Сказание о Рагнарёке

      Когда Хеймдаль огласил имя победителя четвертого раунда Рагнарёка, трибуна людей взорвалась от оваций. Все они были счастливы, не сдерживали слёз и эмоций, ведь это был второй раз, когда человек одолел бога. Некоторые даже устроили пляску и пир, откровенно насмехаясь над своими создателями.       Вот только сами небожители же были в ступоре. Они не знали, как на это реагировать, потому что, с одной стороны, если бы Чернобог победил, то он бы пришёл по их души, однако второй проигрыш от людей выглядел позорным. Из-за этого те молчали, не зная, что ответить, стыдливо опустив голову вниз.       Высшие боги же были в тихой ярости. Они рассчитывали на правителя Нави из-за его достижения в сражении сразу с тремя олимпийскими братьями. Но до гнева Белобога им было далеко. Тот был готов вот-вот со злости сорваться с места и добить Говарда. Ибо проигрыш Чернобога выставлял его и весь славянский пантеон в не лучшем свете. Масло в огонь добавил Стрибог, который, наблюдая за ареной, стоя на перилах, сказал: — Чернобог специально проиграл. — Что ты только что сказал? — раздражённо спросил Белобог, пытаясь не выплеснуть свой гнев на него. — Скажу сразу. Это просто моё предположение, — пожал плечами бог ветров, чем заставил правителя Прави встать в ступор. — Я сделал такой вывод, так как у него была прекрасная возможность завести левую руку за спину, вместо правой для удара исподтишка в финале поединка, ибо у человека именно там была огромная незащищённая зона.       Выслушав его, Белобог озадаченно посмотрел на улетающие на небеса осколки. — Я вновь повторяюсь, это просто моё предположение, — сказал Стрибог и, спрыгнув с перил на землю и закинув руки за голову, добавил. — Быть может он сделал такое бессмысленное действие из-за азарта? Кто знает, что было в голове у этого психа, — и после этих слов бог ветров вышел из ложи, сильным ветром открыв и захлопнув дверь, оставляя Белобога в раздумии. — Неужели добрая его часть не исчезла? — спрашивал себя правитель славянских богов, удручённо опустив свой взгляд.       Стрибог же, бродя по коридору, вспоминая и прокручивая битву Говарда и Чернобога у себя в голове, с ехидной улыбкой пришёл к мысли о том, что…

С ЛЮДИШКАМИ МОЖНО УЖЕ НЕ ИГРАТЬСЯ.

      В это время Говард на арене продолжал удивлённо смотреть на улетающие ввысь осколки. Он был искренне удивлен просьбой Чернобога, чтобы тот позволил поселиться и другим жутким богам в Р’льех. Это не выглядело, как попытка вызвать к себе жалость, а наоборот, правитель Нави говорил искренне и с надеждой в глазах. Чем дольше писатель думал об этом, тем сильнее противоречивые чувства охватывали его.       Вдруг, неожиданно Лавкрафта пронзила резкая боль по всему телу. Часть его левой руки, которая держалась на тонкой коже окончательно оторвалась. Через миг писатель засиял ярким зелёным светом, и пламя, окутывавшее всю арену, погасло. А когда яркий свет исчез, то зрители увидели маленькую девочку в милом белом платьице, с большим беретом и очками. Она держала в руках обессиленного Говарда, который даже поднять голову не был способен. — Ты хорошо постарался, — с улыбкой сказала Регинлейв писателю, и тот, найдя в себе последние силы, с ухмылкой сказал: — Вот бы кто-нибудь мне говорил это, когда я был ещё живым, — после этих слов Лавкрафт окончательно потерял сознание.       После этого Регинлейв, посмотрев в сторону обеспокоенных из-за этого Брунгильды и Гейр, дала им понять, что всё в порядке. Две валькирии вздохнули с облегчением, как и трибуна людей. Затем та, поднявшись в воздух, отправилась в сторону выхода из полностью разрушенной арены, которая уже никак не напоминала о том жутком лесе Нави. За всем этим наблюдали и олимпийские боги. — Второе поражение, — тихо констатировал Аид, раздраженно постукивая пальцем по подлокотнику. — Это не в какие ворота уже не лезет! — злостно произнёс Арес. — Ладно Бальдр. Он самодовольный чудак, который проиграл по делу, но вот Чернобог дрался до конца! Я уже не могу представить никого сильнее него, разве что самого Тюра! — Ты прав, сынок, — согласился с ним Зевс. — Тогда в следующем раунде позволь выпустить мою правую руку, Люцифера, — попросил Аид. — Нет, — решительно покачал головой глава совета Вальгаллы. Затем, сверкнув глазами, продолжил. — У меня есть более подходящий кандидат, чтобы замять этот обидный проигрыш.

***

      Тем временем Вельзевул в своём логове смотрел на экран, где был стоп-кадр смерти Чернобога. Смотря на него пустым взглядом, повелитель мух с досадой вздохнул: — Эх, всё же надо было перепроверить ещё несколько раз. Возможно, всего этого не случилось бы.       Затем, выключив экран и встав с кресла, он подошёл к огромному стеклянному резервуару, в котором находился пульсирующий эмбрион, а выходящие от него трубки были подсоединены к Хёду. Приложив к нему руку, Вельзевул с воодушевлением промолвил: — А теперь продолжим мою самую грандиозную работу.       Вдруг, как гром среди ясного неба, в комнату ворвался тот самый неизвестный, который передал Хёд Вельзевулу. Его лицо выражало дикую панику и тревогу. Заметив взглядом озадаченного повелителя мух, тот быстро протараторил: — Быстро дай меч! Этот старик Один решил зайти к нему и осмотреть! — Но вы же сказали, что задержите его как можно дольше, — резонно подметил Вельзевул. — А я по-твоему что делал, муха?! Он даже внимание на меня не обращал, так что быстро дай меч! Времени слишком мало!       Для Вельзевула эти объяснения были вполне приемлемы. Выключив устройство, к которому был подключен Хёд, он вырвал трубки и бросил незнакомцу на руки. Тот, крепко схватив его, сломя голову побежал к выходу. А повелитель мух напоследок закричал тому в след: — Заметьте, я вытер кровь с лезвия, так что придумайте там что-нибудь! — Поверь, уж мне не впервой, — пробормотал себе под нос незнакомец, всё дальше отдаляясь от комнаты Вельзевула.

***

      Глава скандинавских богов, Один, без своих верных спутников воронов хмурым видом брёл по длинному коридору тяжёлой, но в то же время быстрой поступью. Его состояние легко объяснить досадным поражением Чернобога. Данное происшествие заставило ранее безэмоционального и сурового небожителя вспомнить смерть его любимого сына Бальдра. Из-за этого тот и решил навестить единственное, что осталось от него, а именно меч Хёд.       И вот он дошёл до места, где хранилась реликвия Асгарда. Можно сказать она была в буквальном смысле за семью печатями. Трёхслойная герметичная стальная дверь с замком с распознаванием лиц в центре. Пройдя её, Один без труда смог опустить вниз огромную ручку, которая весила под сто килограмм, и открыть дверь, что была в четыре раза тяжелее.       Распахнув дверь настежь, Всеотцу ударил в лицо яркий свет, который мигом рассеялся, и перед ним открылся вид на комнату, которая больше походила на ботанический сад. Хвойные, дубовые деревья стояли по периметру, зелёная душистая трава покрывала землю, а на стене и даже на потолке висели различного вида лианы и цветы. А в центре этого импровизированного Эдема был постамент, на которым лежал меч Хёд под стеклянной колбой. — Сын мой, — с горечью в голосе промолвил Один и пошёл в сторону меча.       Однако в этот момент за одним из деревьев прятался тот самый неизвестный с Хёдом в руках. Он с тревогой смотрел, как Всеотец приближался к фальшивому мечу. — «Чтоб тебя Сатана, я опоздал!» — выругался у себя в голове незнакомец. — «Так просто выйти к нему не могу! У него будут вопросы, как я вообще здесь оказался. Отвлечь чем-нибудь тоже не вариант, этот старик не дурак. Лишь бы хоть кто-нибудь был здесь, чтобы его остановить!» — проговорил он, прикусывая губы аж до крови, видя как Одину оставался всего один шаг до меча.       Но вдруг случилось то, что никто бы даже в самых бредовых снах не представил. А именно хлесткий пинок по пятой точке главы Скандинавского пантеона, который эхом отдался по всему саду. Неизвестный за деревом и сам Один были в глубоком шоке от такой дерзости и не понимали происходит ли это на яву. Всеотец остановился и медленно начал оборачиваться, чтобы в лицо увидеть наглеца. Растения в радиусе нескольких метров начинали увядать от нарастающего гнева внутри аса.       Наконец развернувшись, он увидел перед собой карлика, чей рост доходил до колен главе Асгарда. Одет тот был в полностью закрытый красный саржевой костюм шута, а из головы торчали рожки с бубенцами на каждом из них. Лишь лицо с издевательской ухмылкой было открыто для взора Одина. Но не успел Всеотец сказать что-либо, как наглый мужчина с самой раздражающей интонацией из всех проговорил: — Прошу меня простить, сир. Я случайно перепутал ваш зад с задом жены Франциска I. — Умри, — сухо и коротко сказал Один, и в этот момент из-под мантии главы Скандинавского пантеона вылетело легендарное копьё Гунгнир в сторону наглого шута.       Произошёл взрыв от удара, вся комната и прилегающие помещения задрожали, пыль поднялась в воздух, закрыв полностью последствие атаки, однако когда она рассеялась, то Всеотец удивился, ибо человека не было. — «Невозможно. Гунгнир не может промахнуться. Еще и с такого малого расстояния», — не верил своими глазами Один. И как только он начал предполагать в голове все возможные гипотезы, то он услышал в своём правом ухе противно-протяжный голос того шута: — А вы прямо как Франциск I. Чуть что, то сразу же рубите с плеча.       Один повернул голову в сторону голоса и увидел, как человек вальяжно повис на его плече. Не стерпев такого вздора, Всеотец решил схватить мужчину, но тот успел отпрыгнуть в сторону. Тот, приземлившись в нескольких метров от него, поднял правую руку вверх, на указательным пальце которой начал крутить чёрную повязку с глаза аса. — Какая заманчивая повязка. Она просто incroyable. Как раз подойдёт моему товарищу из-за океана, — от такой вопиющей наглости, которую даже сам Локи не позволил бы, у Одина от злости глаз налился кровью, на лбу вздулись вены, а растения ещё сильнее начали увядать, превращаясь в пыль. — М? Вам так дорог этот предмет? — наигранно удивился шут. — Ну так отнимите, — с азартной улыбкой сказал он и в тот же миг устремился в сторону выхода. А рассерженный Всеотец последовал за ним.       Когда оба молниеносно удалились из сада, незнакомец вышел из укрытия. Он до сих пор пребывал в смятении от сцены, что здесь развернулась. И у него даже были некоторые сомнения. Реально ли это было или это просто его предсмертный бред, и на самом деле его поймал Один? Но тот убедился, что это не так, по сгнившим цветам и кратеру рядом с ним. — Как этот человек вообще здесь очутился? И кто он вообще такой?! — недоумевал он, однако через некоторое время его осенило. С нескрываемым восхищением и с долей ужаса в голосе промолвил. — Неужели, эта валькирия ему поручила помочь мне. Хех, любопытно, а она оказывается то ещё бессердечное чудовище, раз бросает в расход не только своих сестёр, но и своих представителей.       Но затем, вспомнив про своё задание, тот отбросил все эти мысли и решил быстрее с этим закончить, ибо Один мог в любой момент вернуться. Аккуратно убрав колбу и взяв фальшивый меч, тот поставил на его место подлинный. Затем, укусив до крови палец, тёмная фигура нанесла пятно схожее тому, которое было, когда его сюда только поместили. — Ты и при жизни был куском дерьма. Надеюсь, хоть после смерти ты сделаешь что-нибудь полезное, — с этими словами он поставил колбу на место и, не забыв взять фальшивый Хёд с собой, ушёл из этого сада через потайной вход в виде дыры в стене, которая закрывалась парой блоков кирпичей.

***

      В то же время где-то на арене, в одной из бесчисленных комнат и помещений, а именно в большом полигоне, который видом смахивал на обстановку городка древней Греции, усердно тренировалась одна высокая богиня, с очень атлетичной фигурой и серебристыми волосами завязанным в конский хвост. Она одной рукой размахивала длинным шестом с утяжелителем на конце и спереди, легко и без напряжения.       Но когда на её личный планшет пришло письмо, то недолго думая та бросила тренировочный снаряд на землю. И грохот от его падения казался таким, что тот весил по меньшей мере тонну, если не больше. Однако богиня лишь легонько вытерла пот со лба и посмотрела присланное послание, в котором было…

Ты следующая выходишь. Не подведи.

      Прочитав короткое сообщение, богиня выключила планшет и, громко вздохнув, с сожалением промолвила: — Эх, жаль, мне всё-таки придётся разочаровать Брунгильду так рано. Но и она должна понять, что я из принципа никогда не проигрываю.       После этих слов богиня мудрости и войны, а также одна из двенадцати богов Олимпа направилась в сторону своих аккуратно вывешенных доспехов. Затем, дойдя до них, и взяв оттуда свой дорого обставленный коринфский шлем и надев его, та с полной гордостью и уверенностью заявила: — Я, Афина Паллада, непременно выиграю этот поединок.       Большой суматохи удалось избежать. Не за горами и пятый раунд Рагнарёка. Кто же будет противником для великой воительницы?