Единственный исход злодейки — счастливый финал

Прощение — не самая сильная моя сторона.

      Выйдя с территории Винтера, я почувствовала, как время вокруг меня начало двигаться.       Это было поистине удивительное ощущение, ведь время и так неумолимо бежало, приближая меня к важным событиям в жизни. В своём родном мире я с нетерпением ждала получения диплома и выпускного вечера. Здесь же меня страшили возможные конфликты и стычки с Ивонн.       Всё же я хотела жить.       Я обернулась на Каллисто, не упуская его из виду ни на секунду. Кронпринц, слегка озадаченный, последовал за мной к карете, которая всё ещё стояла на месте и ждала нас. Кучер, спрыгнув с облучка, распахнул перед нами дверцу, и Каллисто, помогая мне забраться внутрь, последовал за мной.       Дверь за ним захлопнулась, а карета плавно тронулась с места. Я по привычке уставилась в окно, разглядывая простых людей, дома и другие кареты, проезжающие мимо. — Думаю, нам следует как можно скорее добраться до этого острова и вернуться, — произнёс принц, сидевший напротив меня. Он задумчиво постукивал пальцем по сиденью, и я уже догадывалась, что он размышляет о нашей предстоящей поездке. — Это может занять много времени.       Мы не жили близко к морю. Герцогство и столица располагались на равнине у реки, но и речных путей не было. Чтобы добраться до порта хотя бы за два дня, нужно было мчаться на лошади со скоростью ветра. Именно так в оригинальном сюжете рассказывал Дерек своей сестре Ивонн. А Пенелопа, подслушивая их разговор, сгорала от своих чувств. — Так, у нас же есть магия, — вспомнилось мне. — Мы же можем телепортироваться.       Да, мы можем это сделать. Именно так я и планировала поступить со свитками телепортации, и, вероятно, Винтер тоже об этом думал. Однако он не согласился со мной. Его взгляд был непроницаем, будто отец осуждал ребенка за легкомысленность. — Я не об этом, — мягко пожурил меня Каллисто. — Мы не сможем найти зеркало на острове за пару часов, особенно если не знаем, что там есть.       Я подумала, что, возможно, нас ожидает какая-нибудь пещера с опасностями, но не стала озвучивать свои мысли. Однако я поняла его беспокойство и мысленно упрекнула себя за недальновидность. — А… Нам хватит времени, чтобы собраться до завтра? — Вполне.       Оставшуюся часть пути мы провели в тишине, погружённые в свои мысли. Я была даже рада этому, потому что мне не о чем было с ним говорить. Если бы кронпринц попытался завязать разговор, я, вероятно, не смогла бы поддержать его.       В тишине, нарушаемой лишь скрипом кареты, стуком копыт лошадей и городской суетой, я чувствовала себя спокойно и комфортно. Прикрыв глаза, я позволила всем проблемам и мыслям унестись прочь, пока лошади размеренно шагали вперёд.       Мы приехали тогда, когда солнце начало окрашивать небо в малиновый цвет, потратив весь день на Винтера. Нас встретил Феннел и несколько слуг Каллисто. Дворецкий оповестил, что скоро будет ужин, передал мне информацию о моём заработке, а принц сразу же начал подготовку на остров.       Я предполагала, что он захочет позвать своих магов, чтобы они телепортировали нас на остров, и поэтому успела схватить его за рукав, прежде чем он ушёл. Я рассказала ему о свитках и деньгах.       О розе я, конечно же, не стала упоминать, чтобы избежать недоразумений.       Мы с Каллисто разошлись перед ужином в разные стороны, но я так и не встретила ни Дерека, ни Рейнольда, ни тем более отца. Они словно растворились в воздухе, хотя, по словам Эмили, Рейнольд занимался новобранцами за пределами поместья, отец был в своём кабинете, а Дерек, что удивительно, находился в своей комнате, а не рядом с отцом.       Перед тем как найти себе развлечения, я положила розу в ящик, где хранились листочки с информацией о сюжете, расчёты процентов любовных интересов, а также важные вещи — такие как браслет Дерека.       Я немного поколебалась, раздумывая, не стоит ли сжечь всё, кроме розы Винтера и его ожерелья? Это были единственные предметы, которые я в любом случае оставила бы при себе. Ожерелье могло быть полезным, предупреждая о ядах. Браслет Дерека тоже можно было бы использовать, но это был его подарок. Носить его я не хотела. Ещё раз всё взвесив, я решила снова взяла ожерелье мага и закрепила на шее — на всякий случай.       Эмили не рассказывала мне, что произошло с моим телом после моей смерти. Возможно, оно лежало здесь, ожидая меня, а затем было перемещено из комнаты с помощью магии, когда я вернулась сюда. Или же моё тело просто исчезло после смерти и появилось со мной.       Лично я не стремилась получить эту информацию, потому что не хотела ничего об этом знать.       Я не стала уходить, а осталась в своей комнате до вечера. Вскоре за мной пришёл Феннел и пригласил на ужин. За столом собралась вся семья, включая кронпринца. Они обсуждали наш предстоящий отъезд, к которому готовились все кроме меня. Мне же не нужно было собирать вещи, потому что благодаря Винтеру моя сумка уже была полна.       За столом меня встретили так, как могла бы только мечтать Пенелопа. Отец и Рейнольд мило поприветствовали меня. Кронпринц не сказал ни слова, но его тёплый взгляд сказал всё сам за себя. Дерек, как обычно, был сдержан, и, пожалуй, он был единственным, кто не изменил себе.       В этот раз я не была так разговорчива, как в прошлый. Один взгляд на них всех испортил мне настроение, потому что я вспомнила о бедной Пенелопе, которая мечтала, чтобы хоть кто-нибудь посмотрел на неё с теплотой и улыбнулся. Мне это было не так уж необходимо, по крайней мере, от этой семьи.       Как и моя прежняя семья, Экхарты были эгоистичны и могли заботиться только о себе, не интересуясь друг другом. Для них было важно только их личное горе о золотой Ивонне. А Пенелопа была лишь диким питомцем, на которого можно было выплеснуть агрессию.       Пенелопа была щенком для битья. И я ненавидела эту правду. — Ивонн и Иклипса нашли? — Хм? Соскучилась по своему псу?       Мне не нужно было долго думать, чтобы понять, почему он так раздражал меня и почему Пенелопа бесилась с него. Этот человек всегда был не в состоянии следить за своим языком, даже когда рядом находился принц.       Кронпринц, сидящий рядом со мной, напрягся, услышав упоминание о моём личном рыцаре. Отец, заметив эту реакцию, побледнел и забеспокоился. Раздражать Каллисто он не хотел. — Рейнольд! Извинись перед своей сестрой! — Нет, мне интересно, где находится Лейла в теле твоей любимой сестрёнки.       Мой взгляд встретился с потрясёнными голубыми глазами моего старшего брата. Бедный братик. Он не ожидал от меня такого выпада.       Рейнольд, Рейнольд, каким же глупцом ты был, таким и остался. Неужели ты думал, что я позволю себя обидеть?       Я не та маленькая девочка, которую ты подставил. И не бешеная собака Пенелопа.       Я хуже.       Моя голова склонилась, и я с наслаждением наблюдала за реакцией окружающих. Отец побледнел, а Дерек от гнева сжимал столовые приборы до скрипа.       Кронпринц был единственным, кто не испытывал никакого шока и даже наслаждался представлением. — Ты… — начал Рейнольд, привстав, но не смог продолжить. — Что я? — спросила я, не собираясь сидеть и позволять ему говорить всё, что он хочет. — Пенелопа! Прекрати! — воскликнул отец, не в силах терпеть этот балаган, но кто был готов его слушать? Мы с Рейнольдом были слишком заняты, вспоминая старые обиды. Я всё ещё помню, как боялась, что в начале игры мне в глаз вонзится вилка из-за этого придурка.       Я не собиралась останавливаться. Рейнольд тоже не думал отступать. Дерек и слуги в столовой не вмешивались, оставляя попытки остановить этот цирк отцу. Даже Каллисто не мешал и не собирался защищать меня, слушая поднявшуюся ссору и понимая всю абсурдность ситуации.       Рейнольд не ответил мне, ловя ртом мух. Он то открывал, то закрывал его, не зная, что сказать, пока я терпеливо ждала слова извинения. Но вместо этих слов я ничего не получила. Мой вспыльчивый брат, как и я, уже успокоился. Возможно, он понял свою глупость, но гордость не позволяла ему склонить голову. Ему не хватало мужества признать свою неправоту.       Я тоже осознавала, что сглупила, но извиняться тоже не собиралась. С меня хватит преклонений в их сторону. Пусть сами падают в ноги.       Так закончился наш обед: феерическим, очередным скандалом между мной и моим приёмным братом. Прекрасная тема для обсуждения слугам, интересное кино для кронпринца и возможность развлечься солдатам.       Интересно, в особняке уже делали новые ставки или накажут меня за это, и как?       Я не хотела ни о чём сожалеть, и даже когда вернулась в свою комнату, я продолжала повторять, что ни о чём не жалею. Я стремилась их расстроить, и я знала, что так и будет.       Отправив Эмили заниматься своими делами, я плюхнулась на кровать, но, несмотря на это, не почувствовала облегчения. Ситуация не принесла мне радость, хотя некоторое облегчение всё же ощущалось. Эти двоякие чувства не нравились мне, словно я была измерительными весами, чаши которых раскачивались то в одну сторону, то в другую. Никогда не любила такие моменты, они всегда заставляли меня сомневаться в себе.       Единственное, кому я могла верить, — это себе. Если я не буду доверять себе, то как я смогу решить свои проблемы? Как я смогу противостоять Ивонн, которая обязательно попытается убить меня? Не буду же я сидеть, как дама в беде, и ждать, когда меня спасёт принц?       Поправив волосы и вытянув их из-под своего тела, я снова легла. В отличие от многих, у меня был принц, но я не хочу быть дамой в беде.       «И не буду!» — мелькнула мысль в моей голове, и я вскочила, чтобы выйти на улицу. Что толку сидеть здесь, как преступница или затворница? Лучше прогуляюсь.       Выйдя из комнаты, я сразу же столкнулась со слугами, которые поспешно склонили головы, словно испугавшись, что я могу убить их и вырезать их семьи, если они не сделают этого немедленно. Спустившись по лестнице, я вышла через заднюю дверь особняка, не обращая внимания на пристальные взгляды, устремлённые мне вслед.       К чёрту всех их! Сегодня я хочу прогуляться вокруг здания, чтобы сбежать от собственных мыслей. Как хорошо, что никто из прислуги не докучает мне! Надо было раньше выпить яд, чтобы все от меня отстали.       Не видя надоевших лиц рабочих и семьи, я позволила себе вздохнуть и наконец-то решиться отдохнуть душой и телом.       Лес вокруг особняка был отличным местом для прогулки. Пенелопа попала в хорошо обеспеченную семью, поэтому к огромному особняку прилегали обширные территории.       И к своему счастью в этот раз я не встретила ни одного рыцаря. Обычно они тренировались здесь, но иногда мне удавалось прогуляться в лесу и почувствовать себя человеком.       В лесу я шла долго, медленно ступая по знакомой тропинке. После недавнего конфликта я постепенно приходила в себя, стараясь не думать о случившемся. Уединение было моим единственным желанием в тот момент, и я наслаждалась им, не замечая, как оказалась возле секретного прохода, которым когда-то часто пользовалась.       Интересно, он всё ещё здесь?       Кусты стояли на своём месте, и теоретически они должны были закрывать лаз, но когда я отодвинула их и наклонилась, чтобы заглянуть внутрь, я ничего не обнаружила.       Я была уверена, что проход всё ещё здесь, но вместо него оказалась сплошная стена. — Куда он делся? — Здесь прохода больше нет. — Значит, есть другой? — Зачем он тебе? — Да просто…       …Интересно.       Я озадаченно обернулась, чтобы увидеть, кому я так машинально отвечала, хотя по голосу уже было понятно, что это Рейнольд.       Он стоял позади меня, скрестив руки на груди, и с интересом смотрел на меня, как будто мы не дрались недавно. — Ну и что ты тут делаешь? — А ты? — Я первая спросила. — Дамам надо уступать.       Впервые за долгое время я не знала, что ему ответить. Я вздохнула, всё ещё сидя на корточках, и не представляла, что мне делать. — Ты вставать будешь? — Я думаю.       Розоволосый приподнял одну бровь, и я уже ожидала вопроса вроде «ва-ау, ты умеешь думать?» Но я ошиблась. — О чём? — Вставать или нет.       С недовольством пробормотав что-то, он наклонился ко мне и протянул руку, чтобы в следующие секунды схватить меня за левое предплечье и грубо поднять на ноги. — Эй, было больно вообще-то! — Ты решила сбежать?       Отряхивая платье и выпрямляя невидимые складки на своём платье, я спросила: — Зачем? — Да вот хочу узнать. Тут даже твой жених носится по особняку, а ты пытаешься сбежать, — его левый глаз дрогнул, словно в тике, но я сделала вид, что не заметила этого. — Кронпринц мне не жених, — вполне спокойно ответила я Рейнольду. — И я не собиралась сбегать. Мы скоро и так покинем особняк.       При этом с где-то носящейся Ивонн, на улицу лишний раз выходить не хотелось, но говорить это я не стала. — Ладно.       Однако другие слова я вполне себе могла позволить сказать. — Не понимаю, почему ты так переживаешь, — мои слова были полны искренности и непонимания. — Я ведь тебя и Дерека раздражаю, а как только покину это место, вы выдохнете спокойно.       Хотелось ещё спросить, зачем он пришёл за мной в мой мир. Ладно Каллисто и Винтер с ними и так всё понятно, но эти двое…       Рейнольд смирил меня до невозможности холодным взглядом, словно я сболтнула глупость. — Ты меня раздражаешь, — ну как будто бы я сама не знала об этом. — Но…       Он вздохнул, словно не зная, с чего вообще начинать, и я поняла, что этот диалог займёт время. — В день церемонии, — начал он свой рассказ, и я, поправляя волосы, чтобы они не лезли в лицо, тихо выдохнула. — Когда ты вдруг упала, я подумал, что ты решила разыграть нас. — Ты сейчас серьёзно? — я скептически посмотрела на него. Какой же он всё-таки идиот. — Не смотри на меня так, — усмехнулся мой приёмный брат. — Если ты помнишь, за день до моего совершеннолетия я упал с дерева перед твоим окном. И когда ты увидела меня, я притворился мёртвым. Ты рыдала в три ручья, умоляя меня простить все твои грехи. Из-за тебя отец приказал сразу срубить то дерево, а потом ты разозлилась на меня и попыталась побить.       Я не знала об этом, я не могла помнить, потому что это была не я. — Когда тот маркиз сказал, что тебя могли отравить, я, честно говоря, не поверил, — Рейнольд, сама честность, с горечью произнёс последние слова, проведя по своим спутанным волосам, пытаясь их прилизать. Он не смотрел на меня, а смотрел на стену и эти кусты, из-за чего я решила, что он нервничает. — Я не буду спрашивать, зачем ты это сделала. Мы не в тех отношениях, чтобы ты честно рассказывала мне свои мысли, — прикольно, что он это понимает.       Но лично я не понимала к чему это всё. — Зачем ты мне это говоришь сейчас? — Когда ты… умерла, я созвал всех слуг и провёл расследование. В это время… — он остановился по какой-то причине и прочистил горло. — В это время я вспомнил всё то зло, что причинил тебе.       Почему-то сейчас и мне вспомнились все наши ситуации: сегодняшний обед, чердак… Я заметила, как его лицо немного побледнело, и мне стало как-то не по себе. — Знаю. Я подкинул колье в твою комнату и подставил тебя. Я подговаривал прислугу относиться к тебе плохо, дразнил тебя перед всеми. Я виноват во многих случаях! — выпалил Рейнольд и опустил голову. Его глаза слегка подозрительно покраснели. — И даже зная, что я перегибал палку, я не останавливался и не признавался в этом. А однажды ты стала относиться ко мне… ко всей нашей семье, как к совершенно незнакомым людям.       Потому что так оно то и случилось.       И это тоже не стоило ему говорить. — За время твоей смерти… — я наблюдала за ним с непроницаемым лицом, в то время как моё сердце бешено колотилось в груди от его слов. Когда наши взгляды встретились, его глаза влажно заблестели, словно он был на грани слёз. — Я думал об этом десятки раз. Если бы я не был таким идиотом, если бы хоть немного был тебе братом…       Не смей произносить эти слова. Не смей, просто не продолжай. — Может быть, ты была бы хоть чуточку счастлива здесь.       У меня сейчас сердце остановится. Вот же сука. Теперь пришла моя очередь отводить взгляд.       Эти слова должна была слышать не я. Эти слова должна была услышать Пенелопа. Оригинальная, та самая, которая так долго мучилась и изволила себя, которая задохнулась в собственной боли.       Просто хотелось спросить зачем. На кой чёрт было всё это сказано? Зачем надо было раскаиваться, когда я давным-давно приняла решение не относиться к ним всем как к семье.       Я просто не смогу. — В таком случае я бы ненавидела это место чуть меньше. — Мне жаль. Мне очень жаль, Пенелопа… — снова запнувшись, он продолжал говорить, вынуждая себя задыхаться. — Я не хотел, чтобы всё превратилось в это.       Ты опоздал с извинениями, как и Герцог.       И возможно, только из-за этого я была готова разрыдаться вместе с ним прямо здесь и сейчас. — Прощай, Рейнольд, — произнесла я в конце, зная, что скоро покину этот дом.