Как воспитать ребенка, если у тебя лапки

      Это был яркий сон. Розовый мерцающий песок, влажная дымка и бесконечное тепло. Словно Кейл упал в воздушный зефир: такой же мягкий и сладкий, как то, что он чувствует сейчас. Ничто не может навредить ему, как ничто не может огорчить его, пока он находится в таких же мягких, как зефир, объятиях.              — Ах, мой малыш такой милый, — мурлыкающий голос звенел над головой Кейла, вызывая странные чувства в желудке, словно он съел что-то одновременно вкусное и разочаровывающее. — Ты вырастешь прекрасным мужчиной. Я вижу это.              Тепло чужих слов проникает сквозь него, словно легкий ветерок, унося все тревоги и обиды, которые захватили его крохотное сердце. Он в безопасности, его любят. Приятное чувство обретения и болезненное чувство потери сжали его грудь; это чувство, которое Кейл не мог описать словами. Слишком много и спутанно.              — Мама любит тебя, мой Кейл.              — Я тоже люблю тебя, мама.                     Кейл не мог точно вспомнить, какой сон он видел этой ночью, но холодная пустота в груди не позволяла сразу же подняться с кровати и начать свой день; он снова проснулся разбитый, разобранный на куски. Словно он смотрел на огромный кусок мозаики и не знал, в каком месте он будет участвовать как часть общей картины, а не портить ее. Кейл не помнил ни слов, ни силуэта, но знал, практически чувствовал это на каком-то другом уровне – его мама продолжала наблюдать за ним даже после смерти. Может быть, это ответ на его письма?                     — Мне так жаль молодого господина… В таком возрасте потерять мать – это настоящая трагедия. Он же даже не сможет ее вспомнить в будущем. Ему повезло, что она умерла после его рождения, а не во время родов. Это было бы--              — Тихо ты! Если Рон-ним услышит, он снова отругает нас!              — Но я не говорю ничего плохого!              — Цыц!                     Маленький Кейл любил слушать чужие разговоры и притворяться, что он занят чем-то другим настолько, что не обращает внимания на посторонний шум. Он не понимал многих слов, но умел хорошо запоминать новое. С возрастом понимание улучшилось, а обида, которой раньше не было, усилилась. Слова «бедный ребенок» он слышал чаще, чем любой другой ребенок его возраста и статуса. Не он один жил такой жизнью, но почему-то каждый считал своим долгом бросить на него сочувствующий взгляд, словно он был насквозь промокшим щенком на дороге. Да, он потерял мать, но он не был совсем несчастным, чтобы его постоянно жалели. Его это раздражало, но сказать что-то в ответ он не мог.       Сейчас он понимал, что для взрослых нормально испытывать сочувствие к маленькому существу, которое лишилось одного из своих родителей – оно автоматически становится неполноценным и слабым, не способным ощутить любовь и тепло матери или защиту и мудрость отца. Кейл не понимал, почему ему упорно пытаются доказать, что ему чего-то не хватает, и, если честно, это начинало раздражать. Словно ему каждый раз пытаются напомнить о том, что он и так не сможет забыть.              Ох, моя мама умерла? Спасибо, что сказали, я бы не заметил.              Словно каждый раз, желая то ли обидеть, то ли убедиться, что он правда осознает то, что он отличается от остальных, взрослые указывали на пустое место рядом с ним. Кейл не отвечал, как советовал ему его хён и отец – было глупо спорить с людьми, которые не понимали, что его мама не перестала быть его мамой только потому, что она умерла. Кейл был умным и находчивым ребенком, поэтому научился не задавать лишних вопросов, когда его просят об этом. Он научился наблюдать, взяв лучшее от всех: от своих хёнов, нуны, отца и даже дурацкого учителя по фехтованию; может быть он взял что-то еще, помимо хороших качеств, но это уже побочный продукт воспитания. Однако этого было недостаточно для того, чтобы защитить его сердце.              Концепция любви была слишком сложной даже для такого юного гения. Сколько бы он не пытался, Кейл не мог понять, как можно разлюбить и полюбить человека. С Рок Су было по-другому – он сам пришел к нему и остался рядом, с Эриком, Гилбертом, Амиру и Басеном он проводил много времени, Кейл хорошо знал их, они нравились ему просто потому, что это они.       Но это не та любовь, которая объединила маму и папу. Это что-то, что Кейл видит, но не может понять. Он уже спрашивал у своего хёна, но не получил нужного ответа.              Если ты любишь кого-то, разве ты любишь не на один раз?       Если любовь – это то, что было между его отцом и мамой, то мир, где папа больше не любит маму – странный, выдуманный и нарисованный корявыми детскими руками. Настоящий и сломанный – то, что есть у них сейчас, и, если правильно любить друг друга по обстоятельствам, то Кейл не хочет правильно; он хочет навсегда. Но правда была другой.       Его папа больше не любит его маму.              — Еще ничего не решено. Я сначала хотел поговорить с тобой об этом, — лицо Дерута нежно улыбалось, уменьшенное в несколько раз из-за размера устройства связи. — Ты не против, если Виолан и Басен станут частью нашей семьи?              Кейл моргнул. Он не имел ничего против этих двоих. Виолан была хорошей женщиной и даже нравилась ему. Он ценил ее советы и любил иногда разговаривать с ней о более взрослых вещах. Он радовался, когда получалось сбежать и навестить торговую гильдию; он мог спокойно поиграть с Басеном, рассказать ему о последних новостях – это казалось освежающим. Поэтому быть полностью «против» он не мог, но...       Кейл крепко сжал пальцы под столом, стараясь задушить это странное липкое ощущение в себе.              Он бы хотел, чтобы его папа продолжал любить только его маму.              Кейлу было стыдно, что он хотел оставить для себя что-то сильнее, чем поделиться этим с другими. Это была его семья, его жизнь, его место, но он не мог заставить себя возненавидеть тех, к кому испытывал искреннюю привязанность. Он продолжал писать Басену письма, передавая «привет» его матери, продолжал рассказывать всем о том, что в Вестерне его ждет смышленый донсен, но… Что, если его тоже перестанут любить? Он не хотел чувствовать вину за то, что он недостаточно хорошо выполнит роль сына, что будет недостаточно хорошим старшим братом. Сможет ли он стать частью этой новой семьи?              Кейл сам принял Басена как своего младшего, но если они станут его семьей официально, то что скажут вассалы? Они не примут их, и Кейлу стало плохо только от одной мысли, что его невинного донсена будут травить за то, в чем он не виноват.       Он почувствовал себя еще хуже.              — Мне нравится мисс Виолан. Папа, ты любишь ее?              — Она нравится мне. И я знаю, что я нравлюсь ей.              — Конечно, ты богатый.              — Сынок, это угнетает, когда ты так говоришь…              «Они будут несчастны здесь», — он не хотел, чтобы те, кого он назовет семьей, страдали из-за другой части этой семьи. Со слов служанок, Кейл знал, что вассалы и родственники его отца не принимали Джур, его маму. Странная женщина, пришедшая из ниоткуда, плохо знающая этикет, громкая и яркая – Виолан была из падшего рода и с чужим ребенком. Легкая жертва. Словно она придет в их дом только для того, чтобы на нее все показывали пальцем.              — Все будет хорошо?              — Я сделаю для этого все.              Устройство связи погасло.       Рассматривая свое отражение в потухшем шаре, Кейл старался не обращать внимание на дрожащие губы. Ему надоело постоянно плакать, он хотел искренне порадоваться за отца, сказать, что он хотел бы, чтобы эти люди стали его семьей. Но при этом он не мог искренне сказать, что готов к переменам, что ему хорошо без Джур, что ему достаточно того, что он имеет.              — Мама, извини…              Кейл хотел, чтобы эти люди стали его людьми, чтобы Виолан стала не просто его другом, а женой его отца. Он хотел защитить ее и Басена, но не хотел предавать свою маму. Сможет ли он принять эту женщину? Сможет ли она полюбить его, как своего сына?       Он вдохнул как можно больше воздуха, сильно растирая глаза рукой. Он будет сильным. Ради мамы, ради Виолан и Басена, ради себя.              «Мама, возможно, я буду делать глупости».

🐾🐾

             Тук. Тук. Тук.              Резиновый мяч с глухим стуком ударялся об пол, возвращаясь в руки владельца. Он не понимал принцип игры в мяч: пустая трата времени на что-то бесполезное. Игрушка только и делала, что звенела, растворяясь в стрекотании насекомых и гомоне голосов снующей туда-сюда прислуги. Раздражающий звук повторялся из раза в раз, с каждой секундой ударяя по ушам все сильнее и сильнее. Словно он уже отложился где-то на подкорке сознания, продолжая надоедать даже в тишине.              — Хаа.. Этот ребенок снова играет в саду? Его расписание слишком свободное? Добавь уроки фехтования и копья. Его руки в синяках, он недостаточно компетентен.              — Ваше Величество, не будьте так строги. Его Высочеству всего шесть лет.              — Он не должен относиться к этому как к игре.              Альберу отвел взгляд от отца, опуская глаза на шар в ладонях. Он, Первый принц королевства Роан, не может позволить себе игру в мяч. Другие дети бегают в саду, катаются на лошадях, дерутся деревянными мечами, а он не может позволить себе…мяч.              «Запомни, ты должен быть идеальным, или твое существование быстро станет бессмысленным», — его отец хоть и улыбался, глядя на него, его рот продолжал говорить ужасные вещи. Улыбка перестала быть символом искренности. Стоя перед зеркалом, Альберу скопировал это. Улыбаясь студентам утром, слушая лекции, выполняя задания, выслушивая бесконечные жалобы и доносы – он чувствовал, что с каждым днем становится тяжелее держать улыбку на лице. Альберу должен стараться лучше; если он не может выполнить даже это, то о дальнейшей работе не может идти и речи. Он должен хорошо учиться и подавать пример, должен возглавлять совет, должен участвовать в мероприятиях, должен обзавестись связями и еще много «должен». Секунда слабости может дорого стоить для него. Если Альберу покажет, что он слаб, другие просто заклюют его, даже если это просто дети.              Детские руки сжали игрушку, свирепо сверля ее взглядом.              «Он мне не нравится».              Во всем был виноват мяч. Отец точно любит его. Это просто дурацкий мяч.              Став взрослее, Альберу понял – дело было не в мяче. Так же, как он никогда не сможет просто провести время за игрой, другие тоже не могли жить свободно. Они растут в аристократических семьях, они чувствуют то, что они выше других; они знают то, что они лучше. Манера поведения, высоко задранные перья, словно они были в райском саду, а не в куче грязи на земле – любой аристократ чувствовал себя кем-то важным, не забывая всеми способами показывать это окружающим. Дети копируют поведение своих родителей, ведя себя излишне высокомерно и назойливо – играют в игры, представляя себя взрослыми и властными, словно это единственное, что должно быть у истинного аристократа. Они улыбаются рядом с ним, а за спиной, думая, что Альберу не слышит, обсуждают то, что Второй принц выглядит привлекательнее из-за благосклонности Зеда Кроссмана. Будто они знают, что это такое.       Так шло время, за которое не по годам серьезный ребенок продолжал улыбаться, становясь «маленьким взрослым». К своим одиннадцати Альберу знал самые разные вещи: экономика, политика и право, дворцовые сплетни и способы передачи информации. Но даже так он знал, что всегда будет на шаг позади, пока его отец не повернется к нему лицом. Печальная правда, с которой приходилось мириться. Просто когда-то ясный взор Солнца отвернулся от него.              Кейл Хенитьюз был другим.       Не обремененный учебой, окруженный заботой друзей и семьи, не знающий бед. Альберу мог бы позавидовать ему, но он не был идиотом. Он знал, что они на разных позициях; они никогда не смогут стоять рядом, чтобы он сравнивал себя с ним. Только достаточно наивный человек будет считать, что главное правило Академии Святой Виктории «все студенты равны» правда. Равенства не существует в том виде, в каком его мечтают увидеть простолюдины или видят писатели. Принц не будет близко общаться с тем, кто ниже по статусу, а графский отпрыск не сможет заключить брачный союз с простым рыцарем – это невозможно.              Но Кейл Хенитьюз брал уроки у простолюдина, ссорился с простолюдином, писал письма своему слуге-повару и своему другу, который не был кем-то благородным – казалось, что этого ребенка не научили, что есть те, с кем… С кем нельзя общаться людям высокого статуса. Или ему просто все равно на разницу в положении.       Почему-то это вызывало зависть большую, чем все остальное.              Как за стенами Академии, так и внутри Альберу был Первым принцем, который когда-то не смог позволить себе простую игрушку. Речи о равенстве и низкостатусных друзьях даже не шло.              «У меня на такое нет времени», — так, сидя в кабинете студенческого совета, он слушал смех, доносящийся из коридора, и разбирал обращения студентов и планы мероприятий, которые можно провести для улучшения образовательного процесса. Обычная медитация, не больше. Его голова работает всегда, не делая перерыв ни на секунду. Чего не скажешь о…              — Ваше Высочество, ты пялишься на этот лист уже долго. Может перекусишь? Мой учитель был оштрафован мной на банку печенья. Оно вкусное.              «Возможно, мне нужно быть строже?» — Альберу поднял глаза от кучи листов, улыбаясь младшему мальчику, который, по всей видимости, решил, что комната совета – его комната для чаепитий. Он свободно разговаривал с Тейлором, позволяя тому незатейливо нянчиться с собой, грамотно играя роль младшего брата, слушал Эрика и таскал своего кота. Слишком ребячливый и несерьезный; Кейлу в любом случае скоро станет скучно, и он уйдет к себе или к своим друзьям, но почему-то уже добрые полчаса он продолжал тратить свое время, сидя здесь.              Может быть, он и правда считал его своим другом?       Он невзначай упомянул об этом инциденте в разговоре со своей тётей, желая привести мысли в порядок, и та развеселилась, начиная дразнить его. Альберу краснел, прятался за книгой и старался избежать щипков за щеку, но все было тщетно. Он был практически уверен, что другие темные эльфы трепетно вытирали слезы умиления из-за преобразованной истории о «первом друге». Альберу соврал бы, если бы сказал, что это не было мило. Еще никто не позволял себе настолько фривольное общение с ним, поэтому новый опыт был весьма приятным. Очаровательный младший, который хочет провести с ним время и угощает его сладостями.              — Ваше Высочество, глазами нужно моргать, или они у тебя выпадут.              Забудьте. Очаровательный образ Кейла, протягивающего ему печенье, медленно рассыпался в его голове: сейчас Альберу хотел только задушить этого маленького засранца, из-за которого теперь половина темных эльфов смеется над ним.              «Должен ли я выгнать его?» — Альберу каждый новый день сталкивался с испытанием. Кейл, не подозревая о том, что его присутствие вызывает у другого мальчика кризис, пожал плечами, засовывая шоколадное печенье в рот. Зачем напрягаться, если можно не напрягаться? Он искренне считал, что Первый принц занимается ерундой. Никому не нужны глупые обращения десятилеток, которые хотят больше спать и меньше учиться – зачем он их читает? Вообще… — «Он сказал, что мы друзья. Я не могу быть грубым».              — Если я сделаю перерыв, ты дашь мне закончить? — Альберу сохранял яркую улыбку, скрывая растущее раздражение. Ни один мускул не дрогнул, ни один листок не пострадал.              — Конечно, нет. Ваше Высочество, я бы хотел, чтобы ты выбросил эти бумажки. Там даже нет картинок.              Бровь дернулась. Ни один листок не пострадал.              — Там не должно быть картинок.              — Конечно, потому что картинки лучше этого дерьма.              Рвак.              — Кейл Хенитьюз!              — Я молчу, Ваше Высочество!              Улыбка Альберу дрогнула, но не исчезла, когда он с грохотом встал из-за стола, с таким же шумом садясь рядом с младшим мальчиком. Кейл осторожно протянул принцу печенье, которое тот слишком резко взял для улыбающегося человека.       Забудьте. Друзья? Альберу был в шаге от неблагородного поступка.              «Аввв! Он все-таки такой ребенок! Рок Су-ним, смотри, смотри! Разве они не милашки?!»              «Всхлип!!!! Эт-то так чудесно-о-о-о-о!!!!!»              «Правда очаровательно! Рок Су-ним, это повод подумать о том, чтобы пощадить малыша Кейла! Задумайся об этом!»              «Этот сопляк не заслужил пощады», — Ким Рок Су бесшумно проник в комнату, раздраженно дергая хвостом. Он не знал, что злит его больше: побег Кейла, раздражающий хвост, живущий своей жизнью, или Древние силы, которые, не затыкаясь, болтают в его голове. Почему он должен бегать и искать этого ребенка по всему кампусу только из-за того, что он решил устроить себе выходной? Нет, он конечно поощрял стремление к праздному образу жизни, но какого черта?              — Хён, я забыл.              — Молодой господин, ты забыл меч, когда шел на тренировку по фехтованию? — Чхве Чон Су сложил руки на груди, преувеличенно сильно вскидывая брови. — Ну, знаешь, в такое место, где нужен меч.              — Замолчи! У меня много других важных дел!              — Просто сходи за ним, — Ким Рок Су устало потер лицо, совершенно не веря честным глазам Кейла. И не зря. Мальчик убежал, предварительно пнув младшего Чхве в голень, и пропал.              Ким Рок Су был в бешенстве. Кейл сказал, что забыл свой тренировочный меч (и он правда явился на площадку без него), и побежал за ним в свою комнату, но ни там, ни где-то еще его не было. Рок Су проверил все, чувствуя, как шерсть на загривке встает дыбом. Метафорическое выражение «упало сердце» стало совершенно реальным для одного зверочеловека. Кейла могли закрыть в качестве мести в каком-то чулане, его могли похитить, могло случиться что угодно в этом глупом фэнтезийном мире, но он просто ел печенье с принцем? Ким Рок Су почувствовал себя идиотом, который носился как курица-наседка, придумывал самые плохие сюжеты, а этот ребенок просто сбежал поесть печенья с принцем. Вероятно, это была основная причина его злости.              «Рок Су-ним, двойные стандарты! Ты сейчас злишься из-за того, что просто переживаешь за малыша Кейла, а не из-за пропущенной тренировки».              «Я не злюсь».              «Н-ну он же пришел…»              Ким Рок Су даже не врал. Он не злился, а скорее испугался. Этот ребенок – одно сплошное недоразумение, головная боль. Но это его головная боль, за которую он несет ответственность. Однажды он уже расслабился, после чего потерял дорогих сердцу людей. И пусть он клялся себе, что не будет привязываться к этому ребенку, что уйдет от него, и его не будет волновать его дальнейшая судьба, Ким Рок Су нагло врал. Ему было не все равно, его это волновало, и он боялся потерять этого надоедливого сопляка. Даже если вероятность ничтожно мала, она никогда не равна нулю.       Рыжий хвост беспокойно метался из стороны в сторону, отзываясь на настроение своего хозяина.              — Если ты не объяснишь мне причины своего поведения, я свяжусь с твоим отцом, а после расскажу все Рону. У тебя минута.              — Х-х-х-х-х-хён!? — Ким Рок Су сложил руки на груди, стоя за небольшим диванчиком, продолжая сверлить взглядом подпрыгнувшего мальчика. Кейл сглотнул, нервно теребя пальцы. — Вот это встреча, хён! А я как раз собирался вернуться!              — Тебе лучше начать оправдываться.              — Почему я должен?              — Потому что у тебя проблемы, сопляк.              «Это кот Кейла?..» — Альберу замер, складывая руки на коленях, как примерный ученик. Он был удивлен. Он умел чувствовать противника – это первое, чему его научили на тренировках с копьем и мечом, но он не смог почувствовать приближение другого, словно за его спиной никого нет. Если бы не рычание и ругань, он бы не узнал, что за их спинами кто-то стоит.       Кот молодого господина Хенитьюз был горячей темой для обсуждения в кампусе. Животным было запрещено находиться здесь, но этот кот, казалось, полностью игнорировал шиканье в свою сторону и попытки выпроводить его. Альберу видел Перчика раньше, он даже запомнил его имя, но Перчик был… Как бы лучше выразиться?.. Он был животным, а сейчас в импровизированной перепалке участвовал взрослый человек с ушами и хвостом в цвет рыжей шерсти.              — Прошу прощен--              — Не обращайте внимания, Ваше Высочество, это простой воспитательный процесс.              — Я не об--              Альберу не договорил, крякая, когда Кейл быстро увернулся от попытки схватить его, ловко используя Первого принца как щит от взбешенного зверочеловека:              — Хён, ты смущаешь Его Высочество. Видишь? Он побледнел.              — Мое терпение на исходе. Ты думаешь, я не свяжусь с графом?              — Мы можем договориться?              — Мы уже договаривались, что ты прогуливаешь все, что угодно, но не уроки фехтования.              — Да, но--              — Рот.              Кейл захлопнул рот, закрывая его руками для надежности. Альберу не знал, смеяться или плакать в данной ситуации. Он застрял между двумя огнями. Нет. Между двумя вулканами, один из которых уже извергается.              «Рок Су-ним такой строгий! Я даже проголодалась от всего этого. Давайте лучше перекусим? А? Вкусненький стейк или сэндвич!»              «Н-нуна…»              «Рты».              Древние силы также замолчали.              — Прошу прощения, а Вы… Э-эм. Перчик-ним? — разве нормально использовать подобное обращение в отношении человека? Альберу, соберись.              Ким Рок Су вскинул брови, когда до него наконец-то дошло, что он сделал. Рыжий хвост распушился от недовольства, начиная стремительно раскачиваться от стыда за несдержанность. Он скрывался так долго, чтобы взорваться сейчас из-за внезапного прогула? Разочаровывает.              — Я предпочитаю, чтобы это имя использовали, когда я в другой форме. Это немного унизительно, когда тебя называют овощем, — красноволосый дернул ухом, неловко кашляя в кулак. — Меня зовут Ким Рок Су. Для меня честь познакомиться с Первым принцем, молодым господином Альберу.              Альберу, справившись с первоначальным смущением, натянул на лицо вежливую улыбку, собираясь ответить на приветствие, но врезавшийся в тело старшего парня Кейл выбил воздух из последнего.              «Р-рок Су-ним!!!»              «Пф!! Ахахахахаха! Малыш Кейл, так его!»              — Хён, я очень виноват, — Кейл ныл, обхватив Ким Рок Су за талию, начиная трясти его, игнорируя звуки умирающего животного. — Хён, не злись на меня. Хён, я больше не буду так пугать тебя. Хён, не злись.              — Кто сказал, что я испугался, сопляк? — Ким Рок Су потянул за мягкую щеку, заставляя мальчика натурально завизжать. — Сейчас же идешь на площадку к Чхве Хану. Извиняешься и продолжаешь тренировку.              — Ты не скажешь папе? И Рону! Особенно Рону, — Кейл жалобно поднял взгляд, надеясь, что это сработает.              — …Не расскажу.              Альберу продолжал улыбаться.       Он дал двоим пространство, тихо отходя к своему столу, хватаясь за бумаги. В первую встречу с Кейлом, когда тот был с матерью, и сейчас, когда он со своим хёном, Альберу был в стороне, всегда отворачиваясь. Смотреть на чужую жизнь было неприятно. Семья, защита, понимание: у Альберу были темные эльфы, была тётя, но их связь была скрыта ночью. Никто не должен был узнать о них; это опасный секрет, раскрытие которого может стоить ему жизни.              Это не то, что Первый принц мог себе позволить. Почти, как игру с мячом.              — Если вы закончили--              — Ваше Высочество, у Вас есть занятия сегодня? — Ким Рок Су впился взглядом в застывшую на детском лице улыбку. Желание просто утащить Кейла за ухо из комнаты, немного ослабело, уступая место рациональности.              «Рок Су-ним, неужели!»              Он снова собирался влезть, куда не просят.              — Н-нет?              — Тогда присоединяйтесь к нам. Я буду наблюдать за этим парнем, — Рок Су показательно ущипнул Кейла за щеку. — А Вы будете отдыхать рядом со мной. Без Кейла и без бумаг.              — Что?              — Что?!              — Это был не вопрос. На выход. Оба.              «Рок Су-ним умеет завоевывать сердца! Главнокомандующий детским садом!»              «Нуна… Он разозлится…»              «Я в его голове, что он мне сделает? АХАХАХАХ! Рок Су-ним, давай перекусим! Я такая голодная! Рок Су-ним!»              Раз уж Ким Рок Су решил, что он и так испортил свое спокойное существование в этом месте, то нужно делать это до конца. Так же, как он не хотел связываться с любым другим человеком этого мира, он не хотел связываться с будущим Наследным принцем, но будь проклята его мягкосердечность – он не мог пройти мимо грустного ребенка. Если у Альберу Кроссмана не было поддержки, Ким Рок Су хотел бы попробовать дать ее ему.       И даже если Чхве Хан был удивлен тому, что зрителей стало больше, то виду он не подал, спокойно начиная тренировку, отправляя Кейла на пробежку по полю. Единственное, что выдавало его смущение – короткие взгляды в сторону принца и зверочеловека. Ким Рок Су практически мог видеть его внутреннюю борьбу:              — Его Высочество здесь, как друг Кейла. Мы просто следим, чтобы этот сопляк не сбежал снова, — Альберу моргнул, удивленно поднимая взгляд на старшего. Рок Су лениво отмахнулся от воплей самого Кейла, дергая ухом. Рыжий хвост ласково коснулся детской руки. — Ты тоже. Альберу, ты ребенок. Побудь им хотя бы здесь, — откинув формальности, Рок Су склонил голову, словно и в самом деле разговаривал с глупым ребенком, а не с кем-то выше по статусу.              — Хён, ты смотришь?! Я сейчас буду делать крутые вещи!              — Молодой господин, если ты будешь кричать, ты не сделаешь ничего крутого, и Рок Су-ниму придется смотреть только на меня.              — Ты не посмеешь!              — Не моя вина, что мне есть, что показать Рок Су-ниму.              — Хён, этот крестьянин меня дразнит!              Альберу втянул воздух через нос, сильно сжимая зубы.              — Рок Су-ним?              — Да?              — Спасибо Вам.              — Я ничего не сделал.              Идиллию разрушил недовольный вопль.              — Ты сбил меня!              — Следи за ногами.              Альберу спрятал искреннюю улыбку за кашлем.              «Должно быть, так выглядит семья».

🐾🐾

             Ким Рок Су устало вздохнул; упираясь локтями в балюстраду, он наблюдал за творившимся внизу хаосом. Откровенно говоря, он был рад, что не принимал в нем участие – умение вовремя сбежать часто выручало в подобных ситуациях. Не нужно быть провидцем, чтобы предугадать шум и беготню в этом месте.       Дерут привез Виолан и Басена в родовое поместье Хенитьюз. Это было закономерное событие, но даже так Ким Рок Су считал, что все происходит слишком быстро. О свадьбе еще не было заявлено, но уже шла подготовка к банкету, где Дерут собирался во всеуслышание объявить об этом.              «Это так волнительно! Рок Су-ним, я даже здесь чувствую запах с кухни! Давай навестим милашку Бикроса!»              Ким Рок Су мог только согласно хмыкнуть, соглашаясь с первой частью. Атмосфера и правда вызывала у него легкую форму несварения. Колонны были украшены цветами и лентами, темные полотна сняты, открывая взору картины, напоминающие об ушедшей графине. Раньше их прятали по приказу Дерута, который не мог даже выйти из кабинета, сейчас же картины очищают от грязи и выставляют в главном зале и коридорах, все также по его приказу. Ким Рок Су довольно урчал, словно в поместье пришла весна. Он не был приверженцем суеты, но ему нравилось то, что он видит.              — Хён, как ты думаешь, мама разрешит нам помочь ей?              — Твоя мама жуткая. Она даже папе сначала не разрешила.              — Хаа…              Ким Рок Су опустил взгляд.       Рядом с его ногами, присев на корточки и вцепившись в балясины, сидели Кейл и Басен. Они просунули головы в прорези, с опаской наблюдая за тем, как Виолан командовала слугами. Он мог только усмехнуться на взволнованное перешептывание будущих братьев. В том, что Виолан взяла все в свои руки, не было ничего странного: опыт торговой гильдии дал о себе знать. Она словно находилась в центре урагана, управляя потоками по своему желанию. Это вызывало восхищение и страх – она словно маршировала армией, а не планировала банкет.              — Дорогая, тебе нужно отдохнуть. Ты занимаешься этим с утра, — Дерут делает уже пятую попытку, чтобы отправить Виолан в гостиную или хотя бы в сад, но, как следует из количества заходов, вновь терпит поражение. Женщина просто вручает ему бумаги.              — Если тебе нечем заняться, спустись на первый этаж и прими цветы. Проверь – 15 ящиков. И отправь кого-нибудь проконтролировать, как идет чистка портрета госпожи Джур.              — Хаа…              — Фу, взрослые милуются.              — Бе.              «Воистину страшная женщина».              И, как бы подражая атмосфере, в голове Ким Рок Су стоял такой же гомон. Ему иногда казалось, что Древние силы просто пытаются довести его своей болтовней ни о чем. Он даже не улавливает суть их разговора.              «Там же будет много вкусной еды! Я так жду свадьбу! А если будут кидать букет? Я никогда не была на свадьбах! Рок Су-ним, расскажи, что там происходит обычно? А что там едят? Я так волнуюсь! Ты волнуешься? Я очень волнуюсь!»              «Я буду плакать!.. Т-только подумаю об этом и сразу… Всхлип!!! Рок Су-ним, любовь так прекрасна!!!! Я так люблю вас!!!»              «Нуна тоже тебя любит!!»              «Нуна!!!»              Ким Рок Су устало уставился в пустоту, прижимая уши. Можно подумать, они будут принимать непосредственное участие в празднестве. Несмотря на внешние, и даже немного внутренние, раздражители, его хвост плавно покачивался, выдавая расслабленное состояние своего хозяина.              — Не хотите помочь ей? — Ким Рок Су намеренно пощекотал пушистым кончиком ухо Кейла. Мальчик захихикал, закрывая голову руками, уворачиваясь от внезапной «атаки».              — Мы можем чем-то помочь? — Басен невинно поднял голову, продолжая сидеть на корточках. — Все выглядит таким сложным.              — Ей будет приятно, если вы предложите свою помощь. Думаю, мадам найдет для вас что-нибудь несложное.              Дети радостно переглянулись, бросаясь вниз по лестнице.              — Мама!              — Виолан! Мы хотим помочь!              «Я рада, что малыш Кейл счастлив», — Рок Су согласно мурлыкнул. Он, словно гордый родитель, наблюдал за неуверенными шажками, которые превращались в быстрый бег. Кейл общался с другими детьми, его отношения с будущей мачехой были хорошими – он был счастлив.       Этот ребенок уверенно бежал по другой тропе, отличной от той, где ему пророчили стать мусором. Кейл улыбался, размахивая руками, зазывая за собой. Он мог бесконечно баловаться, канючить и кричать, но так и должны вести себя дети. Ким Рок Су все это позволял. Пускай роман был давно забыт, иногда он вспоминал печальное описание сломленного человека, отказавшегося от семьи. Читая между строк, можно понять, что Кейл сам, кирпич за кирпичом выстраивал стену между собой и Хенитьюз, запирая себя в маленькой комнате без окон. О чем он думал и просил ли он о помощи?       Рок Су не хотел гадать; он не хотел думать о том, что могло бы случиться, и что уже не произойдет. Сейчас Кейл улыбается. Этого было достаточно.              — Хён, нам разрешили помочь с одеждой! — зверочеловек мог только улыбнуться и последовать за мальчиками, которые сломя голову неслись в специально отведенные комнаты. — Не отставай, ты тоже будешь помогать!              — Рок Су-ним не против?              — Зачем ты спрашиваешь хёна? Конечно, он не против.              Ничто не может длиться вечно, и время никогда не будет в помощниках у таких жалких смертных существ, но Ким Рок Су было плевать. Время, Боги или катаклизм – он с пользой проживет то, что ему положено по праву, и заберет то, что плохо лежит. Их пути когда-нибудь разойдутся, но Рок Су не будет тем, кто уйдет. Это придется сделать самому Кейлу.              «Я хочу увидеть будущее, где он счастлив».              Ким Рок Су покачал головой, придерживая двери для хохочущих мальчишек.              — Ты снова запнешься за свои ноги, если будешь так бегать. Еще и Басена уронишь.              — Хён!? Как ты мог сказать такое!?              Большой мир и горящее юностью сердце. Кейл вырастет, влюбится, захочет подчинить себе этот мир. И Ким Рок Су должен сделать так, чтобы на пути этого сопляка не было серьезных препятствий. Этого его задача, как хёна.              — Я выберу для тебя самый уродливый костюм!              — Кто сказал, что я вообще буду присутствовать? Я всего лишь кот.              — Хён, нет!              Рыжее ухо дернулось, когда он игриво склонил голову, наблюдая за детьми. Быть взрослым и правда сложно.

🐾🐾

             Забудьте все сентиментальные слова, сказанные ранее. Ким Рок Су уверен, что он был проклят или согрешил в прошлой жизни. Каждый день он сокрушается, что Боги посылают ему самые унизительные испытания, через которые может пройти взрослый мужчина.              «Рок Су-ним, у тебя талант попадать в подобные ситуации. Я тебя очень уважаю».              «Замолчи, я в бешенстве».              В какой ситуации он оказался? Нет, правильнее будет задать вопрос – когда он перестанет попадать в подобные ситуации? Этот банкет должен был стать площадкой для политических игр или по-простому – для знакомства со знатью, но почему-то это стало местом похорон его гордости. Банкет должен был наступить без присутствия Рок Су, но, как это заведено, он снова оказался в центре событий.       Банкет по случаю предстоящей свадьбы служил площадкой для официальной встречи будущей графини и вассалов. Идею о предварительном знакомстве Дерут оценил высоко: это было неплохое предложение, при котором будет удовлетворено любопытство одних и обеспечена относительная безопасность других. Но все же принять подобное решение было сложно. Дело было не в деньгах или организаторских способностях Виолан, а в ней самой – высокомерие высокопарных личностей не знало своего предела, а мнение о том, что графиней должна стать только достойная женщина, никуда не делось даже в нынешнее прогрессивное время. Дерут и Кейл долго спорили, так как единственные имели хоть какое-то представление об этих людях, но Виолан была непреклонна.              Как здесь оказался Ким Рок Су? Все очень просто – он был печально известным любимцем молодого господина. И даже если он не находился в непосредственной близости к главным героям банкета, он оказался в более…пикантном положении.              — Запомнил? Тебе не нужно таскаться за мной, — Кейл вызывающе ткнул в Чхве Хана пальцем, упирая другую руку в бедро. Его по-детски надутые губы совершенно не сочетались с позой и серьезной атмосферой, которую он сам создал. Словно эти двое находились на военном совете, а не вели себя как придурки. — Твоя задача – присматривать за хёном! Хён всегда попадает в неприятности! Понял? Сегодня ты не мой эскорт, а эскорт хёна!              — Я понял, молодой господин, — Чхве Хан серьезно кивнул, держа на руках ворчащий рыжий шар. Это было абсурдно. У Ким Рок Су начала болеть голова только от самого факта, что это происходит.              «Нет, вы не слишком увлекаетесь? Что может случиться в доме?»              «Они правы, Рок Су-ним… Безопасность – превыше всего».              «Я всегда стараюсь находиться в безопасности», — хвост раздраженно покачивался из стороны в стороны, специально ударяя по рукам мечника. Это не причиняло Чхве Хану никакого неудобства, скорее всего он даже не чувствовал, что что-то бьет его, но это позволяло выпустить пар одному зверочеловеку.       Ким Рок Су обычно не был против, что его кто-то держит на руках: он попросту привык, что все таскали его, передвигая с места на место, словно он был игрушкой. Ему нравилось, когда его держал Бикрос: парень был крепким и спокойным, поэтому Рок Су сравнивал его скорее с веткой дерева, чем с человеком. Не сказать, что ему не нравилось, когда его держал Чхве Хан, просто он делал это раза три, и каждый раз его руки нервно тряслись. Он как будто боялся сломать маленькое животное – страшный ублюдок.              Обычно Ким Рок Су оправдывал свое нежелание двигаться ленью, и предпочитал просто формально ворчать, когда его носили с места на место, передвигая так, словно он часть интерьера, но почему-то именно сейчас он чувствовал себя настолько некомфортно, что хотел сбежать. Но даже если бы он сделал это, далеко уйти бы не получилось – на него точно кто-нибудь наступил бы. Толпа разодетых дворян, которых пригласили принять участие на банкете, не видели ничего дальше своего носа (или пышной юбки). Рок Су хотел бы, чтобы его хвост оставался на своем месте, а не валялся где-то рядом с ним.       Единственный плюс, которым Ким Рок Су утешал себя, нахождения в чужих руках – это возможность видеть все драгоценности, переливающиеся на дорогих костюмах. Он расслабился, ведя подсчет каждого камушка, который попадался ему на глаза. Не то чтобы Ким Рок Су был падок на блестяшки – он все-таки кот, а не сорока – но кто ему запретит? У него стресс, и он справляется с ним, как может.              «Неужели этих сопляков не смущает то, что я взрослый мужчина? Какого черта?»              — Рок Су-ним, тебе неудобно? — Чхве Хан не мог не отнестись к своим обязанностям серьезно. Он, словно в его руках была самая дорогая в мире драгоценность, держался особняком от скопления людей так, как будто они могли выхватить у него Рок Су и сбежать.              — Мря.              — Я тебя правда не понимаю, Рок Су-ним… Как молодой господин это делает?              «Просто наш малыш Кейл удивительный ребенок!»              «Я и сам не знаю. Мне кажется, он просто слышит то, что хочет услышать», — Ким Рок Су самодовольно фыркнул, забавляясь с искреннего негодования Чхве Хана. Он и сам не понимал, как Кейлу удается уловить смысл его кошачьих звуков, но лишний раз думать о чем-то сложном он не хотел. Попытки интерпретировать его мяуканье были забавно милыми, особенно если учесть серьезность, с которой оба Чхве подходили к этому, поэтому он не пресекал это. К тому же, даже задействуя в этом деле целых два мозга, эти парни не приблизились ни на шаг к истинному смыслу его звуков.       И хоть делал он это с завидным энтузиазмом, словно где-то проходил какой-то конкурс, о котором Ким Рок Су не сказали, Чхве Хан не справлялся, каждый раз разочарованно вздыхая, когда не угадывал намерения, высказанные надменным урчанием – это даже мило, если забыть о том, кем был этот парень.              «Хе-хе. Рок Су-ним, ты используешь слово «мило»?»              «Нуна, он разозлится…»              «Я наслаждаюсь его терзаниями. Кто же знал, что это так забавно?»              Рок Су проигнорировал Древние силы и Чхве Хана, безмятежно переводя взгляд в толпу. Атмосфера была далеко не расслабляющей, и если нужно было бы сравнить ее с чем-нибудь, то Ким Рок Су, в первую очередь, вспомнил бы об аукционе. Люди здесь носили «маски». Они ласково улыбались друг другу, держа за спиной скрещенные пальцы. Каждый делал ставки, все поднимая и поднимая цену, надеясь перебить предыдущую.       Очернить другого – превознести себя. Здесь велась своеобразная игра, за которой было любопытно наблюдать, но…              «Где все дети?» — Ким Рок Су покрутил головой, стараясь найти хоть одно маленькое существо, но безуспешно. Среди взрослых людей он не видел ни одного ребенка.              — Что случ-- — Чхве Хан удивленно поднял руки, готовый поймать неожиданно активизировавшегося кота, который забрался на широкие плечи, уверенно упираясь лапами в черную макушку, чтобы казаться выше. — Это опасно! Пожалуйста, осторожнее.              «Его нигде нет», — рыжий кот зарычал, отчаянно крутя головой, напрочь игнорируя слова другого. С самого утра его не покидало странное чувство тяжести и срочности. Словно что-то должно произойти. Словно он что-то упускает и смотрит не туда. Почему он не обратил на это внимание немного раньше? Куда ушел Кейл? Этот сопляк всегда нарывается на неприятности, когда Ким Рок Су отворачивается от него. Инцидент с Венионом подтвердил его опасения, зарекомендовывая Кейла, как проблему.       Он не мог спокойно ждать, пока этот ребенок не подтвердил свой статус «в безопасности».              Ким Рок Су спрыгнул на пол, собираясь рвануть к балконной двери и сбежать наружу. План в его голове был прост: перевоплотиться, спрятавшись за спиной мечника, и выскочить на улицу, чтобы поискать Кейла снаружи, но, как это всегда бывает исключительно с ним, план пришлось пересмотреть. Чхве Хан, испугавшись, что маленькое существо ушибет лапы, спрыгнув с высоты, вытянул руку, чтобы поймать его, но он никак не ожидал, что под его пальцами окажется чужая талия, в которую он нервно вцепился немного крепче. Рок Су удивленно вздохнул, хватаясь за предплечье Чхве Хана.              Он непонимающе уставился на резко смутившегося парня.              — П-прошу прощения! — глаза Чхве Хана забегали, стараясь смотреть куда угодно, но не на Ким Рок Су. — Тело действовало быстрее мыслей. Я решил, что ты падаешь…              Ким Рок Су уставился на мечника, слегка сжимая крепкую руку. Должен ли он успокоить его?..              — Все в порядке. У тебя удивительные реакции, Чхве Хан, — он мог практически видеть, как на черной макушке появляются собачьи уши. — Но ты слишком привлекаешь внимание, — и как эти уши исчезают.              «Рок Су-ним, не издевайся над ним!»              «Кто над кем издевается?»              Ким Рок Су разочарованно вздохнул, осторожно прислоняясь ближе, чтобы выглянуть из-за плеча Чхве Хана. К счастью, на них никто не обратил внимание, что играло только на руку. Он повернул голову, рассчитывая расстояние до заветного балкона. Оно было не таким большим, но вставший столбом Чхве Хан явно не упрощал задачу. Ким Рок Су воспользовался своим неловким положением, потянув мечника на себя. Это позволило приблизиться к заветной ручке. Он быстро открыл балконную дверь, утягивая икнувшего мечника за собой.              Прохладный воздух остудил кожу, оборачивая тела в подобие кокона. От смены температуры покраснели щеки, а от легкого ветра растрепались волосы. Посторонний шум сменился трелью птиц и насекомых; звон бокалов остался на фоне, закрывая для двоих путь назад. Словно они перешли в новую локацию, которую еще предстояло изучить.       Рок Су положил руку на чужое плечо, толкая дверь назад:              — Чхве Хан, ты уже можешь отпустить меня. С балкона я спущусь сам.              — Конечно, Рок Су-ним, — вопреки словам Чхве Хан чуть крепче сжал талию, прижимая другого ближе. Он невинно улыбнулся, упираясь ногой в балюстраду, по-щенячьи склоняя голову. — Но, может быть, я смогу помочь еще немного?              — Ты хитрый ублюдок, — Ким Рок Су усмехнулся. Уголки его губ дрожали, грозясь разлиться в веселую ухмылку. — Разве не ты просил разрешения, чтобы называть меня хёном? А теперь перечишь мне? Где твое уважение?              Словно звезды в небе выбрали себе воплощение, являясь в мир одним единственным существом. Такой одновременно яркий и далекий, не созданный для чужих глаз и мыслей. Чхве Хан широко улыбнулся, счастливый только от того, что видит кого-то настоящего.              — Я тебя очень уважаю, Рок Су-хён.              — Поспеши, пока я не разозлился, — Ким Рок Су закатил глаза, подавляя низкое урчание, обнимая чужую шею руками. Перспектива спуститься с помощью сильного парня была соблазнительной; кто будет отказываться от бесплатной помощи? Он настойчиво постучал по плечу пальцем, прижимая хвост ближе к телу. — Мы должны найти Кейла, пока не случилась беда.              — Конечно, Рок Су-ним, — Чхве Хан улыбнулся, легко спрыгивая с балкона, бережно прижимая к себе более стройное тело зверочеловека. Прыжок был быстрый, но даже так сердце пропустило удар. Ким Рок Су почти поверил в то, что у него сейчас случится инсульт – не привык он к таким перемещениям. Он осмотрелся, выпутываясь из объятий.              «Я даже забыла, что мы сегодня так и не обчистили кухню».              «Нуна, молчи!»              «Заткнитесь оба», — Ким Рок Су фыркнул, радуясь, что его уши не могут покраснеть: они и так рыжие, в добавок ко всему пушистые. Лучше не заострять на этом внимание.              Он чувствовал себя неловко из-за того, что оказался в таком положении. Одно дело, когда тебя носят на руках в кошачьем облике, и совсем другое, когда ты человек. Нет, конечно, он тоже носил Кейла, но он был ребенком, а Рок Су – взрослый человек, прошедший через перерождение? Это другой случай. Даже Ли Су Хек не таскал его, когда они были в Корее. Ему нужно было выпустить пар, или он взорвется от стыда.              «Все из-за этого ублюдка-главного героя!»              Рок Су раздраженно повернулся, собираясь отругать Чхве Хана, но заметил, как тот неловко оттягивает ворот парадной формы.       Как бы выразиться правильно, у Чхве Хана был вкус в одежде; точнее будет сказать, что его вкус был настолько явен, что он носил одну и ту же одежду или одежду, похожую на то, что он носит. Кейл подошел к выбору формы ответственно и с особым садистским удовольствием; как личный учитель и по совместительству его рыцарь, Чхве Хан должен выглядеть соответствующе.              Его не особо спрашивали, хочет он переодеваться или нет, просто поставили перед фактом.              «Вероятно, этот парень не привык к подобному…» — Ким Рок Су мог бы пожалеть Чхве Хана, но чужие страдания успокаивали его вспыхнувший стыд. И все же это правда печально: его сначала забросили в страшный дикий лес, заставляя выживать на протяжении долгих лет, а потом зашвырнули в аристократический водоворот к маленькой акуле, которая вгрызлась в его пальцы, когда он хотел покормить ее. Лично он бы сошел с ума, но Чхве Хану удается вполне неплохо взаимодействовать с людьми и Кейлом.              — Ты мог просто не застегивать это полностью, — Ким Рок Су фыркнул, забавляясь с особой семейной черты Чхве: у Чон Су бывали похожие проблемы, он мог до посинения ходить в полностью застегнутом снаряжении. Он ловко справился с застежками, ослабляя тугой ворот формы.              — С-спасибо, Рок Су-ним, — Чхве Хан неловко хохотнул, отводя взгляд в сторону, чувствуя неловкость большую, чем была недавно. — Для меня это в новинку… Я имею в виду, я не привык к такой одежде, но Рок Су-ним кажется... Неплохо справляется с подобным?              — Кейл часто ноет, что ему что-то жмет, а что-то недостаточно жмет. Я привык возиться с этим сопляком, — Ким Рок Су похлопал по крепкому плечу, критически осматривая внешний вид мечника. — Все еще выглядит неплохо.              — Я рад, что тебе нравится, — Чхве Хан ярко улыбнулся, услышав комплимент. Зверочеловек моргнул, непонимающе поднимая бровь.              «Мальчишка Чхве, прости, но Рок Су-ниму нравятся только деньги».              «Нуна… Ты демонизируешь его…»              «Я говорю правду!»              Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Один пытался понять, о чем идет речь, другой – как этот разговор продолжить.              «Надо искать Кейла», — Ким Рок Су нахмурился, нервно дергая хвостом. Они теряли время.              — Идем, — он бросился в глубь сада, стараясь или скорее найти своего ребенка, или сбежать от глаз другого мужчины. Сердце сада в это время было тише, чем его собственное.              Как Ким Рок Су успел заметить, у светских мероприятий была своя особенность. Для детей организовывали отдельный вечер, где они находились без присмотра взрослых и могли налаживать свои собственные связи. Никто не видел в этом проблемы, так как дети были в безопасности, сыты и хорошо развлекали себя сами. Однако Ким Рок Су находил это довольно странным – как родители могли спокойно веселиться, когда их отпрыски занимаются не пойми чем.       Поэтому вполне логично, что Ким Рок Су сейчас нервничает.              «Я не могу понять, где он», — он не чувствовал запах. Любое существо обладало специфическим ароматом – что-то индивидуальное, принадлежащее только одному. По началу это сильно раздражало с непривычки, а после стало чем-то обыденным. Все-таки Ким Рок Су стал зверочеловеком, и его обоняние обострилось, поэтому он мог достаточно легко обнаружить по запаху тех, кого он действительно хотел найти. Не то чтобы он нюхал Кейла, чтобы сейчас с легкостью найти его, просто так случилось, что после нескольких лет жизни с этим ребенком, он запомнил его запах. И так как он был котом, а не собакой, он не часто опирался на свое обоняние. Зачем ему кого-то искать, если все и так крутятся рядом? Сейчас ситуация поменялась.              Рок Су крутил головой, взволнованно дергая ушами, реагируя на любые подозрительные звуки, иногда шикая на шумного Чхве Хана. Пусть со сложностями, но он нашел путь, по которому прошел Кейл. И как раз вовремя.       Пятеро детей, чью принадлежность к знати можно было понять по дорогим одеждам и надменным выражениям лиц, преградили путь двум другим, кем оказались Кейл и Басен. У Ким Рок Су заболела голова. Почему это опять он?..              — Почему ты защищаешь этого ублюдка? — полноватый мальчик, который был больше других детей, невинно указал пальцем на Басена, которого Кейл надежно скрыл за своей спиной. — Его мать – проститутка, прыгнувшая в постель к графу. Значит, он – сын бесклассовой шлюхи. Так почему ты защищаешь его, словно он кто-то важный?              — Ты так много знаешь, хённим, — другой мальчик восхищенно хлопнул в ладоши, словно услышать парочку ругательств – это высшая ценность пребывания в знатном обществе.              — Все женщины так делают, когда дело касается денег и статуса, — зачинщик гордо хрюкнул, засовывая руки в карманы, совершенно не обращая внимание на потяжелевший взгляд одной из своих «жертв».              — Тебе мама рассказывала? — обсуждение стихло. Компания недоверчиво уставилась на яркую улыбку Кейла, который крепко сжимал руку своего напуганного донсена. — Или твоя сестра? Почему молчишь? Ты же так много знаешь, чтобы просто закрыть свою свиную пасть и не портить воздух, поэтому, должно быть, тебе рассказала это мама и сестра.              «Где…» — Ким Рок Су устало прижал ладонь к лбу, желая упасть и зарыться под землю. Благо, его придержал Чхве Хан.              «Рок Су-ним, где он научился таким словам?!» — Обжора сказала то, на что у переселенца не хватило сил. — «Наш малыш Кейл! Чистая душа! И такие бранные слова!»              В самом деле… Кто научил этого сопляка ругаться, если сам Ким Рок Су старается контролировать свой рот рядом с детьми?              «Чхве Чон Су… Ублюдок».              — Басен – часть нашей семьи. Он Хенитьюз – в нем течет кровь Хенитьюз. Так запомни это, ублюдок, и повторяй каждый день перед завтраком, чтобы не забыть, — Кейл, не скрывая неприязни, оттолкнул толстяка плечом, проходя мимо вместе с Басеном. — Он выше всех вас вместе взятых, потому что он Хенитьюз.              — Хён, не надо… — Басен старался сдержать слезы, крепко вцепляясь в чужую руку. Он не хотел, чтобы ссора усугубилась еще больше. Среди уличных детей группа, превосходящая в численности другую, побеждала с отрывом. Он не хотел, чтобы его…старший брат пострадал.              — Я понял, — до сих пор молчавший кузен Кейла ярко улыбнулся, чувствуя на себе подозрительный взгляд красновато-карих глаз. — Ты защищаешь его, потому что сочувствуешь, да? — непонимание на чужом лице заставило его продолжить с еще большим весельем. — Ты тоже хочешь, чтобы тебя пожалели? Молодой господин даже пишет письма давно почившей матушке. Не думаешь, что это жалко?              — Что ты сказал?              — Я говорю, что ты жалкий. Бывшая графиня умерла, а ты все продолжаешь цепляться за нее, словно слепой котенок. Даже твой отец уже женится на той женщине. Он просто поменял одну на другую, перешагнул через это. Значит, что твоя мать была ему неинтересна, а просто ублаж--              Удар.              Кейл не помнил, как нанес удар и как продолжил бить упавшего родственника. Он повалил его на землю и начал бить. Кейл бил так сильно, что вывихнул запястье, но ему казалось, что это недостаточно. Они должны подавиться своими языками, захлебнуться своей слюной и кровью. Он терпел, как его учил хён, не говорил ничего, чтобы потом отомстить, но этот ублюдок собирался оскорбить его маму? Как они посмели? Как они посмели?!       Было не больно. Он чувствовал только жгучую, клокочущую злость. Внутри все горело, словно в рот влили раскаленное железо: такое горячее и горькое, что приходилось раздирать горло, чтобы остудить себя. Кейл не любил боль, поэтому хотел выпустить это по-другому. Он снова занес окровавленный кулак, но его легко схватили за запястье.              — Перестань себя калечить.              Что будет раздражать сильнее: один удар или пять небольших ударов?       Конечно же – пять небольших ударов.              Ким Рок Су должен был отреагировать быстрее. Он знал темперамент Кейла и знал, что тот не стерпит ругань в сторону своей матери. Каким бы послушным ребенком он не был, он все еще был всего лишь ребенком. Рок Су вышел из оцепенения, быстро прекращая драку. Нет. Избиение.              «В романе Чхве Хан бил его так же?..» — слепая ненависть и простое желание закрыть чей-то рот, посмевший сказать злые слова об уже погибшей семье. Закрыть и постараться сделать так, чтобы он больше никогда не открылся вновь. Он не мог поверить в то, что эти идиоты и правда сказали что-то подобное сыну графа, чья мать умерла. Они совсем тупые?              — Хён, отпусти, — слабый и дрожащий голос Кейла был полон ненависти. Он все еще смотрел на залитое кровью и слезами лицо старшего мальчика, которого он все еще хотел проучить. Даже если он не видит лица этого ублюдка, даже если потом у него будут проблемы – он должен показать, что случится с тем, кто посмеет оскорбить его семью.              Ким Рок Су чуть крепче сжал маленькую руку, на которой темнела чужая кровь. Это неправильно; предчувствие никогда не обманывало его, и он не должен был расслабляться сегодня, зная, что дом будет полон паразитов. Он осторожно снял Кейла с другого мальчика, прижимая рыжую голову к своему животу. Зверочеловек положил ладонь на дрогнувший затылок, желая скрыть свое собственное выражение лица от посторонних глаз.              «Рок Су-ним, ты злишься…»              «Рок Су-ним, все в порядке! Я тоже невероятно зла сейчас! Не сдерживайся!» — Ким Рок Су не чувствовал злость, он чувствовал, как к его спине прижался напуганный Басен, как его слабо дергает за одежду Кейл. Это была не та злость, которая сносит горы, и не та, которой выжигают поля. Злость Ким Рок Су была ледяной.              Карие глаза холодно уставились на замерших детей.       Монстр. Так они бы описали Ким Рок Су, которого видели сейчас. Злые, до дрожи пронзительные глаза, показавшиеся в оскале клыки – это не облик человека. Словно его окружала аура дикого зверя, защищающего своих детенышей. Секунда – и он нападет.              — Вам следовало оставаться в комнате, — голос, смешанный с рычанием, пробирал до мурашек. Кузен Кейла дернулся, стараясь отползти подальше от страшного существа, когда тот уставился прямо на него. — Ты упал. Упал несколько раз по своей глупости. Такое случается, когда родители не смотрят, правда? — дети могли поклясться, что увидели, как вспыхнули чужие глаза. — Молодость послужит оправданием. Я запомню ваш запах, чтобы предотвратить подобное падение в следующий раз.              — Об инциденте будет доложено графу, — Чхве Хан опасно звякнул ножнами, предупреждающе смотря на группу малолетних преступников. — Вам лучше молча ждать своего наказания. Если попытаетесь спрятаться – я найду вас.              «Мы угрожаем детям, кто бы мог подумать», — Это было глупо – угрожать кучке детей, которые могут только говорить, но Ким Рок Су было плевать. Он с раздражением смотрел, как они убегают, расталкивая друг друга. Жалкое зрелище, над которым можно было бы посмеяться, но у Рок Су были свои заботы. Он быстро переместил Басена из-за своей спины, внимательно осматривая его и Кейла, хмурясь на каждую ссадину.              — Р-рок Су-ним… — Басен сдавленно просипел, давая волю слезам. — Мне так жаль, что…              Мальчик икнул, быстро вытирая щеки. Ким Рок Су обеспокоенно прижал детское лицо к своему плечу. Он рассеянно похлопал дрожащую спину, взволнованно покачивая хвостом:              — Тебе не нужно извиняться за идиотов. Кейл сказал все правильно. Ты – Хенитьюз. Прими это. Такое может повториться в будущем, но теперь у тебя есть старший брат. Я тоже не буду стоять в стороне, — Рок Су позволил плачущему ребенку пачкать свою рубашку, хмуро осматривая больное запястье Кейла. Он поднял взгляд, болезненно подмечая красные глаза, которые готовы были выпустить все слезы злобы и обиды, но упорно не делали этого. Кейл молчал, кусая губы. — Кейл…              — Хён, они были неправы.              — Я знаю, Кейл.              — Я не… Я не жалкий, хён.              — Конечно, нет.              — Я просто скучаю по ней…              Рок Су спокойно притянул к себе второго мальчика, позволяя детям цепляться за себя. Ощущение тишины теперь давило, словно этот вечер существовал только для того, чтобы сделать больно и развеять недавнюю дымку спокойствия.       Он вздохнул, поднимая взгляд, встречаясь с темными глазами Чхве Хана. Это были злые глаза. Ким Рок Су мог представить, о чем думал этот парень, но все это было бесполезно. То, что случилось, уже случилось, и можно только справляться с последствиями. Они оба должны были среагировать раньше: заметить отсутствие Кейла, понять, что что-то не так, но уже было поздно.       — Чхве Хан, — голос Ким Рок Су вывел Чхве Хана из оцепенения, заставляя опустить взгляд на детей. Избалованный ребенок, который боялся грязи и не хотел заниматься чем-то, что может причинить ему боль или неудобства, отчаянно бил человека, который был старше, потому что хотел защитить честь своей покойной матери. Почему-то сердце Чхве Хана начало ныть. — Ты не мог знать.              — Я должен был среагировать раньше.              — Мы оба должны были, — Рок Су спокойно обернул хвост вокруг Кейла, прислоняясь к его макушке щекой, издавая успокаивающее мурлыканье. — Запястье Кейла может начать болеть. Скажи Рону.              — Мне не больно, хён.              — Конечно, Кейл. Ты очень смелый.              В день, когда Кейл впервые сдержал слезы, началось его разрушение. В день, когда он впервые ударил другого, Ким Рок Су использовал Нерушимый щит не по назначению. В день, когда пламя горело ярче обычного, Кейл бросил в камин все свои письма.              Ким Рок Су предпринял попытку спасти хотя бы некоторые из них.