда понял, о чем он только что подумал. Се Лянь полюбопытствовал: “Сань Лан, неужели тебе все равно, что по твоим владениям расхаживают небожители?” Неужели Хуа Чэн в самом деле настолько бесстрашен? — Я боюсь только одного. — Хуа Чэн легко признался с улыбкой. "Потерять тебя" - подумал он. —О... — сказал Се Лянь с любопытством и благоговением, но не стал допытываться, задаваясь вопросом, что могло напугать Хуа Чэна. Это определенно не было смертью или чьим-то гневом. Хуа Чэн с улыбкой ответил: “Кое-что тебе все-таки неизвестно. Гэгэ, мои владения во всех трех мирах называют истинным разгулом нечисти, преисподней, куда стекаются все подлецы. Но на самом деле каждый хочет прийти сюда поразвлечься. Даже многие небожители лишь делают вид, что им безразличны мои владения, всячески выражая свое презрение. Но если им нужно в тайне от всех провернуть какое-то дельце, каждый стремится незаметно проникнуть сюда, скрыв лицо под маской, и совершить задуманное. Если они не наводят шума, мне лень следить за ними, если же начинают безобразничать, расправляюсь со всеми одним ударом”. — Похоже, небеса нуждаются в чистке. — сказал Цзюнь У спокойным голосом, что было явно противоположно реакции Линвэнь, которая тихо застонала, потирая лоб, думая о дополнительной работе, которую она получит, когда они вернутся. "Могу ли я уйти на пенсию?" — подумала она. — "Я уверена, что они справились бы и сами по себе." Се Лянь: “Его Высочество Тайхуа вообще-то не собирался устраивать беспорядки, просто, увидев ту ситуацию с игроком, посчитал, что не вмешаться нельзя, вот и поддался порыву”. Хуа Чэн бесстрастно произнес: “Все дело в том, что он слишком мало повидал. Тот, кто из двух вариантов — прибавить десять лет жизни себе или же отнять десять лет жизни своих врагов, выберет последний, как раз человеком и зовется, такова людская природа”. Он сложил руки на груди и добавил: “Если такой дурень как Лан Цяньцю смог вознестись, значит на Небесах и впрямь нехватка служащих”. — Что ты хочешь этим сказать? — потребовал ответа упомянутый идиот, но никто ему не ответил, а тем более не посмотрел на него, за исключением одного. — Что это правда. — прямо сказал Цинсюань. Се Лянь немного расстроенно потер точку между бровей и подумал: “Звучит не слишком приятно. Все-таки такой как я… вознесся целых три раза…” — Ты намного, нет, намного лучше его, ты даже представить себе не можешь. — Хуа Чэн сказал это очень искренним голосом. — Ты лучше, чем кто-либо на небесах. — Как бы сильно я ни ненавидел этого парня, я согласен. — сказал Фэн Синь, и Му Цин слегка кивнул. К сожалению, Се Лянь им не поверил и только подумал, что они пытаются заставить его почувствовать себя лучше. Поразмыслив немного, принц произнес: “Сань Лан, возможно, мои слова выйдут за рамки дозволенного, но я все же скажу. Твой игорный дом — весьма опасное место. Разве ты никогда не думал, что однажды это место может уничтожить тебя?” — Не волнуйся, Гэгэ, это никогда не сможет меня уничтожить. — сказал Хуа Чэн с нежной улыбкой. — Ничто не сможет, если я не позволю. И разве это не было правдой? Поскольку Хуа Чэн продолжал возвращаться к жизни только ради принца, не сдаваясь. Игорный дом, где игроки ставят на кон своих детей, жизни и смерть врагов, поистине является преступным заведением. На мелкие происшествия можно закрыть глаза, но что если однажды ставка окажется слишком серьезной? Тогда Небесные чертоги рано или поздно не смогут остаться в стороне. — Не похоже, чтобы у них хватило смелости пойти против меня. — высокомерно сказал Хуа Чэн. Это было правдой, как бы горько ни было чиновникам это признавать, за исключением Юйши Хуан и Се Ляня, поскольку они знали, что красное бедствие было сильнее большинства, если не всех, из них. Ну, конечно, он слабее по сравнению с небесным императором Цзюнь У. Услышав вопрос, Хуа Чэн посмотрел на принца и ответил: “Ваше Высочество задавались вопросом, почему Лан Цяньцю решил тогда вмешаться?” Се Лянь удивленно замер, не зная, почему он вдруг спросил об этом. Хуа Чэн добавил: “Думается мне, он наверняка сказал, что если бы он этого не сделал, то никто бы не сделал”. Догадка оказалась верна. Очевидно, Хуа Чэн видел Лан Цяньцю насквозь. Се Лянь: “Он действительно так и сказал”. Хуа Чэн: “В моем случае ситуация совершенно иная. Если я не возьму в свои руки контроль над этим заведением, наверняка найдется другой желающий. Чем отдавать власть над игорным домом кому-то еще, лучше я буду держать ее в своих руках”. — В этом есть смысл. — Ши Уду согласился. — Лучше самому иметь контроль, чтобы кто-нибудь все не испортил. — Тем не менее, ты должен быть очень уверен в своих силах, чтобы так поступить. — сказала Линвэнь, прежде чем взглянуть на Хуа Чэна. — Ну, не похоже, что с этим есть какие-то проблемы. Хуа Чэн просто улыбнулся в ответ на похвалу, ничего не почувствовав, поскольку она исходила не от сами-знаете-кого. Се Лянь, как всегда соблюдая рамки приличия, кивнул. “Я понимаю”. Видимо, несмотря на то, что Хуа Чэн обыкновенно руководствовался чувствами, а не разумом, все же он придавал силе, находящейся в его руках, значение гораздо большее, чем принц представлял себе ранее. Хуа Чэн добавил: “Тем не менее, благодарю гэгэ за заботу”. — Ты всегда будешь в центре моего внимания, Сань Лан. — весело сказал Се Лянь, к большому раздражению некоторых людей. "Должен ли я убить его?" — подумал Цзюнь У. Внезапно снаружи раздался голос: “Градоначальник, мальчик найден и доставлен”. Се Лянь вздохнул с облегчением, радуясь, что смог выполнить свое обещание и позаботиться о молодом человеке. Кроме того, это была его обязанность исправить свою ошибку, из-за которой он подвел свое королевство и заставил ребенка страдать от этой болезни. Се Лянь посмотрел на дверь и увидел, что у занавеси склонился в малом поклоне Посланник убывающей луны. Приведший того самого юношу в лохмотьях и бинтах. Хуа Чэн даже не обернулся. “Проводи его ко мне”. Посланник убывающей луны приподнял мальчишку за шиворот, подошел и аккуратно поставил на пол. Се Лянь невольно обратил внимание на его запястье, желая убедиться, действительно ли он носит проклятую кангу. Но Посланник с поклоном удалился, оставив юношу, который сейчас гораздо больше нуждался во внимании. Се Лянь первым бросился к нему со словами: “Ничего не бойся. В прошлый раз я повел себя неправильно, такое больше не повторится”. — Это не так. — Фэн Синь настаивал с суровым видом, зная, как Се Лянь легко винил себя во всем, особенно когда их королевство рухнуло. — Это нормально - вздрагивать, когда внезапно видишь что-то подобное. — И все же, мне следовало быть более ответственным. — с пренебрежительной улыбкой сказал Се Лянь . На принца смотрели огромные глаза, полные страха и недоверия. Возможно, у него не осталось сил бежать, или же юноша понял, что сбежать не выйдет. Посмотрев на Се Ляня, он бросил взгляд на столик перед нефритовой кушеткой. Се Лянь проследил за его взглядом и увидел на столике тарелку свежих сочных фруктов. Наверняка юноша скрывался от людей слишком долго и много дней ничего не ел. Принц повернулся к Хуа Чэну, но не успел и слова сказать, как тот ответил: “Как пожелаешь. Не нужно спрашивать меня”. — Сань Лан... — криво улыбнулся Се Лянь. "Почему ты меня так балуешь?" — хотел спросить он, но в конце концов не смог, когда увидел, что Хуа Чэн смотрит на него таким искренним взглядом. — Не сдерживайся, Гэгэ. — сказал тот с нежной улыбкой. — ...Тогда спасибо тебе, Сань Лан. — Се Лянь решил просто поблагодарить его. Се Лянь, также решив, что манеры могут подождать, произнес: “Благодарю”, взял блюдо с фруктами и подвинул ближе к мальчишке. Тот без лишних слов схватил тарелку и принялся без разбора запихивать фрукты в рот. Видимо, он и правда ужасно проголодался. Даже когда Се Ляню, подобно бездомному псу, приходилось скитаться по свету и голодать, все же, если у принца появлялась возможность поесть, он никогда не набрасывался на еду столь жадно. Принц произнес: “Не спеши”. Некоторые нахмурились, услышав это высказывание, но прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, заговорил Се Лянь. — Это звучит плохо. — признал Се Лянь. — Но это далеко от истины. "Да, точно". — подумали те, кто знал его, в то время как Хуа Чэн поклялся больше не допускать того, чтобы его Се Лянь жил так. Затем, помолчав, попробовал задать вопрос: “Как тебя зовут?” Юноша, пожирая фрукты, что-то промычал, будто бы в ответ, однако принцу не удалось разобрать слов. Хуа Чэн: “Возможно, он многие годы не разговаривал с людьми, вот и разучился”. — Как печально. — сказал Юйши Хуан, явно сочувствуя мальчику, который так сильно страдал. — Действительно. — спокойно сказал Цзюнь У. А ведь верно, он даже с Сяоин особенно не разговаривал. Возможно, уже давно разучился говорить. Се Лянь вздохнул. “Не будем спешить”. Юноша подчистую смел все фрукты на тарелке, словно вихрь унес облака. Се Лянь, глядя на черно-красные пятна крови на его повязках, поразмыслив, мягко проинес: “Я вижу, у тебя… у тебя на лице раны, очень серьезные. Позволь я помогу тебе с ними”. Стоило принцу упомянуть раны, глаза юноши вновь наполнились страхом. Но Се Лянь продолжал мягко уговаривать, и потому юноша послушно сел рядом. — Ты хорошо ладишь с детьми, Гэгэ. — сказал Хуа Чэн. — Да? — спросил Се Лянь. — Я думаю это потому что они милые. — Даже не думай об этом, Собиратель цветов. — прошипел Му Цин. Се Лянь подошел к нему и сел рядом, а затем достал из рукава флакон с лекарственным порошком, готовый снять грязные бинты, когда Хуа Чэн перехватил его: "Позволь мне сделать это". — Все в порядке, Сань Лан. — сказал Се Лянь. — Если ты сделаешь все сам, то я ничего не смогу сделать. — Все в порядке. — Хуа Чэн настаивал. — Мне нравится тебя баловать. Се Лянь не понял, почему ему вдруг стало тепло, и просто улыбнулся, его щеки слегка порозовели. Се Лянь покачал головой и медленно пошевелил рукой, снимая повязку с головы мальчика. Как и следовало ожидать, лицо мальчишки было залито кровью, но страшные человеческие лица окончательно исчезли, осталась лишь вереница свежих кровавых шрамов. — Значит, он действительно не способен распространять болезнь. — сказал Пэй Су с облегченной улыбкой. — Какое облегчение. — Н-не то чтобы я не доверял вашим словам, генерал Хуа! — быстро продолжил он, когда понял, что его слова могут быть оскорбительными, поскольку это показывает, что он не доверял словам Се Ляня. — Не нужно беспокоиться, все в порядке. — заверил Се Лянь молодого человека, который был в панике. "Он действительно очень уважает наследного принца". — подумал Пэй Мин. Когда они виделись на горе Юйцзюнь, лицо юноши покрывали ожоги, но на повязках не было так много кровавых пятен. Очевидно, впоследствии юноша при помощи ножа срезал или иссек следы, оставленные поветрием ликов. — Какой храбрый. — похвалил мальчика Цюань Ичжэнь, зная, что он не смог бы этого сделать. Ну, может быть. Руки Се Ляня слегка дрожали, когда он наносил порошок на раны. Хуа Чэн внезапно сжал его запястье и произнес: “Позволь мне”. Многие выглядели опечаленными, видя, что Се Ляня все еще преследуют воспоминания. "Двоюродный брат..." — подумал Ци Жун, чувствуя что-то, что он не знает, как описать. Се Лянь покачал головой, аккуратно высвободил руку и уверенно ответил: “Не стоит. Я сам”. Восемьсот лет назад в столице Сяньлэ многие заразившиеся поветрием ликов, за неимением иного выхода, избирали тот же путь. Тогда зрелище представляло собой настоящий ад на земле. Кто-то по неосторожности резал там, где резать было нельзя, и умирал от потери крови. Кому-то удавалось избавиться от человеческих ликов, но раны эти никогда больше не исчезали. Многие вздрогнули или были в шоке, когда увидели ужасы, которым было подвергнуто королевство Сяньлэ. — Тебе не нужно смотреть на это, если ты не хочешь, Сяньлэ. — сказал Цзюнь У с нежной улыбкой. "Они могут раскрыть мой секрет, как бы маловероятно это ни было". — подумал он. — Все в порядке, Владыка. — заверил его Се Лянь с несколько неуверенной улыбкой. Се Лянь, наматывая юноше чистые повязки, с каждым разом замечал, насколько правильные у него черты лица: прямой высокий нос, яркие глаза. Наверняка когда-то он был красивым парнем. Теперь же от взгляда на него люди задыхались от страха. Хуа Чэн слегка нахмурился, почувствовав сильную ревность, но быстро проглотил ее. Как и случилось с теми несчастными, даже после избавления от уродливых человеческих ликов, лицо юноши навсегда осталось таким, после одного взгляда на которое люди мучались ночными кошмарами. Впредь ему никогда не вернуться к первоначальному облику. С большим трудом закончив перевязывать раны, Се Лянь с дрожью в голосе спросил: “Ты… из государства Сяньлэ?” Юноша посмотрел на него огромными глазами. Се Лянь спросил еще раз, но тот покачал головой. Се Лянь: “Тогда… откуда ты?” — Значит, он не из нашего королевства, тогда он из... — Му Цин не закончил, но все, кто имел отношение к Сяньлэ, поняли, что он имел в виду, и нахмурились. Юноша с трудом выговорил: “…Юнань!” Вспышка поветрия ликов затронула только государство Сяньлэ. Но юноша оказался уроженцем государства Юнань! — Тебе не следовало спасать его. — нахмурился Фэн Синь. — Точно. — Ци Жун согласился с отчетливо видимым отвращением. Перед глазами Се Ляня потемнело, у него невольно вырвалось: “Ты когда-нибудь встречал Белое бедствие?” — Тебе сейчас нужно поспать, Гэгэ. — мягко сказал Хуа Чэн, позволяя Се Ляню опереться на него, и последний закрыл глаза, усталость пробирала его до костей из-за стресса от просмотра своего худшего кошмара. Фэн Синь и Му Цин, которые видели это, простили Се Ляня только на этот раз, зная, что видео может сломить Се Ляня, если он продолжит просмотр. Белое бедствие. Источник поветрия ликов. Символ дурного предзнаменования. До появления Собирателя цветов под кровавым дождем звание самого страшного кошмара бессмертных небожителей принадлежало именно ему. Если бы Цзюнь У не уничтожил его лично, кошмар продолжался бы и по сей день. Этот “непревзойденный” всегда носил белоснежные траурные одеяния с развевающимися широкими рукавами и Маску скорби и радости. Так называемая Маска скорби и радости представляла собой маску, правая сторона которой плакала, а левая — смеялась, изображая не то радость, не то печаль. Ее появление где бы то ни было являлось предзнаменованием того, что вскоре это место погрузится во мрак. Цзюнь У незаметно ухмыльнулся, гордясь своими достижениями и страхом, который он навел на Се Ляня. Это также заставило его задуматься, нужен ли этому человеку всего лишь небольшой толчок, прежде чем он скатится по спирали, как он. "Я не могу больше ждать" — подумал он. Во время последней битвы Се Лянь стоял на одной из башен городской стены императорской столицы Сяньлэ и, будто в забытьи, с лицом, залитым слезами и покрытым черной пылью, смотрел вниз. Все расплывалось перед глазами, землю за пределами городских стен устилали трупы. И только белая фигура, с развевающимися на ветру широкими рукавами, оставалась невыносимо четкой. Се Лянь взирал на него со стены, когда этот белый призрак поднял голову, посмотрел на принца и помахал ему рукой. — Был ли... безликий бай заинтересован в Его Высочестве? — спросил Цяньцю, не зная последствий своих слов. Атмосфера вокруг Фэн Синя, Му Цина и Хуа Чэна сразу же омрачилась. — Ему следует надеяться, что это не так. — мрачно пробормотал Хуа Чэн. — Я убью его. — сказал Му Цин. — Я присоединюсь к тебе. — эхом отозвался Фэн Синь. — Вот черт, ты только что помог покончить с миром. — сказал Пэй Мин смущенному Цяньцю. Та Маска стала ночным кошмаром Се Ляня, от которого он не мог избавиться даже спустя сотни лет. — Бедный принц. — сказал Цинсюань с печальным видом. — Он очень храбрый. — ...Это так. — Хэ Сюань неохотно согласился, поскольку его уважение к принцу немного возросло. В конце концов, нелегко жить, когда тебя преследуют воспоминания.