Как тебя забыть?!

      Время позднее, Сережа уже ушел домой. Леше уже легче, какие-то знакомые у дедушки помогли организовать похороны. Завтра тяжелый день. Поэтому парень ложится спать.       Закрыв глаза вспыхивает картинка. Он целует Сережу. Он…целует? Сережу?       Сережу…       Почему-то именно в этот момент Лёша начинает замечать привлекательность в друге. Думая о парне, Щербаков начинает подробно вспоминать все что было. Подсознание само подкладывает под руку картинку за картинкой.       Кажется, парень влюбился. В парня. — Сережа… — тихо произносит юноша.       Разум затуманился. Столько ярких картинок. Даже не верится, что инициатором был он — тихий паренек, о существовании, которого никто из класса даже не знает.       А…что Сережа? Он пытался…остановить это. Ему было неприятно. Ну конечно! Он же не гей! Но даже после такого, он остался до утра и даже нашел таблетки от головы! Какой же я дурак.       Леше стало от самого себя тошно. Он повернулся на бок и постарался ни о чем и ни о ком не думать. Но воспоминания так и лезли в голову.       Парень подскочил и пошел на кухню, там где лежала аптечка. Найдя снотворное, он его выпил.       Лёша сидел в телефоне, пока его не стало клонить в сон.

***

      Блять.       Дима ходил по комнате туда сюда. Всем наверняка интересно, что же не так сделал Позов. Может решил не так задачку? Опоздал на урок? Забыл поставить будильник? Так, Дима нормальный парень, а не зубрила.       Давайте вернемся в сегодняшний день и разберем, что вообще произошло.

***

      Вначале не было ничего сверхъестественного, но потом… — Мне надо к Арсению Сергеевичу сходить, подождешь? — спросил Антон у Димы. — Да, конечно, — легко согласился Позов.       Шастун ушел, а Дима остался сидеть на пуфике в коридоре. Он достал скетчбук и принялся рисовать. Он рисовал парня. Он его видел впервые, но почему-то ему хотелось рисовать именно его. Позже это стало напоминать смесь его друзей. Волосы Антона, глаза Сережи…       Спустя, как показалось Диме, 10 минут из кабинета вышел Антон. Он пытался убрать какую-то тетрадь к себе в рюкзак, но стоя было явно не удобно.       Подсев к другу он убрал тетрадь и застегнул рюкзак. Заметив, что Позов активно, что-то рисует, он наклонился посмотреть. — Чего рисуешь, Поз? — спросил парень. — Да не знаю, парня какого-то, — Дима провел еще пару штрихов, — даже не знаю на кого похож, — поднял голову Позов и коснулся губами щеку Шастуна.       Антон отпрыгнул, как ошпаренный. — Прости, Тош, я не знал, что ты так близко, — начал оправдываться парень. — Ааа, Дим, я наверно домой пойду, — подросток попятился назад. — Стой, Антон! Прости, — но парень уже убежал вниз по лестнице.

***

      Мы поняли, что Дима оплошал, но он ведь не виноват! Кто же мог знать, что Антон наклоняется так близко к лицу друга? Ну кто?! Но Дима, несмотря на то, что понимал свою невиновность, все равно винил себя.       Что делать он не знает… В такие моменты желание вскрыться достигает 34%, спрыгнуть с крыши — 15%, скинуться с моста — 51%.       Не то чтобы у Димы были такие моменты, но у него были моменты, когда он хотел покончить с собой, этого достаточно.

***

      Блять, блять, блять.       Нахуй я убежал? Он же не специально! Бля-я! Какой же я идиот!       Антону стыдно. Он просто испугался. Не ожидавший такой ситуации, он просто испугался. Всего-то, но сколько вины чувствуют оба.       Как тяжело.       Антон достает канцелярский нож. Закатывает штаны. На левой голени живого места нет. Все в шрамах, несколько свежих ран поперек старых, но не до конца заживших. А на правой все в свежих порезах. Будет больно. То что надо, но можно задеть старые порезы и вспороть и их.       Но Шастун не может сегодня остаться без увечий. Не может! Руки. Руки опасно. Арсений Сергеевич мне сегодня их проверял. Ключицы? В каком-то фанфике читал. Нет. Не то. Ребра? Можно попробовать…       Антон запер двери и снял футболку. Худое тело. Бледный торс. И ярко торчащие ребра. — Я ужасен, — прошептал парень, чтобы не слышать тишину.       Порез. — Я тварь.       Порез. — Я ненавижу себя.       Порез. — Я чмо.       Порез. — Мне надо умереть.       Порез. — Я не достоин Арсения Сергеевича.       Порез. Глубокий. По телу пробежал ток и парень уронил лезвие, тут же прижимая руку к ране. Теплая алая жидкость была чуть липкой. Пару капель вышли между пальцами. — Сука, — прошипел парень. Он схватил футболку и приложил к ране.       В последнее время он перестал контролировать силу нажатия на нож.       Зеленая футболка стала темнеть. По тишине из соседней комнаты Антон понял — мама спит.       Открыв защелку, парень вышел из комнаты и забежал в ванную закрывшись уже там. — Бля, бля, бля, — шипел юноша.       Антон убрал немного прилипшую к коже футболку, что вызвало неприятную боль.       Футболку на выброс. Все равно хотел выкинуть. Так, раковина тут не поможет.       Шастун разделся и залез в душ. Включив воду он стал промывать рану.       Спустя 30 минут, парень вышел из ванной чистый и обработанный. Не будем говорить, что ему было тяжело промакивать рану ватным диском, поэтому он просто вылил себе разведенную водой перекись, чтобы было быстро и не страшно. Как говорила мама в детстве. Раз и все.       А завтра он пойдет в аптеку за новой баночкой перекисью. Слишком много стоит его занятие селфхармом. Легче один раз сдохнуть. Дешевле будет. Хотя еще похороны…       Перебинтованный Антон лег в кровать. Ребра болели. Придется воздержаться от объятий с пацанами…

***

      Сережа не спит. Не может. Он думает о Леше. Тот на него до последнего внимания не обращал, потом они сдружились, а потом чуть не поебались!       Это алкоголь. Лёша ничего даже не помнит! Ну какой любит? Что за бред.       Сережа закрыл глаза, пытаясь уснуть.       Вспышка.       На его коленях Лёша.       Вспышка. Обжигающее, дыхание.       Вспышка.       Жаркий поцелуй.       Нет! Прекрати, Сережа. Он тебя не любит и ты не можешь его заставить полюбить тебя. Сердцу не прикажешь.       Сережа снова закрыл глаза.       Вспышка.       Руки Леши под кофтой парня.       Вспышка.       Сережа расстегивает пуговицы от рубашки Щербакова.       Нет, нет, нет!       Сережа благодарит всех Богов, что мама и отчим уехали в соседний город, что-то праздновать.       Он открывает шкафчик на кухне и достает несколько бутылок.       Водка. — Какого хуя ты такой?       Рюмка опустела. — Какого ты мне мерещишься?       Вторая. — Какого я хочу, чтобы ты меня трахнул?       Третья.       Вопросом за вопросом. Рюмкой за рюмкой. Бутылкой за бутылкой. — А это, — Сережа икнул, — чтобы было горько.       Он достал горький ликер шартрез. Он уже хотел налить в рюмку, но плюнул на это дело и начал пить из горла.       Он не боится. Мама не знает сколько алкоголя у них дома, а отчиму плевать. Ему страшно, потому что он все еще помнит причину, по которой он так напивается.       Лёша.