Принцесса палача

      Подручный быстро собирает лошадь, седлает ее для своего господина, а у самого руки трясутся неистово. Его хозяин ходит по двору скидывая самый минимум своих вещей в небольшую поклажу, которая не отяжелит лошади путь, кричит на каждого страшно, а самого коротит как будто сквозь могучее тело ток пустили, а потом в реку опрокинули.       —Прочь! — одним движением сметя слугу в сторону тот в два рывка седлает лошадь, подбирает сумку и пришпорив коня срывается с места тесно прижавшись к туловищу, уменьшая сопротивление ветру, и сразу набирая скорость. — Только дождись, пожалуйста, принцесса. — бесстрашный воин, топчущий врагов и купающийся в их крови Палач мчится в Калигхат. Он нужен принцессе, и он не может ее подвести.       С другого имения Басу приходится добираться до города несколько дней, делая мелкие перерывы, где он не желая останавливаться просто менял лошадь и продолжал движение. Делал только две остановки для себя за неделю, чтобы забыться тяжелым сном и спустя несколько часов подорваться и снова оседлать коня. И мчаться, мчаться, мчаться.       В последние часы до его прибытия заряжает ливень, по спине стекают струи воды и все неприятно холодит, уставшие мышцы судорогой сводит. Чтобы не подкосить и так ослабшее от марафона тело, следовало бы завернуть в родную резиденцию, отоспаться, поесть нормально да одежду сменить, но тогда он еще на немного отдалит себя от посещения резиденции Шарма. Поэтому, наплевав, он гонит очередную лошадь вдоль дороги, прямо по лужам, и останавливается уже у имения синих соколов.       Тяжело встряхивается, волосы мерзко липнут, но полностью забыв про дискомфорт, Доран стучится в двери пугая своим видом служанку. Новенькая, наверное, старые все знали, что такой грохот означает, что прибыл господин Басу и он изволит выслушать, где вляпалась его драгоценная принцесса.       А уже потом совершал, от нее втайне, несколько визитов, любезно рассказав, что и в каких временных промежутках он сломает потенциальному агрессору, который вставляет палки в колеса его ненаглядной.       И ведь этого имел права не делать, не его была госпожа, ничейная, как ветер в поле свободная, да вся верность что не принадлежала ни Индии, ни дюжине на свору стервятников претворившуюся за время пока англичане хозяйничали, еще в юношестве ушла в нежные ручки.        Только пред ней голову склонял несмотря на то, что из рода властвующих был, и только ей разрешалось творить с Палачом чего бы молодой девице не вздумалось бы.       Архат сонно моргает, стоит пред гостем, заявившимся в ночь по ливню и только с третьего раза до него, доходит что это не сон и галлюцинации, а на самом деле господин Басу только узнав о горе прибыл к его госпоже.       —Проходите конечно! — он торопливо отходит, других слуг отпихивает, обещая рассказать все после того, как высокородный мужчина скроется с глаз. Подручный не обращает внимания на пораженные писки служанок и широко распахнутые глаза, когда Доран не взглянув на них широким шагом несется по лестнице в женское крыло. Бесстыдно. Возмутительно нагло. Не колеблясь ни секунды. — Дурехи, а ну живо поразбежались по комнатам, не смейте думать, чего плохого, Басу больше двух десятков лет госпожу оберегает, за все эти годы ни разу плохого слова ни сказал иль жеста похабного сделал.       Столпотворение в коридоре начинает рассасываться, когда Доран уже далеко в женской части здания, он рыщет по помещениям каждую дверь открывая, и наконец доходит до самой далекой спальни, вздохнув, словно собираясь с силами, открывает ее и видит тонкую спину, склонившуюся над столом. Несмотря на то, что за окном уже был третий час ночи Дивия все еще работала.       Девушка на звук оборачивается, да глаза пораженно распахивает, увидав в проходе застывшую живым изваянием фигуру давнего друга. Мокрый, буйные кудри облепили лицо тонкими линиями обрамляя его, взгляд потерянно шарит по ней, разглядывая словно впервые.       На лице вспыхивает стыд. Растрепанная, со следами рваного сна на лице и в ночной сорочке. Хороша хозяйка.       — Что ты тут…— незаконченный вопрос проглатывается горлом сам собой. Конечно. Камал, несомненно, ему написал про то, что произошло в горной резиденции, а сам Доран проигнорировав ссылку, в которой он пребывал ради собственной безопасности, примчался к ней. — не стоило. Справлюсь, не маленькая уже. — тихо выдавливает из себя Деви, ставя руки на колени и скрывая лицо в ладонях.        Почему именно перед ним у нее словно все силы выкачали? Три недели убеждать себя, успокаивать перед сном, зарываться в работу до тех пор, пока от истощения на столе не сморит, что выдержит, не сломается, поддерживать огонь надежды, чтобы затухнуть под ласковым взглядом янтарных глаз.       Тихий шорох над ухом, мягкий ковер прогибается под весом мужчины и Дивия поднимает взгляд упираясь им в глаза Дорана. Тот плавно опускается перед ее стулом на колени, сильные пальцы хватаются за подлокотники не смея коснуться девушки. Он смотрит с нежностью, снизу вверх, совсем по-домашнему. Губы пересохшие облизывает, смачивая, и говорит:       —Справишься, принцесса, нет ничего с чем бы ты не справилась, но ведь тогда в чем смысл моего существования? — совсем тихо спрашивает мужчина, несмело положив лоб на острую коленку. — в твоем распоряжении лучший воин дюжины. Только скажи, и я отправлюсь, найду каждого предателя, каждого виновного в смерти Кайраса и перед твоими ногами головы сложу, а тела сожгу, по ветру развею. — Он снова поднимает голову с четко видимой нуждой в ее одобрении. В том, чтобы она заверила что нужен он ей, чтобы не жил неприкаянный, а оставался в ее надежных, совсем не по девичьих сильных руках.       Не хочет быть чужим. Не хочет, чтобы принцесса Шарма надрывалась, пытаясь вынести тяготы, когда он рядом, только руку протяни, сам покорно ссыплется к ногам.       — Всю жизнь оберегать меня не получится, когда-то придется делать все то же самое для своей жены. — печально улыбаясь, Дивия зарывается в слегка просохшие волосы, тянет назад откидывая голову, которую Басу без вопросов отставляет и открывает уязвимое горло. На шее, к удивлению девушки, блестит не фиолетовый алмаз, который Видия закупала для его запонок, а куда более топорная работа, даже не подмастерья. — Доран, ты разучился отличать украшения? Позорище тому псевдомастеру, который продал это. — она хмурит брови в негодовании, когда сам мужчина запинается, прыскает со смеху, глаза щурит и смотрит на нее хитро-хитро.       — Это не мастер был, Деви, это намного дороже. Твой подарок, который ты еще мне на шестнадцатилетние сама сделала. Тут рука знающего человека прилаживалась, чтобы только немного отреставрировать одно крепление для аметиста что в украшении твоем было. Поломалось и камень вываливался. — Объясняет он и снова кладет голову на девичью ногу. Смотрит внимательно, словно рассказать мировую тайну не решаясь. — Не будет жены, принцесса, только если она сама не изъявит желание моей быть, на другой не женюсь.       Басу опирается о подлокотники, встает и аккуратно подхватывает девушку на руки идя к ее спальне. Опускает Деви в пуховые перины, накрывает ее одеялом и шепчет.       — Давай, принцесса, тебе нужно отдохнуть. — тихо смеется, когда после его просьбы слышится гневливый вздох, но потом, прислушавшись, удовлетворенно прикрывает глаза, когда вместо ругани девушка практически мгновенно засыпает.       Доран подходит к двери, и там уже понятливый Архат держит наготове его запасной комплект одежды что на чрезвычайные случаи держится в имении синих соколов. Он забирает одежду и выходит из комнаты не до конца прикрывая дверь, заходит в ближайшую комнату по-быстрому переодеваясь, и так же тихо идет обратно, к столу на котором скопилась работа, в которую так старательно пыталась погрузиться Дивия.       — Я все сделаю, госпожа, а тебе нужно отдохнуть. — одними губами говорит Басу и пододвигает к себе первую стопку документов.