Ромашковый гербарий

             Вообще-то, если уж задуматься и вспомнить, то изначально на жеребьёвке Нюша выпала Кар-Карычу, — но старый интриган как-то всё вывернул, переиначил, умудрился сослаться на почтенный возраст, — о котором вспоминал только тогда, когда это ему самому было удобно, — мысленно прикинул, что к Крошу ему будет ближе, — через метровые льдистые торосы на берегу, ага, — и в конечном итоге с блокнотом и биноклем под окнами нюшиного дома должен был оказаться переодетый Лосяш, — учёный в этом забавном ежегодном мероприятии участвовал всегда с удовольствием, и даже к этапу со слежкой подходил с особым азартом, — ещё бы, такая возможность задействовать анализ и логику! — но в этот раз как-то напрягся, задумчиво нахмурился, нервно оттянул высокий ворот свитера, — подглядывать и подслушивать за Нюшей, — уже совсем не маленькой, раскрывшейся с новых многогранных сторон, и за это время познакомившейся с ним иначе, ближе, понятнее, — кажется каким-то странным, — однако спорить с Карычем не стал.       И хорошо, потому что тот раскидывал эти сети-планы с самого начала, добавляя последний штрих, заканчивая картину мягким мазком — осталось только чуть-чуть обмануть судьбу, подтолкнуть учёного в нужное место и в нужное время, а с остальными они уже справятся сами, никаких сомнений: он видит то, как на Лосяша смотрит Нюша, он считывает все эмоции с открытого лица учёного, — и Кар-Карыч сможет поставить твёрдую галочку в этом своём затянувшемся многоступенчатом замысле, Новый Год встречая с чистой совестью и спокойным сердце — дело принципа, этакое маленькое чудо на спор, — Карыч щурится по-кошачьи довольно, провожая взглядом удаляющуюся спину Лосяша, то и дело натягивающего маскировочную шапку на волосы ниже, — шпионаж дело сомнительное, но иначе незаметно выпытать информацию о подарках не получается, — повзрослевшие дети ведут свою игру, с каждым годом всё сильнее запутывая показания, но пока за новогодней сказкой стоит Карыч — перехитрить его не сможет никто.       В итоге старательно прячась в кустах так, чтобы оставаться незаметным в бледно-сером зимнем свете, и набрав полные ботинки снега, Лосяш выуживает что-то о мармеладе, — не проблема, — волшебной палочке, — его точно не видно в окно? потому что больно насмешливо это звучало и как-то явственно отсылалось к одному занимательному эксперименту в библиотеке, — и о романтическом путешествии, — совсем уж форменное издевательство, такое точно в коробку не убрать; — учёный возвращается в дом Кар-Карыча с почти пустыми руками, досадливо зачёркивает что-то в блокноте, — эбонитовую палочку что-ли подарить? чем электростатика не колдовство, почти левитация, — и не замечает, что Нюша выглядывает во двор с улыбкой, — это хорошо ещё, что она вслух не загадывает один маленький поцелуй, о котором никому не нужно знать — даже доброму праздничному духу, в существование которого Нюша давно уже не верит, но статус новогодней истории поддерживает исправно.       Она дожидается своего Деда Мороза, как самый непослушный ребёнок, застаёт врасплох Лосяша прямо у ёлки, — но когда она стоит так близко, закрывая собой и луну, и выход, и весь остальной мир — глаза у неё горят совсем-совсем по-взрослому так, что Лосяша хватает только на короткое, — хо-хо, хо… — хрипловатым шёпотом, на которое Нюша улыбается светло, и отбрасывает все сомнения, все ожидания принцев, все опасения и колебания, все неловкие мысли-фантазии о том, как это могло бы быть, отпускает их со словами:       — Я же не маленькая. В сказки не верю.       Нюша стянет с него накладную бороду мягко и медленно, не отводя взгляд, задавая молчаливый вопрос, давай себе возможность передумать, а учёному — отступить, но Лосяш стоит спокойно и тихо, только смотрит в ответ, вглядывается в её горящие щёки, растрёпанные волосы, мятый воротник пижамы, — той самой, в мелкую ромашку.       Она целует его первой — неуверенно, смазано, неумело, лишь распаляя мысли о неправильности происходящего, — и губы её дрожат, сухие, горячие.       Но Лосяш знает — всё во вселенной стремится к хаосу.       И они вместе с ней.       И он отвечает на её поцелуй.       А за окном в морозной темноте тихо растворяются шаги уходящего года.