Форс-мажор

      Ничего эти балбесы ему рассказывать не стали. Радан отмахнулся, и без стыда и совести перевёл всю ответственность на Лололошку. Но он, как хороший друг и лучший друг, собирался отчитаться, оправдаться, и найти себе объяснение. Но вместо слов оставалась тишина и только тишина. Конечно, он молчаливый, болтает только по делу, и бывает даже не подело, но ради Света, Лололошка, скажи хоть что нибудь сейчас. Но Калеб не тот, кому он стал бы что-то говорить. Он не хочет его расстраивать и терять доверие. Доверие которое далось ему и так большим трудом.       «Осуждать не буду.»       Секретики у них, да? СЕКРЕТИКИ! Да какие секреты в такое время? Калеб опять всё неправильно понял, и снова злиться. Он апускает в волосы пальцы, крепко сжимает и, выдыхает от безысходности. Злиться сейчас на самом деле не у чему, тем более портить и так не сильно позитивный настрой тоже не хотелось. Тем не менее, сделать его более позитивным тоже, казалось, не представляло возможности, но Калеб решил сделать уже хоть что-то.       — Вы встречаетесь?       С прицелом у Калеба всё очень плохо, поэтому и стрелял он только в упор. И даже если это было подло, но и чего он с этим поделать не смог. Улыбка как назло лезла на лицо, и сделать ситуацию серьёзной было невозможным.       — Я выслушаю, парни, — он положил им руки на плечи, смотря на них как добрый старший брат.       Глаза Радана тут же полезли на лоб, и найдя в себе новые силы, он хватает Калеба за грудки и трясёт. Трясёт что бы вся эта дурь вышла у него из головы. От чего-то у Радана невольно появляется улыбка, заражая ею и Лололошку. Дейв хихикает, и затем и во все смеется.       — Что?! Как ты мог ваще так подумать! Нет! И ещё раз нет, Калеб!       — Да как нет то, вон как с Шерон охладели друг к другу. А с Лололошкой куда-то бегаете, чмоки-чмоки, — он был спокоен как камень.       И как же ему объяснить, что во все нет. Не правда это. К отцу твоему мы бегали, жив он! Жив! Сидит, без рук, без ног, ни ест, ни пьёт, но живёт. Мучительно, бесполезно и "кое-как", но для чего-то живёт. И умирать он не хотел, и не собирается, и никто его не убьёт. Конечно, если он останется под некой защитой Лололошки. Да и... стоит ли Калебу об этом всё знать.       — Заткнись! — крикнул Радан, красный ни то от злости, ни от стыда и неловкости.       Радан смотрит на Лололошку, что бы тот хоть как то вмешался. Но он перебирал что бы ответить, и вместо утешительного, прозвучало:       — Всё Радан, нас раскрыли.       Сам потянулся к нему губами-трубами намереваясь поцеловать. Радан махнул рукой, и оттолкнул Лололошку своей железной рукой, чуть не рассчитав силу. Лололошка всё ещё уставший и обессиленный отшатнулся. — Тьфу ты.       Калебу бы проветриться, а Радану вернуть чувство юмора. Совсем его это повстанчество поменяло. Смеяться почти перестал.       Но время шло слишком быстро, поэтому, оно и не удивительно. Больше Калеб ничего им не говорил. Почему то молчал, ничего не спрашивал и просто слушал. Их оправдания уже конечно были очевидной выдумкой и, Калеб конечно же не думал о той возможности, где Радан и Дейв встречаются. Это слишком нелепо! Но с нескрываемой улыбкой шёл по перед их, оказываясь уже у портала, а потом уже и в коридорах канализации Альт-сити.       Работы много, не отлынивать. Похмелье – боль временная, нынешняя ситуация тоже. Им предстоит вновь разбираться с какой-то шнягой, но пока только эти двое об этом ничего так и не слышали. Быть может, просто не успели, что собственно так и есть, а быть может... впрочем, другого не дано, ибо правда, хоть и частичная, но уже раскрылась.       И ясно здесь только одно: эти двое что-то точно скрывают. Более того, вовсе даже не скрывают того, что что-то скрывают. И опять, звучит это до смешного нелепо, но логично.       — И ради этого ты нас оттуда забрал? — Лололошка сравнял свой шаг с шагом Калеба и Радана, стараясь не отставать. Калеб тут же стал более хмурым и серьёзным, но всё по-прежнему с улыбкой. То самой, по доброму злой.       — Конечно нет. Я действительно собираюсь проследить за тем, что бы вы добрались до пункта назначения.       — Ага, не веришь нам теперь? — спросил Радан.       Калеб на него многозначительно глянул, и ничего не ответил. Радан на это сглотнул, а Лололошка стал тише воды. Не верит. По крайней мере не сейчас.       В нос по новой ударила вонь канализации, напоминая о широких коридорах в которых они находились. Направляясь прямо к выходу, они больше не сказали друг другу ни слова.       Не потому что было неловко, а потому что Радан – самый громкий из троицы, таил какую-то обиду. Калеб из принципа ничего не говорил, хотя считал свой вопрос опрометчивым и удачным. А Лололошка впринципе молчун.       — Я Шерон вообще-то люблю.

***

      — Что она счёт тебя...       Она неловко потерла затылок, распушив волосы сзади. Куда деть Шерон она не знала, и почему-то думала что не может ей так распоряжаться. Не смотря на то что Шерон часть Сияния, Кейт она никогда как будто не нравилась. По крайней мере, она пыталась найти причины наоборот, но насчитали лишь две. И нет, ту не было какой-то причины, личной неприязни, или более того, воспоминаний о предательстве и ревность. Кейт действительно думала что не знает.       — Мне уйти?       Кейт опешила, натянув неловкую ака не понимающую улыбку. Затрясла руками и перебила:       — Нет, нет, что ты!       — Кейт, нам надо поговорить, — неожиданно серьёзным тоном произнесла Шерон.       Кейт от чего-то встала в ступор. Вероятнее, из-за того что с Шерон они ни разу не разговаривали, так что бы это было тет-а-тет и почти личным. От этого ей стало ещё и волнительно, от тона страшно, а от атмосферы душно и холодно одновременно.       Ванесса давно покинула помещение вслед за парнями, но вероятнее действительно направлялась в деревню. Кейт сглотнула, а Шерон наоборот, выглядела уверено и смело. При этом её взгляд казался грустным и безразличным к тому, что если даже ей придется уйти по приказу Кейт. А она этого хотела.       — Всё таки я бесполезна.       Взгляд Кейт тут же поменялся с волнительного на озадаченный.       — Что ты имеешь ввиду?       — Я говорила... Я понимаю твою ревность к Радану. Ты мне вероятнее всего ещё даже не доверяешь, но... — Кейт её тут же перебила.       — Нет Шерон. Я тебе полностью доверяю, не смотря на то что было в прошлом, — её сердце дрогнуло от воспоминаний – болезненных и нет. Ревности в действительности никакой не было, потому что Кейт понимает, что Радан рано или поздно кого-то нашёл бы. Но она до сих пор боялась за пропажу Радана с Дейвом, и именно поэтому её сердце сейчас волновалось за каждого. И да, тут и вправду нет никакой обиды, личной неприязни и ревности, в чём ранее себя пыталась убедить Кейт. Всё это было ещё тогда, когда Империя существовала. Сейчас нет. Взгляд смягчился, и он продолжила. — И я надеюсь что... эта взаимность в доверии есть и у тебя.       Безразличность Шерон в миг пропала, она горько улыбнулась прикрыв глаза в только что обретенном удовлетворении. Эта реакция и ответ многое меняет.       — Я рада что выбрала тебя Кейт, — улыбка с лица так и не спала. — Я больше не люблю Радана. Я так думаю... Чего можно было ожидать от этих отношений на три месяца. Но дело не в этом. Я очень перед Раданом виновата. Перед всеми кто на меня хоть в чем-нибудь надеялся...       Кейт медленно подошла к Шерон, внимательно слушая её и ожидая продолжения. Шерон встала, сравнялась с Кейт, оказавшись выше её на пол головы, но разговаривая с ней на равных. Шерон от чего-то хочет открыться ей, не смотрят на когда-то потаённые сомнения. Она знает что придаст её доверие, вероятнее, потому что она так просто думает. Но действительно ей откроется.       — Я беременна.       Кейт вздрогнула, чуть не подавившись воздухом.       В голову шёл только Радан. Радан, Радан и Радан.       — Что? Когда вы успели? — ей нужно радоваться? Поздравить? Как Кейт вообще на это реагировать, она в первые сталкивается с тем, что такое говорят именно ей. При этом, Радан вероятнее всего не знает даже, а Шерон – та с кем она даже не общалась нормально, сказала это.       — Я не знаю кто он был.       Сказанная фраза тут же разбила всё, что Кейт могла знать о Шерон. Тут же разбило всю ситуацию на осколки, перевернуло с ног на голову, сбило с ног, и больно-больно-больно душило. До конца, до дна, выпить бы стакан воды и захлебнуться. Забыть услышанное, и не верить в реальность его звучания.       — Кейт, я так глупа. Стоило мне чуть-чуть расслабиться, поверить что весь Альт-сити добр ко мне... добр к миру, к людям, потому что нас всех объединяла одна проблема, как тут же я доверилась кому-то слишком сильно, — она отвела взгляд, так как у неё просто не получалось посмотреть на Кейт из-за своего стыда. — И тут же, я оказываюсь непонятно где. Разбитая, холодная и беспомощная.       — Шерон, зачем ты мне это говоришь? — спросила серьезно Кейт.       Слезы тут же запеленали её глаза, и она уже почти была перед ней голой, с ног до головы в вязкой субстанции стыда и страха, стояла перед ни в чём не провинившийся девушкой. Перед Кейт, что так же оказалась жертвой обстоятельств, которая так же могла оказаться в ситуации Шерон с невыносимым чувством вины. Но Шерон ведь тоже ни в чём не виновата, но ей просто нужно было ей это сказать. То же что и с Раданом и Дейвом, её сердце так же обливались кровь. И Кейт от этого очень больно.       Это наглядно рассказывает о том, что нет – не все в Альт-сити настроены так же альтруистично как и основные члены сияния и все его участники. Помимо них, в городе так же остаётся очень много и простых, обычных жертв обстоятельств.       — Я хочу уйти. Куда-нибудь, Кейт, пожалуйста.       — Сначала непонятные командные атаки в Центре Наблюдателей... Потом Радан с Лололошкой пропали. А теперь ещё и это... — на последнем предложении голос дрогнул и она презрительно фыркнула, схватившись за сердце. Больно, очень больно. За всех их. — Шерон... Милая моя.       Шерон вытерла слезы, умоляюще глянув на Кейт.       — Прости меня Кейт. Я ничего не смогла сделать. Я не смогла защитить с..себя. Как же я могу теперь любить Радана? К..как я могу смотреть ему в глаза? Как мне теперь...       — Милая моя, это ничего – всё пройдёт.       — Это не пройдёт. С каждым днём он растёт всё больше. Я чувствую его. Он уже живой! — Шерон разрыдалась ещё больше. — П..прости Кейт, я не должна была всё это вываливать на тебя... Я просто...       Кейт взяла руки Шерон в свои. Нет, потом было бы поздно. Если бы Шерон сказала об этом не сейчас, Кейт не знает что делала бы с собой, и что могла бы сделать с собой сама Шерон.       Её раскаяние всё объясняет. И Кейт слушает её и ни в чём не осуждает. Шерон всего лишь девушка, нашедшая в себе силы рассказать об этом кому-нибудь, но не нашедшая силы защитить. Но это всё ничего. Конечно, Кейт не ждала этого сейчас, но опять же, она благодарна ей за то, что доверяет ей.       — Шерон, пожалуйста, не думай что в том, что произошло виновата ты. Всё обязательно будет хорошо. Радан... он.. я уверенна он всё поймет! — на самом деле Кейт не знала как Радан вообще на это мог бы отреагировать, и вероятнее он всё равно был бы зол. А на кого, уже будет знать только он.       Но Кейт знать не знала что произошло, потому что это слово не хотела произносить даже в голове. Как и не хотелось верить что такое вообще возможно, и что это произошло именно с Шерон. И теперь, произошедшее так же тесно касалось и её саму.       — Я не хочу что бы он видел меня такой. Я не хочу что бы он что-то знал, пожалуйста, не говори ему...       — Конечно... Хочешь уехать в Омен-сити? Там сейчас гораздо спокойнее, и достаточно далеко от того что бы Радан, что нибудь узнал.Я буду тебя обязательно помогать. Я буду отправлять тебе часы, как только всё наладится! — Кейт стерла с глаз выступившие слёзы, приставив к подбородку руку, задумчиво потирая его и тут же, с нулевой ища выход.       Шерон хихикнула, впервые за долгое время прижав руку к животу с теплотой и заботой.       — Надеюсь, я смогу его полюбить... — она горько выдохнула. — Спасибо тебе, Кейт. ...       — Ой... ой-ой-ой... О Свет... — прошептал мужчина, всё время наблюдавший за двумя девушками из далека. Тихо пробравшись через коридоры, он снова оказался у портала, вмиг телепортировавшись обратно в канализацию и, пробегая трёх парней.       Но запах канализации во все не успокаивал. Каким бы родным он не казался, приятным он стать не способен, и мягкости характеру не придавал. Крысы пищали тут и там, где-то по нервам капала противная вода, разбиваясь о решётки пола.       За Шерон было злостно. Но сделать он тоже ничего не сможет, и не будет. Ему остаётся так же хранить их тайну, которую Шерон делит не только с Кейт, но теперь и с Кавински.