Пат

      — Хорикита, мне не кажется?       Девушка, переглянувшись, замотала головой. Описать увиденное она затруднялась. Так что «такого», в чём дело? И вроде бы всё так, как и вчера, даже разговоры об одном и том же, предстоящем тестировании, но чей-то требовательный взгляд, пронзающий аудиторию, и каблук, вольготно заступивший за порог, нарушал эту идиллию. В чём причина странности? Вызов? Игривое настроение? Всё вместе?              — Понятно. Бесспорно, это «провокация», — остановился Аянокоджи на общей формулировке. — Ещё одна провокация Арису Сакаянаги.       «Она не похожа на прошлые, наскоро сделанная, от того и неказиста. Тем не менее, что-то тут определённо нечисто. Открытое нападение — свидетельство абсолютной уверенности человека в своих силах».       — И что она хочет показать?       — Не знаю. Нам же лучше, что она показывает это открыто, разве не так?       Сузуне нежданный визитёр показался нежеланным — он всегда приносил лишь раздор в этот, и не только, классы, в любые места, куда ступала его нога. Одним словом, Хорикита увидела перед собой опаснейшего человека, который даже не скрывал своих намерений. Это была Арису Сакаянаги собственной персоной. Арису Сакаянаги, вольготно стоявшая возле проёма распахнутой двери. Арису Сакаянаги, смотрящая на окружающих сверху вниз.       — Так-то оно так. Но мне не ясны мотивы. Разве Сакаянаги не получила давно уже то, что хотела? — вопрошала яро Сузуне. — Победу. Балл защиты. Ты же не протестовал итоги партии?       — Ничего подобного.       — Тогда я без понятия.       Что вообще забыла в классной комнате класса «C» староста «А»? Хорикита терялась в догадках, но Аянокоджи воспринял новость со свойственным ему хладнокровием:       — Видимо, существует какая-то другая веская причина.       — Но к нам то она имеет какое отношение? У нас так-то тут не стоянка под открытым небом. Я тогда попрошу её на выход?       — Ну попроси.       Аянокоджи Киётака, протеревший глаза, вздохнул. Увы, и этот способ далеко не панацея, когда это «она». Киётака не просто предполагал, он знал об этом. И действительно, она никуда не «исчезла», более того, заулыбалась ещё сильнее, насмотревшись на парня после провальных попыток Сузуне.              — Ну как?       — Да никак, она меня игнорирует. Короче, я немедленно звоню Чабашире, — бросила оскорблённая девушка, и потянулась к телефону. — Это высокомерие перешло черту… сведу эту выходку к «вторжению» в частную собственность, срыв внеурочной деятельности, и…       Арису, облокотившаяся на трость, поманила Киётаку поближе к себе. Ведь саму её «позиция» полностью устраивала, а вот если уже он хочет чего-то переменить, нужно для начала проявить смелость. Жеста этого парню хватило с избытком.       «Я ведь не принуждаю», — повторяла Арису тем временем про себя слоган нехитрой операции. Первый её этап прошёл как нельзя хорошо.       — Сделать можно, конечно, всё, по крайней мере попытаться. — встал из-за парты Киётака. — Но идти путём, ведущим к эскалации, следует только в последнюю очередь. Почему забываешь про переговоры? Почему позволяешь эмоциям взять на собою верх? — и устремился на встречу к просиявшей самодовольной девушке. — Да и основные моменты мы уже обсудили, Сузуне. Если что, продолжим завтра. Не критично. Можешь идти. А я потолкую немного со старой знакомой.       — Всё же я подожду тебя.       — Как угодно.       

***

      — Неужели без подсказки было слишком сложно? — донеслась до Киётаки насмешка. Как только он поравнялся с собеседницей, стоящей в безлюдном коридоре, ответил:       — Странное приветствие.       Арису, не взирая на разницу в габаритах и отсутствие сторонников, чувствовала себя как рыба в воде, что и демонстрировала нескончаемыми язвительными репликами.       — Я ещё не здоровалась. И не факт, что собираюсь. Зачастую не стоит того.       — Ты что-то хотела?       Девушка развела руками, представляя свою версию:       — «Хочу»? И я? — последовал короткий смешок. — Пожалуй, поправлю тебя на этот раз. Хочешь. Ты. Иначе бы ты, Аянокоджи Киётака, и дальше обсуждал бы с Хорикитой Сузуне, как от меня избавиться. Но ты здесь, ты воспользовался редкой возможностью, а она прозябает там, это неоспоримо, довольно переводов стрелок. Наверное, желаешь вызвать меня на реванш? Я…       — Нет. Кажется, возникло недопонимание. Доброго дня.       — Нет, потому что у тебя нет шансов? — резко потянула за складку на рубашке Киётаки девушка. Видимо, такого скорого окончания беседы не было в её планах, и она действовала скорее по наитию. — Правда невероятно горькая, не так ли? Получается, вблизи это стало очевидно? Пыл отыграться угас с концами? Не ви…       — Нет, потому что нет. Просто не вижу во всяких «переигровках» смысла, — остановился парень, в миг развернулся, завладел инициативой — схватил ту самую дерзкую руку крепко и не собирался отпускать. Он рассмотрел хрупкую кисть Арису, не способную противостоять любому его рывку, подробно, ровные ухоженные ногти. В его голове крутился только один вопрос: «зачем?» — Прока никакого. Точка поставлена.       «Аянокоджи настолько силён?»       На лице Арису Сакаянаги пропала прежняя гримасы разряда «у меня всё учтено», девушка слегка побледнела. У неё частично получилось добиться своего — Аянокоджи передумал уходить, но какой ценой? Теперь оставалось напомнить, что в опасности как раз таки находится только сам парень.       — Ты же не хочешь, чтобы информация о твоём прошлом случайно вскрылась? — надумала она использовать свой главный козырь.              Но старый-добрый шантаж «дал осечку»:       — В чём смысл данной угрозы? Ничего не мешало тебе осуществить сказанное в начале года. Или вчера. Так что же изменилось? К чему пугалки?       — …       Его же, честно говоря, несколько озадачило, что та, кому известно о его способностях больше всего, начала ставить необоснованные ультиматумы.       «Это объявление войны?»       — Впрочем, если у тебя появилась такая потребность, всё встаёт на свои места, — наконец отжал он руку. — И это…       — Ничего подобного! — воскликнула ущемлённая девушка, цокнув. — Ты ещё пожалеешь об этом…       «Да так быть не должно! Тот, кто проиграл на глазах у всего потока, тот, чью победу якобы украли, должен требовать хотя бы мизерной компенсации! Он должен быть рад возможности сыграть ещё раз, обелить свою честь! Почему он выставляет это так, будто я единственная здесь, кому это надо? Почему всё идёт не так, как на последних репетициях? Почему ему всё равно? Кх-кх. Я знаю, таков его образ одиночки, но чтобы настолько его придерживаться…»       — Но когда…       — Прекращай поясничать. Мне нет дела до твоих угроз. Если хочешь сыграть в шахматы, признай это. Но если ещё раз вытворишь подобное… — повисло напряжение в воздухе. — То…       «Этот образ ходячего безразличия выводит меня из себя. Даю слово, я не только разберусь с тем ходом, я сломаю тебя, Киётака Аянокоджи. Это будет весело».       — Побьёшь меня? — перебила парня Арису, прикусившая губы. — Да, ей было не по себе, очень, нашлось место и страху, но отступить она не могла. — Ты гордишься собой? Гордишься тем, что готов побить инвалида и заявляешь ему же это прямо в лицо? Скажи же мне, Аянокоджи Киётака. В этом заключались твои тренировки? Издевательства над людьми? — и вновь вернулась фирменная улыбка девушки. Безотказная стратегия. Не зря её считали абсолютным экспертов в игре на эмоциях людей. Но кое-чего эксперт не учёл. Ноль эмпатии. На текущего соперника такие атаки подействовать в априори не могли. — Конечно, ты сильнее меня. Рука вот ноет до сих пор. Но указывать на это… так подло. Опускаться до перечисления особенностей индивида…       — По правде говоря, Сакаянаги, я не понимаю, о чём ты толкуешь, — развёл парень руками, рассудив, к чему идёт разговор, его попытались выставить абсолютным злом. — Гордость? За что? Всё куда проще. Не люблю, когда мной помыкают. Прошлого хватило сполна. Я тебя предупредил. Не лезь, куда не просят. Я не твоя собственность, которую можно трогать без разрешения. Прислушаться или нет — дело полностью твоё. Нарушаешь правила — получаешь по заслугам. В эту игру могут играть оба, — и не моргнув глазом, отрезал парень. — Добавлю, что мне бы не хотелось прибегать к этому, так что подумай хорошенько.              «Ты должна быть в здравии, чтобы всё прошло, как по маслу».       — Да что ты себе позволяешь!       «Не хотелось, значит, ему… ага!»       — Полагаю, до тебя ещё не дошло. Повторю. Я не твоя игрушка. И никогда ей не буду, если, конечно, мир останется таким, каким я его знаю. Это истина, Арису Сакаянаги, я не выполняю твои приказы, не соответствую твоим ожиданиям, — сказал парень монотонным голосом. — И если ты хочешь что-то получить от меня, предложи другое равноценное взамен. Соответственно, если ты захотела поиграть в шахматы, позаботься о моей стороне предложения. Понятно? Я пойду?       Сакаянаги незаметно для себя приоткрыла рот от удивления.       «Похоже, в дебатах он действительно беспощаден. Не думаю, что мне удастся в ближайшем времени заставить его колебаться, получить ответ — пока я не нашла его слабого места, сцена затягивается, эффект неожиданности исчерпал себя. Вероятно, «Белая комната» не такое уж и бесполезное заведение. Допустим! Мне сейчас не остаётся ничего, кроме как принять правила игры на этом этапе. Всё равно в конце победа окажется за мной, никакая «комната» для посредственных не сможет превзойти мою гениальность, затраты окупятся».       — О, ты закончил? — начала она как ни в чём не бывало. — Прости, на середине утомилась от бессмыслицы. Какая жалость, да? Повторять, однако, не стоит, суть я прекрасно уловила. Ладно, так уж и быть. В самом деле мне бы хотелось переиграть тот матч. Ещё разок обыграть тебя. Причину разглашать не обязана. Итак, чего бы ты «хотел»? — чуть ли не выплюнула последнее слово Сакаянаги, уж до боли ей было непривычно.       — Если победа окажется за мной, ты расскажешь о всех своих планах, в которых окажется вовлечён наш класс, Хориките.       — Хори… постой, чего?       — Ты не ослышалась. Я считаю, данный опыт для неё точно будет не лишним, — пояснял неспеша Аянокоджи. — Анализ действий оппонента прежде всего прекрасная исследовательская работа. Кроме того, ничего не мешает тебе впоследствии скорректировать свои планы и затеять уже свою игру. Что думаешь?       — Хм-м.       — В конце концов откажись от сделки. Однако, не думаю, что уйти с пустыми руками — то, ради чего ты пришла. Но не мне тебя судить.       — Справедливо, — хмыкнула девушка, хорошенько обдумав все за и против. — Молчаливое признание моей силы мне совсем не претит. Не верю! Думаю, я могу на твою ставку согласиться, я нахожу «её» крайне любопытной. Но прежде признайся, будь добр, ты находишь идею этой партии привлекательной? Поэтому и пытаешься мне угодить? Упомянул о контрмерах, например. Слова выдают твою заинтересованность, хоть ты и до сих пор летаешь в облаках, считая, что всё полностью под «контролем».       «И даже покерфейс тебе тут не помощник, от признания спасти он не сможет».       — Ну, я не вижу в ней ничего «плохого», да и Сузуне под конец года совсем расслабилась.       — Зачем же так отчаянно маскировать своё «да»?       «Так своевольно вести себя тебе недолго осталось, Киётака Аянокоджи».       — Что же, мне остаётся подыграть этой пародии на попытку ответа и сказать уже своё «хорошо». Но с парочкой условий, — заявила Сакаянаги. — Ничего обременяющего, можно сказать, своего рода страховка.       — Слушаю.       — Первое — решишь считерить, сведёшь собственноручно свой класс в могилу. Все планы, все амбиции. Каждого. Все они должны будут кануть в лету, оказаться на дне. Я хочу на это посмотреть. А дальше играй в свои маленькие игры, икс, вмешиваться не буду, мой бонус. — Аянокоджи не придал значения, что по ходу дела Арису облизнулась. — Второе — играю я за столом и в тишине. Атмосфера — важная составляющая любой хорошо организованной партии, только в таких участвую. Знаешь, тут есть одно местечко поблизости, удовлетворяющее моим критериям. Рядом с окошком. Неплохим освещением. Так что, кое-кому пора бы… — затянула она свою шарманку.       «Та, кто формально лидер этого класса, уступит место мне, тому, кто находиться здесь не имеет никаких оснований. И так будет всегда, это часть моего триумфа».       — Я посоветуюсь.       — Конечно. Но, если что, я ведь не заставляю, ты можешь отказаться. Просто признайся в своей слабости, своём позорном блефе. Твои тайны. Я никому не скажу. Пока. И на всякий случай: не думай, что я не распознаю типичное поведение Stockfishа, — сказала ухмыляющаяся Арису вслед.       Девушке показалось, что она досрочно взяла верх в предстоящем реванше. Она, вцепившись в трость, уже прогоняла про себя, что скажет, когда долгожданная битва «закончится». Но может, сегодня был именно тот день, когда впервые её чуйка подведёт?