Гнездо пирата Глота

Пиратствование и комфорт, понятия не то чтобы не слишком созвучные, но все же достаточно далеко расположенные, дабы любой здравомыслящий, разумный, обладающий толикой критического мышления, понимал, что джакузи с розовыми лепестками ждать не придется. И это действительно так. Когда твоим образом жизни, источником заработка и, по сути, рабочим процессом и досугом одновременно является разной степени незаконный промысел, о комфорте можно забыть. Нет, кончено же, каждый старался обустроить свой корабль, каюту, или хотя бы свою амуницию и вещи так, чтобы ему было максимально удобно. Помимо эстетическо-бытовых соображений, это требовалось и из-за того, что, чем удобнее для тебя будет твое окружение, тем больше у тебя шансов выжить во внезапной опасности разного рода. Разгерметизация? Вот, пожалуйста, встроенные функции скафандра и парочка щитов, плюс аварийная подача кислорода. Нападение в баре от какого-нибудь обдолбанного индивида? Броня разной степени прочности гарантирует тебе выживание. Нападение миротворцев или конкурентов? Все свое ношу с собой, арсенал на любой вкус, цвет и ситуацию поможет сохранить свою шкурку целой и относительно невредимой, тогда как противник будет напоминать решето. Весельчак мало чем отличался в этом от большинства своих коллег. За исключением того, что благодаря кровью и потом отвоёванному положению первого помощника и, по сути, второго лидера Альянса, у него было все, что его душенька ни пожелает. Нет, золотых унитазов с джакузи размером с большой плавательный бассейн пират так и не завел. Первый, потому что слишком сильно ржал, представляя себе оригинального заказчика сия девайса. А второй не разрешил тащить на борт рачительный Глот, заявивший, что он предпочтет подарить напарнику какую-нибудь небольшую водную планету (зная партнера, У предположил, что это будет полностью ледяной астероид), чем будет разбираться с возникающими трудностями связанными с перегрузкой коммуникаций корабля. У не стал бунтовать. Тем более что прочие его интересы лежали преимущественно в других отраслях. Уникальная техника и корабли, которые он сам с удовольствием разбирал, перебирал и доводил до совершенства (а своих противников до бешенства, когда какое-нибудь разваливающееся на ходу корыто, почему-то с гербами Альянса на боках, слало их в пешее эротическое, а затем развивало крейсерскую скорость, на ходу отстреливаясь ионными пушками). Также чисто из развлечения он коллекционировал драгоценности, зубы своих противников в качестве трофеев, реже — животных. Ну вот была в нем некая сорочья черта, не отнять. Однако, при всей этой сибаристности, пират при необходимости переходил на настолько жесткий режим экономного существования, что и Глот позавидует. Выживать на подножном корме, практически безоружным пробираясь через джунгли Эвридики к тайной базе, после того как тебе большой дракончик разнес в щепки катер? Торчать в обществе бродяг-переселенцев, медленно идущих караваном по пустыне в поисках воды, и если повезет, какой-нибудь съедобной живности? Куковать в заливаемых тимериевых шахтах в кандалах с пайком в виде дубинки надзирателя в челюсть? Было, умеем, практикуем. При необходимости создавалось впечатление, что Весельчак без труда игнорировал бо́льшую часть неотъемлемых потребностей для живых существ. И за счет этого выпутывался из любой передряги, в которую влезал. Глот в свою очередь не отличался такими чертами. Жилое помещение держал девственно чистым и пустым, аргументируя это чем-то вроде — «Ничего лишнего вокруг — ничего лишнего в разуме». Голые стены в каюте веяли холодом бескрайнего космоса, да и температура поддерживалась в основном соответствующая. Такой же голый капитан с торсом, отливающим бело-синими оттенками, как ледник. Ярчайший пример аскетизма — сказали бы на Земле. Но команда такими понятиями не владела, от того и поглядывала косо на капитана. Но иногда Весельчаку, в особо холодных секторах пространства, становилось больно смотреть на Глота. Пока весь экипаж кутается в морозостойкие материалы и лежит под греющими элементами, капитан всё также щеголял с голым торсом. — Хоть бы на плечи накинул что-нибудь, —Ворчал У, потому что на его взгляд лучше сгореть в вулканах Элдориана, чем ходить в трех слоях одежды. — Тебя это смущает? — Без особого интереса уточняет Глот, фраза звучит двусмысленно. Хотя, почему это У должно смущать, в обычном понимании слова? — Да, меня бесит, что мы все как крысы корабельные мёрзнем по углам, а ты расхаживаешь словно на курорте Хелиса! — У насупился, и глубже уткнулся носом в спасательный трос, который использовал вместо шарфа. На космической войне все средства хороши. Его действительно в какой-то мере смущал полураздетый Глот. Сняв с себя какое-то из многочисленных слоёв одеял, Весельчак попытался накинуть его на Глота. Но капитан был быстрее. Он вывернулся из рук Весельчака, что тот успел только мазнуть кистью про плечу ксеноса. А У опешил от странного ощущения, он словно провел рукой по сухому льду, а не телу живого существа, настолько холодной была кожа капитана. Однако Весельчак умел принимать поражения. Поднял руки в капитулируещем жесте и отступил на шаг. — Ладно, твоя взяла, — С прищуром прокомментировал У, но, подумав, решил выйти победителем хотя бы в словесной перепалке. Он это страсть как любил, — Скажи, кэп, а ты штаны тогда на кой ляд носишь? Есть что скрывать? Ехидность так и лилась с уст остряка, тягучей патокой растекалась по языку, кислотой обжигая жертву. Ох, как Весельчак это любил! — Допустим есть. Ещё вопросы, старпом? — Глот приподнял то, что можно было бы назвать бровью у гуманоидов. У растерялся от такого короткого и прямолинейного ответа, ещё и завершающегося официальным обращением. Буркнул что-то в импровизированный шарф и замолчал. С тех пор Весельчак полюбил за глаза звать капитана рептилией, змеем, в крайнем случае лягушкой. Пока Глот не видит, почему бы и нет? Тем более, если не рассказывать кому попало истинную причину таких прозвищ, понять сложно. Да, можно было до бесконечности сравнивать различия подходов к обустройству личного пространства двух глав Пиратского Альянса, так не похожих друг на друга. Но в их отношении к своему состоянию, они оба на удивление сходились в абсолютном пренебрежении. Личная команда У успела привыкнуть к небольшим особенностям поведения своего лидера. Хотя неподготовленного человека вид окровавленного, бешено хохочущего, дергано двигающегося Весельчака мог привести в ужас. Особенно если крови (его или чужой) было много, или полученные травмы были видны невооруженным взглядом. Да, в процессе выкарабкивания из различных мясорубок были и свои нюансы, например, умение отрешиться от мешающих болевых импульсов, сколько бы серьезными не были полученные травмы. В конце-концов долбанувшаяся в край кластапуга, которая не ела, судя по впавшему брюху и бешено капающим слюням, не меньше месяца, не будет интересоваться, болит ли прокушенное ею насквозь плечо, а безымянная тварь с не менее безымянной планетки не обеспокоится его чувствами относительно раскроенного лица. Так что команды, работавшие под началом Весельчака, только вздрагивали, когда тот угодив в очередную заварушку, выбирался оттуда вполне себе жизнеспособным. В отличи от их менее удачливых коллег или противников. Какое-то время назад, когда мужчина только-только прибился к альянс, его экипажи, поговаривают, даже тотализатор устраивали, проигрывая крупные суммы, если ставили на смерть безумца. После чего живучесть Весельчака стала считаться фактически аксиомой, и полукровку-сатурнианца приравняли к практически бессмертному Глоту.) И только после того, как У добирался до условно безопасного пространства, и спроваживал, зачастую не в самых любезных выражениях всяких доброхотов, в одиночку занимался своими травмами. Если считал их достаточно серьезными, чтобы не отмахнуться тем, что сами заживут. *** — Не ждали, черти! — Металлическая дверь с диким звоном падает под ноги командованию корабля в лице зеленого не то от шока, не то просто потому, что он имел такой оттенок штурмана и капитана, на первый взгляд идентифицируемого Весельчаком, как ушан полукровка. Капитан от шума прижал чувствительные уши ближе к голове и стал медленно пятиться назад. — Стоим, не двигаемся, Ушастик! Как вы могли заметить, многоуважаемые джентельмены... — У сделал драматичную паузу и хищно улыбнулся, о, как он любил такие моменты! — Корабль захвачен. И вам, если конечно хотите жить, следует со сверхзвуковой скоростью сложить оружие и передать командование судном в наши честные руки! Капитан и штурман все также стояли в полном ступоре и не собирались быть более расторопными, как попросил У. — Что ж, если так не понятно, — Весельчак сделал понятный всем жест рукой, из-за его спины вышли пятеро громил и вежливо уложили командование лицами в пол. В это время ещё с десяток пиратов уже обезвреживали остальную часть команды корабля. Обычный рядовой налёт с грабежом среди синеющего космоса, ничего личного. Глот не ободрял столь мелкие и бесполезные рейды, но Весельчак их очень любил, так забавы ради, а потому капитан порой закрывал глаза на выходки У. Чем бы пират не тешился, лишь бы на него не вешался. Пройдясь по большей части корабля, Весельчак убедился, что все как всегда прошло гладко. Он вальяжно вернулся на капитанский мостик и с довольным прищуром присел на корточки перед связанным капитаном. — Спасибо. — За что? – Зло прохрипел Ушан, создавая впечатление, ещё чуть-чуть и он плюнет Весельчаку в лицо. А слюна у Ушанов не сильно полезная. Серная кислота как-никак... И ещё половина известных химических элементов, о которых Весельчак и не ведал. — За ваш маленький, миленький торговый экипаж. Видал я конечно и побольше, да, парни? — Он весело обратился к своей команде, на что по мостику раздался радостный гомон. — Но и ваша "баржа" украсит ряды Альянса! Весельчак не подозревал, что, пока он вещал любимый злодейский монолог, Ушан ловкими длинными пальцами развязал космо́рский узел. И когда У отвернулся к своим бандитам, выхватил бластер у бандита который стоял ближе все к нему и стал палить во всех кого видел. А видел он только пиратов. Врагов. Было ясно, что Ушан не военный, и тем более не стрелок, но храбрости ему было не занимать, от того на пол с криками боли упали несколько пиратов. Ответная стрельба по капитану не принесла больших успехов — ушан был невысок и ловок, мешал прицелиться продолжая палить по пиратам. До того момента, пока один из выстрелов не достиг опасной цели. Раздался отборный земной мат и ответные выстрелы Весельчака были уже намного прицельнее, чем у его приспешников. Задев край голубого уха капитана, плазма бластера пролетела мимо, в иллюминатор, пробив в нем крупную дыру. Капитана вынесло в бездыханный космос. Оставшиеся в живых пираты быстро выскочили с мостика, загерметезировав дверь. С собой они утащили пару раненых, в их числе: тяжело дышащего и грязно ругающегося Весельчака. Несли его буквально на руках сразу несколько пиратов. Весил У будь здоров, а когда брыкался как мурена на сковороде, порываясь пойти и найти того ублюдка, так совсем кошмар. Только на пути к флагману, Весельчак подуспокоился. Сердце бешено качало кровь, которая не переставала струится из не смертельной, но весьма и весьма неприятной раны в груди. Удар пришелся по левой стороне ребер, и, по ощущениям, задел легкое. Голубая кровь, для человеческого глаза больше похожа на размазанную гуашь, да только сознание У плыло. Организм решил взять выходной, без его ведома и полноценно очнулся он уже во взлетно-посадочном ангаре флагмана. Придерживая себя и подпирая каждую доступную стену корабля, Весельчак выбрался наружу и увидел как на встречу ему идёт Глот. Неудивительно, капитан проводит ревизию нового судна и его содержимого. У мысленно проклял всех богов и, стиснув зубы, выпрямился во весь рост, принимая плюс-минус приличную позу. — У, мне сказали, что ты ранен. — Все в порядке, кэп! Меня чуток задело. Царапина, не больше. — Весельчак говорил несвойственно хрипло, а когда попытался улыбнуться, капитан заметил голубую кровь на деснах и зубах пирата. Он сам знает как ему лучше – решает Глот и тихо, чтобы никто не услышал, в идеале даже У, пожелав выздоровления, направился обратно. У слышал все, именно сейчас сердце решило сбиться с и так ускоренного ритма. Не успев отойти и на сотню метров, У ощутил, как прострелило болью бок, и Весельчак издав непроизвольный стон, по стеночке присел на колено, пережидая приступ. Глоту не нужно обладать слухом ушанов, чтобы услышать болезненные звуки. К тому же на покосившегося старпома оборачиваются абсолютно все. Когда он подходит раньше остальных, команда Весельчака и не рискует приближаться. Капитан при деле, а значит под руку лезть не стоит. — Всё... Нормально, — У поднимается с коленей, но взгляд все такой же мутный. Какой из тебя пират, если ты из-за какой-то ерунды умирать собрался? Глот же считает, что все абсолютно не нормально. Не нормально, когда вся боевая форма залита синевой, не нормально, когда голос звонкого и яркого У звучит с присвистом и еле различим в хрипах боли. — Ты сейчас же идешь в медблок. — Глот даже не приказывает, что удивительно. Он как будто просит? — Да-да, все обработать и отлежаться. Знаю я. Будет сделано. Весельчак, ковыляя, удаляется, а Глот, к своему удивлению, все не может избавиться от этой картинки в мозгу. У обещал обработать? Он обработал! Вода из под крана, чтобы размочить и отклеить от тела ставшую непригодной одежду, она прекрасно сгодится для обработки. Ну а что? Рана выглядит даже весьма неплохо... Первые минуты две, пока из неё не начинает с новой силой течь кровь. Любое движение грудной клетки, в том числе и дыхание, отдаётся болью в ребрах и легких. Порывшись в закромах, Весельчак находит потрёпанный бинт в сине-зеленых подтеках окислившейся крови от прошлых ранений. Самое то. Перевязав им как можно больше от площади повреждения, Весельчак взглянул в зеркало и махнул на все остальное рукой. Обещал отлежаться? Отлежался. Только в своей каюте. Через какое-то время Весельчака вытягивает из дремоты нахальный стук в дверь. Повернувшись на другой бок, он зашипел от боли, неудачно выбрав для лежания раненый левый. Бормоча проклятия, У открыл дверь ублюдку, что решил его потревожить. — Чего надо? Нас захватили и требуют именно меня, иначе испепелят все судно? Если это не так, я тебе шею сверну. — Он ласково улыбается дёрнувшемуся несчастному. — Извините, господин. Капитан просил узнать, почему вы так и не появились в мед блоке. Вас серьезно ранили и такие увечья не должны проходить мимо врачебного осмотра. — Нормально мне, не ссы. Я все обработал. — Не что?.. — Ах да, команда медблока пополнилась новым персоналом и не все ещё привыкли к Земным словечкам. — Забей. В порядке все, короче. — Но капитан настойчиво просил вас придти... — Всё. Сеанс окончен. До свидания, — Весельчак закрыл дверь под носом у врача и пошёл дальше спать. Весельчак не слабак и не дама в беде. Справится со своими проблемами сам. Что выбираться из его норы все-таки придется, У понял после того, как на комм приходит сообщение с паническими воплями со штурманского номера. Проклиная на чем свет стоит нерадивых подчинённых, которые без него как котята без мамки, У собрал волю в кулак, и по стеночке пополз в сторону выхода. Еще ему не хватало, чтобы после его развлечений у них начались какие-то проблемы, и Глот опять ездил ему по ушам тем, что он никудышный руководитель. Как бы ни так! У сплюнул на пол слюну, посиневшую от крови, и разблокировал дверь каюты, вываливаясь в пустой, на его счастье, общий коридор. Того, что буквально за поворотом его будет ждать целый отряд из крепких молодчиков в полном обмундировании штурмовиков, он признаться, не ожидал. Его скручивают, причем делают это даже относительно бережно, после чего в шею впивается игла транквилизатора. — Суки! Волки позорные! — У вопит преодолевая боль и легкую пока что сонливость: на его расу стандартные успокоительные действуют достаточно медленно. — Продались как шавки подзаборные! Свободу вольному пиратству! Даешь анархию! — Весельчак не испуган, нет. Он очень сомневается, что на корабле Глота, личные оперативники самого главы Альянса, не подчиняющиеся никому, кроме самого капитана, позволили бы себе с ним такой номер. Без прямой на то команды командира, конечно. И любой, кто посмел бы позволить себе хоть сколько ни будь сильно выходящий за рамки корабельных правил проступок, был бы весьма оперативно закатан в дюрасталь. А Глоту, не смотря на весь свой несносный характер, он еще нужен. Ну, по крайней мере, он надеется на это. На распевании по второму кругу запомнившегося стиха из какого-то замшелого томика «сижу за решеткой в темнице сырой», его наконец, доводят до конечной точки путешествия. Снотворное уже начало действовать, так что в ушах у Весельчака шумит, а картинка перед глазами очень забавно плывёт, смазываясь. Но распознать своего командира, а точнее руки, которыми тот его подхватил и кажущуюся чрезвычайно забавной рельефную грудь, У, кажется в состоянии даже близком к предсмертному. — О! Какие люди, да в Голливуде! — радостно булькает он, пока его буквально волоком тащат по пустующему лазарету в неизвестном направлении.  — Неужели сам великий и ужасный решил меня… А кстати что? На органы пустишь? Глот молча доводит напарника в манипуляционную капсулу, предназначенную для последующего хирургического и медикаментозного лечения. — Нет. Если бы я хотел от тебя избавится то нашел бы куда более полезный способ от тебя избавиться. — Ровно отвечает Глот, удостоверившись что в пока что открытой капсуле мед аппарата его старпом лежит нормально. И отворачивается буквально на минуту, настроить показатели на выведенный в бок, и чуть отставленной от него панели управления. Вставая спиной к Весельчаку. Это была ошибка. Слабо соображающий от потери крови и болевого шока У, задумчиво хихикает, вытягивает руку, доставая пальцами до позвоночника ксеноса. Словно по детской игрушке-ксилофону, проходится костяшками по выступающим позвонкам. Кожа под пальцами тонкая, чуть тёплая. — А чего ты такой напряженный, А? — Неуклюже булькает он. — Умер кто? Ты не напрягайся! Вон, как кости повылезали! Это все от нервов! Ну ничего, щас лучшая в галактике массажистка тебе рельсы-рельсы сделает! — Остаток фразы он договаривает уже в закрывающийся потолок капсулы. Глот от одного его прикосновения дёрнулся так, будто его не кожей, а наждаком огладили. После чего больше не размениваясь на любезности, запихнул загребущие конечности напарника во внутрь капсулы и захлопнул ее. — Ну, нет так нет. — хмыкает, засыпая, Весельчак. Имея двойную идентичность, своей человеческой частью их лицезрел. Рельефный позвоночник Глота не выходил из его головы, от того и видел он во сне, как серый хребет перерождается в настоящую горную гряду. Весельчак словно просмотрел ускоренную жизнь этих вершин. Как приходит весна, начинают таять снежные шапки и откалываться вечные льды, как зацветают летом луга и как они же желтеют по осени, оставляя после себя серые скаты перед долгой зимой. И даже проснувшись, У никак не мог забыть ощущений и реакции Глота на прикосновения. Хотелось ещё. У пошел на поправку. Качественные медикаменты и внимательных уход "стерильного" медперсонала делали свое дело. Главный среди этой стайки лабораторных мышей в халатах сказал как-то: "— Повезло Вам, что вовремя пришли (на этом моменте У хохотнул: да уж, пришёл так пришёл!). Опоздали бы — получили заражение, легкое едва уцелело". Да, действительно еле. Весельчак еще некоторое время был вынужден дышать с присвистом, говорить с ним же, и хрипло смеяться. Это было что-то новенькое в его образе. Глота он нашёл как только смог передвигаться на своих двоих и удрал из лазарета плюс-минус официально. Когда У подошёл к нему сзади, ксенос, разумеется, заметил его движения, но никак не ожидал, что Весельчак станет нарушать его личное пространство, положив руку на спину. Капитан моментально встрепенулся, была бы у него шерсть, так она бы встала дыбом. Глот резко развернулся, вбитые природой и жизнью рефлексы требовали – бей или беги. У не ожидал такого поворота и стал падать с, итак еле ходящих ног. Глот почти успел его подхватить, но У успел протереть собою холодный пол. Капитан извинился, поставил старпома на ноги и, вскользь поинтересовавшись его здоровьем, напряженно удалился. Весельчак решил, что игра становится интереснее и перешёл в нападение. Каждый раз, когда капитан оказывался поблизости, он невзначай клал руку ему на спину: в дружеском ли жесте, что бы похлопать или же просто пододвинуть, чтобы кто-то смог пройти. Каждый раз одна и та же реакция — немое изумление в глазах, а когда Весельчак всё-таки отстранялся, рождалось раздражение. Глота настолько достало странное поведение У, что он решил пойти на крайние меры в виде одежды. Ксеносы его расы в принципе одежду носили только по необходимости, но не все терпимы к столь откровенному виду гуманоидных существ, так что Глот стал носить штаны. Что ж, Весельчак вынудил его надеть на себя ещё и верх, он может порадоваться. До него это никому не удавалось. Это стало последней каплей в и так расшатаном состоянии Глота. Ткань мешалась, всё время казалось, что она липнет и трётся к телу, что уж говорить о многострадальном выпирающем позвоночнике. Сердитый капитан стал чаще срываться на подчиненных, и, кажется, приобрел дополнительную способность убивать одним лишь взглядом. Буквально. Весельчак, который раньше был как успокоительное или переходник между ним и остальной шушерой, теперь раздражал больше всех. Да и к тому же, одежда не остановила его мнению перетрогать капитана. В какой-то день Глоту это настолько осточертело, что при очередном дружеском хлопке по спине от У, схватил его за руку и буквально выволок с мостика в пустующий коридор. Штурманы лишь непонимающе переглянулись, но ничего не сказали. А вот Весельчак сказал. — Воу-воу! Полегче, капитан. У меня ноги есть, ходить умею. Слух тоже есть, позвали бы, сам пошёл, тем более за вами. Зачем уж так радикально? — А на губах всё та же озорная улыбка, хотя по глазам было понятно, что У выжидает реакцию, чтобы ответить правильным поведением. — Перестань. Так. Делать, — Отрывисто, сквозь зубы проговорил Глот, крепко удерживая Весельчака за рукав. — Что такое, кэп? Что перестать? Я много чего делаю. — Перестань трогать меня за спину. Хватит! Я скормлю тебя урлокам, если ты это не прекратишь, — Повышая голос, пояснил Глот. — Ладно-ладно, не кипятись, ты не похож на чайник! — Глот не знал, чем обусловлено такое сравнение, но стал медленно выдыхать. — Чего ж ты так шарахаешься от прикосновений? — Попытался зайти с другой стороны Весельчак. — Чувствительность повышена из-за близкого расположения спинного мозга. Ты одним своим прикосновением мне душу из тела выбить можешь, а ведешь себя как последний кланк! Нашёл слабое место и пользуешься, да?! — Прошипел Глот. Получилось неожиданно обижено. — Погоди... Чувствительность... — Лети в черную дыру, Весельчак. Я тебе ничего не говорил! — Глот спохватился слишком поздно. Интерес У распалился быстрее искры в хранилище магниевой пыли. Он больше не будет поддаваться на провокации. В какой-то степени тактика игнорирования срабатывает. У действительно немного остужает свой пыл и дает необходимое пространство Глоту. Процент нервных срывов в команде медленно ползет к показателю нормы, если таковой конечно имеется для пиратской конфессии. Только вот, Весельчак не отступает, как на это надеется ксенос. Он просто выжидает, нарезая вокруг него постепенно сужающиеся круги. Дает привыкнуть к своему постоянному и неизбежному присутствию, добивается снижения негативного отклика. Пусть и времени на такую тактику уходит значительно больше, чем просто подойди он и  в лоб действуй, как вздумается. То что Глот снова игнорирует его присутствие, не считая для себя опасным, У воспринимает как победу. Так что подобраться к нему, когда тот торчит в гордом одиночестве в своем рабочем (тронном, как его называют меж собой пираты Альянса) ангаре не составляет труда. Кажется, тот занимается какими-то супер важными делами, печатая, меняя инфоблоки, просматривает фото и видео отчеты, всячески эксплуатируя свой интерактивный стол. Весельчак какое-то время просто стоит рядом, делая вид, что зрелище перед ним чрезвычайно его интересует. А затем, пользуясь отсутствием сопротивления, едва касаясь, проводит подушечками пальцев по выступающим позвонкам. Бережно, осторожно, чтобы не причинить боли. Вероятно, такое прикосновение мало кто бы заметил, или просто не обратил на него внимания, но не Глот. Он прекрасно его чувствует. Нет, дискомфорта как такового оно не приносит, так что смысла атаковать или отстраняться нет. Он продолжит заниматься своей работой, а У, не получивший отклика, сам по себе скоро уйдет. Он ведь всегда так делал, не получая жизненно важного внимания. Правда тут он крупно посчитался: довольный отсутствием негативной реакции, У еще дальше распускает руки, проходясь по неровной коже рядом с позвонками, оглаживает гладкие складки. Тактильное ощущение непривычной материи под пальцами завораживает. Кожа на спине прохладная, но на самом позвоночнике ощутимо теплее. И еще она такая… Как медицинский силикон, но не медицинский силикон, и вообще мало на чью кожу похожа, а У много кого перетрогал. За этим необычным занятием он и не заметил, что Глот уже некоторое время как отложил работу, и повернув голову, смотрит на него. — Мне перестать? — Весельчак убирает руки от спины, поднимая ладонями вверх. Глот на это какое-то время молчит, и У уже думает, что перегнул палку, и ему или лучше затаиться где-нибудь в неизведанном космосе на пару месяцев, или искать нового командира, этого он сломал. Но Глот все так же безэмоционально поворачивает голову в прежнее положение, и оттуда произносит: — Как хочешь. — В переводе с капитановского это можно интерпретировать как активное согласие, и У обрадовано хрустит пальцами, разминая их. Кажется, он сегодня выиграл карт-бланш! Со следующей миссии в каком-то обитаемом мирке У притаскивает Глоту подарок. Длинный свободный халат из шелковистой ткани. С разрезом почти во всю спину там, где позвонки могут натираться тканью. Халат, кстати, любимого, жизнерадостного, чёрного цвета.