И всё идёт по плану

Подсчас Виндекс начинал сомневаться: правильно ли он поступает, после каждой совместной кампании отмечая приведение очередного мира к Согласию в постели с генетическими братьями? С одной стороны, не так уж это и часто. С другой стороны, одиночные завоеваний у Невыносимых как-то закончились. Иногда ему казалось, что все вокруг знают о маленьких слабостях Второго Примарха и не говорят при нём только потому, что давным-давно всё обсудили. Но все сомнения перекрывало чёткое: я хочу и могу. К тому же, если Император и в самом деле настолько великий псайкер, то он давно уже узнал о ситуации из мыслей Хоруса или Лемана. А раз знает и не вмешивается, то всё в порядке. А потом Император нашёл Ферруса Мануса. И всё завертелось по новой. Феррус Манус не то, чтобы красив, но у него и стать, и харизма, и голос командира, от которого даже птицы начинают летать строем, и ещё металлические руки, гнущие адамантиум как масло. Холодный и жёсткий, он в равной мере будоражил и пугал. Виндекс даже задумался: надо ли ему клеиться к ещё одному брату? Неуёмное либидо твердило: надо. Но когда Виндекс почти было решился действовать, вмешались обстоятельства, благодаря которым Феррусу повезло блюсти целибат ещё несколько лет. Во первых, его младший брат, Гней Сцевол, как раз стал астартес, и беспокойство за его судьбу отвлекало от похотливых мыслей. Во вторых, его приёмный отец также пожелал пройти все модификации, какие возможны для человека его возраста, и Виндекс как хороший сын поддержал его на сём пути. Потом его легион был направлен на покорение мира, далеко зашедшего в умении чувствовать, потом был инцидент на Ордос Минор, после которого примарх был вынужден ужесточить тренировки своего легиона...так прошло несколько беспокойных, требующих полной отдачи лет, и Виндекс не сразу узнал даже о том, что Император нашёл ещё одного брата - Фулгрима с Кемоса. К счастью, потом у него выдалась спокойная минутка, первая за варп его знает сколько времени, и он поспешил на Терру, где, по добытой Геттором Лессом информации, и были в тот момент его новые братья. Он встретил Фулгрима и Ферруса в кузне, где два брата соревновались в работе. Множество механикусов наблюдали за схваткой, а также некоторые десантники его братьев. Перед Виндексом возникла диллема: пообщаться с интересными разношёрстными астартес Третьего-Десятого Легионов или понаблюдать за ковкой? Дилемма была бы очень сложной, не будь с ним Геттора Лесса, которого надо цивилизовывать. Так что, выдав первому капитану чёткий приказ "пообщаться с коллегами, рассказать про наш легион, узнать про их, попытаться быть дружелюбным и контролировать ауру", он без зазрения совести прильнул к экранам. Посмотреть было на что: мощный и неодолимый Феррус Манус лил металл. Истинный воин Императора, суровый, он должен был пугать - у него для этого были все задатки, - но почему-то наблюдение за ним умировторяло. А недалеко от него трудился второй брат, почти полная противоположность Феррусу. Бледный, но благородно, с завязанными в сложный пучок длинными белыми волосами, и фигура изящнее, чем у прочих примархов, а уж Виндекс может подобное утверждать наверняка. Что ещё он мог утвердждать почти наверняка, так это то, что оба примарха неплохо работают с металлом, вроде как соревнуются, но на деле пользуются шумовой завесой и явно общаются. Может, уже дружески подкалывают, а может, пока просто знакомятся. Залипнув на примархов за работой, Виндекс забыл о данном Геттору задании. А вот Геттор не забыл. Через какое-то время Виндекс внутренне вздрогнул, когда первый капитан аккуратно приблизился со спины и предложил обсудить добытую информацию. Выглядел он откровенно измученным, как всегда, когда долг вынуждал его общаться с кем-то вне Легиона, но ауру он ещё мог удержать. Приказ он исполнил буквально, но также, хорошо зная примарха, попытался больше узнать про этих примархов. На основе его информации и того, что видел сам, Виндекс состряпал план действий и принялся выжидать. Какое-то время Геттор стоял рядом с ним, но вскоре за ним пришли его новые знакомые из Железных Рук и Детей Императора и позвали сыграть в регицид или карты. Виндекса не заметили: мощные парии могут делатся почти незаметными для любого хоть сколько-то восприимчивого к варпу. Они бы и Геттора не заметили, если бы примарх не покачал незаметно головой. "Не избегай их. Может, следующее завоевание мы будем проводить совместно"? И хоть телепатом ни Геттор, ни Виндекс не были, просьбу-приказ первый капитан понял. Вот уже месяц длилось "соревнование" Фулгрима с Феррусом. Фениксиец прекрасно понимал, что для завершения работы им с братом хватило бы недели, но они не торопились. Они изучали друг друга: каждое слово, каждый жест, каждую реакцию. И чем больше Фулгрим смотрел на Ферруса, тем сильнее в его душе поднимался диссонанс. В Феррусе Манусе не было ничего совершенного. Стальные руки, покрытые глубокими буграми, сколами и царапинами. Лицо, словно вырубленное топором из твёрдой древесины кемосского дуба. Обилие рубцов на всём теле. Грубый, почти металлический голос. Глаза страшнее, чем окулусы механикумов. Ни одного лишнего движения, ни одного приятного слова, ни единой эмоции. Он должен был пугать Фулгрима даже сильнее, чем простых людей, но...но странный диссонанс был именно в этом. Смотря на Ферруса, Фулгрим не чувствовал ни капли страха или неприязни. Феррус завораживал. Он не проявлял эмоции внешне, но Фулгрим легко понимал, когда беседа ему нравилась, а когда он начинал раздражаться: это читалась в каждом движении, в каждом ударе молота по наковальне. Между ними нарастало что-то, чему Фулгрим не мог дать определение. На Ферруса хотелось смотреть. С ним хотелось уже даже не говорить, но молчать. Его хотелось касаться. Сердца стучали, как будто Фулгрим ведёт битву насмерть, но при этом ещё никогда он не чувствовал себя в такой безопасности, как сейчас, в кузницах горы со странным названием Народная. Кипел металл, шипела вода, по вискам стекали капельки пота, а железные руки Ферруса Мануса вытягивали адамантиум. И всего хватало, всего было...достаточно. Время не шло, но летело. Они сковали лучшее оружие, какое только могли, но исход глупого спора (бывшего, если так подумать, очень оригинальной попыткой Ферруса Мануса подружиться хоть с кем-нибудь) был предопределён ещё в первые дни, когда примархи пользовались шумовой завесой и вели разговоры обо всём на свете. Но ничья - обоюдный проигрыш, тогда как они с Феррусом оба победили. Но победа омрачалась осознанием, что в будущем их с Феррусом встречи будут редкими, короткими, и не получится у них так славно поработать в кузнице друг с другом, друг для друга. Их ждёт разлука. Не искреннее ли желание, не молчаливая ли молитва послала ему Виндекса? Примарх Невыносимых был среди тех, кто наблюдал за их соревнованием. Хорус упоминал его в числе тех, с кем Фулгриму точно надо встретиться аккурат между Малкадором и Леманом Руссом. Ещё и улыбался так, что Фулгрим заволновался. Но Виндекс оказался очень дружелюбным. Он пригласил распить рекаф и обсудить возможности их легионов. По его словам, Невыносимые из-за низкой численности почти не вели одиночных кампаний, разве только на мирах с преобладанием псайкеров среди населения, поэтому знание о потребностях других легионов действительно важно для них. Фугрим пытался связаться со своим свеженазначенным первым капитаном, но оказалось, что он играет с двумя другими капитанами на когитаторе в какую-то кооперативную игру и, что хуже всего, проигрывает. Поэтому согласился посидеть за рекафом. Оказалось, что одним из приятных последствий совместных кампаний с Космическими волками были почти неиссякаемые запасы мьёда в запасах Невыносимых. Сами они эту гадость употребляли только по большим праздникам или как протирку для брони, но в честь знакомства Виндекс предложил Фулгриму кружечку. Пятилитровую кружечку. Фулгрима в пору тяжёлой юности пару раз били молотом по голове, но только теперь он начал понимать, что после этого чувствуют простые люди. Конечно, сам по себе мьёд показался ему отвратительным, но после добавления в него рекафа и сливок стал более терпим. Виндекс добыл какой-то ореховый ликёр, его они в мьёд тоже добавили щедрую дозу. Три кружки спустя примархи начали жаловаться друг другу на жизненные коллизии. - Скажу тебе так, Вин - Феррус мне очень нравится. Я эти три месяца только о нём и думаю, - доверительно сообщил Фулгрим Виндексу. Тот смотрел на него добрыми глазами цвета того самого орехового ликёра, нотками которого теперь отдавал мьёд. - Он большой и красивый, - согласился Виндекс. - Он некрасивый. В том то и дело. Он некрасивый. Но он мне нравится. Почему? - Фулгрим заглянул в кружку и со вздохом побрёл к пустеющей бочке за добавкой (о сервиторах он постоянно забывал и на трезвую голову). - Он весь исполосан. Он этими руками топил змея...или душил змея...нет, сперва душил, а потом топил. - Хе-хе. - Что "хе-хе"? - Непонимающе скосил глаза Фулгрим, но потом покачал головой и продолжил монолог. - Феррус несовершенный. Такой несовершенный, что если взять его и совершенство, то между ними будет всё остальное. - Он совершенный в несовершенстве. - Верно. Идеальное несовершенство. - Фулгрим плюхнулся обратно в кресло и загрустил. - Мы с ним больше не увидимся. - Чушь. - Не увидимся, - отрезал Фулгрим. - Мы должны быть с легионами. Мы должны воевать. Мы не сможем быть вместе. - Тут он всхлипнул. - Я так хочу его обнять, но он назвал обьятия слабостью. Я не хочу быть слабым, но я хочу его обнять. - А я хочу с ним переспать. Фулгрим замер. Его мозг не смог обработать поступившую информацию и завис, совсем как игровой когитатор парой этажей ниже (только это уберегло Эйдолона от поражения в сетевом матче против Геттора и Габриэля Сантара), а Виндекс принял молчание за интерес и начал развивать тему. То есть тоже жаловаться. - Не знаю, что со мной, но меня заводят примархи. Я и с тобой хочу переспать, не беспокойся, - сказал он так, словно Фулгрим беспокоился. - Это как...не знаю. Когда видишь лимон, во рту появляется слюна. Когда видишь бездну, мозг предлагает прыгнуть. Когда я вижу Лемана, или Хоруса, или вас с Феррусом, мой член встаёт. Я начинаю думать только о том, как бы вас всех соблазнить. Я уж и не знаю, кем себя считать, - признался он и очень тяжело вздохнул. - Папа говорит, чтобы я не беспокоился, брат посмеивается. А я ничего не могу с собой поделать. - Ну...ты не расстаивайся,- похлопал его по плечу Фулгрим, чей мозг решительно отказывался давать хоть какое-то мнение по поводу признания Виндекса, поэтому отключил фильтр между мыслями и словами. - Но неужели спать с мужчинами приятно? - Да, - просто ответил Виндекс. - Мне нравится. Я чувствую себя таким счастливым. Но иногда хочу плакать. А потом становится спокойно. - Вау, - только и смог выдавить Фулгрим. Морально-нравственная и эстетическая оценка происходящего запаздывали, но в целом слова Виндекса его заинтересовали. - Но Феррус не согласится. - А давай проверим! - Вдруг предложил Виндекс и начал вставать. Вышло без труда. Вот идти ему было труднее, но с этим ему помог Фулгрим, которому идея переспать с Феррусом нравилась всё сильнее и сильнее. Но вдруг он остановился, причём резко, так что они оба упали. - Мы никуда не пойдём в таком виде! Мы должны выглядеть безупречно! У тебя губы заветрились, их надо увлажнить. Вот проклятье, у меня с собой ни помады, ни подводки, ни красивой одежды! У тебя это есть? - Есть тога. - Отлично. За всем остальным мы пойдём к Эйдолону. Многопользовательский симулятор жителя аграрной планеты уже десять лет входил в топ самых популярных игр в Империуме, уступая только регициду, косынке и тетрису . Геттору нравилось выращивать продукты во славу Императора, и поскольку во время долгих варп-перелётов требовалось чем-то себя занимать, на данный момент он вошёл в топ-10000 игроков. Впрочем, обычно астартес не интересовались подобными играми, так что Эйдолон и Габриэль продули ему уже восемь уровней в режимах "выполнение норм", "подготовка к празднику" и его любимом "экспериментальном", где методами традиционной селекции и генной инжинерии требовалось вырастить овощи с заданными параметрами. Тем не менее, его новые знакомые из других легионов завели аккаунты и теперь старательно изучали игровые механики, сидя за соседними когитаторами и постоянно консультируясь у Геттора. Превозмогая свою нелюбовь к социуму, он отвечал. Примарх велел ему учиться общаться и преодолевать себя. Только эта мысль и не давала привычно развернуть ауру парии. Но в тот момент, когда капитан Детей Императора наконец прошёл обучающую миссию и начал обустраивать делянки, к ним в игровую ввалились его уважаемый примарх и примарх следующий по номеру. С ними пришли запахи орехов, сливочного рекаффа и фенриссийского эля. Ну да, у них в руках по полной кружке... - Эйдолон! - Решительно изрёк примарх Детей Императора, и бедняга вскочил, едва не перевернув кресло. - Мне нужны одежда, подводка и губная помада. Да не твои! Красная...нет, фуксия. Нет, просто розовая. Нет, серебряная, да, серебряная. И... - тут он долго и тщательно рассмотрел лицо примарха Невыносимых, и Геттор привычно вздохнул, всё поняв. - И бронзовую. Как его глаза. - Будет сделано. Прошу, дайте мне всего десять минут... - Да, конечно...о, а во что это ты играешь? - Я знаю эту игру! - Обрадовался примарх Геттора, наконец сфокусировав взгляд на экранах. - Это же "Имперская ферма"! Очень хорошая, очень успокаивает. Там можно выращивать бананы. - Ух ты. А клубнику? - И клубнику. Там четыреста видов стандартных культур и куча ивентных! А ещё там можно гроксов выращивать. И новые виды конструировать. Я люблю смотреть, как Геттор играет. - Мой примарх, - наконец решил привлечь внимание Виндекса Геттор. Хотя, наверное, зря. - О, и ты здесь. Как хорошо! Наконец ты в хорошей кампании. - Да, мой примарх, - смиренно согласился Геттор. - О, тут новое обновление, - Виндекс заглянул на экран когитатора Эйдолона и расплылся в улыбке. - Теперь можно изготавливать вина! А, вот как это обыграли, вино даёт -3% к здоровью и +5% к репутации надела...Интересно, а если клубника даёт +5% к здоровью, то вино из неё всё ещё даст +2%? Геттор, я должен это проверить. Но не сейчас. Сейчас мы идём к Феррусу Манусу. - Должен ли я доложить примарху о вашем визите? - Подскочил Габриэль, до сего момента успешно мимикрировавший под кресло и когитатор разом. - Неть! - Мотнул головой Фулгрим, оторвавшись от экрана (Геттор выдохнул, ибо пялился чужой примарх в его экран, а это нервировало). - Это будет сюрприз. А если ты доложишь, то сюрприза не будет. Фулгрим был знаком с Эйдолоном меньше года, но уже понимал, что этот человек останется с ним до самой смерти - своей или Фулгрима. Первый капитан великолепно наложил макияж, причём не только ему, но и его новому другу, а также показал дорогу, и всё с совершенно невозмутимым почтением на лице. Сам Фулгрим во времена тяжёлой юности на Кемосе, когда после шестнадцати часов на заводе ему говорили остаться на вторую смену и подменить кого-то, смотрел на инженеров немного иначе. К счастью или к сожалению, Фулгрим трезвел. Ему это не нравилось. Фенриссийский мьёд вдохновлял на подвиги и пикантные приключения, трезвый разум велел не позориться. Фулгрим замедлился, и Виндекс повернулся к нему почти недовольно. - Протрезвел и сразу на попятную? - Феррус не согласится, - покачал головой Фулгрим. - Не человек - машина, едва прикрытая сползающей плотью... - Хорошо сказано. Но, думаю, ты немного ошибаешься. Не машина - просто человек, не знающий, что значит быть человеком. Я, кажется, уже упоминал Хоруса, - теперь Виндекс звучал немного виновато - не стыдливо, а именно виновато (впоследствии Фулгрим понял, что Виндекс считал неуважительным говорить про одних любовниках при других). - Он искренне верил, что не способен на страсть. - А потом? - А потом мы поцеловались. Всё, пришли. Запомни: сперва представь меня, потом попроси впустить, потом поговорим. В худшем случае поржём и разойдёмся. В комнате Ферруса большую часть места занимали приборы. Примарх превратил место для отдыха в ещё одну кузню, и Фулгрим не мог не вздохнуть: ему самому пришлось годами приучать народ кемоса к разделению мест для работы и для отдыха. Ферруса этому никто не обучал, примарх с Медузы привык выживать в одиночку. Фулгрим в который раз сравнил их: его-то сразу усыновили, и долгие годы приёмные родители дарили ему тепло. Но немного человеческого в Феррусе всё же было: он впустил Фулгрима и совершенно незнакомого ему собрата явно потому, что сработала очень человеческая логика "я доверяю этому человеку, поэтому доверюсь и тому, кто рядом с ним". Как только дверь за ними закрылась, Фулгрим хотел уже представить Виндекса Феррусу, но тот вдруг, тяжело вздохнув, начал говорить первым. Говорить обычным глухим голосом, в котором теперь, правда, чудилось что-то не то. - Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать. Ты хочешь сказать, что это - примарх легиона Невыносимых Гней Виндекс, и вы оба хотите со мной переспать. Повисла неловкая тишина. - Откуда...ты это узнал? - Теперь уже глухо говорил Фулгрим. Щёки заливала краска стыда. - Эти стены никуда не годятся. Всё слышно за два этажа. Повисло неловкое молчание. Будь Фулгрим здесь один, он бы нипочём не решился настаивать. Феррус обладал поразительной способностью гасить все человеческие импульсы как минимум в свой адрес. Наверное, так проявлялись его крохи псайкерского дара, свойственные всем сыновьям Императора...кроме одного. - А ты согласен? - Поднял бровь Виндекс. - Зачем? - Просто спросил Феррус. - Вы не женщины, чтобы попытаться зачать ребёнка. - Секс - не только средство продолжения рода. Это... - Инициация, - неожиданно для самого себя выпалил Фулгрим. Виндекс и бровью не повёл. Но на миг его безупречное доселе сдерживание ауры дало трещину, и рядом с ним стало невыносимо холодно и одиноко. Впрочем, Феррус ничего не заметил, а Фулгрим сумел сдержаться и не дрогнуть. - На моей родной планете, Септиме Рекс, императора при воцарении ждала славная традиция, - поддержал выдумку Фулгрима Виндекс. - Он должен был возлечь с пустым, на шею которого накидывали ошейник-блокатор. Вот такой, - Виндекс достал из внутренних складок своего длинного сложного одеяния полосу отливающего кобальдовой синью металла, украшенную простыми кольцами. - В момент высшего наслаждения пустой снимал ошейник. Считалось, что так император поймёт: и в миг триумфа помни о своей слабости. Фулгрим сомневался, что такая традиция действительно существовала (но не удивился бы, будь причиной смерти последнего императора того мира именно ночь с Виндексом), но Феррус поверил. Он поверил каждому их слову. Только этим Фулгрим объяснял тот факт, что Феррус немедля стащил с кровати весь хлам и принялся раздеваться. - И что же, ты устроишь это испытание для нас обоих? - Уточнил Феррус, кивая в сторону Фулгрима. - Как пойдёт, - усмехнулся Виндекс, и струящаяся ткань одежд легко стекла на пол. - Кстати, расскажи о себе. Никогда не зарекайся от помощи невыносимого. И псайкера, - последнее он добавил с сомнением. - Но лучше всё таки меня. Пятнадцатый легион какой-то не такой. На том он счёл деловые вопросы законченными и перешёл к делу. Фулгрим думал, что Виндекс сразу пойдёт к Феррусу, но вдруг почувствовал нежное прикосновение к щеке. А стоило повернуть голову, оно перешло и на губы - Фулгрима настойчиво целовали. Горячо, немного липко, непривычно жёстко, как не смогла бы не одна кемосская красавица, и тем не менее теперь Фулгрим верил каждому слову Виндекса. "Хорус верил, что не способен на страсть. А потом они поцеловались". Помада смазалась, бронза объединилась с серебром, рождая что-то новое. Фулгрим старался ещё повернуться к Феррусу удачнее, чтобы тот мог насладиться приятным зрелищем, хоть и сомневался, что железнорукий брат вообще заметит старания. Виндекс же не морочил себе голову и просто целовался. Оторвавшись и, наконец, повернувшись к наблюдающему, Фулгрим несколько забеспокоился. Феррус уже снял штаны и сидел на кровати, спокойно наблюдая за ними. Орган в его паху, наименее повреждённое место на всём теле, внушал сомнение даже трёхметровому и терпимому к боли Фулгриму. Он никогда не спал с мужчинами, и даже в политических браках использовал непроникающие методы. Может, и сейчас получится? Но Виндекс, прежде чем приблизится к Феррусу, сделал две вещи: застегнул на шее тот самый ошейник-блокиратор и достал здоровенную бутыль с чем-то, обеспокоившим Фулгрима. - Ты...всегда её с собой таскаешь? - Шёпотом спросил Фулгрим. - Нет, конечно. Только когда твёрдо уверен, - улыбнулся Виндекс. Пока не открывая смазку, он приблизился к Феррусу и осторожно, внимательно следя за реакцией, коснулся его лица. Реакция поражала - ноль реакции. Ничуть не смутившись, Виндекс провёл кончиками пальцев по спокойному лицу, проследив черты и чуть помассировав виски. Наконец пальцы остановились на губах. - Не знаю, что ты задумал, но не тяни и просто сделай, - велел Феррус. - Ты куда-то торопишься? - Проворковал Фулгрим, садясь по другую сторону кровати и наконец-то касаясь не только железных рук Ферруса. Даже его человеческая кожа больше походила на металл, и всё же сердце Ферруса Мануса билось как любое другое. Не без удовольствия Фулгрим понял, что при всём внешнем спокойствии Феррус волнуется. - Ты пришёл для испытания, - напомнил Виндексу неспех состряпанную легенду их жестокий собрат. - Так испытывай. Не тяни. - Ты прослушал моё объяснение, - буркнул Виндекс. - Я сниму блок только в миг твоего триумфа. Но сперва надо тебя к нему подвести. Логично же? - Так действуй, змей тебя дери! - Феррус решительно перехватил его руку и, почему-то, руку Фулгрима, и положил их обе на его член. Пожалуй, Фулгрим мог бы назвать этот член...красивым. Если бы видел их чаще и мог сравнивать. Он неловко провёл руками по чуть более нежной коже и, повинуясь инстинкту самосохранения, прикинул размер...понял, что с гроксом будет безопаснее, и почти было испугался, но Виндекс совершенно спокойно спустился ниже и коснулся этого монстра губами. Как он поведает Фулгриму много, много позже, когда в их жизни появится больше примархов, в списке самых щедро одарённых братьев Феррус Манус далеко не первый. Хотя он бесспорно в первой десятке. Повинуясь игривому предложению Виндекса, Фулгрим попытался действовать как он: тоже опустился на колени и попробовал ублажить сей чудовищный агрегат ртом. Он даже попытался, не подумав, взять его в рот, но даже у примархов есть свои пределы. Феррус не помогал: тяжёлая рука легла на затылок и решительно потянула вниз, заставляя взять больше, но уже на трети Фулгрим не смог взять больше, не вывихнув челюсть. Он, с трудом открыв слезящиеся глаза, посмотрел на Ферруса с возмущением, но вся обида рассеялась при одном только взгляде глаза в глаза. За металлическим блеском он только теперь смог разглядеть весеннюю зелень. Как будто аура жестокого, непреклонного и не знающего слабость воина наконец дала брешь, обнажая что-то человеческое. Давление на голову ослабло, теперь железные руки больше перебирали шёлковые волосы, но почему-то Фулгрим больше не хотел отрываться. Немного отстранился, уменьшая боль, и всё же продолжал неумело, некрасиво, но старательно и со всё возрастающим желанием двигать головой, губами, языком. Его подбородка иногда касались руки Виндекса, оглаживающего ствол. Чужие губы коснулись его щеки, собирая невольные слёзы. Фулгрим никак не мог понять, нравится ли ему делать минет Феррусу. Но, хоть его больше не заставляли, оторваться он не мог и не желал. В какой-то момент пальцы в его волосах сжались сильнее, и горло заполнило раскалённое, чуть горчащее семя, и тут уж пришлось оторваться и откашляться. Фулгрим не сомневался, что теперь выглядит просто ужасно: причёска разрушена, подводка размазана по лицу, глаза слезятся, серебряная помада благополучно стёрлась о член Ферруса. Но Феррус почему-то смотрел на него так, словно видит божество. "Совершенство в глазах смотрящего?" Виндекс, как пария, не мог читать мысли, но вот читать обстановку ему ничего не мешало. Он уступил право первого Фулгриму, и с его решением согласились все трое. Хорошо, что с ними в первый раз кто-то более умелый и опытный, чем они: вряд ли Фулгрим смог бы сам правильно подготовиться. Но вот внутрь него погружается хорошо смазанный палец, не принося особого дискомфорта, и примарх облегчённо выдыхает - ему не стоило недооценивать собственную физиологию. И всё же один раз ему стало не больно, но неприятно: когда к человеческим пальцам Виндекса присоединились пусть приятно тёплые, но более резкие, крупные и железные. Впрочем, Феррус быстро учился, и через несколько мгновений Фулгрим давил стоны отнюдь не боли. И столь напугавший его член скользнул внутрь одним слитным движением, не принося ожидаемой разрывающей боли, только натяжение и первые, робкие искры удовольствия не столько от удачного угла, сколько от вида самого Ферруса - идеальное несовершенство, но с самыми совершенными глазами и живым чувствующим сердцем. Поздним утром следующего дня Феррус проснулся после пары часов сна обновлённым. Всё в теле кипело энергией, он был бодр и свеж, каким не чувствовал себя уже давно. Потянувшись, он скосил глаза на мирно спящих любовников и, пользуясь моментом, улыбнулся. За весь вчерашний день и всю ночь Виндекс так и не снял ошейник. Не то, чтобы Феррус самого начала не понимал, что все эти слова про "инициацию" и "испытание" ничего не стоят, а просто были импровизацией, чтобы затащить его в постель. Что ж, он не возражал. Ему понравилось. Они с Фулгримом ничуть не похожи, а уж с Виндексом тем более, но в них обоих достаточно силы, и смелости, и чего-то ещё, чему Феррус не мог дать определение, но уже тоже ценил. Мысли упорядоченно текли, предлагая самые разные решения казавшихся сложными задач. Выхватив одну мысль из потока, Феррус поднялся и, бросив последний взгляд на мирно спящих, пошёл ковать.