loterie du nouvel an.

      жан не любил праздники.       вообще никакие – ни пасху, ни собственный день рожденья, ни рождество, ни новый год и прочие-прочие, которые приходили на ум когда спрашивали про праздники.       все они вызывали отвращение чистого рода и желание свернуться комочком, спрятавшись где-то под одеялом.       не вылезать из дома, а желательно даже из комнаты, просто провести день в тишине и без мыслей о чужих радостях.       жан очень глупо, но сильно, – до зуда под кожей, – завидовал людям, которые свои праздники могли проводить в радости и спокойствии. ему в жизни такой возможности к сожалению не досталось.       завязывая волосы в низкий хвостик моро обречённо выдыхает, смотря на календарь и недовольно хмурясь. скоро новый год. кошмар неописуемый.       одним из плюсов было то, что натаниэль, – блять, –нил был тоже совершенно не фанатом новогодних праздников, да и каких либо в принципе.       в этом они были похожи, разве что джостена было плевать не из чувства зависти, а от отсутствия даже мыслей о таком. вот кому-то с пустой башкой хорошо живётся. стуча пальцами по кружке жан задумчиво уставился куда-то в окно, а вид то неплохо. снег хлопьями довольно большим осыпает землю и есь даже небольшое желание выползти на балкон, чтобы посмотреть на красивый вид.       впрочем всё желание отбивалось сознанием того, что там тоже будет простая людская суета. моро, может быть, тоже праздник хотел устроить, только не умел совершенно.       стуча ложкой по краям кружки, так и не научившись размешивать сахар так, чтобы не было этого звука, он вдыхает. что-то с имбирём, на вкус неплохое.       пришествие нила домой сопровождается неприлично громким хлопком двери и звуком матов на, господи прости, польском. жан только глаза закатывает, смотря на то, как его парень неловко стягивает ботинки, а с волос стекает уже тающий снег. ну прелесть просто.       он, тихо усмехнувшись, подходит к нему ближе. помогает снять куртку, забирает пакет из рук, ставя его куда-то на стул, который какого-то черта валялся в прихожей и стряхивает остатки снега с чужих волос.       — я не пойму, нил, ты в сугробе по дороге поваляться решил? — саркастично фыркает француз вешая куртку на дверь ванной, чтобы та подсохла.       — эй. — возмущенно сопит нил, немного хмурясь. — вообще-то правда упал.       и лицо жана немного разглаживается. раздражение легко спадает, сменяясь выражением спокойным, а после и нежным, когда нил проходит на кухню. моро оставляет два поцелуя – на носу и лбу, заставляя нила очаровательно поморщится.       прелесть, не иначе.       порывшись в пакете нил достаёт оттуда пару писем.       — в почтовый ящик на обратном пути залез. — отвечает он разминая шею и кидая конверты на стол.       жан скользит по ним взглядом. проверяет: счета на оплату, какой-то спам, кто-то снимает квартиру в их районе « по-дешёвке », кто-то просто раскидывал листовки по почтовым ящикам. взглядом цепляется за знакомое имя и рассматривая причудливый конверт тянет его нилу.       — от дяди твоего.       тот, до этого разбиравший пакет, удивлённо хлопает глазами. а после в его глазах появляется что-то тёплое и жан не может не разделить с ним это чувство. оторвавшись от пакетов нил немного безалаберно и неудачно рвёт конверт, но кажется то, что внутри не пострадало.       по письму глазами он проходится быстро, но внимательно, прежде чем тихо хмыкнув пробурчать:       — он приглашает нас к себе отпраздновать. — жан изгибает бровь, смотря на нила. не то, чтобы жан был « против », скорее даже « за ».       отпраздновать новый год по-человечески, в кругу семьи может быть, было чем-то вроде постыдного желания. конечно называть стюарта семьёй было сомнительно, но он в конце-концов дядя его партнёра, а значит не чужой человек, хоть нормально они и не виделись ни разу. разве что мельком и по делу семьи моро.       из неаккуратно вскрытого конверта торчит уголок открытки, которую моро вытаскивает, попутно открывая рот чтобы что-то сказать и тут же застывает.       он глупо хлопает глазами минуты две, прежде чем ткнуть нила куда-то в бок и тихо затараторить:       — у меня галлюцинации?       подобие ужаса и неверия в чужом голосе заставляет джостена нахмурится, переведя на него взгляд, и подойдя к нему он тоже рассматривает подпись.       — нет.       нил отвечает чётко, но ему кажется он сейчас свихнется вместе с жаном. в чужих руках была открытка от хэтфорда, – в этом сомнений не было, – а в уголке маленькая надпись: «буду ждать тебя, братик! э.м.».       вместе с этим был маленький рисунок цыплёнка, а вот жан ощутил кажется весь спектр эмоций и ощущений: от ужаса, до мысли о том, что его сейчас наизнанку вывернет.       либо дядя нила ужасный шутник, либо у моро крыша слетела окончательно, оставив валяться только пару винтиков и доски от каркаса, либо… да блять, какое « либо », быть того не может!       в себя моро приходит только когда ощущает звонкую пощёчину, прошедшешуюся по лицу грубо, но достаточно отрезвляюще, чтобы он сквозь пелену и сбитое дыхание посмотрел на нила. тот его держит за плечи, сжимая так, что у самого руки трясутся, а смотрит то как – волнуется, чёрт бы его побрал.       — дыши, моро, сука. — шипит джостен, привлекая чужое внимание.       минута, две.       потом ещё пять, прежде чем жана наконец перестаёт трясти.       нил усаживает его за стол, тянет стакан с водой, а жан что? жан просто и тупо уставился перед собой, в прострации какой-то находясь, неспособный выдавить из себя даже подобие звука.       тихо выругавшись, джостен похлопал его по щекам, с лёгким сожалением смотря на след от пощёчины, краснеющий на бледной коже. в успокоении людей он плох безбожно, а сам всю жизнь получал от матери грубые удары, когда паника накрывала. больно, но действенно.       моро моргнув пару раз мотнул головой, вдыхая резко, прерывисто и зватаст за край стола.       — натаниэль, если у твоего дяди такое чувство юмора, то оно отвратительное. — быстро тараторит моро, не замечая очередной путаницы с именами.       нил кивает.       даже не обращая особого внимания на обращение, только следя за тем, чтобы парень не сделал ничего резкого или себевредящего.       —так шутить он бы не стал. — джостен отвечает в тон чужому тихому голосу.       они проводят в тишине ещё немного времени, прежде чем жана отпускает окончательно. нил всё это время стоит у стены, тихой тенью наблюдая.       он выходит из кухни, достает из кармана небольшую раскладушку и закрывшись в комнате звонит стюарту.       когда тот поднимает трубку, нил не даёт ему даже времени поздороваться.       — стюарт, мать твою, что это за хуйня? — привычкой ругаться нил никогда не отличался. никогда, с пометкой: «если это не касается жана моро». он почти ощутил чужое замешательство сквозь телефонную трубку и понял, что бесился, похоже, зря. однако это не сильно помогало успокоиться.       — … — чужое молчание неловким не было, разве что не понимающим. а после послышался тихий смешок. — о, ты о той открытке? — ага, значит понял о чём, гад старый. — извини, но эта девочка слишком настаивала.       нила почти рассмешило то, что он даже по имени её не соизволил назвать. потом прошибло сознанием, что это всё не шутка.       ёбаный в рот.       — билеты там же в письме, если ты не видел.       — ты в курсе, что жана нам прийдётся откачивать, да?       — я примерно этого и ожидал.       нил снова тихо фыркает что-то матерное на польском, заставляя стюарта на том конце телефона поморщится.       диалог заканчивается быстро и ответом « приедем, если жан согласится », который стюарт принимает спокойно совершенно.       нил возвращается к жану на кухню, понимая, что диалог похоже будет не самым лёгким. понял он это ещё с затравленного взгляда, кинутого в его сторону. воспоминания это взгляд навевал самые что ни на есть отвратительные и поморщившись нил вздохнул. пиздец. другими словами не опишешь, ни цензурными, ни литературными, ни какие там ещё есть.       билеты в итоге и вправду оказываются в конверте, дата вылета запланирована на двадцать девятое число и в аэропорте они оказывается за час до посадки.       жан, неверно выгрызающий себе ногти выглядел почти презентабельно. так посмотришь и не скажешь, что он с утра, – вроде как полностью собравшись, – чуть ли не в истерике был. ну, если не учитывать кровоточащие заусенцы. нил, физический контакт не любивший совершенно, сейчас сжимал вторую ладонь француза в собственной, иногда мягко выводя круги на тыльной стороне.       они молчали.       молчали как и всегда, потому что слова не то, чему они были научены или то, что они умели. разговаривать сложно, хотя иногда было необходимо.       и именно сейчас нил чувствовал эту нужность говорить, только выдавить из себя хотя бы звук было страшно. жан выглядел так, будто любое движение неверное и он развалится, оставляя после себя безобразные осколки поломанной и не раз склеенной хрустальной вазы. и без того еле держится, а он ещё и шатать будет.       полёт тоже проходит в тишине, разве что жан проваливается в беспокойный сон. всё, что может пока что джостен, это мягко скользит ладонью по спутанным кудрям и мягко шептать что-то, если тот дёргался, просыпаясь.       аккуратно, тихо, трепетно. чтоб не распался на маленькие кусочки.       честно, джостен не знал, насколько это была хорошая идея. но думать об этом было слишком поздно, чтобы метаться.       англия встречает их тёмным вечером, хотя правильнее наверное будет скзаать поздней ночью. в конце концов разница во времени и не самый быстрый перелёт. оказывается им даже заказали такси, « как заботливо » бурчит нил, хотя обычно это сказал бы жан, со своим весьма саркастичным отношением к стюарту как к человеку в принципе. да, они, конечно, друг друга по-сути не знали, но это не мешало обоим ударятся в шутки о стереотипах о англичанах и французах, что забавляло, если быть честным.       — волнуешься? — и всё-таки, когда они устраиваются в такси, нил заводит диалог. он знал жана, знал его привычку думать много и слишком, а потому понимал – надо как-то отвлечь.       — … да. — многословием француз как обычно не отличился. кто бы сомневался? нил выдыхает.       — всё будет нормально, жан. — говорить что-то такое простое было глупостью, вот только иногда хотелось услышать именно глупое, но искренне. а нил жану врать не умел и слова о том, что всё будет нормально наполнены искренностью невинной, с которой он смотрит на моро.       тот лишь дёргается, но лёгкий, извечно нервный прищур глаз слегка расслабляется, когда он слабо сжимает чужую ладонь в ответ.       верит.       верит словам глупым, простым, но искренним.       далее едут они снова в тишине, но в этот раз не отравляющей мысли. спокойной, с лёгкой примесью нервного подёргивания длинных пальцев. обычно в это время они уже укладываются спать, вот только сегодня день был особенный.       просто лечь спать даже при особом желании после долгой поездки не выйдет.       стюарт встречает их с радушием, протягивая ладонь.       — давно не виделись, мальчики. — с отголоском радости говорит хэтфорд, когда нил жмёт ему руку.       жан смотрит с сомнением, тихо кидая приветствие в ответ. спустя секунду всё-таки заставляя себя пожать протянутую руку с неуверенностью в движении, которую старший улавливает легко уж слишком. что сказать, опыт.       — не волнуйся так сильно. — говорит он точно понимая, что имеет ввиду и получает от нила предупреждающий взгляд. боже, этот ребёнок был невозможным просто.       как будто он мог бы сделать что-то стоящее.       моро кивает, кажется в слабой попытке поверить чужим словам.       заставить себя идти туда, куда ведут, сознавая что может быть, – он всё ещё не верил, – он увидит её, было сложно. ему казалось тело было ватным и передвигалось еле-еле. в ушах, наверное, снова звенело, но он даже не мог обратить на это чувство внимание, когда стюарт заводит их в большой зал и, вашу мать.       это правда не шутка.       и даже не галлюцинация.       можно было бы подумать, что это кто-то другой, но жан слишком хорошо помнил разрез глаз, забавно вьющиеся кудри, постоянно косящие в бок и россыпь родинок аккурат в тех же местах, что и раньше.       земля из под ног уходит, а элоди сама встаёт с дивана и подходя к нему смотрит снизу вверх в молчании ожидающем.       взгляд у неё трусливый, пустоватый чуть, но жизнь в нём есть несомненно. хоть и выглядит болезненно.       так же, как и жан.       он сглатывает, когда она слабо склонив голову в бок говорит тихо:       — привет.       голос почти не изменился за все года, разве что стал звучать старше, но всё-равно можно было уловить то родное и детское, что он запомнил очень хорошо.       жан пытается из себя выдавить что-то, хотя бы отдалённо напоминающее приветствие. выходит только звук уродливый и жалобный, напоминающий скорее всхлип или рыдание, которым по сути и является.       слёз в собственных глазах как и кома в горле жан за пеленой чувств не замечает, зато джостен смотрит взволнованно, почти готовый подойти и успокоить, вот только стюарт с предупреждением смотрит на него.       элоди смотрит хмыкая, подходит чуть ближе и слегка неловко распахивая руки в подобии приглашения. жан снова давится, не обнимая, но обхватывая чужие руки.       нил смотрит со стороны, не зная что делать, но рассматривает, стараясь отвязаться от ощущения того, что надо что-то сделать. конкретно ему как раз таки не надо делать ничего.       они похожи.       что конечно было логично, но всё равно странно. горбинка на носу, – хотя у моро чуть кривее от того, что ему его не раз ломали, – взгляд какой-то грустный, хотя у элоди глаза мягче, чуть нежнее чем у жана. может последствия различий их жизни, – хотя он очень сомневался, что ей приходилось легко, – может ещё что. даже форма губ у них похожая.       хотя не нилу думать о схожести во внешности с родственниками.       жан цепляется за неё, но не сжимает пальцы на хрупких запястьях, не впивается в глухом отчаянии ногтями. он старается. руки трясутся у них обоих.       они не знают что говорить, да и надо ли? стоит ли им вообще говорить друг другу хоть что-то или позволить хотя бы молча ощутить присутствие? слишком сложный вопрос, потому что кажется ни жан, ни элоди готовы не были.       хэтфорд кивает головой с намёком, который нил не послушать не может. хотя очень хочется. мозгом понимает, что ничего не должно случиться, а сердцу оставлять жана тошно. впрочем, может жан бы сам хотел, чтобы нил сейчас ушёл, поэтому он всё таки ушёл, оставляя моро в присутствии друг друга и молчаливой попытке осознать, что это всё не сюрреалистичный бредовый сон, а самая настоящая реальность, которую никто из них не выдумал в бредовых и отчаянных бессонных ночах.       время идёт тягуче долго для него. джостена ощущение того, что он не понимает происходящего до конца, волнует непомерно. потому что это касается жана. будь кто-другой он бы наплевал на любую семейную драму, но это ведь жан, а не кто-другой. потому и было сложно. спать стюарт тоже не уходит, хотя времени достаточно много. следит.       проверить моро они идут только спустя каких-то два часа, в течении которых они даже не вылезали из зала, да и не издавали каких-то звуков.       а застали этих двоих они за разглядыванием шрамов друг-друга – на руках. в примесью с тихим шёпотом.       рассказами о этих грубых рубцах на коже.       нилу казалось он смотрит на что-то непозволительно личное, хотя они сами с жаном огромное количество раз рассматривали шрамы. это было что-то другое, ощущалось по другому. они как будто знакомились заново – друг с другом, с самими собой, а ещё что-то вспоминали.       — как вы тут? — тишину разрушил голос хэтфорда и они переводят взгляд на него, жан с запозданием. « всё ещё не отошёл », – про себя фыркает джостен.       — мы… — элоди отвечает немного неуверенно, глупо хлопая глазами. это у них семейное что-ли? — не плохо вроде как.       — нормально. — согласно кивает жан, рассматривая чужие аккуратные ногти, но искусанную в кровь кутикулу и заусенцы.       — спать пойдёте? — хмыкает стюарт.       и тут уже вопрос чисто из приличия. почему-то им кажется, что эти двое явно не собираются отрываться друг от друга ещё ближайший час, но вопреки ожиданиям кивают оба. снова с небольшой задержкой друг от друга. элоди аккуратно слезает с дивана, на тихом сбитом запинкой французском бормоча « спокойной ночи », заставляя жана ненадолго выпасть. в ответ, он, конечно, делает то же самое, только его сестра уже успела уйти.       их отводят в гостевую комнату – жану и нилу он специально выделил одну и по-больше.       немного неловкая тишина затянулась, но вещи были разобраны самим нилом ещё спустя получаса сидения на кухне и больше заняться было нечем. он подсаживается на кровать к моро, который сидел уставившись чуть в стену.       — ты как? — вопрос со стороны простой, а ответов на него может быть просто уйма. как хороших, так и плохих.       француз на него не смотрит. после нил почувствовал как чужая щека упёрлась ему в плечо и выдохнул.       —ниэлле‌, — и от формы имени у нила пробирает все. — это всё не сон? — он шепчет так тихо и почти-что напуганно, сжимая собственное плечо и нил вздыхает. понимае даже в какой-то мере этот страх, когда всё, что неплохо кажется просто сумасшествием каким-то, ведь не может у них быть вот так.       — не сон. — согласно кивает нил. он скользит пальцами по чужим кудрям на затылке, наклоняется и аккуратно прижимается губами к макушке, трепетно. — это всё реальное.       он отвечает в такт чужому тихому тону, не сбивая тишины комнаты наполненной тёплым светом лампы с прикроватной тумбочки – единственный источник света, который они решили оставить.       жан доверчивый, когда дело касается нила.       звучит ужасно глупо, но не для них. нил джостен в сути, конечно, лжец. для него соврать – спокойное дело, как моргнуть или отдышаться после бега. вот только жану он врать терпеть не мог, был искренним слишком в словах и любви. просто был искренним, честным, позволяя моро всегда быть уверенным в его словах, не давая сомнений в себе. так, чтобы любое его слово постулатом для него было.       жан, в ответ, пытался делать то же самое.       они засыпают аккуратно сползая на кровать. в объятиях друг-друга и шёпоте, преисполненном честного, нежно-любимого и любовного.       утро следующего дня встречает их во второй половине дня. никто и слова не говорит о долгом сне, все всё прекрасно понимают. утро встречает ещё и вкусным запахом с кухни, который доходит до них даже с лестницы, пока они спускаются. особняк хэтфорда, конкретно этот, явно был не тем, в котором он жил. скорее что-то вроде “дачного” домика, но своего блеска он не терял даже так. жан себя в нём чувствовал таким маленьким, особенно вспоминая низкие потолки собственного дома из марселя, в котором жили они ещё с сестрой, да и воронье гнездо свободой не ощущалось.       нил ходит за ним хвостиком – в смежную ванную, завязать низкий хвостик, чтобы волосы не мешались, спросить как он и просто быть рядом. надо быть рядом, хочется быть рядом.       проснулись они, оказывается, аккурат к обеду, поэтому стюарт с тихой улыбкой приглашает их за стол, а элоди неловко помахала им ладошкой.       — доброго утра, мальчики, — стюарт кивает им в знак приветствия, показав куда сесть. — как вы вчера добрались-то, без проблем?       — и вам доброго. — на удивление нила, жан вообще заговаривает. он думал, что тот будет ближайшие пару часов сидеть молча. — неплохо, в общем-то говоря, хотя на высадке нас немного помотали.       — о, так постоянно бывает. — согласно кивает хэтфорд. — загруженность, что сказать. спали нормально?       и для кого-то обед, а для кого-то завтрак наполняется лёгкой пустой болтовнёй, которая потихоньку вдруг залезает в разговор о политике и каких-то других вещах, да и в целом похоже на что-то почти семейное. спокойное.       непривычное и такое, которому жан постоянно в течении всей своей жизни завидовал.       было странно до параноидальных мыслей о том, что это всё глупый сюрреалистичный сон, но нил под боком раз за разом возвращал в реальность, а элоди неловко болтала с ним. с стюартом она была более разговорчива. видимо, привыкла к нему за время. нил тоже пытался с ней поддержать какой-то диалог, хотя получалось не очень.       жан был её братом, стюарт человеком, который можно сказать с того света вытащил, а вот нила он не знал даже номинально. хотя нет, знала « племянник » для хэтфорда. вот на этом и заканчивались её знания, но исчерченное шрамами лицо говорило о том, что он тоже не в сахарной посыпке жил.       до новгодней ночи время течёт мерно, теряюсь и сливаясь в сутках, проведённых в мягкой неге тепла. жан и элоди привыкали друг к другу, заново знакомились понимая, что и не знали теперь друг-друга по-сути. нилу в разговорах с элоди приходилось смотреть снизу вверх – да почему все моро такие длинные? впрочем, девушка постоянно немного гордилась возле него, как будто в попытке быть на одном уровне.       глупо, но забавляло.       — нет, вы не поймете, тогда именно что французы поступили подло! — спор не жаркий, скорее шутливый, либо дискуссией бессмысленной можно.       особого новогоднего настроения перед самим праздником нет, есть зато ощущение тёплого под рёбрами. обсуждение французских революций, англо-французских войн, да даже до противостояния алой и белой розы дошли! стюарт довольно гордо отбивался от двух французов, с неожиданно проснувшимся патриотизмом, но сдался на моменте, когда к ним присоединился нил, причём пошёл он не на его сторону.       — господи, какой кошмар, меня предает собственный племянник. — шутливо вздыхает стюарт, отпивая немного кофе из чашки.       сколько до двенадцати ночи остаётся времени не считает никто. на фоне играет какая-то музыка, а под ёлкой искрят блеском банты с подарками.       это так похоже на то, чему жан завидовал и от понимая в грули скручивает приятным и нежным чувством. оно похоже, оно почти такое же.       назвать элоди новогодним чудом было бы до дурного тупо, но именно так ему хотелось сказать. исключительно так и никак иначе, потому что ничем другим оно и быть не могло.       нил сидит где-то под боком, почти сопит, пока жан наклонившись целует тихо, мягко прижимаясь губами.       стюарт отворачивается весьма тактично, а вот элоди глупая хлопая глазами наклоняет голову:       — а вы с этим мальчиком встречаетесь? — спрашивает тихо. нила по имени она так и не начала называть. жан тихо цокает, а нил немного приободрившись от мягкой кожи под щекой даже хихикнул.       — ага. — отвечает вместо жана, видя как щёки чужие и бледные слабо румянцем укрываются. очарование да и только. может быть новый год и не такой плохой праздник, если проводить его в спокойствии, тёплом ожидании праздника и любимым, а ещё старыми-новыми людьми под боком.