Как тебя забыть?!

      Подросток проснулся рано утром от очередного кошмара. Первым делом он взял телефон и удивился, увидев сообщения от психолога. Арсений Сер(геевич) 6:25 У меня очередная остановка Связь неплохая, но нестабильная, поэтому просто пишу сообщение, да и выспаться тебе нужно Надеюсь, когда ты проснешься, ты улыбнешься, увидев сообщение от меня) Доброе утро, чучело <3 Люблю тебя, скучаю :*       Губы юноши растянулись в такой счастливой улыбке, что он было уже готов начать прыгать и визжать, как девчонка. Мое чучело 7:46 Я надеюсь, что ты скоро увидишь это сообщение Видел бы ты мою улыбку! Я так скучаю, Арсюша Люблю тебя :*       О кошмаре парень забыл моментально и в приподнятом настроении пошел готовить завтрак.

***

      Ира волнуется сильнее, чем вчера. Все же теперь она понимает Таню. Знакомиться с новыми, взрослыми людьми невероятно сложно и страшно.       Таня нервничала не меньше Иры. Хотя, как казалось Тане, Ира вообще не нервничала. — Ты же всего лишь познакомишь родителей со своей подругой! — Ира выделила последнее слово. Она пыталась подбодрить девушку, чтобы хотя бы она стояла стойко и твердо. — В этом нет ничего плохого. — Да, конечно…       Однако их задача заключалась не только в этом, но и в прочувствии почвы. Им нужно понять, можно ли родителям Тани знать о них. — Я дома, — будто шепнула Таня — настолько тихим был ее голос. Однако родители ее услышали. — А вы не собираетесь куда-то поехать сегодня? — Нет, — ответила мама. — А ты нас уже выгоняешь? — посмеялась женщина и оказалась перед девочками. Она внимательно оглядела Иру. — Ты, я так понимаю, Ира? — Да. Здравствуйте, — улыбнулась Кузнецова.       Они мило беседовали какое-то время, однако Таня чувствовала себя неуютно. Отец в разговор не встревал, молча читал газету. Как старомодно. — А кто твои родители, Ирочка? — спросила мать, и Таню будто током ударило. Этого она и боялась. Ира уже хотела ответить, но Таня влезла. — Я привела подругу в гости не для того, чтобы ты устраивала ей допрос, мама, — слова прозвучали грубее, чем хотела того девушка, однако виду она не подала. — Но мы же должны знать с кем ты дружишь, — встрял отец. — Папа! От профессии родителей это не зависит. — Тем не менее… — гнула свое мама. — Мама. — Все нормально, род… Таня, — улыбнулась Ира. Она чуть было не назвала ее «родной», вряд ли Фишеры поняли бы ее правильно.       Однако все замолчали, и в комнате повисла немая пауза. — Ну, а что у тебя с Серёжей, милая? — обратилась к дочери мама. — Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время? — фыркнула Таня. Ира старалась успокоить ее, как и Таня ее вчера, крепко держа руку.       Тогда женщина снова стала задавать бытовые вопросы Ире, совершенно не выражая никаких отрицательных эмоций.       Но им нужно было осторожно понять, какое отношение имеют родители Тани к ЛГБТ. Родительница ушла заваривать чай, а когда вернулась, ее встретили вопросы. — Мам, представляешь, у Иры в классе девушка встречалась с девушкой, — сказала Таня, наблюдая за реакцией матери. — Что думаешь? — Думаю, что она с ней рассталась, потому что осознала, что это все бред и так не бывает, — ответила женщина, ставя кружки перед девочками. Обычно этим занимается горничная, однако на зимних каникулах она взяла отпуск. Ответ девушек не особо устраивал,и Таня стала гнуть дальше. — Но что в этом плохого? Она же любит человека, а не, м-м-м, его пол, — мама бросила на дочь не самый дружелюбный взгляд. — Танюш, ты же и сама понимаешь, что это болезнь. Природой заложено иначе. Девочки любят мальчиков. Мальчики любят девочек. И никак иначе, — мягко сказала мама. — Но… — Давай закроем тему, милая, — добродушно улыбнулась женщина. Таня спорить не стала.       Больше тему эту действительно не поднимали, и через 20 минут девушки ушли с осознанием того, что семья Фишеров, за исключением Тани, гомофобы. — Что думаешь? — спросила Ира, когда они уже вышли на улицу. — Даже не знаю, — хмыкнула Таня. — Рано или поздно они все равно узнают. Я им расскажу, но чуть позже. — Главное, чтобы это было до того момента, когда они организуют тебе свадьбу с Серёжей, — фыркнула Кузнецова, на что Таня звонко рассмеялась. — Ну ты только не ревнуй, — улыбнулась Фишер. — Ты же и сама знаешь, Серёжа мне не нравится, — Кузнецова только кивнула. — Как раз из-за этого я и расскажу о нас.

***

      У Антона настроение напиться и броситься под поезд-разлучник, который заставляет его страдать. День летит слишком медленно, и единственное, на что школьник отвлекается, так это на сон. Он спит весь день, чтобы проснуться в семь вечера и обнаружить пропущенный от Арсения и несколько сообщений от него же. Арсений Сер(геевич) 18:23 Связь просто ужасная, но, думаю, сейчас неплохая Ответь на звонок, Тоша Связь может пропасть, возьми трубку Позвони, как сможешь, надеюсь, связь будет)       Антон готов скулить от досады. Телефон стоял на зарядке, потому что, когда парень засыпал, тот разрядился и перестал играть музыку в наушниках, а когда тот включился, подросток уже крепко спал и не слышал ни звонков, ни уведомлений.       Ему обидно донельзя оттого, что он буквально просрал такой шанс снова услышать голос обаятельнейшего брюнета.       Он быстро набирает номер и слышит гудки.       Один. Два… Недоступен. Снова.       У него уже глаза щиплет от наворачивающихся слез. Ну как же так!       Он набирает номер снова и снова. Снова и снова слышит отвратительный голос из динамиков. — Абонент временно недоступен, перезвоните позже, — вновь трактует женщина, и Антон с силой жмет на кнопку сброса.       Как же обидно. Это не объяснить словами. Но сердце стучит так быстро, что норовит выпрыгнуть наружу, а вместе с ним и Антон. Ему хочется наизнанку вывернуться, лишь бы не чувствовать это отвратительное чувство горечи и досады, что с едким привкусом оседает на языке и образует ком в горле.       Снова гудки. Антон уже не дожидается, сбрасывает сам после 4 гудка, но продолжает набирать номер. — Антон? — слышит подросток, когда палец уже оказывается в миллиметре от кнопки сброса. — Арс? — осипшим голосом уточняет школьник и начинает тупо плакать. — О боже, наконец-то я дозвонился! — вырывается у юноши, и он всхлипывает, стирая слезы с щек. — Ну ты чего там, Тоша, — умиляется психолог. — Я же ответил. Чего ты расстраиваешься? — Я… Я… Я испугался, что ты не ответишь, а я так хотел услышать тебя, — рвано дыша, пробормотал парень и совершенно очевидно покраснел. — Даже если бы я не взял сейчас, то взял бы завтра утром. Я же скоро доеду, — Арсений улыбнулся. Антон уверен. — И тогда мы будем говорить не просто по телефону, а еще и по видео.       У Антона мурашки по коже бегут оттого, что он знает Арсения, как себя. И он знает, что тот сейчас подмигнул, а будь он рядом, может, привет обнял бы за талию… или поцеловал бы?.. — Арс, как мне не хватает твоих поцелуев, — хнычет парень. — Клянусь, как только ты приедешь, я зацелую тебя до смерти! — Хорошо, — смеется психолог.       Связи хватает всего на несколько минут разговора, но и это для Антона уже важно.       Подросток просто счастлив, что снова наконец смог поговорить со своим парнем.       Этой ночью Антон уснуть не может. Лежит на заправленной кровати и теребит край футболки. В соседней комнате спит мама, которая пришла спустя полчаса после звонка с Арсением. А у Антона флешбэки на ласки Попова.       Он осторожно поддевает пальцами ткань футболки, запуская ладонь под нее, оглаживая ребра и впалый живот. Прикрывает глаза, дышит глубоко и прерывисто, а перед глазами уже не веки, а образ Арсения. Будто это рука не Шаста, а любимого брюнета сейчас подцепляет резинку штанов и плавно скользит ниже.       У Антона дыхание спирает, когда он касается возбужденной плоти через ткань боксеров. Он готов уже смириться с натурой психолога останавливаться на самом интересном, но лишь бы тот был рядом. Парень слегка сжимает член и стонет сквозь зубы, поджимая губы. Рывком вытаскивает руку из штанов и садится на кровать.       Как же ему не хватает Арсения. Все бы отдал, лишь бы быть рядом с ним.       Парень поднимается с кровати и идет в ванную комнату, иначе стояк в штанах не даст уснуть. Да и душ не плохо было бы принять.       Он быстро снимает с себя одежду, включает воду и встает под прохладные капли. Тяжело вздыхает, прикрывая глаза, и представляет образ психолога. Такого красивого и родного, с ухмылкой на лице и сверкающими голубыми, точно небо, глазами. Парень обхватил член рукой, медленно провел вверх-вниз, заставляя орган окончательно отвердеть.       Юноша прижимается лбом к плиткам на стене и судорожно вздыхает, продолжая двигать рукой.       Перед глазами Попов нарочито пошло ухмыляется, а в ушах излюбленное «Тош» голосом брюнета звучит, как на репите.       Вверх-вниз, вверх-вниз, и школьник кончает, рвано брызгая спермой, которую тут же смывают струи воды из душа. И Антон тихо стонет, закусывая губу.

***

      Спит Антон не то что плохо, просто ужасно. Ему которую ночь подряд снится кошмар. Он ворочается, что-то бормочет и хмурится во сне. От резких движений простынь комкается, подросток сбрасывает одеяло и продолжает ворочаться. Сердце тарабанит в груди, парень весь вспотел.       Крик, и он сидит на кровати и дышит так, словно только что пробежал целый кросс. Перед глазами все плывет. Антону нужна не одна секунда, чтобы понять, что крик был не мамин и не с улицы, а именно его.       Он весь дрожит. Кошмары Шастун никогда не любил, как и ужастики, но ему в очередной раз снился ужаснейший сон про Арсения. Хотелось спрятаться от этого бреда и прижаться лицом к груди Попова. Но вместо этого Антону остается всхлипывать, оглядывая мрачную комнату.       Лунный свет с трудом попадал в помещение через окно, и его было недостаточно, чтобы осветить всю комнату, но спустя пару минут школьник уже мог отчетливо видеть мебель, а опустив голову, заметил, что руки постепенно тоже приобретают четкий контур. Он весь не переставая дрожал, а ладони и вовсе размывались перед глазами, полных слез. Он не выдержал и расплакался, закрывая лицо трясущимися ладошками.       Ему ужасно не хватает Арсения, только он мог успокоить его, если приснится страшный сон. Только он мог обнадежить, а сейчас он сидит на кровати, весь трясется и всхлипывает в дрожащие ладони.       Успокаивает только одно — уже скоро Арсений доедет, и Антон наконец-то сможет с ним общаться нормально. Но кажется, что время не сдвигается с места, а утро и вовсе никогда не наступит.       Антону ничего не остается. Он успокаивается и снова ложится спать, стараясь отогнать плохие мысли, как бы сложно это ни было.

***

      Дима думает, что ему будет очень сложно этот месяц. Ему нужно как-то разлюбить Антона, если он хочет нормально встречаться с Катей. А он хочет, но… Не может.       Ему слишком сложно осознавать, что тот, кого он так давно любит, счастлив в отношениях, причем не с ним. Осознание этого просто убивает. — Это убийство, — выдыхает Позов, идя по зимним улицам.       Январь обещает быть холодным. Кругом еще темно, и это все похоже на один сплошной хоррор. Дима уже ожидает, что на него выпрыгнет какой-нибудь маньяк, однако такого, конечно же, не происходит.       Снег падает с неба медленнее обычного, отчего у подростка ощущение замедленной съемки. Весь мир будто замедляется, чтобы пропитаться этой атмосферой. Парень ежится от холода, пряча лицо в шарф, и продолжает свой путь. Ему предстоит сходить в магазин за продуктами, иначе он умрет с голоду.       По правде говоря, Дима удивлен, что не уследил за пустеющим холодильником. Обычно у него всегда было, что съесть. Однако в последнее время он стал таким рассеянным, что неудивительно.       В голову снова лезут разные мысли, в основном об Антоне. Ох, как же он надеялся на то, что тот расстался со своим психологом… Но старший просто уехал. Это заставляет злиться. На Арсения и на Антона, которые даже не виноваты, ну и на себя.       Думать о друге не хочется, и Дима незаметно мотает головой, матерясь про себя за такую слабость.       Он достает телефон и открывает ту самую фотографию с Катей… Она прекрасна.

***

      Арсений, стоит тому выйти из поезда, первым делом звонит Антону. Парень берет уже на второй гудок. — Я доехал, Тоша! — сообщает брюнет, не сдерживая улыбки. — Наконец-то! — победно вскрикивает подросток по ту сторону телефона.       Разговор выходит коротким, потому что Арсению нужно доехать до родителей и хотя бы вещи разобрать. — Ладно, — грустно вздыхает парень. — Чтобы через час позвонил мне по видео. — А вдруг не успею? — смеется психолог. — Тогда пеняй на себя, — фыркает школьник. — Ладно-ладно, я постараюсь успеть. Все, давай. Целую. — Пока. Люблю тебя.       Антон облегченно выдыхает, осознавая, что скоро все будет не так ужасно. Скоро они будут созваниваться с Арсением. Скоро они увидят друг друга, пусть и через экран телефона. Подростка даже это устраивает. Он слишком скучает. Внутри коробит, царапает и разрывает на атомы. У парня просто нет сил больше ждать. Нет сил справляться самостоятельно. Он слишком слабый.       Он гуляет по улицам, тепло одевшись, чтобы Арсений не волновался, и ждет. Ждет заветного звонка.       По правде говоря, психолог должен был позвонить еще 7 минут назад, но всякое бывает. Антон готов ждать, пусть это и невыносимо.       Наконец, телефон вибрирует, и на экране высвечивается выбор: ответить или сбросить. Первые секунды он просто замирает, не веря. Однако, осознав, скорее отвечает. — Мой Тоша, — улыбается Попов. Картинка не очень четкая, но Антон видит родную улыбку, да и всего Арсения, и улыбается в ответ. Он доходит до моста и кладет руки на поручни. — Как ты? Очень скучаешь? — Сильнее, чем ты можешь себе представить, — улыбается подросток, но улыбка меркнет, когда он понимает, что Арсений вернется только через 12 дней. — Может, ты приедешь раньше? Например, завтра? — Ты же понимаешь, что вернуться завтра я чисто физически не могу? — усмехнулся брюнет. — Тош, расслабься. Эти дни пролетят быстро! А уже в понедельник ты и вовсе пойдешь в школу. Тебе не до меня будет. Готовиться к экзаменам будешь. — Да школа мне только сильнее тебя напоминать будет, — буркнул парень. Действительно, как ему находиться в здании, где нет любимого, который раньше всегда мог впустить в свой кабинет. — Да брось. У тебя же есть Стас. Он не даст заскучать. Да и с друзьями время проводить больше будешь. — С кем? С Димой, который мечется между двумя огнями? — Антон имел в виду себя и Катю. — Или, может, с Лёшей, который все никак не привыкнет к нашей компании? С Серёжей, который уехал Бог знает насколько. Или с Таней и Ирой, которые теперь всюду ходят вместе, ведь они в отношениях. А больше у меня никого и нет, — невесело завершил парень. — Пока мы виделись каждый день с тобой, да и вообще. Я же от тебя ни на шаг не отходил. Чуть ли не каждую ночь у тебя был… Я даже и не замечал того, как мне одиноко. А теперь, когда ты уехал, я это увидел, — расстроенно сообщил школьник. — Ох, Тоша… Не переживай, я же не навсегда уехал. Ты и сам знаешь, что у тебя есть я. И пусть я далеко, ты всегда можешь мне позвонить, — улыбнулся Попов. — Да, но мне не хватает твоих касаний, — выдохнул подросток. В голове тут же всплыло воспоминание прошлой ночи. — Я так скучаю по твоим поцелуям… — Я тоже… — проговорил психолог, мягко улыбнувшись. Антон услышал какие-то неразборчивые голоса, на которые Арсений повернул голову, и нахмурился. — Да-да, сейчас. Ладно, Тош. Я пойду. Не мерзни, иди домой, — сказал Арсений, поднимаясь со стула вместе с телефоном. — Пока. — А… Пока, — Шастун хотел что-то спросить или сказать, но передумал. Пока, так пока. — Я люблю тебя. — И я, — и Арсений отключился.       Парень выдохнул клубок пара, доставая сигареты. Едкий дым тут же наполнил легкие, и Антон пошел домой, зажимая сигарету зубами.       Ладно, он поговорил с Арсением. Это же хорошо. Он рад и надеется, что все наладится…

***

— Думаешь, мы подходим друг другу? — почему-то Катя казалась потерянной и отстраненной. Крыша заброшки была покрыта снегом, но как-то все равно. Они с Димой сидели в обнимку, наблюдая за появляющимися звездами на темном небе. — А ты думаешь иначе? — спросил Позов, поглаживая девушке плечо. — Тебе точно не холодно? — Катя сняла куртку и сидела в обычной футболке, но на такие вопросы качала головой. — Я просто думаю, что, может, нам и не надо быть вместе? Может, мы встретили друг друга, чтобы просто заглушить утрату. Ты никогда не будешь с Антоном, а я с Аней, но мы вдвоем, чтобы поддержать друг друга… — задумчиво говорила Катя, и Дима тоже задумался. Может, она права? — Не знаю, огонек… Даже если и так. Я рад, что могу проводить время с тобой, более того, я бы хотел проводить его только с тобой, — улыбнулся парень, а сам подумал, что, будь здесь Антон, не нашел бы в себе силы это сказать при нем. — Пока у нас свободные отношения, я могу думать об Антоне, но не хочу этого. Я хочу думать только о тебе. Хочу, чтобы и ты думала обо мне, была со мной. — Сам сказал, что у нас есть месяц. Посмотрим, как ты этого хочешь, — усмехнулась Катя, но уже тише добавила. — Я тоже ведь этого хочу…       Их отношения выглядят хуже обреченных. Люди, находясь в свободных отношениях, могут целоваться с кем хотят и даже больше, но они же ничего не делают. Их свободные отношения позволяют думать не только о друг друге, но кто дает гарантию, что такого нет в обычных отношениях? Дима так устал метаться. Он просто хочет уже быть с Катей, не думать об Антоне. Оберегать и помогать ей, а не ему, но… Но почему все так сложно? Почему он не мог просто предложить Кате нормальные отношения? Там бы уже принципы не позволили любить Антона.       А Катя? А Катя и вовсе не думает. Она уже ничего не хочет. Ей просто хорошо сидеть в обнимку с Димой, а об Ане она старается не думать. У нее даже получается, пока рядом Позов. Это же хорошо? Наверное… Она не знает. Да и Дима тоже.       Телефон Позова резко зазвонил. На экране высветилось имя, и Дима сглотнул. — Кто звонит? Ответь, — комментирует девушка, но Дима отгоняет от себя мысли и сбрасывает. — Неважно, потом перезвоню, — бросает он, сильнее прижимая девушку к себе, и Катя ухмыляется, понимая, что звонил ему именно Антон.

***

— У тебя появился кто-то, Арсюша? — спрашивает мама Арсения, когда вся семья садится ужинать. Опять это оливье… — С кем ты говорил по телефону? — Эт… — психолог не успевает сказать и слова, потому что встревает Кира. — Это его парень Антон, — говорит та. — Парень? — переспросил отец, и Арсений невольно вздрогнул. Появилось четкое ощущение дежавю. — Да. Мой парень, — хмыкнул Попов младший, коротко посмотрев в глаза Сергею. — Ой, как здорово. И давно вы вместе? — продолжала расспрашивать мать. — С конца ноября, — сухо ответил брюнет. Он так не хотел говорить об Антоне при отце, помнит ведь, что было тогда, когда он рассказал о Денисе…

***

      Это был обычный вечер. Они сидели за столом, только Арсений так и не смог притронуться к еде. Он думал о последней встрече с Денисом… Перед тем как отпустить того домой, он так долго его целовал, что, казалось, у обоих уже искры из глаз посыпались. Но он был доволен собой. — Арсюш, — обратилась к сыну мама. — Почему не ешь? — А? Я ем, ем, — хмыкнул он, а следом гуднул его телефон, который он тут же разблокировал, чтобы прочитать очередное милое сообщение от его любимого парня, который был младше Попова всего на год. Арсений не смог не сдержать улыбки. — Сень… — Мама! — возмутился сын на такую форму имени. — Арсений. А с кем ты переписываешься? У тебя девочка появилась, да? — прищурила глаза Татьяна. — Ну… не совсем, — хмыкнул парень, а затем, подумав, сказал: — Это парень. Его зовут Денис. — Парень? — уточнил отец. Арсений вздрогнул. Ему не хотелось, чтобы отец знал подробности его личной жизни. — Угу, — хмыкнул Попов младший. Отчего-то у него было чувство, что Сергей стукнет по столу и накричит на сына, но тот продолжал спокойно ужинать, даже не смотря на Арсения. Больше об этом говорить не стали. Будто приняли как должное и забыли.       Он продолжал встречаться с Денисом. Никто не затрагивал эту тему, пока однажды, возвращаясь с очередной прогулки с Денисом, отец не подозвал сына к себе. Он видел, как те обнимались на прощание и целовались. И его явно это не устроило. — Что? — спросил Арсений, скрывая страх. Вот так всегда бывает, стоишь и трясешься от страха неизвестности… Кто знает, что он уже успел натворить? — Ты же знаешь, что ты довольно груб? — будто издалека начал отец. Арсений лишь кивнул. Он давно понял, что проявлять нежность не для него. Однако с Денисом он хотел быть именно таким. Тот растапливал его сердце своей кудрявой макушкой, розоватыми щеками и звонким смехом. — Ты же любишь, м, Дениса? — Арсений снова кивнул, не понимая, к чему ведет этот разговор. — А ты не думаешь, что вредишь ему? — В смысле? — наконец подал голос Арсений, нахмурившись. — Вы же еще совсем молоды. Несмышленые. Можете ошибаться. Ты же видел, какой он хороший мальчик. Ему нужна такая же хорошая девочка, которая будет с ним нежна и заботлива. Ты ведь не такой? Я же прав? — Попов старший всегда уточнял, прав ли он, и все будто сразу начинали верить его словам и считать их верными. — Да, отец… — осторожно кивнул сын. — Ты парень взрослый, — продолжил отец, и Арсений лишь сильнее нахмурился, подумав, что здесь есть несостыковка — отец минуту назад называл его молодым и несмышленым, а теперь он стал взрослым парнем… Но в его глазах отец был прав всегда. — Однако ты грубоват. Тебе тоже бы девчонку хорошую. Воспитала чтобы… Ты же с ним встречаешься не потому, что любишь, а потому что девочку нужную не нашел. Я же все так говорю? — Ну вообще-то… — хотел возразить Арсений, но снова посчитал отца умнее и взрослее. — Да, отец. — Вот и славно. Думаю, стоит вам расстаться… Ты же не хочешь сделать ему больно. Что скажешь? — Ты прав, отец, — ответил сын, будто робот. Для него отец был примером, авторитетом, и он всегда был с ним согласен. Только в выборе профессии поспорил…       На следующий же день он расстался с Денисом. На душе кошки скребли, к горлу подступал ком, а глаза гасили щипать слезы, но он не позволил проявить слабость. Чего не скажешь о Денисе, который разревелся, как девчонка. Однако Арсений был непреклонен. Сказал расстаться — и расстался, даже не вдавался в подробности. Просто сказал, что понял, что не любит его. Хотя в глубине души он понимал, что любит Дениса, да еще как, но все равно слушался отца и верил в его слова, пусть и не до конца.       Сейчас он понимает, что отец был неправ, что он любил Дениса, но не уверен, что это может хоть что-то изменить. Он все еще уважает отца, пусть и часто злится…

***

      Больше Арсений не говорил об Антоне, его и не спрашивали. Только Кира играла бровями и усмехалась. Уж кто-кто, а она говорила, что у них все взаимно с самого начала!       Психолог сидел в комнате, которая когда-то давно принадлежала ему, и невольно думал, что когда-нибудь приведет сюда Антона, чтобы познакомить с родителями, а потом запрутся здесь и будут целоваться, обнимаясь…       Однако страх сковывал душу, заставляя содрогнуться всем телом от одной мысли, что отец что-то скажет про его отношения с Антоном… Арсений уверен, что послушает отца. С другой стороны, ему уже 28 лет! Почти 29. Какое право он имеет запрещать ему? Никакого! Да и вообще, глядя на Сергея, нельзя сказать, что тот особо против. По всей видимости, ему уже плевать. Это радует.       Он звонит Антону уже под вечер, желая поговорить перед сном. Узнать: как его мальчик там один, без него? Сильно ли скучает?       Потому что Арсений скучает сильно. До боли в висках. Одна только мысль, что с Антоном он увидится только через двенадцать дней, его убивает. Но он же сам говорил, что это немного, когда успокаивал Шастуна. Пусть отвечает за свои слова. — Привет, Тоша, — улыбается в камеру Арсений. На экране Антон сидит в своей комнате, пытаясь поставить телефон на зарядке так, чтобы тот не упал. Однако тот в очередной раз скользит на когда-то белом шнуре и падает. — Подождите, мужчина, Вы падаете, — комментирует школьник, пыхтя от стараний, но все-таки умудряется поставить телефон нормально. — Наконец-то, — тяжело вздыхает парень и улыбается Арсению. — Как ты, милый? — уточняет психолог, хотя сам прекрасно знает: плохо. — Ну, я скучаю, — вздыхает Антон и вздрагивает непонятно отчего. — И вообще, Арс, — не своим голосом говорит юноша и осекается. — Ну, договаривай, — Арсений хотел попросить, но звучало это так, словно он требовал. — Да не, забей, — буркнул подросток. — Как бы я хотел, чтобы ты сейчас был здесь.       Антон соскучился до безумия. Все бы отдал, лишь бы рядом был Арс. Его Арс. Он скучает по всему Арсению. По его улыбке. Широкой и красивой. Такой же идеальной, как и сам Арсений. По темным, как сейчас небо, волосам. Скучает по тембру его голоса, по его пошлым шуточкам. По его касаниям и жестам. Объятиям и поцелуям. Соскучился до невозможности. До дрожи в коленках и слез в уголках глаз. — Я тоже, — хмыкнул Арсений, не пытаясь разузнать, что хотел сказать парень. — Так скучаю по твоему телу, — ухмыльнулся брюнет, заставив школьника смущенно улыбнуться.       И по его многозначным фразам тоже соскучился. Сам не понимал, откуда такая тяга к брюнету, но его тянуло. Как ненормального.       Точка заставляла ложиться спать на весь день, лишь бы только не думать о своем парне. Как он там? Скучает? Или забыл уже?       Конечно, Арсений не забыл, Антон знал. Конечно, он еще не раз позвонит, как сейчас. Они также будут мило ворковать, обмениваясь взглядами, полными печали и кручины.       Хандра сокрушала обоих, давая понять, что оставшиеся почти две недели им будут сниться в кошмарах еще долго, мучая скучающие души. — Хотел бы я снова увидеть тебя, — Арсений усмехнулся, — без одежды, — и подмигнул. Да так, что у Антона дыхание сперло. Он просто подавился воздухом, становясь пунцовым от смущения. — А хочешь?.. — тихо, еле слышно пробормотал школьник и замолчал. Вместо продолжения фразы он подцепил ворот темно-зеленой футболки указательным пальцем и оттянул в сторону, оголяя острую косточку, разместившуюся параллельно острому плечу.       Антон делал это так боязливо и мягко, словно футболка была нежной и могла порваться в любую секунду.       Парень затаил дыхание. А вдруг Арсению не понравится?.. Что, если тот нахмурит брови, выскажет что-то нехорошее и отключится? Антону стало страшно. Он судорожно сглотнул вставший поперек горла ком. А Арсений это заметил — увидел движение кадыка.       Попов и сам напрягся. Не ожидал, что школьник так осмелеет. Тот, конечно, часто пытался провоцировать старшего хоть на какие-то действия, но подобное… До такого попросту не доходило.       Мужчина и сам сглотнул. Сложил сцепленные руки перед собой, ощущая покалывание в кончиках пальцев. Невинность Антона, с которой он делал этот немного даже развратный жест, заводила Арсения не меньше, чем вид обнаженной ключицы, на которой еще остался засос, поставленный самим брюнетом. — Не думал, что засос будет таким ярким, — нашел, что сказать Арсений, рвано выдохнув. Антон, увидев положительный эффект, осмелел. Плавным движением вернул ворот футболки на законное место, скрывая молочную кожу. Однако на этом его разврат не закончился.       Он также медленно опустил руку к подолу футболки, подцепляя кончиками пальцев, потянул вверх — снова медленно и плавно, дразня.       Он остановился на уровне солнечного сплетения и замер, ожидая реакцию. Даже дышать перестал, хотя так ему только казалось. Арсений же отчетливо видел, как вздымается грудь юноши. Камера не передавала четкого изображения, и впалый живот Антона казался размытым, неявственным.       Но Арсений четко помнил торс Шастуна. Каждый рельеф на плоском животе. От этого желание дотронуться до парня стало лишь сильнее. Хотелось коснуться и проверить: правильно ли он все помнит?       Просто убедиться, что Антон за эти два дня остался тем же Антоном. Да и смутный пресс школьника просто его манил.       Арсений закусил губу. И это стало для Антона знаком. Педалью газа. Теперь его движения были не медленными и плавными. Не было той мягкости и осторожности. Парень даже с какой-то резкостью отпустил ткань снизу и переместил на этот раз обе руки на ворот футболки. Но уже не спереди — чуть выше груди, а сзади, на спине.       Шастун быстро стащил с худого тела ткань, оставаясь обнаженным по пояс перед экраном своего телефона.       Теперь давиться воздухом пришла очередь Арсения. Он глазам своим не поверил. Вдохнул. Выдохнул. Снова вдохнул. Перестал дышать.       Психолог поерзал на стуле, понимая, что мышцы стали затекать, а сидение стало отчего-то таким жестким, что сидеть неподвижно уже не было ни сил, ни желания.       Смотря на своего мальчика, сидящего практически голым перед ним, хотелось громко засмеяться, потому что это звучало смешно и нелепо. А может и мило. Хотелось рассмеяться в лицо всем, кто мог бы быть рядом, а потом утащить юношу в любую комнату, любой уголок, любое укромное местечко и там наброситься на него, снимая оставшуюся одежду.       Антон ждал от Арсения хоть какой-то словесной реакции. Ему становилось неловко и даже немного холодно, на дворе все-таки январь, хотя дело было совсем не во времени года, он же все равно в квартире. — Нравится? — первым подал голос Шастун, не выдержав молчанки. — Очень, — выдохнул психолог, не имея силы отвести взгляд от прекрасного тела перед ним. — Даже обидно, что это только в экране моего телефона… — Повод приехать пораньше, — усмехнулся парень, проведя ладонью от самой груди до пояса джинс. Но в ту же секунду осознал, как это, наверное, глупо выглядит со стороны, и отдернул руку. Хотя он ошибся. Выглядело это до ужаса сексуально, что заставило Арсения лишь снова рвано выдохнуть, расцепляя руки, чтобы убрать обе под стол, накрывая одной вставший орган, скрытый слоями тканей. — Тош, ты же знаешь… — хотел было снова объясниться Арсений, но Антон его перебил — слушать одно и тоже снова, испытывая от этого лишь большее мучение, не хотелось. — Да-да, ты не можешь. Я знаю, — хмыкнул парень. — Поэтому буду совращать тебя через экран, — усмехнулся подросток, а у Арсения появилось резкое желание прикусить парню что-нибудь. Губу? Шею? Тонкую кожу на ключице? Сосок, что сейчас так манит на абсолютно открытой груди парня?.. Арсений дал себе мысленную оплеуху, понимая, что думать об этом не стоит, иначе оставшиеся дни ему будут даваться с еще большим трудом. — Надеюсь, что как только ты приедешь, то сразу поцелуешь меня. Иначе я просто не выдержу. — Да брось, — посмеялся Арсений, хотя прекрасно понимал состояние своего парня. — Две недели, Тоша… Не два месяца, а две недели! — Вечно ты со своими месяцами, — фыркнул школьник, потянувшись за футболкой, которую сбросил на пол. — Между прочим, это целых две недели, а не два дня! — Стой, — остановил его старший, и подросток вопросительно уставился на него. — Не надевай футболку, дай еще тобой понаслаждаться, — усмехнулся брюнет, заставив Антона закатить глаза. — Фигушки. Приедешь, и я буду в полном твоем распоряжении, — отозвался школьник, надевая футболку обратно. — А пока — хуй тебе с маслом. А что? Думал, ты один можешь обрывать все на самом интересном?       Они общаются еще минут двадцать, и Антон, видя, как зевает психолог, сам гонит того спать, говоря, что тот наверняка жутко устал.       Брюнет хотел поспорить, даже попытки какие-то предпринимал, но и те были вялыми и уставшими, как и сам он. Поэтому он все же соглашается. — Доброй ночи, мальчик мой, — желает Арсений, глядя на действительно своего мальчика. — Сладких снов, Арс, — смущается парень. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, Тошенька, — сообщает Арсений, умиленно улыбаясь, а затем сбрасывает вызов. — Мой Тошенька… — задумчиво проговаривает Попов, затем рывком поднимается со стула и направляется в душ.       Как же он устал. Вымотался, как черт.       Теплые струи воды смывают весь день, оставляя после себя приятное покалывание на коже. С плеч словно груз свалился.       Брюнет прикрывает глаза, прокручивая весь сложный день, продолжая мокнуть. Первым делом он думает о реакции отца. Неужели тот понял, что Арсений взрослый мальчик и сам знает, с кем ему лучше встречаться? А потом уже вспоминает о том, с кем он как раз и встречается.       Перед глазами вспыхивают картинки из их звонка. Как Антон смотрел на него. Как кусал губу, ожидая хоть какой-то реакции. Как пошло гладил нечеткий торс…       Брюнет накрывает рукой вставший член и удивляется, что возбудился от одних лишь воспоминаний о даже не полностью голом подростке.       Он думает, что, наверное, какой-то нездоровый, двигая рукой по стволу. Думает, что Антон наверняка делает сейчас то же самое. Усмехается, представляя, как мальчишка закусывает губу, наверняка думая об Арсении.       Брюнет ловит себя на мысли, что это все очередная извращенная фантазия и, может, даже мечта — заниматься онанизмом одновременно с любимым, не сговариваясь. Это заставило его усмехнуться.       Однако он даже не мог себе представить, насколько прав. В это же время Антон, как и думал Арсений, закусывал губу, быстро двигая рукой вверх-вниз. Естественно, думал он об Арсении. О их звонке и своих же действиях. Это было забавно.       Он будто отомстил Попову за то, что тот столько раз обламывал ласки на самом трепетном моменте, когда у Антона уже в глазах темнело от возбуждения.       Они кончают в одно время. Арсений откидывается спиной на стенку душевой кабины, прислоняясь влажными волосами на затылке, тяжело дыша. А Антон тихо стонет, закусывая губу.       Перед сном оба посылают друг другу милые сообщения, а Антон даже скидывает несколько стикеров с сердечком, и Арсений, не сумев удержаться перед таким милым парнем, тоже скидывает ему подобный стикер. — Все, Тоша, идем спать, иначе выпорю тебя по приезде, — хриплым голосом предупреждает Попов в голосовом сообщении, когда Антон умоляет Арсения пообщаться еще. — Папочка, если ты думаешь, что я против, то ты ошибся, но не стану тебя злить. Доброй ночи, — хихикает в ответном голосовом парень. — Вот и правильно. Нечего папочку злить. Он и обидеться может. Сладких снов, — отправляет голосовое психолог, и оба, откладывая телефоны, засыпают.