Вишня в водке

      Марк и Влад курили на улице и молчали. Кураж прошёл, оставив достойное послевкусие «всë ещё можем!». И сейчас раскачавшийся маятник пытался словить привычный ритм и войти в него. Оба друга не спешили озвучивать повестку нынешней минуты. Но, как ни крути, получалось невесело, ведь двух вполне себе видных мужиков никто не ждал дома, и лукавый месяц острыми рогами ловил колечки дыма, которые виртуозно выпускал Громов. Следак не следак, если не задаст вопрос первым:       — Когда ты понял, что мы не спим с Вилкой?       — Прости, но любовная тема как раз мой конёк, Влад, — усмехнулся Громов, грубя с очередным колечком и просто клубя драконьим выдохом дыма. — То, как ты смотрел на неё: не переключаясь ни на миг с режима тревоги. Хотел вмешаться, но не знал как. Вы помощи не просили, а я не смог вынести дверь с ноги до сегодняшнего дня. Как ещё вас не раскусил Кравцов…       — Вадим Витольдович не раз настойчиво звал в гости. Так мы ссылались на мой постоянный рабочий дурдом.       — Кравцов и мне звонил, делал подкоп под ваши отношения. Думаешь, Супермент, он тебе доверил Вилку только из-за твоего медвежьего обаяния и хорошего послужного списка?       — Он и тебе доверял! — Влад сверкнул тёмными глазами.       — Есть вера, а есть то, что докладывают сверх меры, когда хорошо знаешь человека. Так вот… Кравцов никогда меня не понимал и не пытался узнать. Что меня… что своих детей. Но как-то доверял мне. Пойду я, друг. Неожиданно устал растаскивать по углам чужие проблемы, когда свой бардак скоро обрушит дальние полки.       — Ты с Егором давно говорил? — следак не следак, если не озвучит самый важный и болючий вопрос.       — Когда-то один раз созвонились. У него всё хорошо.       — А у тебя? — Влад тыкал в приложение для вызова такси, изредка цепко перехватывая взгляд Марка.       — Эпидемия сильно по всем ударила…       — Я не про работу, чёртов адвокат дьявола. Я про вот эти девять грамм! — Влад ощутимо ткнул пальцем в грудь Марка.       — Стучат, — Громов запрокинул лицо к небу. — Любят… жизнь. Ждут.       — Чего?       — Перемен.       — Ты же сам говорил, что просто перемен ждать не интересно, надо в них участвовать, чтобы потом получить то, что хотел ты, а не сосед.       — Я так говорил? — расхохотался Марк. — Дожился, меня уже цитируют. Значит, подкрадывается старость! Ты, это, забегай за хорошим советом, чтобы не протухло? Пока, старик.       Громов сунул руки в карманы. Ковидная история погромыхала и начала стихать. За эти два года изменилось отношение к укладу жизни и работе. Кто-то вкусил приторность праздности и набрал вес, а кто-то раскрутил новые направления бизнеса. Марк отчаянно консультировал, помогал с документами, ибо фирмы прогорали или едва держались на плаву, давая людям хоть какую-то работу. Громову, несмотря на беспечный внешний вид, ничего не давалось легко, уж Влад-то знал. А Виолетте не шла короткая стрижка. Светская львица всегда носит гриву роскошных волос и собирает высокие причёски, из которой пряди выпадают на плечи как приговор. Марк перестал пробовать незнакомые блюда и начал готовить себе сам.

***

      Вилка не выдержала первая, набрала Влада и почти без надрыва продавила через сведённое спазмом страха горло:       — Медведев, ты где опять пропал? Я совсем одна.       Влада разнесло на атомы. Он уже не мог спокойно реагировать на нарастающий девятый вал паники. Это Марк начинал изыскано шутить и вынимать из петли, потому что вокруг столько интересного — повесишься завтра. А сегодня…       — Виол, у меня… работа! — будто оправдывался, сам себя уже за это ненавидел и собственные яйца зажимал в тиски. — Не могу сейчас говорить, а тем более приехать!       Его уже выбрасывало из уравновешенного кабинетного состояния, тянуло позывными раций, воплями сирен, лаем служебных собак и давлением плечевой оперативной кобуры. Почему? Влад однажды и навсегда ответил на этот вопрос, когда матушка со слезой и укором в голосе выдавила: «Совсем меня не жалеешь… Обязательно работать там, где можно нарваться на пулю?!» Медведев словно стал выше ростом над такой понятной тревогой: «Мам, это нужно для того, чтобы не плакать, когда пулю словит кто-то ещё!»       Вот и сейчас надо было оперативно срываться.       Накаркалось само: похищение.       Девчонка лет семи гуляла с собакой, а её папка — наркоша конченый, но обременённый властью голубых кровей, решил заклеймить ребёнка своим отцовством. Словно это внезапно в голову постучалось между желанием вштырить дозу и врезаться в дерево. Девочку посадил в машину среди бела дня, надарив кучу новомодных игрушек, каких малышка даже деду Морозу стеснялась заказать. Псинку бы пнул под хвост, но дочка взмолилась Рексика не бросать. Под носом покалывала изморозь, горе-папка только швырнул собаку в салон и отупело посмотрел на девочку… Она возилась с игрушками и улыбалась. Решение всплыло во взорванном глюками сознании: родители весь мозг исклевали, так просили внучку привезти… Вот и нате… А малая ничего так, прикольная… Испугалась сначала, отбежала, но потом вспомнила что-то хорошее и поверила. Со скрежетом цепляя бордюр и ограждение палисадника, дорогая тачка развернулась и уехала с добычей.       Мама пришла с работы, не встретив во дворе дочь и не получив ответа у дремлющего на лавочке «патруля» бабулек, заторопилась в квартиру. Там тишина тоже ничего не знала. От бывшего висели три сообщения средней степени пошлости и тупизны. Про ребёнка ни слова — девочка не была нужна с самого рождения. Обзвоны подружек дочки ничего не дали. Из магазина бы она давно вернулась. Отделение полиции района было на соседней улице. Туда охваченная паникой молодая женщина и влетела. Кричала раненой чайкой, рыдала, не могла связать и пару слов, кроме отчаянного: «Помогите, нет её, где она…»       После стакана воды и ведра успокоительного, наконец, бедная мамка представилась и постепенно объяснила, что произошло. На все протокольные «не переживайте, заигралась где-то, вернётся» вырывался стон. Девочка была домашняя и просто так никуда не ушла бы. Конечно, в таких случаях сначала работает оперативный отдел, а потом только следователь, но в этот раз Влад оказался сразу в деле.       — А не просто так, если с кем-то знакомым? Родственники есть? Дяди, тëти, друзья семьи?       — Отец Евы… мой бывший муж… мы в разводе давно. Начиналось всё, как в красивой сказке, но в его жизни появились наркотики. Я со своей любовью думала, что справлюсь… Павла лишили родительских прав, он даже не оспорил. Нами пять лет как вообще не интересуется, и слава богу. Алименты его родители перечисляют…       Дальше прозвучал невесёлый рассказ о том, как наркота и гулянки победили, и любимый принц окончательно превратился в чудовище. Как начала страдать малышка в этих отношениях, и нужно было решаться на кардинальные перемены.       — А позвоните родителям Павла? — Медведев навис над столом. — Чем чëрт не шутит… вдруг решил побыть отцом?       Ответила бывшая свекровь, нечасто искренняя в счастливых хлопотах, мол, Светочка, спасибо, что позволила внучку повидать. А ведь была не-ровня и не-пара сыночке и сама во всём и виновата. Закричать в голос женщине не дала огромная ладонь Влада:       — Тихо, Светлана, пусть сначала довезëт ребёнка!       Женщина кивнула в беззвучном ознобе, выпуская из белых от горя глаз реки слёз.       — Вы адрес знаете?       Ещё кивок. Медведев убрал мокрую насквозь руку.       — Сколько до них ехать?       — Часа два, — Светлана зябко поежилась. — Холодно тут у вас.       — Мужикам нужен холод, чтобы мозги лучше работали. — Второй следователь сел за свой стол напротив. — Влад, если что нужно, говори. Поможем.       — Если никуда не заезжали — давно должны были приехать.       Медведев нахмурился. В голове наркомана сплошное минное поле: куча закладок, ям и провалов, из которых внезапно лезут разные сумбурные мысли. А этот дурак ещё и за рулём… От жены-Золушки ему конечно же ничего не нужно, да и что с неё взять. Доить можно состоятельных родителей, втирая им про «последний раз» и «только вы меня понимаете и любите любым». Влад куснул губу.       Базовое пробитие подтвердило и без того нерадостные догадки. Приводы у Павла были как раз по нужной статье. Но все сплошь не подтверждённые! Отмазывали его неизменно быстро и дорого: ни одного дела или записи — простым смертным так не везёт, и за меньшее сажают… С фотографии смотрели разные версии Павла: от нагло оскаленного обдолбанного фигляра до человека перед падением с десятого этажа со взглядом засыпающей рыбы. Но это был один и тот же человек, давно гуляющий по краю.       Дверь резко распахнулась. Для того чтобы удержать тайфун с женским именем надо иметь чин повыше лейтенантского. И точно не фамилию Чижиков.       — Андрей, почему посторонние в отделении? — рявкнул Влад и осёкся под ледяным взглядом Вилки. Вот как возвращаются в мир супера!       — Здравствуйте. — Вилка обвела всех присутствующих серьёзным взглядом. — Я, вообще-то, адвокат, дорогой, не забыл? — и тут же профессионально переключилась на бледную измученную Светлану, — я Виолетта Кравцова, уверена, я вам очень пригожусь.       — Виолетта Вадимовна, вы, конечно, простите… — начал было второй следак, чтобы Влад успел найти под столом упавшую челюсть.       — Не прощу, Семён Константинович! Зачем тянуть кота за кота, если адвокат потом всё равно понадобится, — Вилка по привычке «заправила локон за ухо». Ну и что, что волосы были ещё короткими — она явно собиралась отпустить их снова. Но Медведева скорыми переменами было не обмануть: рука Вилки чуть дрогнула, когда она читала допрос. В глазах тревога танцевала танго с самоуверенностью и твёрдо вела. Виолетта и Светлана познакомились.       Через час бывшая свекровь Светы позвонила сама. Павел отключил телефон. И Еву не привёз. Каждая секунда начала капать вязко и медленно. Вилка взяла за руку маму девочки и заледенела вместе с ней. Опера пришли в движение моментально.       — Света, я понимаю, что вам сейчас невыносимо, но пытайтесь дозвониться до Павла. Если сохранились контакты — до его друзей… Ведь сохранились?       Молодая женщина вынырнула: страх за ребёнка пережал горло апатии бессилия. Она кивнула и схватила телефон. Виолетта смотрела вокруг: она словно никогда не видела изнанки этой службы. Сколько людей сразу вступают в дело, какие функции запускаются, как перераспределяются потоки информации. Вилке всегда казалось, что в полиции много ненужной суеты, не то что в адвокатуре. Сейчас она видела идеальный рой, в центре которого сидела Света.       — Всё будет хорошо! — Виолетта посмотрела мягко и ободряюще. Маме девочке на этом этапе хватило даже этих слов, чтобы выдохнуть. — Звоните. Он ответит.       — Селиванов, ну какие тебе портовые склады?! Там же мыши! — раздался насмешливо-язвительный голос.       Вилка резко повернула голову. Старший оперуполномоченный имел полное право командовать и сомневаться в компетентности своих сотрудников.       — Медведев, не рановато ли включился в работу? У тебя уже достаточно данных?       — Да похрен на мышей, Михалыч, в рот енот! — тот самый Селиванов даже подбородок приподнял от досады. Вилка почему-то улыбнулась. — Влад, я улетел. На связи!       Принесли данные с камер внутреннего двора дома. Светлана подтвердила личность мужа и всхлипнула. Надежда, что бывший не выплеснет на Еву неудачи своей пропащей жизни, теплилась под сердцем. Ради малышки Света не решалась на новые отношения. Хотела покоя…       В трубке умирала тишина.       — Паша, ответь, пожалуйста, — сообщения переполняли голосовую почту. — Пашик, перезвони, это важно! — трудно было говорить спокойно и сдержанно. — Паша, тебя ищет Де Ниро, перезвони. Паш, мне надо кое-что сказать Евочке, ответь, пожалуйста. Паш, я люблю тебя, надо поговорить…       Вилка смотрела, как в центре роя вокруг собирались сильные люди, рядом с которыми и ей становилось легче и понятнее, куда идти и где свет. Они, конечно, боятся мышей и не закладывают глубоко в сердце чужие проблемы, но, когда нужно, запускаются глубинные механизмы супергероев. Этих суперов никто не придумает, они не прилетели с дальних планет, не укушены волком или пауком… Свою силу копят, просто проживая жизнь на Земле. Потому что однажды пригодится, и надо будет выйти из тени. Внутри заскрипев, пробно двинулись шестерёнки, зацепились за едва отболевшее, содрали пару ошмётков кожи со шрамов, во рту появился вкус…       Все работают, все крушат стены, и Вилке пора.       Портовые склады — отличное прикрытие для злачного места под названием «Контейнер», ему уже лет пятнадцать, и днём там проводят нехилые квесты 18+. А по ночам в нём сгорают отходы людей, не знающие, что уже почти отработаны и готовы к списанию. В «Контейнере» всё уровня люкс: и прайсы, и договоры; особенно внимательны смотрящие: в собственной блевотине захлебнуться не дадут, дизайнерские наркотики не подсунут, позаботятся, чтобы вовремя доехала платная реанимация. Все услуги по спасению запишут на твой счёт, ведь ты вернёшься — догорать и досматривать уже не совсем цветные сны. И у Вилки тоже был «контейнерный» период, когда она решила, что ненавидит ушедшего Марка больше, чем любит. Новые «добрые» друзья проводили к месту для полного погружения в обречённость, хорошо, Кравцова не оплатила полный абонемент. Времени хватило на скурить пару ляпочек и расхрабриться, чтобы втереть дурь в десны… И за Вилкой тут же прислали, чтобы она не питала иллюзий, будто выросла принимать решения по разрушению своей жизни. Папины супера действовали быстро, прижимали чужие хвосты болезненно и ходили исключительно с козырей. Так испокон веков работала Тайная канцелярия, только названия организации менялось из века в век, а методы — нет.       Виолетта Кравцова набрала номер самого главного специалиста по жизням, которого знала.       — Пап, добрый день, так вышло, что ты мне очень нужен!       Даже вырастая мы не можем оторваться от корней. Их закроют слои бетона, асфальта и земли, но они будут нас держать, оставаясь невидимыми. Палец не может отрицать руку, дерево — свои корни, а человек — Бога. Нашим родителям хотя бы раз с позиции своего опыта найдётся, что сказать: то, что мы и не пытались узнать. Возможно, останется пустым выхлопом, а может быть, это нам поможет или спасёт жизнь.       Вадим Кравцов выслушал не перебивая, когда-то он не дал Вилке коснуться дна, с которого снова поднималось тщательно затопленное дерьмо. Принял меры, не решив, хороший ли он отец или хозяин, берегущий ценные активы. Дочка была в прострации, льдистый кайф таял в глазах, а она сидела с кружкой горячего чая, как будто ждала приговора. Вадим пресекал жёстко, но у него хватило прозорливости вернуть в жизнь Виолетты единственно важного человека.       Он нашёл Марка, предложил работу и зарплату, от которой невозможно было отказаться. По сути, это была справедливая цена за квалификацию и доверие. Потом рассказал об условиях, прописанных мелким шрифтом. Вилка не должна больше страдать, а за блеск в её глазах и улыбку — пожизненная скидка в лучшем салоне мужской одежды и снисходительное молчание по поводу ориентации. Марк снова стал другом, партнёром, плечом, пледом, был рядом, был в теме, готовый подхватить самое безвыходное дело фирмы или распить на двоих с Виолой самый хмельной вечер. Ведь так складывался хоть какой-то макет семьи… Вилка искала глазами Марка Громова, у которого своей жизни будто и не осталось, лишь бы её взгляд не остекленел вновь. Счёт Кравцовых всё увеличивался, Громов привык к тому, что рядом с ним никто из любовников задержаться не мог. Отсутствие свободы, как таковой, компенсировалось отсутствием проблем с привязанностями. Марку было удобно не уходить в серьёзные отношения, Вилку он любил как друга и сестру, и предложение Кравцова совпало с его ценностями на тот момент.       Вилке было легче не замечать, что происходит, эгоистично, ведь стоило ей протянуть руку, она брала под локоть Марка.       Они так и не решились поговорить по душам. Почему? Оба красиво запутались в паутине и зависли в её середине, как воздушные акробаты, привлекая всеобщее внимание и радуя глаз. Вадим Кравцов перестал контролировать Марка, лишь когда увидел, насколько он добротно прирос к семейному древу. Громов никогда не был купленным задорого аниматором, а выданная квота доверия с поправкой на достоинство окупалась, прежде всего, искренностью и его ответственностью. Наскоро грубо привитая, бесячая ветвь-дикорос, которая не могла дать благодатных побегов, поила своими соками весь ствол и страховала самую красивую часть кроны семьи Кравцовых.       — Пап, мне нужны твои самые сильные тузы…       — Цена вопроса, дочь?       — Девочка Ева, восьми лет. Есть веское основание считать, что она с отцом-наркоманом сейчас находится в «Контейнере». Нет! Не так! В гараже, пап, в гараже… — Вилка услышала, что хотела: шелестящий выдох на другом конце связи. Так равнодушие и равновесие покидают насиженные места.       — Полагаю, ты сейчас на участке Медведева? И это твоё дело. Родственникам только ничего не обещай. С ребёнком могло случиться что угодно…       — Пап, просто сделай то, в чëм ты превосходишь других.       Кравцов усмехнулся и вступил в игру.       В «Контейнер» улетел запрос с фотографией Павла от человека, которому отказывали исключительно один раз. Наблюдатели быстро подтвердили номер машины, личность горе-отца и присутствие девочки.       — Как вы допустили, чтобы в клуб вошёл ребёнок? Лишняя лицензия или голова? Почему не сообщили? Будьте готовы передать нам отца и дочь в течение пяти минут. Подъедет реанимобиль. На этот раз мне нужны записи с камер, как клиент заходил в клуб с ребёнком и что он успел употребить, — холодный голос, менторский тон, чёткие инструкции, бьющие по ушам, как град крупного калибра.       Вилка и Влад выехали с оперативной группой. Опять в разрез с протоколами, но с чёткими инструкциями. Опера ворчали, что обеспечивать видимость работы для отвода глаз — это унизительно, но с Кравцовыми разве поспоришь? Однако, покорно сопровождали чёрную литую автокрутотень и новенькую жёлтую реанимацию, в которой сидели Виола и Медведев. До порта долетели без пробок и остановок на светофорах, словно красным светом Кравцов управлял со своего мобильного. Пока полиция оценивала «контейнерную» мощь территориально и любовалась на новые тачки без номеров, люди в чёрном уже с лязганьем открывали двери клуба. Двое крупных «портье» и бледноватый для здорового человека администратор сказали, что нашли только клиента. Павел сидел в фойе раздевалки на полу и ловил руками кокаиновые снежинки. Ни одного вопроса до его сознания не долетало, и о дочери спрашивать было бесполезно.       — Смотрите по камерам и найдите. Они же у вас везде, — холодно приказал человек Кравцова.       Администратор развёл руками.       — В приватных комнатах нет…       — Только не лгите мне. У вас не получается. В приватных местах камеры всегда самого высокого качества, чтобы рассмотреть даже отпечатки пальцев и группу крови.       В результате девочку искали всем миром. Малышка, видимо, куда-то спряталась с перепугу и не отзывалась. Виолетта и не поняла, как оказалась в полутьме зеркального лабиринта. Часть зеркал давали искривление, и Ви шла, вздрагивая всем телом, видя себя изломанной переделкой, а не человеком.       — Ева! Ева? Не бойся, я хочу тебе помочь. Я знаю твою маму. Теперь и папу. Он болен. Он хотел быть хорошим папой, но вышло плохо. Он, наверное, постарается ещё. Ева? — Вилка говорила, не переставая, в надежде, что девочка услышит и выберется из убежища. А каким словам бы поверила сама Виолетта, что бы вернуло её в реальность? Правда? Она вспомнила, как вернулся Марк. Притащил ведро мороженого, коньяк и сигареты с запахом вишни, улыбку на усталом лице, будто всё это время он разгружал вагоны, а ночью трахался…       — Ева! В мире случается много плохого. Но это не значит, что надо перестать верить в хорошее. Хочешь кушать? Давай поедим мороженого? — Вилка едва не врезалась лбом в стену. Это был тупик и, наверное, единственное правильное зеркало лабиринта. Слава богу не разбила!       Справа из поворота в никуда выглянуло личико, на котором разливалось море слёз и дрожали губы.       — С папой всё в порядке? А с Рексом? Он в машине остался… Мы за ним сходим, тётя?       Вилка присела, став одного роста с Евой.       — Ты очень смелая девочка. Папе помогут. Рекс твоя собака? Пошли искать? — Женщина выпрямилась, чтобы малышка привыкла к её высоте и протянула руку. Девочка отчаянно вцепилась в прохладные пальцы.       — Тут в лабиринте было очень страшно, тётя. Но можно спрятаться.       — Я знаю. У тебя получилось. Никто не нашёл Еву.       Вилка набрала администратора. Очень скоро на полу загорелись зелёные стрелки, и девочка, по-детски быстро забыв про страх, повела «ничего не понимающую» взрослую тётю на выход. Вилка держалась стоически, чтобы не улыбаться и не прибавить шагу, часто тормозила с вопросом «А сейчас нам куда?» и «Как ты так быстро находишь дорогу?!» Ева хихикала в кулачок, а сама крепко сжимала тëтину руку.       — Просто я умная! Тётя, а тебя как зовут? Ты красивая.       — Виолетта. — Вилка смотрела сверху на белокурые кудри. У её детей могли быть русые волосы, а могли быть, как у Вла…       — О, девчонки, привет! — Влад по суперменской классике уже стоял с собачкой на руках. — Ева, смотри, кто тебя ждёт? — Рекс аж заскулил от избытка чувств, рванувшись к маленькой хозяйке, а Ви улыбнулась: так девочки и начинают верить в сильных мужчин и принцев. — Виола, ты сама… как?       — Я наконец-то вышла из гаража, Влад. Но уже на своих ногах, — тёмные глаза потеплели.       Большой человек выдохнул, передал девочке извертевшегося на руках пёсика. Ева отпустила руку Спасителя, чтобы обнять Друга. Рекс вылизал девочке лицо, его тоже спасли из душного салона авто, где резкие нехорошие запахи доводили до истерики.       Девчонок с собакой Влад усадил в свою машину. В реанимации ловил отходняки Павел, бормоча что-то, растирая до ссадин лицо, растекаясь бескостной медузой, а ребёнок не должен видеть своего непутевого отца в таком ужасном разрушенном состоянии.