Ashes of love

Сигарета дотлела до самого фильтра, оставляя за собой лишь едва заметный шлейф. Марк Браун не сделал ни одной затяжки. Он нуждался не в никотине, а в едком дыме, который напоминал маму. Мысли, подобно неумолимому шторму, разрастались в его сознании, погружая его в бездонные глубины мысли. Туман окутывал его воспоминания: после утраты близкого многое изменилось, и сам он стал совсем другим человеком. Из некогда жизнерадостного юноши, который смеялся искренне, он превратился в тень самого себя, лишенного тепла. Почему все это происходит с ним? Зачем мир, который когда-то наполнял его счастьем, вдруг стал таким жестоким? Марк мечтал о побеге, о том, чтобы оставить все невзгоды позади, но как ему вырваться из этого душного плена, когда каждый вдох накаляет горечь утраты? Он вновь закрыл глаза, пытаясь найти в себе смелость, но лишь тишина отвечала ему, а вместе с ней — тени его воспоминаний. Парень всмотрелся в безбрежную черноту ночного неба, усыпанного звездами, и его взгляд остановился на луне. В его мыслях возникла мучительный вопрос: а смотрит ли на него мама? Как же ему хотелось вновь ощутить её теплые объятия. — Мама… — Тихо прошептал он. Марк с тоской наблюдал за мерцающими огнями города, и в воображении возник образ матери — её заботливые руки и мелодичный голос. Вдруг волна боли ударила в грудь, захватив с собой свет. Ему стало трудно стоять, ноги предательски задрожали. Он знал источник своей боли, понимал, что не должен думать о этом… Это осознание нагнетало на него удушающую тоску. В последние месяцы Марк стал зависим от обезболивающих и успокоительных — лекарства, которые обещали облегчение, стали его единственным утешением. Непроницаемое равнодушие к жизни сковывало его сердце, как цепи, заключающие в неволю потерянную душу. Этот холодный, пустой океан чувств уже не внушал страха, а лишь вызывал безмолвное смирение. Каждое мгновение напоминало о былом: мечты, наполненные живыми красками, теперь утратили свою яркость, заменились серыми тонами обыденности. Он натягивал маску невозмутимости, скрывая свое смятение от окружающего мира, но внутри него бушевал шторм, жаждущий выхода. Марк продолжал скользить по жизни, лишь тенью самого себя, в поисках того, что могло бы вернуть ему смысл, но страх перед потерей вновь лишал его надежды. Он пошатнулся, едва сдерживая удар потери, и устроился в кресле. Из кармана вытащил банку с таблетками и, проглотив горсть, погрузился в туман. Сзади раздались знакомые шаги — это был его младший брат Майк, подошедший и усевшийся на подлокотник кресла. — Марк, опять? — Спокойно осведомился он. — Это не твое дело… Мне так легче, — произнес юноша без эмоций. — Папа волнуется за тебя… — Пусть волнуется за себя… Я взрослый, — недовольно бросил он, раздражённо ёрзая в кресле. — Хватит… От подрагивающего голоса брата на лице Марка появилась усмешка, и он глядел на его такой же разбитый и печальный вид. — Майк, ты не лучше меня… Забавно наблюдать, как ты пытаешься учить меня жизни, сам не справляясь с ней. В ответ он молчал, не в силах что-либо возразить ему. — Природа тебя точно обделила умом… Я живу с постоянной болью, а единственное, что помогает… Он показательно потряс банкой с таблетками, всё ещё мирно лежащей в руке. — Обезболивающее. Да, возможно, я похож на наркомана… Но тебе не понять, что я чувствую. — Ты сам не хочешь себе помочь, — отметил он, резко раскинув руки и нервно двинувшись к выходу. — Удивительно, что до тебя наконец дошло: насильно спасти нельзя. — Почему ты не хочешь себя спасти? — Обернулся он, уже стоя в дверях. — А смысл? Мне уже не помогут, — безразлично ответил Марк…

****

Люка устало взирал на ночной город, держа в руке бокал вина. Аккуратно он отпил глоток, и в его голове бурлило все больше и больше мыслей. Он — актер, звезда большого театра, окруженный толпами поклонников… Но приносит ли ему счастье такая жизнь? Нет. Работа отняла многое, оставив лишь тягостное чувство утраты. Единственное, чего он жаждал — это свобода, но может мечтать о ней в запертой клетке своих зависимостей. Грусть заполняла его сознание, и с каждым ударом сердца вопрос становился все более настойчивым. Люка хотел сбежать, вырваться из цепей, но не мог — он был пленником как своего алкоголизма, так и своей профессии. Его влекло внимание, восхищение со стороны людей, но это восхищение стало обременять, а не радовать. В темноте ночного города, среди света далеких огней, он чувствовал растерянность, словно потерянная душа, тщетно ища путь к своему истинному «Я». «Что такое свобода? Часто я задаю себе этот вопрос: почему так сложно ее обрести? Завтра меня пригласили на званый ужин — событие, весьма обыденное для знаменитостей. Все стремятся пообщаться, но лишь немногие спрашивают, чего же мне действительно хочется… Смотрел список гостей: от мэра до Щенячьего патруля. Меня удивляет, что они примут приглашение, ведь обычно они отвечают отказом. Вероятно, на этот раз к ним приставят не Райдера с семьей, особенно после той трагедии. Смерть Кейти Браун. О её смерти говорят и будут говорить, меня самого эта новость поразила. Ее кончина ужасна: она попала в аварию, и машина загорелась вместе с ней — это большой удар для патруля. После этой потери в СМИ появилась информация о том, что второй наследник пытался покончить с собой, но успеха не добился. Хотя, скорее всего, это лишь слухи. Тем не менее, Майк не появляется в интернете, а его брат, кстати, вчера был замечен в кафе с девушкой. Для такой личности, как он, это опасно — интернет тут же зашумел. Интересно, что вся моя группа знает Марка, а я даже не встречал его в жизни. Живем в одном городе, оба медийные личности, но не пересекались. Хочу познакомиться — говорят, он интересный, но сложный человек». Люка еще несколько минут стоял на балконе, его бокал опустел, но в голове роились мысли, которые казались неугасимыми. С грустью он вглядывался в темную базу, где лишь одна точка света нарушала мрак. Вероятно, это и была жилая комната. Ему нравилось мечтать, что именно там находится Марк, погруженный в свою работу, занимающийся чем-то важным и значительным. Эта мысль приносила ему тихое утешение, и он представлял, как за окном проходит ночь, а в комнате царит теплый свет, олицетворяющий сосредоточенность и преданность делу. Вдалеке слышались едва уловимые звуки, которые напоминали о том, что жизнь продолжается, даже когда вокруг все окутано тьмой. И вот, стоя там, на краю своего мира, Люка чувствовал, как реалии сливаются с мечтами, а его одиночество становится частью этой длинной ночи, таящей в себе невидимые связи и надежды.

****

Классическая музыка, оживленные беседы и полные осуждения разговоры — все это было неотъемлемой частью светских вечеров, собравших звёзд и богатых. Марк стоял в стороне, томясь от скуки в этом культе значимых личностей. — Привет, — подошла к нему Николь, дочь Гарольда. — Николь! Рад тебя видеть, — произнес Браун с притворной радостью — Как ты? Отец? Николь закатила глаза: она отлично знала, что Марк оказался здесь исключительно по воле отца, который сам не удосужился прийти. Ему не хотелось видеть ее, как и многих других. — Тебе надо стать актером, инженер — это не твое, — заметила она. — А ты, выходит, ничем не лучше, — усмехнулся брюнет — Так что тебе от меня нужно? — Меня попросили познакомить тебя с одним человеком, — произнесла Николь с улыбкой. Пригласив Марка, она вывела его в другую комнату, где находился Люка. Открылась дверь, и Николь, быстро кивнув, исчезла. Перед Марком сидел невысокий парень с рыжими кудрявыми волосами и зелеными глазами, держал он бокал с вином. — Мы вроде знакомы? — спросил Марк, пристально глядя на него. — Ты мог видеть меня на сцене, — ответил Люка с легкостью. — А, актер? Теперь понятно, зачем ты здесь, — заключил Марк, присаживаясь напротив. — Один из лучших… А ты спасатель, верно? — Сын, — поправил юноша. — Вот это честь говорить с тобой, Марк. — Люка Фишер… Немецкий актер, который покинул Германию в поисках лучшей жизни и нашел, — напомнил парень с притворной радостью. — Мне говорили, что ты интересный человек, но что настолько интересный… Марк улыбнулся… Эта улыбка не была приветливой, а была холодной и лишенной эмоций. Невозможно было прочитать юношу: ни его чувства, ни мысли, ни предстоящие слова. Браун пытался понять Люку, но пустота в его сознании лишь порождала непонятное чувство. По телу Люки пробежал нервный импульс, и он с трудом удерживал маску безразличия. Холодный взгляд Марка словно пронзал его душу, вызывая странное наслаждение у брюнета. — О, бедный немецкий актер вот-вот расплачется… — Произнес Марк с улыбкой. — Смотри, чтобы ты сам не расплакался, наследник. — Какой ты смешной, Люка. Ты еще не понимаешь, с кем говоришь… Но, вероятно, мы еще встретимся. — Надеюсь, следующая встреча будет более радужной, — произнес юноша без эмоций. Очередная мысль закралась в голову Люки: Браун станет его адом и не отпустит. — О, какое милое знакомство, — усмехнулся брюнет — Увидимся завтра на съемках, приглашения тебе отправят… Немецкий актер.

****

«Наконец вечер подошел к завершению — точнее, я покинул его раньше, не видя в этом ничего криминального. Такие мероприятия быстро утрачивают для меня интерес, маскарад богатых и знаменитых. Николь решила, что мне следует познакомиться с немецким актером, тем самым, что блистал на сценах большого театра и сыскал популярность среди толп поклонников. Не могу сказать, что он произвел на меня впечатление — обычный актер, жаждущий светлого будущего под солнцем. Я не вправе осуждать его, хотя это запись в дневник, и мне позволительно. Люка Фишер, немецкий актер, своим прибытием в Канаду надеялся на лучшую жизнь и, похоже, в этом ему повезло. Обычный сценарий: приехал, встретил богатую девушку, она помогла, затем скандал после разрыва, но репутация его осталась безупречной — везунчик. Он считает себя умнее меня — как это одновременно мило и глупо. Весь вечер он носил маску равнодушия, хотя на самом деле все было иначе. Я же тоже прятал свои чувства, притворяясь, что мне безразличен этот немецкий актер, хотя мне не все равно. Черт возьми, что со мной происходит?»