Секрет межстрочий

      Лëша тихо закрывает за собой дверь и жмурится от света с непривычки. Вновь удосуживается посмотреть время на экране блокировки, будто пытаясь утешить себя от момента быть найденным в бездумных блужданиях по дому. Его друзья мирно спят. По крайней мере, Кореш в это верит. Парень бросает телефон на ближайший диванчик и завороженно вглядывается в водную гладь, задумчиво косясь на джакузи. Девушка на обоях еще секунду взирает в притихшую жизнь здания — которая так и бурлит, пока последний луч не окажется за горизонтом, — и дисплей гаснет окончательно.       Лëгкая усталость от прошедшего дня определенно чувствовалась, но сна ни в одном глазу не было. Он так и проворочался в попытках поймать и объять Морфея самому, смяв напрочь всë постельное белье, которое было когда-то аккуратно сложено владельцем или уборщицами этого дома, но нагло выброшено на самодельную общую кровать. Поняв, что дело это безуспешное, ретировался из гаража на цыпочках, пытаясь не потревожить других. Кореш уверен, зрители в чате разрывались от вопросов. Но Деревяшкин, ей-богу, хуй клал на этот прямой эфир. Первым делом он желал продышаться как следует.       Ноги в поисках умиротворения непроизвольно притащили его сюда и парень поддается, безмолвно соглашаясь этому решению. За занавешенными тюлем окнами царствовала ночь. В убаюканной стрекотанием кузнечиков природе лишь листья трепетали от прохладного дуновения ветра. Он будто предупреждал всë живое об скором окончании тепла и злорадно свистел, в попытках пробраться к людишкам в обитель.       Прозрачность воды искажала неравномерное дно, а свет в помещении отражался в ней расплывчатыми бликами. Лëша вздрагивает от фантомного ощущения пробегающего по его спине холодка, который, казалось, сосчитал каждый его позвонок одним легким касанием, а потом растворился в небытие. Ëжится в сомнениях, поправляя боксеры, и затаивает дыхание, наконец ныряя в бассейн. Та желанная свежесть приятно окутывает тело, потоком выплескивая гудящие мысли и пуская их на самотек по волнам. Остается надеяться, что они не вернутся к хозяину обратно.       Деревяшкин вздыхает полной грудью, всплыв на поверхность. Трясет головой, чтобы избавиться от заложенности в ушах, и готов поклясться, что впервые за долгое время искренне улыбается такой мелочи, как искупаться в бассейне в одиночестве. Но не полном. Убирает мокрые волосы со лба и утирает лицо, отгоняя пелену с глаз. Промаргивается и замирает, ловя чужой сонный взгляд в проëме.       — Илюш? Разбудил? — парень отрицательно мотает головой и пятерней поправляет непослушную челку. Разволновавшийся Лëша выдохнул с облегчением, — Тоже не спится?       Яцкевич улыбается уголками губ, смущенно потирая шею.       — Да.       Почему-то в моменте невозможно отвести с этого мальчика глаз, но Деревяшкин и не стремится. Лишь мельком улавливает, как шепчется ещë зелëная душа мира с далекой луной. Неважно, об Алексее ли они болтают, о его друге, или о них обоих. Он доверяет ночи. Верит, что она никому не расскажет, что он читается как открытая книга. Знает — она унесет секрет его межстрочий с собой и исчезнет, как только настанет рассвет.       Кореш еще секунду о чем-то размышляет и хватается за перила.       — Ты не обижаешься?       — На что? — Илья внимательно следит, как младший с осторожностью вылезает из воды по лестнице и, подрагивая, встает напротив него.       — Ну, ты же не по своей воле тут остался.       Эксайл усмехнулся:       — Меня разве тут насильно держат?       Теплота карих очей сияла на свету, грела, словно внезапный солнечный день посреди осенней недели, проницательно изучала и нежно переплетала, смешивала свои оттенки кофейных красок с чужой радужкой. Деревяшкин чувствует, как горит, как непозволительно быстро бьется его сердце, и как заворожëн от растрепанных длинных волос, всë время падающих на лицо парня, сколько бы он их не убирал. Молится всем богам, чтобы Яцкевич не отводил своего мягкого взгляда, продолжая гляделки. А тот будто слышит его, повинуясь немому желанию.       Воцарившаяся тишина не казалась ему неловкой, но парень от чего-то смущëн. Бесконечный внутренний монолог не складывался во что-то воедино отчетливое и слова, особо назойливо мельтешившие, невольно вырываются из уст:       — Искупаешься со мной?       Блоггер ещë с секунду оценочно взирает на друга и, покосившись тому за спину, задумывается. Пальцами цепляет край белой футболки и медленно тянет вверх. Илья зацелован солнцем, а может быть и кем-то в прошлой жизни, особенно в тех местах, где сейчас красовались аккуратные родинки. Лëша скользит по оголенному торсу взглядом, сосчитывая каждую. Ловит чужую ухмылку и отворачивается, не сдерживая своей, пока до него не доносится тихое:       — А че бы и нет.       Деревяшкин не успевает обернуться, как его спину обдает брызгами. Утихомирившаяся зеркальная гладь вновь задаëтся тревожно дрожащими волнами и Лëша не позволяет им успокоится. Только на секунду пытается высвободиться от обвивающего его грудную клетку ощущения, — что порывается с силой сжать и задушить, безжалостно хрустя костями, — что вот-вот нечто коварно отомстит за потревоженный покой и уведëт за собой на дно. Парень готов покорно принять свою судьбу, но выдыхает, смаргивая воду с ресниц. Недолго вслушивается в стук стекающих с волос капель и, улавливая недалекое плескание, поднимает глаза. Илья, сидя на плитке, легко болтает ногами, опустив их в бассейн. Медленно утирает лицо, убирая прилипшие локоны, и исподлобья ловит чужой взгляд. Совсем мимолетно кажется, что в темной радужке он смог поймать всех шальных чертят за хвост, но они, хитро смеясь, ускользают из рук, как только парень поднимает голову.       Кореш кусает щëку изнутри, подплывая ближе. В голове непривычно для него пусто. Яцкевич не отрывает от него глаз ни на секунду, и Лëша будто изнемогает. Хватается по сторонам от парня за бортик и потягивается, наклоняясь к его лицу вплотную. Старший дышит рвано, паляще — Деревяшкин это чувствует. Чувствует, как чужие ноги осторожно обвивают его, придерживая. Думает, что Илье по природе своей идëт опьянять людей. Даже если эти люди ни разу не притрагивались к алкоголю. Даже если он и сам не осознаëт, как невольно вызывает у других сильнейшую зависимость. Ощущая, как ему мягко отвечают на поцелуй, стример готов в ней утонуть, оттесняя другие.       Кореш готов переживать этот вечер сурком, бесконечно оставаясь в неведении о завтрашнем дне, но безмерно благодаря момент, когда парням удалось уговорить Илью остаться.