Сказание о Рагнарёке

      Боги — бессмертные существа, имеющие недюжинную силу или обладающие способностями, до которых смертным никогда в жизни не достичь. Им только и остаётся, что молится на них, чтобы те не раздавили их ненароком.       Разумеется, бывали, есть и будут случаи, когда бог удосужиться обратить свой взор на смертных. И также бывают инциденты, когда между ними возникнет дружественные отношения. Но вот самое немыслимое случилось в древней Аттике, во времена, когда присутствие богов в быту людей было не таким экстраординарным явлением.       Тогда на самом юге Эллады, в маленьком гористым полуострове Аттике, и восточнее от неё острове Пелопоннес, люди и боги тесно сосуществовали друг с другом. Те не знали о невзгодах, ведь обеим сторонам от этого соседства было только в плюс. Первые могли увеличить своих почитателей, а вторые могли не бояться, что их захватят или разграбят народы живущие севернее, так как знали, что ничто в мире неспособен противостоять мощи всемогущих творцов.       Возможно, это были единственные времена, когда две фундаментально не похожие друг на друга расы могли ужиться друг с другом. Оттуда и растут корни, всех мифов и историй, где человек встречается с божественным. Перечислять их всех было бы глупой утратой драгоценного времени, ибо их не счесть. А вместо этого заострим внимание на одну из таких встреч, которая случилась в лесах Аттики.       Юная богиня зари, Эос. Прекрасная, как долгожданный рассвет, после долгой холодной ночи. Её блестящие тёмно-синие волосы, изящно и плавно развивались словно флаг на ветру. А белоснежный хитон, хоть и был достаточно закрытым и мешковатым, однако именно он подчёркивал её прелестные формы и изгибы. Учитывая всё выше перечисленное, довольно странно было видеть такую красавицу совсем одну в дремучем лесу.       Однако, вопреки своей миловидной внешности, та спокойными и невозмутимыми шагами углублялась в чащи леса. Даже тогда, когда то тут, то там раздавались подозрительные шорохи, а в кустах доносилось шелест листьев вызванные отнюдь не только ветром. Эос не поведя и бровью шла вперёд.       И вот, спустя несколько минут ходьбы, та отодвинув ветку дерева обнаружила перед собой маленький ручей с кристально чистой водой. Обрадовавшись этой находке, она дабы утолить свою жажду более учащёнными шагами направилась в сторону родника. Вот только к несчастью для неё, та не заметила огромного вепря, что пасся среди кустов.       Завидев нежданно выскачавшую богиню, на что взбешённый кабан ринулся в её сторону. Эос разумеется услышала приближающиеся топот копыт. Остановившись, она повернулась к надвигающемуся зверю, но вместо того, чтобы хотя бы для приличия удивиться, та наоборот надменно умилилась, и расслабленно выставила руку вперёд, намереваясь остановить разъяренного вепря.       Но, как только между кабаном и богиней оставались считанные метры, вдруг из ниоткуда прямо в глаз зверя прилетела стрела. Тот кто натягивал тетиву лука был невероятно силён, ибо наконечник её вышел из затылка вепря. Животина закономерно померло в тот же миг, толком даже не поняв что случилось, в следствии чего вепрь замертво рухнул об землю. И словно на блюдечке прокатилась по земле прямиком к ногам озадаченной Эос.       Богиня зари без труда вытащила стрелу из головы кабана, и недоумевающе осматривала его, думая о том, что за меткий и сильный стрелок мог выпустить её. Владелец оного не заставил себя долго ждать. — Здравия желаю, госпожа, — вдруг позади себя Эос услышала благородный голос мужчины. Обернувшись, та увидела перед собой хорошо сложенного парня, с открытым накачанным торсом и проницательным взглядом. Проходя через кусты, тот спросил её. — Вы случаем не поранились? Ибо я боялся, что из-за Вашей неописуемой красоты, я мог ненароком отвлечься и промахнуться.

***

— Так, Кефал, стоп! — вдруг резко перебила Эос седовласого мужчину, с пышной и ровно выбритой бородой. — Этого всего не было. Чего ты выдумываешь? — раздражённо процедила она, массируя свой лоб, отчаянно пытаясь уложить в своей голове весь вышесказанный бред.       Кефал сидевший за столом рядом с ней, озадаченно повернулся, и недовольно проговорил: — Погодите, а не ты ли просила «возвышенно» рассказать о нашей первой встрече?       Эос смотря на него, как на недалёкого, с усталым вздохом ответила: — Эх, да, всё так. И к первой половине, у меня нет претензий, но вот ко второй… — тут богиня зари осеклась, и сделав ещё более глубокий вздох продолжила. — Скажу так, такую несусветную чушь я не просила выдумывать. — Что плохого в вольной трактовке? Всё равно итог один и тот же, — искренне недоумевал Кефал. — Да при том, что она ведёт к ещё большей путанице, — процедила Эос, пытаясь со всей силой не выругаться при двух своих сыновей.       Они же, в свою очередь, расположились прямо на против них, по разному реагируя на сцену происходящую перед их глазами. Геспер, бог вечерней звезды, светлокожий юнец, с длинными по пояс ровными тёмными волосами, с грустью опустив брови, наблюдал за назревающейся, как тот полагает ссорой родителей. Он был с самого детства очень ранимым, принимал многое близко к сердцу, от чего и стал затворником, что больше любил находиться в доме.       А Фосфор же, бог утренней звезды, загорелый брат близнец Геспера, с такими же длинными ровными волосами, но уже белого цвета реагировал на всё это с присущей для него довольной ухмылкой. Он всегда находил в подобных перепалок родителей нечто забавное. В принципе, тот был более раскрепощенным, и тем, кому подавай хлеба и зрелищ. А также тем, кто всегда находил приключения на свою неугомонную голову.       Такие похожие, но такие разные. — Всего сто лет прошло с тех пор. Неужели, ты настолько всё позабыл? — смотря на деревянный потолок и откинувшись на спинку стула вопрошала Эос. — Дорогая, я тебя уверяю. Я никогда бы не забыл про нашу первую встречу, — самодовольно ответил ей Кефал, с важным видом почёсываю свою аккуратную бороду, на что богиня зари окинула того скептичным взглядом. — Быть может, из-за своей безграничной жизни у тебя всё перемешалось в голове? — с издёвкой в голосе добавил он. — Ах, вот как мы значит заговорили? — сердито промолвила Эос, хлопнув ладонью по столу. — Тогда случаем не забыл ли ты, горе рассказчик мой, что на самом деле, это я тебя спасла от огромного вепря. И причём, кричал ты, как маленькая девочка, отчаянно зовя на помощь. И именно поэтому я и пошла тогда в лес. — А вот это ты ничем не сможешь доказать, — ловко парировал Кефал. — Как будто та ерунда, что ты плёл минутами ранее подкреплена, хоть чем-то? — резонно подметила Эос. — А то! — с хитрой улыбкой подтвердил Кефал, и мигом из-за спины он достал обломок стрелы с насаженной на неё глазом. — Это ли не веское доказательство? — спросил мужчина с полным уверенным в своей правоте голосе. — Во-первых, если отталкиваться от твой же «правдивой» историей, то глаз не мог быть насаженным на наконечник, и во-вторых, — тут Эос сглотнула, и брезгливо добавила. — откуда ты этот глаз вообще достал? — Мне всё равно, — вдруг робко подал голос Геспер. Эос и Кефал закономерно обратили на него внимание. Переведя дыхание, тот собравшись с мыслями, не сменяя свой тон продолжил.— Мне честно всё равно, как вы встретились. Главное, чтобы вы обе были в согласии и пониман… — Эх, опять он за своё! — с улыбкой закричал Фосфор, растрепав волосы своего брата. — Сколько можно повторять, что не стоит об этом кипишится? — А вдруг они сейчас закатят ужасную ссору, которая может перерасти в скандал?! — вопрошал тревожный Геспер. Остальные в комнате посмотрели на него снисходительным взглядом. Это явно было не впервой. Но несмотря на это, юный бог вечерней звезды, снова стыдливо опустил голову.       Эос увидев резко осунувшийся вид своего дитя, тут же подошла к нему, и нежно приподняв за подбородок, спокойным тоном проговорила: — Оу, Геспер не стоит так переживать. Это просто навсего мимолётное разногласие. Такое бывает в жизни. — Да, сынок. Не бери голову, — уверил его Кефал, присоединившись к Эос. — Если хочешь, я могу рассказать, откуда я этот глаз раздобыл, — тихо прошептал он. — Значит, ты признаёшь, что твоя история выдумка? — с ехидной улыбкой спросила богиня зари. — А я вижу, что ты у нас затесалась ещё и богиней подслушивании? — спросил в ответ Кефал с такой же ехидной улыбкой. — Уходишь от темы, — упрекнула Эос. — Как и ты сейчас, милая, — в ответ упрекнул её Кефал, но в отличие от жены он это делал уже с явным игривым заигрыванием. Богиня зари поняв это, сердито фыркнула и демонстративно отвернула голову, всем видом показывая, что та обиделась. Однако, весь этот образ рушился румянцем на её щеках. Кефал заметив это ухмыльнулся, и решил подыграть своей любимой.       И пока человек пытался наигранно успокоить богиню, и выпросить у неё прощения. Фосфор подвинулся к Гесперу, и обняв того за плечо проговорил: — Может это к лучшему, что они такие разные по темпераменту? Именно благодаря нему, они полюбили друг друга. — Возможно и так, — согласился Геспер, неотрывно наблюдая за разворачивающейся сценой. — Но я всё же опасаюсь, что после очередной такой ссоры понарошку правда о нас вскроется, и мы все предстанем перед божественным судом. — Да не забивай ты об этом свою голову, — подбадривающее сказал Фосфор, вновь по доброму растрепав волосы своему близнецу. — Пойдём лучше выйдем, как ты мне вчера обещал. — Да, это хорошая идея, — вдруг поддержала Фосфора Эос, смущенно отлепливая от себя Кефала, которому явно доставляло удовольствие смущение своей жены. Наконец, избавившись от мужа, она поправив хитон, промолвила. — Уже сколько времени прошло, когда ты в последний раз выбирался из этого островка? Знаешь же, что так продолжаться не может. — Знаю, — грустно кивнул он. — Но я переживаю, что вдруг кто-то узнает, что у нас отец человек, а мы сами боги.       Остальные в помещении услышав это с улыбкой закатили глаза, вгоняя в краску Геспера. — Если об этом распинаться, то разумеется об этом кто-то да и узнает, — проговорила Эос. После погладив по щеке Геспера, она с теплотой в голосе добавила. — Не стоит страшится о подобном, живи и наслаждайся жизнью с полной грудью.       Слова матери возымели эффект на бога вечерней звезды, ибо глаза, что до этого выражали опасения и неуверенность, сейчас сияли искрой надежды. Так бы и глядел Геспер в прекрасные очи Эос, если бы не Фосфор схвативший за его плечо. — Ладно, мы пошли тогда! А то меня… то есть нас ждут уже наверняка! — со спешкой в голосе протараторил бог утренней звезды, уводя брата в сторону двери. — Главное не учидите чего-нибудь этако… — не успела Эос договорить, как близнецы уже вышли за дверь, громко хлопнув ею. — Две крайности одной монеты. Эх, и в кого они такие? — устало вздохнула она качая головой. — Дети ещё. Вырастут, тогда и за ум возьмутся, — уверил её Кефал, расслабленно облокотившись на спинку стула, разглядывая стрелу с глазам. — Это не сильно обнадёживает, если честно, — скептично отметила Эос, после помрачнев в лице, она удручённо заявила. — Сегодня вновь состоится суд, так что сегодня ты в доме за главного.       Услышав это, Кефал отложил в сторону стрелу, ровно уселся и обеспокоенно взглянув на жену проговорил: — Это уже третий раз за неделю. — Да, и мне это тоже не нравится, — высказалась та. — Не понимаю, как они пронюхивают об этом. — Может быть, мы зря только что отпустили Фосфора и Геспера? — с ещё большей набирающей тревогой спросил Кефал. — Нет, пусть гуляют, — решительно воспротивилась Эос. — Уж лучше они будут ходить беззаботными, чем тревожными. Так хотя бы не вызовут за собой подозрения, — уверила она. — А ты, кстати, как и всегда не выходи из дома, ибо… — «Ибо ни одна живая душа не должна знать, что здесь живёт человек», — закончил за неё Кефал, всем видом показывая, что ей не о чем беспокоиться. — Я знаю, Эос. Знаю.       Богиня зари удовлетворённая этим улыбнулась, и побрела в сторону выхода. Поправив свои блестяще синие волосы по пути, та взглянула на своего мужа, смиренно провожающего её взглядом, и помахав рукой, попрощалась: — До встречи, милый. — И тебе до скорого, дорогая, — с улыбкой в ответ попрощался Кефал. Секунду спустя, тот остался совсем один в большом поместье, в одном из множества парящих в небе островов.

***

      Если верить мифам, то в большинстве случаев платонические и, даже романтические отношения между человеком и богом, не являлись нечто столь порицаемым и безбожным. Но то было для людей, а что было для самих небожителей, которые поддались чарам очаровательной смертной или смертного? Ответ был до безобразия прост — казнь.       В совете Вальгаллы, где обычно с шумом и рвением в голосе заседали небожители разных пантеонов, религии, сейчас же царила полная гробовая тишина. Редкий шорох и короткий кашель напоминал, что на многочисленных местах сидят не манекены, а угрюмые и беспристрастные боги, которые томительно ожидали начала суда. Хоть те и знали, что исход в подобных слушаниях один и тот же, но они должны присутствовать в них, ибо это не суд в привычном понимании, а больше показательное устрашение.       Эос всегда недолюбливала подобное, ведь в глубине души понимала, что на месте очередного такого осуждённого в лучшем случае может оказаться и она сама. А в худшем её муж и дети. — Здравствуйте, госпожа, — вдруг тихо приветственно прошептал рядом с ней подсевший розововолосый юноша в хитоне.       Богиня зари вздрогнула, не столько из-за неожиданности, а столько из-за того, кем был этот паренёк. Один из сыновей Зевса — Аполлон. Он хоть и был щуплым на вид, но родство его с сильнейшим богом заставляло её по напрячься. — И Вам здравия желаю, — откашлившись поприветствовала она, скрыв свою дрожь в голосе. — Ха-ха, не стоит так бояться, — с лёгким смешком успокоил её Аполлон, находя в тревоге Эос нечто забавное, нежели подозрительное. Что-что, но считывание эмоции, как бы ты их не скрывал, являлось родной стезёй для него. — Хоть я и сын Зевса, но ещё даже не имею своего титула, — добавил он.       Эос вздохнула с облегчением. — Кстати, как поживают Фосфор и Геспер? — вдруг спросил невзначай Аполлон. Тут богиня зари ещё сильнее напряглась. Заметив это, сын Зевса сразу же объяснился. — Я так для приличия спросил. Вам необязательно отвечать. — Они в лучшем здравии. Хоть и со своими замашками, — ответила она, несмотря на слова Аполлона. — Вот и отлично, — сказал он, сжав руки в замок, и с нетерпением ожидая процесса суда. — Уверен, что Фосфор станет достойным богом, — добавил тот. На что Эос лишь кивала головой.       Вдруг свет в огромном помещении погас. Через миг лишь один прожектор в середине потолка озарил своими лучами её центр. Постамент стоявший ниже по сравнению к зрительским местам, благодаря чему каждый из богов мог без проблем смотреть за всей процессией.       Незамедлительно из тёмных глубин коридора в сторону постамента шла чья-то большая фигура в хитоне. Тут все боги и богини невольно навострились, ведь это был никто иной, как сам Бог Отец Космической Сущности — Зевс.       Эос смотрела на размеренно шагающего главу Олимпа безразличным взглядом. Она лишь единожды оказывалась с ним наедине, после та пообещала себе сделать всё возможное, чтобы не быть с этим монстром вновь с глазу на глаз. Однако, богиня зари быстро изменила своё обещание, как только встретила кого-то ещё хуже Зевса.       Ещё молодой, поджарый глава Олимпа, на котором нет и намёка на морщины и седину, медленно поднимался на постамент. Зевс не торопясь шёл к одиноко стоявшему в центре трону со столом. Сев на него, он устало вздохнув, и стукнув молотком, монотонным голосом объявил: — Итак, боги и богини! Сегодня мы все собрались здесь, чтобы свершить кару небесную! — сухой и монотонный голос Зевса эхом прошёлся по совету. Небожители смиренно молчали ожидая продолжения. А тим часом из коридора, откуда вышел глава Олимпа, вылезли две огромные головы собаки. Чуть позже, когда чудовище, которого звали Орфом полностью предстал на свет, то все заметили позади него того, кого должны были судить. — Прошу Вас! Погодите! Дайте сказать! — кричал со входа, что есть силы Гелиос — лучезарный бог солнца. Хотя сейчас, учитывая его избитый и измождённый вид, он не был уж таким «лучезарным» и прекрасным.       Эос нечем не могла помочь бедолаге. Она отвернула свой взгляд и пыталась сохранять невозмутимое выражение лица, чтобы не попасться на том, что ей жаль осуждённого. Тут та заметила, что на лицах других божеств было полное безразличие. А ведь с некоторыми из них богиня зари только вчера живо поддерживала беседы и смеялась с шуток. К счастью, это был не первый суд, и она смогла не обращать на это внимание. И лишь Аполлон выражал, хоть какие-то эмоции, но от них у неё мурашки поползли по спине. — Так вот что ты имел ввиду, отец, что скоро я получу свой титул, — промолвил он с предвкушающей улыбкой.       А в это время, брыкающегося и отчаянно борющегося за жизнь Гелиоса, Орф с безразличием тянул цепью, словно шавку на постамент. Поднявшись на неё, одна из голов адского пса огромной пастью схватилась за толстую цепь у своего ошейника, и слегка сжав раскусил её пополам.       Гелиос недолго радовался короткому мигу свободы, ибо эта же голова сразу же вцепилась за цепь ведущей к нему, и затем небрежно метнула его в сторону Зевса. Бог солнца прокатившись по холодному постаменту, очутился в метре от главы Олимпа. Никогда прежде, бог солнца не оказывался перед ним так близко, из-за чего того обуял животный страх, как только тот встретился с ним взглядами. — Свободен Орф, — отмахиваясь сказал Зевс. Адский пёс с почтением поклонился и удалился прочь с постамента. — Гелиос, — обратился он к богу солнца, выдернув того из ступора. — ты же ведь знаешь, в чём тебя обвиняют? — задал очевидный вопрос глава Олимпа. — Я… Я… — в горле у бога солнца, застрял комок в горле, но завидев первые признаки раздражение на лице у Зевса, Гелиос пересилив себя ответил на заданный вопрос. — Да, я знаю! Я прекрасно знаю в чём меня обвиняют! — Отлично. Значит, мне не нужно тебе объяснять почему твой поступок неприемлем, — сухо и безэмоционально отрезал Зевс. Затем глубоко вздохнув, и протерев свои глаза, он с разочарованием спросил бога солнца. — Как такой, как ты умудрился полюбить и обрюхатить смертную? Гелиос, ты же был одним из тех, кто дал согласие на запрет о подобных союзах. Что случилось с тобой?       Гелиос промолчал. — Всё же было большой ошибкой сосуществовать с людьми в Аттике. Я-то думал, что мы будем жить вместе. Затем пойти за пределами Аттики, чтобы увеличить влияние, и быть одним из первых пантеонов провернувший такое. Но вот, кто же мог предположить, что боги и люди могут иметь детей? — горестно вопрошал он. — Задумайся только. За меньше чем за сто лет, наплодилось столько полубогов, что ни счесть.       Гелиосу нечего было возразить. Все сказанные слова Зевса были чистой воды правдой. Глаза бога солнца опустели, а вид его осунулся, а когда-то его гордая прямая осанка сгорбилась, как от тяжести валуна безысходности. От такого жалкого зрелища, Эос сама невольно почувствовала себя не важно. — Прошу, — дрожа проблеял Гелиос, — пощадите Елену. Она невинная дитя, что родилась смертной.       Богиня зари была удивлена такой просьбе, ибо прежде осуждённые либо продолжали молить о пощаде, либо же перекладывали вину за содеянное на другого. Хоть та и не была тесно знакома с Гелиосом, но он значительно поднялся в её глазах, вот только жаль, что жизнь его оборвётся с минуты на минуту. — Не стоит о ней переживать, — зевнув отмахнулся Зевс. — Смертных карать смысла никакого нет. Они итак умрут в лучшем случае через пятьдесят или шестьдесят лет.       Услышав эти слова, что были словно ярким лучиком света, в непроглядной тёмной вязкой яме, на лице у Гелиоса блеснула слабая радостная улыбка, как и у Эос. Бог солнца закрыл свои глаза, и с облегчением вздохнув смиренно ожидал своей казни, но теперь тот не боялся, ибо его дитя будет жить.

ПРОТЕСТУЮ

      Вдруг эхом донёсся чей-то грозный голос. С каждым эхом оно становилось всё мрачнее и гнетущим. Слабый ветерок, что отдувало помещение полностью стих, будто бы боясь выдать своё присутствие этому чудовищу. У Гелиоса по всему телу пробежались мурашки, а поджарая кожа его резко побледнело. Эос же, в свою очередь нервно прикусила губу, ибо она мигом же узнала чей рык только что разнёсся по совету Вальгаллы. Тот, с которым она ни при каких обстоятельствах не захотела бы вновь встретиться.       Из тёмных глубин коридора начали доноситься цокот туфель, и с каждым цокотом они становились всё громче и громче, предвещая собой о приближении кого-то внушающего страх и трепет. Настолько, что казалось само помещение тоже становилось таким же тёмным, как и коридор. Боги из-за животного страха, пытались лишний раз не двигаться, чтобы случайно не обратить на себя взор короля Хельхейма. — Аид… — дрожа в пол голоса проблеял Гелиос, с ужасом наблюдая, как из мрачного коридора сперва появился блестящий внушительный двузубец. А затем и его владелец вышел на свет, гордо поднимая голову, и с полным нескрываемым омерзением смотря в сторону бога солнца. Тот медленно, не торопясь приближался к постаменту, словно в глубине души упиваясь беспомощностью виновного. Когда шок прошёл, осуждённый перевёл дыхание, ведь зачем ему бояться? Ведь самое дорогое его будет в целости и сохранности.       Бог солнца так думал, пока Аид не поднялся на постамент. Гелиос сразу же обратил внимание на странную белую овальную ткань, что бережно держал король Хельхейма. Приглядевшись, Гелиос не поверил своим глазам. — Елена… — с ужасом сказал Гелиос.       Зрачки его сузились до размера бусинки, дыхание участилось, а сам он на глазах состарился, не веря в происходящее. Но вот с каждым метром, как приближался Аид, бог солнца ещё сильнее убеждался, что на руках у короля Хельхейма без сомнения его милая дочурка с рыжими огненными волосами, как у отца, и веснушками по щекам. А та, в свою очередь безмятежно спала, даже и не подозревая всю трагедию, которая разворачивалась сейчас. — «Аид…», — Эос в безмолвном гневе сжала свой кулак. — «Даже её не пощадишь?» — Закон есть закон, — сухо процедил Аид, продолжая не спеша подходить к Гелиосу. — Каждый бог, ангел, и даже демон должны соблюдать закон. Никакое обстоятельство не должно быть поводом для смягчения приговора, а то иначе остальные могут подхватить, и начнётся полный кавардак, — после, король Хельхейма, остановился около него и сжав двузубец ещё сильнее в руке, продолжил. — Всех тех, кого одолевают мысли о плотских утехах со смертными и их нечестивцев ждёт лишь одна судьба — КАРА НЕБЕСНАЯ, — последние слова тот произнёс с нескрываемой злобой и презрением. После тот бесцеремонно бросил младенца в руки осуждённому, будто бы она была мусором. А та, в свою очередь с визгом начала рыдать, однако, как только она заметила лицо своего отца, Елена как ни в чём не бывало радостно улыбнулась и засмеялась, протягивая руки к окончательно разбитому богу солнца. — Братец, по-моему это уже перебор, — признался Зевс. Аид, в свою очередь злостно зыркнул на него таким взглядом, что можно было бы подумать, что тот прямо сейчас наброситься на него. Однако, глава Олимпа отреагировал на такую острую реакцию спокойно. И закатив глаза, устало вздохнув проговорил. — Эх, хорошо. Как бы-то ни было, приговариваю бога солнца Гелиоса, к высшей мере наказания! А именно, к казни! — оглушительный стук молотка разнёсся по помещению, ознаменуя собой скорую кончину бога солнца и его дочки. А сам бог отец космической сущности, закрыл глаза рукой, массируя свой лоб.       Бог солнца осознав всю безвыходность ситуации, лишь обречённо опустил голову вниз, чтобы Елена могла в последний раз обнять своего отца. А тем временем, Аид поднял свой могучий двузубец над головой одной рукой, и произнёс: — Считай это честью, что именно я лишу твою и её никчемную жизнь.       Гелиос пропустил мимо ушей слова Аида, вместо этого он наслаждался последними мгновениями с дочкой, которая искренне радовалась играясь с волосами бога солнца. От такой картины, у Эос сердце окончательно залилось кровью. А маленький незрелый разум даже не обращал внимание на то, что в их сторону стремительно приближалась кара небесная.

***

      Кристально чистое синие небо. Свежий воздух, что кровь мигом же насыщается живительным кислородом на год вперёд. Парящие то тут, то там островки всех возможных размеров и видов. И общая атмосфера безмятежности, успокоение и безопасности. Примерно это и приходит на ум, когда представляешь в голове об обители небожителей.       Чертог богов — удивительное место, где переплетаются пути к разным и непохожим друг на друга пантеонам. Когда-то давным-давно, как только зародилась само понятия мироздания появились первые сущности, о ком вспомнить сейчас не то чтобы внешность, но и их имени представляются невозможным. Те, в свою очередь, вопреки благоразумию, устроили тут величайшее сражения за право единолично возглавить эти бескрайние просторы. Каждый из их ударов не только эхом разносились по существующим ныне пантеонам, но и создавали за собой новые.       Так продолжалось до тех пор, пока они не разломали твердь, на которым и стояли на сотни тысяч осколков, что в будущем станут теми самыми парящими островами. А сущности благополучно сгинули в пустоте, так и не выявив победителя в этой ужасающей не только по жестокости, но и в бессмысленности сражении. — Ты чего так торопишься?! П-подожди, хоть на секунду! — негодующе вопрошал Геспер, сломя голову бежа за своим неугомонным близнецом среди жилых застроек на одном из множества подобных ему парящих островов. — Я тут только сейчас вспомнил, что встречу с ними я наметил в полдень, а не в два часа! — в попыхах объяснял Фосфор, параллельно пытаясь случайно не споткнуться на бегу. — Серьёзно?! — возмутился Геспер, но после устало вздохнув проговорил. — Опять ты за своё. Вспоминаешь в самый последний момент! Когда ты уже повзрослеешь?! — Когда-нибудь! — без раздумий ответил Фосфор, лихо перепрыгнув небольшую речку. Последовавший за ним Геспер перепрыгнул её не так ловко, и чуть было не упал лицом вниз при приземлении. Однако, устояв на ногах, и догнав своего нерадивого близнеца, бог вечерней звезды, со скепсисом спросил того: — А этот один из твоих знакомых, точно «величайший учёный», как ты говоришь?! Или ты опять слукавил, а то такого бога, как Вельзевул я не припомню! — Слукавил разумеется, так как тебя зануду иначе было не вытащить из родного островка! — с насмешкой ответил Фосфор. — Ясно, — опустив голову, разочаровано произнёс Геспер. — Выше нос, братец! — поддержал того Фосфор. — Уверен, когда встретишься с ним, то поймёшь почему я его назвал «величайшим учёным»!       Вдруг раздался оглушительный грохот, словно бы сами небеса издали боевой клич. Братья тот час же остановились, и недоуменно переглянулись. Затем поняв откуда шло это ужасающее громыхание, те взглянули на горизонт. Там вдалеке виднелся шпиль и купол величественного дворца, в котором проводят собрания все высокопоставленные божества в своих пантеонах. — Опять этот грохот, — с замиранием в сердце промолвил Геспер, не отрывая свой тревожный взгляд от горизонта. — Что-то зачастился он. Надо бы не забыть спросить маму что это такое, — недовольно отозвался Фосфор, с раздражением смотря в горизонт. — Не знаю, как ты, но меня оно пугает, — признался бог вечерней звезды, затем подойдя в плотную к близнецу, он с шёпотом и опаской добавил. — Вдруг, это, как говорят по слухам, сама кара небесная, что проводятся над богохульниками? — Опять себе накручиваешь, — с усмешкой сказал Фосфор, безнадёжно покачивая головой. Геспер обидевшись, обратно развернулся к горизонту и серьёзным тоном возразил: — Пусть и накручиваю, но чем чёрт не шутит? Вдруг, это правда? И если раскроется, что мы нечестивые, то нас также предадут к каре небесной.       Фосфор без лишних слов, подошёл к своему брату. Положил на его плечо свою руку, и без надменности и какого-либо снисходительного голоса успокоил Геспера: — Во-первых, мы полноценные боги, а не полубоги, так что нас никогда и никто не раскроет. И во-вторых, если нас и раскроют, ну и что? Из-за факта нашего разоблачения, на наших ногах тот час же материализуются кандалы? Геспер, я тебе так скажу, учитывая наше положение, твоё излишнее беспокойство хорошее и даже полезная штука. Но вот жить с этим, с утра до ночи, это не нормально, — после Фосфор развернул брата на противоположную от шпиля сторону, и продолжил. — А вместо этого просто расслабься. Вздохни глубоко. И наслаждайся этим прекрасным видом, — указал он на бескрайний пейзаж из парящих островов и редких облаков, что пересекают через них. — Может, ты и прав, — согласился он, заворожённо смотря на бесспорно грандиозный вид. После выдавив из себя смешок добавил. — Может, мне и впрямь стоит, хотя бы один день провести без накручивании, — Фосфор искренне обрадовался. — Вот это другой разговор! — радостно сказал он, хлопая Геспера по спине. Но вдруг, вспомнив про друзей, он мигом рванул крича своему брату. — Давай побежали скорее, а то опоздаем!       Геспер смотрел ему вслед, параллельно прокручивая его слова в голове. Обдумывая и представляя разные возможные варианты событии. Но мигом отметя их, тот с обнадёживающей улыбкой тихо прошептал у себя под носом: — Эх, пусть сегодняшний день пройдет без происшествий.       Геспер, наконец, расслабился, вздохнул с облегчением, как и советовал ему брат. Затем улыбнувшись, тот помчался вслед за ним, который уже изрядно оторвался от него. Лёгкий прохладный ветерок нежно ласкал его кожу и приятно развивал его чёрные волосы. Быть может это и есть наслаждение от жизни?       Спустя несколько минут беготни по вытоптанным тропинкам, оживлённым узким улочкам и даже задним двором нескольких домов. Они в конечном итоге запыхавшись, наконец, достигли своей цели. По крайней мере, так считал Геспер, заметив, что его брат неожиданно перешёл на размеренный шаг. — Вот пришли, — остановившись заявил бог утренней звезды, торжественно указав на маленький неопрятный домик, который сильно контрастировал по сравнению с соседскими, чьи фасады были украшены эпическими барельефами, а вокруг стояли статуи от малых до великих.       Их вид вызывал трепет и ощущение божественного. А вот у маленького домика, единственное из ценного была лишь статуя мухи стоящая на двух своих лапах и держащей в одной из них колосок пшеницы. И то высечена она не из белоснежного мрамора, как у соседей, а, по видимому, из обычного камня. Геспер особо заострил на нём своё нескрываемое недоумение и долю тревоги. Это заметил Фосфор, и мигом объяснился: — Хех, понимаю, странно выглядит, — нервно усмехнулся он. — Но что уж поделать? Вкус у Вельзевула специфичный. А так уверяю тебя, он самый талантливый бог, которого я когда-либо встречал, — после этих слов, Фосфор направился к двери домика. — Надеюсь на это, — проговорил Геспер, и последовал за братом, не отрывая свой взгляд от жутковатой статуи.       Пока оба брата подходили к двери, Геспер ещё больше насторожился, когда заметил, что трава рядом была чахлой и пожелтевшей, а вокруг сновали разного рода насекомые, их вид был необычайно жутким, и казались не от мира всего. И пытаясь прищуриться, дабы рассмотреть одну из этих букашек получше, бог вечерней звёзды уткнулся об спину Фосфора, который уже успел постучаться. — Ты чего? — озадаченно спросил он. — Да так, отвлёкся, — ответил Геспер, виновато улыбнувшись. Фосфор же лишь пожал плечами.       А тем временем, дверь со скрипом открылась. Первое, что зацепил взглядом Геспер, так это необычная причёска незнакомца. Будто бы из его висков торчали шесть крыльев, по три с каждой стороны. Но когда он посмотрел на его лицо, то у бога вечерней звезды глаза чуть на лоб не полезли от шока. А всё дело в том, что тот кто открыл им, был почти что на сто процентов похож на них.       Чуть широкие скулы, тонкий аккуратный ровный нос, выразительные глаза, тонкие губы и заострённые брови. Все эти черты лица этого господина были будто бы срисованы с них. Даже светлая, почти что блестящая кожа была подобна Гесперу. Тому даже казалась, что он смотрит на своё отражение, от этого у него проползли мурашки по спине, а в душе было не по себе. А незнакомец же заметив ошарашенного бога вечерней звезды, с сияющей улыбкой отметил: — Хэй, а он и впрямь моя точная копия! — И тебе здравствуй, Люцифер, — похлопав тому по плечу сказал Фосфор, проскочив около него внутрь дома. — Ох, Фосфор, как дела? — Да всё также, как и вчера, — с улыбкой ответил ему бог утренней звезды. — Ты главное скажи, мы не опоздали? — Ничуть, — ответил он. — Остальные в гостиной, если что, — добавил тот. — Почему ты так похож на меня? — спрашивал всё ещё ошеломлённый Геспер, продолжая таращаться на Люцифера, как на восьмое чудо света. — Чего? — удивился он, недоуменно взглянув на Геспера. А после спросил у уходящего вглубь дома Фосфора. — Ты что не рассказывал ему обо мне? — Хотел сделать маленький сюрприз для него, — коротко отмахнулся он, войдя в комнату в конце коридора. — Это ещё мягко сказано, — тихо промолвил Геспер. После снова переведя свой взгляд на Люцифера, и тщательнее его рассмотрев, тот окончательно убедился в том, что без сомнений перед ним стоит их с братом полная копия. — Эм, простите, что спрашиваю подобное. Но кто были вашими родителями? Вдруг, мы родня?       Данный вопрос заставил Люцифера по доброму усмехнуться. — Понимаю твоё негодование, приятель. Но я тебя уверяю, мы с тобой настолько же родня, как для птицы полевая мышь. — Я в этом не так уверен, — сказал Геспер, скептично взглянув на Люцифера. Тот, в свою очередь ехидно ухмыльнулся, и через миг за его спиной расправились две огромные белоснежные крылья. Бог вечерней звезды завороженно смотря на них, не веря тихо прошептал: — Ангел? — Агась. В гостиной между прочим ещё два моих собрата, — подтвердил Люцифер, крылья которого волшебным образом исчезли рассыпавшись на сотни перьев. — Я от Фосфора слышал, что ты у нас замкнутый бог. Так ли оно на самом деле? — спросил уже он. — Да, есть такое, — неохотно подтвердил Геспер, нервно усмехнувшись и опустив взгляд. Люциферу подобная картина не устроила, и он подталкивая бога вечерней звезды вглубь дома с задорным голосом проговорил: — Не беда! Вельзевул таким же был! Вот увидишь, ты и оглянуться не успеешь, как будешь сам проситься с нами на гулянки. Но сперва, нужно тебя с остальными познакомить, — Геспер от такой наглости, хотел было воспротивиться, вот только успел одуматься от такой затеи, ибо он всё же гость. И как-то не красиво прямо у входа устраивать мелкий конфликт. И к тому же, он обещал себе и Фосфору, что сегодня тот проведёт день без паники и тревоги. Суммируя всё это, бог вечерней звезды вздохнув пошёл дальше уже своим ходом. — Кстати говоря, какая у тебя способность? Фосфор нам об этом не говорил. Так же, как и у него, с чем-то связано со светом и волосами? — с нескрываемым интересом спросил Люцифер. — Конечно, — кивнул Геспер. — Правда, оно не такое ослепительное, как у него. — Ничего страшного, — подбодрил того Люцифер. — Какой бы ни был твой врождённый дар, это твоя гордость. Быть может однажды, оно либо тебе, либо близкому подсобит в трудную минуту. — Я не думаю, что способность создавать кромешную тьму вокруг пригодится кому-либо, — вновь скептично промолвил Геспер. — Кто знает. Всё может случиться, — пожал плечами ангел, и любезно открыл дверь гостиной перед Геспером.       Перед богом вечерней звезды предстала довольно забавная картина, где Фосфор, видимо, отобрал достаточно большую горсть солёных арахисов с миски у пухляша с двумя рожками на лбу и одетый в рубашку с крапинкой. Тот не особо был доволен этим. — Азазель, ну чего ты? Жалко что-ли? — с натянутой издевательской интонацией спрашивал Фосфор, при этом ещё и перед ним запихивая в рот сразу несколько арахисов. — Нет, конечно, мне не жалко делиться, — вдруг неожиданно спокойно ответил Азазель. Но этот образ, он сразу же сам и разрушил вспылив. — Но не тогда, когда этот кто-то без просьбы или банального «пожалуйста» в наглую берёт арахис из-под носа! — Эх, Азазель, — устало произнёс сидящий рядом с пухляшом парень, с длинной, но в отличие от братьев бежевой и утонченной шевелюрой, закрывавшую левую часть лица. — Сколько ещё должно пройти времени, чтобы ты перестал обращать внимание на подобное — Нет, Самаэль, ну ты же своими глазами видел это непотребство?! Он даже толком и не поздоровался! — продолжал возмущаться пухлый ангел. — Поздоровался, но ты сам не услышал, — поправил того Фосфор, после вновь закинув в рот новую порция арахиса, чем ещё сильнее раззадорил упитанного ангела.       Самаэль наблюдая за стремительно развивающимися событиями, тот час же придумал, как избежать намечающуюся ссору. Поправив свои дорогие на вид очки, ангел заявил Фосфору: — К слову, там на полках ещё полно арахиса. Хочешь, бери. Никто не против. — О, правда что-ли? — радостно спросил Фосфор, и не дожидаясь ответа, он пулей рванул с дивана, вернув оставшиеся лакомство Азазелю в миску. Открыв неподалеку находящийся настенный шкафчик, и обнаружив там арахис, тот довольный собрал сразу две большие горсти. — Шпасибо большое, Шамаэль, — поблагодарил того бог утренней звезды, громко хрумкая и чавкая. — Самаэль, — поправил он, сдерживая своё раздражение. — И на будущее, не разговаривай с набитым ртом. — Хорошо, — сглотнув пережёванный арахис, учтиво кивнул бог утренней звезды. Тут он краем глаза заметил своего брата на пороге. — Эй, Геспер, чего стоишь?! Проходи! — с улыбкой подзывал к себе Фосфор своего близнеца, параллельно присев обратно на диван.       Тут же Самаэль и Азазель с любопытством обернулись, услышав имя бога вечерней звезды. Завидев его, у ангелов челюсть ненадолго отвисла от изумления. — Всем здравствуйте, — робко поздоровался он. — Рад знакомству.       В ответ была лишь тишина, из-за которой замкнутый близнец чувствовал себя не в своей тарелке. — Ну же проходи давай! — вскрикнул Люцифер, по доброму хлопнув тому по спине, разрядив тем самым нависшую неловкую паузу.       Геспер неохотно перебирал с ноги на ногу. Пытаясь лишний раз не контактировать с излишне любопытными взглядами Азазеля и Самаэля. Вместо этого он решил поподробнее осмотреть гостиную, там были свои любопытные вещи, коих тот сразу не заметил. При слабом освящении, бог вечерней звезды увидел, что само помещение было пыльным, а на полу валялся редкий мусор. Но и не сказать, что всё было запущено, ведь какое-никакое подобие уборки видно проводились. Об этом говорили до блеска протёртые настенные полки и шкафчик, на первых из них стояли толстенные книги про биологию богов и людей, историю мироздания и механику работы различных механизмов.       Разглядывая их, он направил свой взгляд дальше, пока с шоком для себя не заметил фотографию в простенькой рамочке. На ней был изображён светлейший ум на небесах, коего даже сами боги называют магом. Кетцалькоатль собственной персоной. А рядом с ним, как предположил Геспер стоял Вельзевул, весь зажатый, будто бы впервые фотографировался. — «Если он так близко знаком с ним. А также эти книги, быть может Фосфор и не наврал про его ум», — подумал бог вечерней звезды сложив два плюс два. — «А хотя, что за глупые мысли? Наверняка, он просто сфотографировался с ним, как попрошайка».       С такими размышлениями, тот дошёл до дивана, и уселся рядом со своим братом, который тут же подал тому горсть солёных арахисов. Скромно приняв лакомства, Геспер поднял взгляд, чтобы убедиться не смотрят ли на него Азазель и Самаэль. Ответ, к несчастью был положительным. Два ангела до сих пор таращались на него, Самаэль даже прищурился, то приближая, то отдаляя свои очки. — Люцифер, а у тебя точно не было родственников богов? — удивлённо спросил Азазель, не отрывая своего не менее пораженного взгляда от Геспера и поглядывая и на Фосфора впридачу. — Разумеется, нет, друг мой. Мы же ведь ангелы, — ответил Люцифер с присущим для него задором в голосе. Затем сев между Фосфором и Азазелем, тем самым разделив диван на части, где сидели ангелы и боги. — А покуда наш учёный не вылезет из своей лаборатории, давайте поболтаем, чтобы время скоротать, — предложил он, расправив руки на спинку дивана и свесив ногу на ногу.       Ещё минуту в помещении простояла гробовая тишина, пока Люцифер не заметил, как Самаэль с важным видом поправляя свои очки, указывая на братьев и на него, хотел вот-вот что-то сказать. Ангел с причудливой причёской сыграл на опережение: — Самаэль, и ты туда же? Неужели, нужно доказывать очевидное, что ангел не может зачать от бога, и наоборот. — Нет, не нужно. Я на счёт другого, и это не вопрос, — возразил Самаэль. Люцифер навострил уши. — Она насчёт вашей схожести. Шанс такого совпадения, один на сто миллионов, когда бог и ангел похожи лицом. — Пф, и всего-то? — легкомысленно спросил Люцифер. — Значит, если полагаться по твоим прикидкам, то на небесах бродят примерно ещё несколько вылитых моих копий. О, а ещё и твоих копии, вместе с Азазелем! — Мои, разве что, только в Хельхейме могут быть, — отшутился толстяк, указывая на свои рожки. — Всё равно, это просто невероятное совпадение. По-моему, даже иголку в километровом стоге сена найти легче, — оперировал Самаэль. Затем вновь пристально смотря то на братьев, то на Люцифера, он задумчиво проговорил. — В этом явно есть какая-то связь. — Ой, не обращай внимание, — уверил Геспера Фосфор, заметив, что ему стало не по себе от подозрительного взгляда челкастого ангела. — Он при первой встрече со мной также щурился на меня, как будто я какая-то редкая животина. О, кстати, будешь? — предложил он, протягивая брату горсть арахиса, увидев, что ранее его взятая порция закончилась. Тот с благодарностью принял лакомство. — Это ты ещё преуменьшаешь, — поправил его Самаэль. — С самого первого дня нашей встречи, я в свободное время пытался найти объяснение этой загадке. Но даже с Вельзевулом к разгадке я ни на йоту не приблизился, — обречённо вздохнул он, задумчиво оперев щеку на ладонь. — Кстати об этом, — вдруг подал свой неуверенный голос Геспер. — А как вы с Фосфором познакомились? А то он об этом почему-то всегда уклончиво отвечает.       Бог утренней звезды хитро ухмыльнулся на этот вопрос. Как и Люцифер с ангелами. — Хех, у него есть на это веская причина, — сказал главный из компании, еле сдерживая смех, чем вызвал недоумение у Геспера. — А что такое? Что он такого сделал? — вопрошал обеспокоенный близнец. — Этот сорвиголова проник в одиночку в Эденовый сад, — с улыбкой ответил Азазель.       Узнав это, у Геспера чуть волосы дыбом не встали. А горсть арахиса в его руке была раздавлена с огромной силой из-за перенапряжения. Однако, не обращая внимание на рассыпавшиеся лакомство, тот с упрёком и возмущённо процедил: — Фосфор, ты совсем того?! Лезть в Эденовый сад?! Да если мама узнает об этом, то она тебе голову снесёт! — Снесёт голову она мне от лекцией разве что, — саркастично усмехнулся Фосфор. Этого Геспер, судя по его лицу не стерпел, и хотел было выдать тираду, как вдруг его остановил Люцифер со словами: — Не стоит так паниковать. Мы тоже туда пробрались.       Это окончательно добило бога вечерней звезды, и тот застыл разинув рот и смотря на них с выпученными глазами. — О, Фосфор, у тебя примерно такое же лицо было, когда мы в Эденовым саду встретились! — подметил Азазель. — Хех, и не поспоришь. Физиономия, прямо точь в точь, как тогда, — согласился с ним Люцифер. — Ну разумеется, мы же, как две капли воды похожи, — с некой гордостью заявил Фосфор. — Люцифер, а давай ты тоже попробуешь скорчить нечто подобное. Поглядим на самом деле вы так схожи, — предложил Азазель, который уже видно вошёл в кураж. — Дружище, уверяю тебя, со сто процентной вероятностью выйдет тоже самое, — усмирил того Самаэль. — А вдруг не выйдет? — с хитрой ухмылкой спросил он. — Ты что сейчас хочешь устроить ставки? — с подозрением спросил челкастый ангел. Толстяк не сменяя своей ухмылки кивнул. — Хорошо, я принимаю твой вызов. Что ставишь? — с азартом спросил он. — Мою коллекцию фото с Афродитой, — без промедления ответил Азазель. А затем шёпотом добавил. — Одна из них, между прочим, вышла очень даже пикантной. — Хм, достойно. Но у меня есть лучше, — сказал Самаэль, чем заинтриговал толстяка. И без промедления, он с пафосом поправляя очки, продолжил. — Фото сосков Зевса. — Да иди ты?! — ошеломлённо вопросил Азазель, тем самым заставил Самаэля довольным видом ухмыльнуться. — Я думал это мифы! — Как видишь нет. Так что? Пари? — спросил Самаэль протягивая руку. — Пари! — ответил Азазель, крепко пожав тому руку. — Что вы такое говорите! — вдруг разразился шокированный Геспер. — Такие пошлости ещё и с азартом! Так ещё и проникновение в Эденовый сад! У меня это в голове не укладывается! — не веря тараторил он, схватившись за голову. — Чего это с ним? — озадаченно спросил Люцифер. — Не очевидно, что-ли? Мой брат, так редко выходит наружу, что считает Вас, ангелов, привратников богов, белыми и пушистыми, — объяснил Фосфор. На что Геспер тут же проговорил: — А это разве не так? Ангелы ведь не способны творить подобное. — Дружище, то что мы делаем это лишь мелкие шалости, — уверил его Люцифер. — Да, так и есть, — поддакнул Самаэль. — А вот если дело доходит до причинение кому-то вреда или кражи, то тут мы встаём в ступор, и ничего не можем сделать. Так у нас в голове заложено. — Н-но ведь проникновение в Эденовый сад, — уже не так уверенно начал говорить Геспер. И его речь становилась всё тягучей. — Это разве не противоречит вашим словам? — Боже, я тебя умоляю. Это такая же мелкая шалость, как дружеский хлопок по спине или безобидный розыгрыш, — уверял Люцифер, разведя руками. — Главное, мы оттуда ничего не крадём. Так сказать, каждому по потребностям, каждому по способностям, — добавил Азазель, но после задумавшись пробубнил. — Или наоборот? Уже не помню. — В смысле «не крадём»? — подозрительно прищурился бог вечерней звезды. — То есть, вы не первый раз так делаете? — С каждой секундой он всё больше походит на твою сестру Лилит, — подметил Самаэль Люциферу. — Да есть такое, — усмехнувшись кивнул он. — Она также упрекает меня по поводу и без. Но делает она это для моего же благо, впрочем, как и ты, я так полагаю. — Геспер замолчал отведя с сомнением глаза. — Я понимаю и уважаю твою заботу к родному брату. Он у тебя тот ещё непоседа, — продолжал ангел. Бог вечерней звезды вновь направил свои янтарные очи на Люцифера, на лице которого была лучезарная тёплая улыбка. — Но ты не переживай, с нами он не пропадет. Хочешь мы сейчас сходим вместе сегодня в Эденовый сад, чтобы ты сам в этом убедился? — предложил тот, с жизнерадостным энтузиазмом.       В этот момент в уме Геспера бушевали буря сомнений. Смысл слов ангела были абсолютно неправильными и богохульными, однако, то с каким лёгким и непринуждённым тоном он их произнёс, и факт того, что он как никак привратник божий склоняло его чашу доверия к Люциферу. Окончательное своё решение, что перевернёт его жизнь с ног на голову будет обещание брату, что хотя бы один день тот проведёт без тени сомнения и тревоги. Сглотнув комок в горле, бог вечерней звезды с неуверенной улыбкой ответил: — Да, было бы славно.       Такой ответ ни на шутку удивил Фосфора. Он взглянул на своего брата, хоть и озадаченным, но радостным взглядом. Искренне обрадовавшись за него. — Вот и отлично, — с улыбкой проговорил Люцифер, с нетерпением потирая руки. — Теперь надо лишь дождаться, пока наш учёный не выйдет из лаборатории. А когда он выйдет сам Хронос его знает. — Ты так думаешь? — вдруг некто тихо прошептал за ухом у ангела. Из-за неожиданности и пробирающего холодного тона от некто, Люцифер пулей вскочил с места, и ошарашенно обернулся. — Пресвятой боже! Вельзевул! — испуганно вскрикнул он.       Геспер тоже обернулся, и увидел Вельзевула. Он оказался намного выше, чем тот предполагал, а также в отличие от фотографий его выражение лица и стойка выглядела, более уверенной и не забитой. Хотя для бога вечерней звезды, он выглядел больше устрашающим. — Ну что, как успехи? — спросил как ни в чём не бывало Самаэль. — Да всё также, — непринуждённо ответил Вельзевул снимая с лица марлевую маску. — Ноль результата, — с усталым вздохом добавил он, оперевшись локтями об спинку дивана и осунувшимся видом уставился в одну точку. — Ну ничего, Вельз, — успокоил того пришедший в себя Люцифер. — У нас между прочим новый гость. Знакомься Геспер, — ангел указал на бога вечерней звезды. Тот из-за неожиданности его представления чуть вздрогнул и растерялся, но собравшись, и улыбнувшись, тот подал учёному руку для рукопожатие.       Однако, Геспер в ответ получил холодный пробирающий до глубины души алый взгляд свысока. Вельзевул смотрел на него, словно тот был мерзким насекомым. В воздухе нависла неприятная тишина. К счастью, его сразу смог разрядить Фосфор, который с беззаботной улыбкой поставил свою голову на плечо брата со словами: — Вельзевул оцени, мы как две капли воды.       Тут уже Вельзевул с удивлением широко открыл глаза, смотря то на Геспера и Фосфора. Затем протерев свои глаза, он вновь взглянул на близнецов с озадаченным лицом. — Клянусь. Мне на секунду показалось, что это ты Фосфор, — указал бог на Геспера, — который зачем-то перекрасил волосы. — Ну что скажешь про нашу схожесть? — спросил невтерпёж Фосфор. — И мою с ним схожесть, — добавил также Люцифер, пристроившись к Гесперу с другого бока. — Ребята, может хватит? — робко попросил их Геспер, зажатый с двух сторон, но его никто не слышал. — Да мне всё равно, — вдруг сухо отрезал Вельзевул, снимая свой халат. — Вот опять ты за своё. Всё веселье портишь, — с наигранной обидой произнёс Люцифер. Но бог в ответ лишь кивал головой закатывая глаза. Наконец, сняв-таки халат и бросив его на диван, он с нескрываемым интересом спросил. — Ну? Когда выходим?

***

      После показательного суда прошло не меньше пары часов. В зрительных местах было ни слухом ни духу. А прислужники ангелы убирали с холодного постамента то, что осталось от Гелиоса и её дочери. А палач их, спокойно без малейшего намёка на сожаления расхаживал по закулисью совета Вальгаллы, свесив на своё плечо окровавленный двузубец. Рядом с ним, опустив голову, с кислым выражением лица плетался его брат, Зевс. Аид заметив необычное поведение младшего, спросил его: — Неужели, ты испытываешь жалость к Гелиосу? — А если и испытываю, то что? Снесёшь мне голову? — сдерзил Зевс. На что Аид лишь усмехнулся. — Эх, если бы. Но впредь, дам тебе совет. Будь более холоднокровным и сдержанным. Не забывай, что именно из-за этого Прометей устроил когда-то дебош в Олимпе, а после него там же и Атлас прискакал. — Помню я. Помню. Как такое можно не забыть? — проговорил Зевс с хрустом разминая свои плечи и шею. — Но всё же, ответь на милость братец. С чего такая жестокость?       Вдруг Аид замер. Зевс также приостановился и ожидал ответа брата. Тот же глубоко вздохнув, развернулся и как можно более снисходительным тоном проговорил: — Дорогой, младший брат. Именно благодаря этим казням, мы сохраняем порядок среди богов. Ты же, как и я помнишь, что происходило в мире вокруг нас, до того, как мы свергли нашего отца, — глава Олимпа промолчал, внимательно смотря на Аида холодным взглядом ожидая продолжения. — Тотальный хаос. Распри то тут, то там. Пантеоны находя самые абсурдные причины, а иногда и вовсе обходясь без них устраивали кровопролитные войны. То что я делаю, ни что иное, как благоденствие. — А Елена? — невозмутимо спросил Зевс. — Что? Ты о чём? — недоуменно взглянул Аид на него, не понимая что тот имеет ввиду. — Я говорю про дочь Гелиоса. Её зовут Елена, — устало вздохнув объяснил он. — А, ты про эту нечестивую. И что с ней не так? — Ничего такого, кроме того, что она смертная. — И что? — продолжал недоумевать Аид, смотря на брата, как на недалёкого. — Мы же оба прекрасно понимаем, что она ничего не смогла бы сделать против нас, если бы та осталась жива, — проговорил Зевс, внимательно смотря в глаза невозмутимому Аиду. Во взгляде главы Олимпа можно было прекрасно видеть возрастающее недовольство. — Зевс, — король Хельхейма опустив двузубец со своих плеч, и подойдя ещё на пару шагов к нему, а также подозрительно прищурившись спросил, — ты с какого перепугу стал мягко сердечным? — и тут неожиданно старшего брата осенило. И он с ехидной улыбкой промолвил. — А, отцовские инстинкты заиграли.       Зевс молчал. А Аид же видя такую упёртость своего брата, с отчаянием глубоко вздохнул. — Эх, я понимаю твои чувства. Но не позволяй им затуманить твоё здравомыслие. Никому нельзя давать поблажек, иначе что это за закон такой, от которого можно так легко отвертеться? — спросил король Хельхейма, на что Зевс усмехнулся. — Чего смешного? — Да так. Ты мне сейчас очень сильно напоминаешь Кроноса. Он ведь тоже был повёрнут на контроле, как и ты, — Аид от этой аналогии, с брезгливым видом фыркнул, но затем Зевс добавил. — Вот только, в отличие от тебя, рядом с ним не было его брата провидца Хрон…       Не успел глава Олимпа договорить, как король Хельхейма молниеносно закрыл тому рот ладонью. Из-за переполняющего гнева на лице у последнего вздулись кровеносные сосуды, а кожа стала бурой. — Ты безмозглый амбал! Что я тебе говорил об этом?! Никогда не произноси его имя нигде, кроме в своих покоях! — сквозь зубы процедил Аид, ещё сильнее сжимая рот своему младшему брату. Ну а тот, на удивление, не подавал абсолютно никакого видимого дискомфорта, более того, он продолжал смотреть на него взглядом полной усмешки, чем ещё сильнее злил короля Хельхейма.       Вдруг, Зевс схватил руку Аида, и хоть без труда, но всё же убрал её со своего лица, несмотря на сопротивление. — Знаю я, что нельзя. Но ведь здесь всё равно кроме нас никого нет, — самоуверенно сказал глава Олимпа, на что Аид резким движением вырвал свою руку из хватки брата, а затем недовольно зыркнул на него разминая свою кисть круговыми движениями. — Кстати говоря, у тебя на двузубце трещина, — вдруг подметил Зевс.       Правитель подземного мира сперва не поверил, но на всякий случай он поднёс оружие к себе, и начал крутить её влево-право. В душе тот надеялся, что слова брата был лишь глупым розыгрышем, чтобы увести тему разговора, однако, Аид помрачнел, когда своими глазами увидел на внутренней стороне одной из зубьев тонкую и длинную извилистую трещину. — Говоришь что-то про контроль, а сам не заметил, что у тебя оружие вот-вот сломается, — насмехался Зевс. Но Аид с каменным бездушным выражением лица продолжал смотреть на трещину, не обращая на слова младшего никакого внимания. Тот видя такой омраченный вид старшего брата, с усталым вздохом предложил. — Ладно уж, отнеси её Гефесту. Он её тебе быстро подлатает. — Да, так и сделаю, — монотонным голосом ответил Аид, продолжая пристально смотреть на двузубец.

***

      Вопреки совету Зевса, Аид направился не к племяннику кузнецу Гефесту. Вместо этого, тот незамедлительно пошёл совсем в иное место. У причудливой высокой железной двери, изрисованной рунами, символами, иероглифами разных народов мира. Стоял высокий седовласый старец, с длинной, тонкой до пояса бородой, одетый как дворецкий. — Чем могу Вам помочь, господин Аид, — поклонившись промолвил он, когда король Хельхейма уверенной походкой приблизился к нему на расстояние двух метров. — Харон, никого не впускай в моё ложе в течении двух часов. Всё как и всегда, — грозным, больше напоминающим звериным рыком проговорил король Хельхейма.       Старец узнав это с ужасом содрогнулся, но не в силах перечить своему господину, он смиренно промолвил: — Всё как Вы пожелаете.       Затем сделав шаг в сторону, он открытой ладонью прикоснулся об боковой косяк. Спустя мгновение на короткий миг все руны засияли приятным зеленоватым свечением, а после створки её отворились, и перед Аидом сначала предстала лишь белая рябь, но через некоторое время за дверью появилась долгожданная ложа короля Хельхейма. — Долговото, — с упрёком подметил Аид. — Прошу прощения. Возраст, — коротко оправдался Харон. — Ну ничего, скоро на твою замену придёт Гермес. Советую тебе, уже сейчас думать о пенсии, — с такими не обнадёживающими словами правитель подземного мира вошёл в свои покои. — Учту, господин, — тихо прошептал старец с ноткой грусти в голосе. А когда дверь захлопнулась, он не скрывая своей скорби добавил. — Какой бы ты ни была, надеюсь, ты отправишься в Нифльхейм без боли и сожаления.       А тем временем, Аид в своём ложе, что находилось в замке Хельхейма, и которая больше походила на пыточную камеру, бесцеремонно бросил свой двузубец на пол. Надменно глядя на неё, тот приказал: — Вылезай живо.       Неожиданно двузубец задрожал и засиял слабым зелёным оттенком. Формы оружия начала плавно изменяться, пока вместо грозного орудия недавней казни, на полу не появилась испуганная молодая красивая девушка, вся измазанная засохшей кровью Гелиоса и его дочери. — Не велите казнить, господин Аид! — судорожно протараторила она. — Я-я ещё могу Вам прослужить! — Прослужить? — вскинув бровь спросил король Хельхейма. — Как ты будешь мне служить с таким дефектом? — указал он на плечо девушки, которая словно фарфоровая кукла вся покрылась трещинами.       Сама дева посмотрев на указанное место, не слабо удивилась подобной травме. Но кое-как натянув на себя улыбку, она как ни в чём не бывало уверила: — Ах, это пустяки, господин. Простая трещина. Просто дайте мне время, чтобы восстановиться, — от нервов, та в конце невольно коротко посмеялась. Но Аид был непреклонен, и начал медленно к ней подходить. — Минфа, у меня нет времени ждать, пока ты восстановишься, — безэмоционально начал он. Девушка же в глубине души с ужасом понимая к чему всё идёт, попыталась отползти, но то ли из-за травмы плеча или непреодолимого страха перед правителем подземного мира, она не смогла сдвинуться и на миллиметр. А тем временем Аид продолжал надвигаться. — Но и к Гефесту или любому другому кузнецу я не могу тебя отдать, ведь они всё поймут. Следовательно, что же прикажешь с тобой сделать? — риторически спросил он наклонившись над ней. Большая тень полностью закрыла несчастную нимфу, чем ещё сильнее заставляя ту пребывать в безысходности. — П-пожалуйста… Не надо. Будьте милостивыми, — дрожащим голоском умоляла Минфа. — Об этом не переживай. Я с тобой обойдусь мягко, в отличие от остальных нимф, так как ты дольше всех мне прослужила, — успокоил её Аид улыбнувшись ей.       Та на миг даже обрадовалась и радостно улыбнулась. Но как только она увидела нависшую над ней ногу короля Хельхейма, лицо нимфы побледнело. — Стойте… — это были её последние слова, перед тем, как Аид раздавил ей голову резким выверенным движением ноги. Всё содержимое черепной коробки размазалось по полу. К счастью, под умершвлённой нимфой находился алый замшевый ковёр, который позволил частично скрыть кровавое месиво.       Ещё несколько секунд тело Минфы дрожало в предсмертных конвульсиях, пока Аид с безразличием наблюдал за этим. Когда агония нимфы прекратилась, король Хельхейма аккуратно убрал свою ногу из мясной каши, что когда-то было очаровательным личиком. — «Так уже продолжаться не может», — говорил Аид, параллельно снимая окровавленные туфли и брюки. — «Нимф хоть и пруд в пруди, но уж слишком быстро они изнашиваются. Хорошо, что я этим не баловался во время Титаномахии или же в Гигантомахии», — продолжал рассуждать он, подбирая себе в гардеробе новые штаны. Вдруг в его голову залезла одна крайне заманчивая мысль. — «Может уже перестать ограничиваться мелочёвкой? И перейти к богиням?», — тут король Хельхейма повернулся к небольшому фото в рамке, на каком была запечатлена молодая изящная женщина, с синей, словно на ветру извивающимися волосами. — Эос, ты моя, — облизнувшись тихо прошептал правитель подземного мира.       На богиню зари навострилась угроза, с которой никто не в силах совладать. А близнецы усугубят ситуацию.