Жизнь после "Тулпара"

Келус сидел несколько часов, развалившись на диване, втыкая в свой смартфон. Юноша улыбался, а его лицо было покрыто легким румянцем. Керли, только проснувшись, подошёл к серовласому парню и недоумевающе на него взглянул. Обычно Келус выглядел, несмотря на свой весьма саркастичный характер, весьма спокойным. Керли было любопытно узнать, что так взбудоражило парня. — «Доброе утро, Келус! Чего сидишь такой довольный? Весь красный, прям как помидор. Что-то интересное в телефоне увидел, или тебе просто жарко?», — весело поприветствовал товарища Кёрли, стараясь разрядить обстановку и вывести его из состояния транса. — «Да так, ничего особенного! Не думаю, что там что-то интересное, это просто обычная переписка, не стоит обращать на это внимание», — отмахивался Келус, стараясь скрыть своё смущение. Но Кёрли был не из тех, кто легко сдаётся, и его любопытство только разгоралось всё сильнее. Он опустил свой единственный, но очень зоркий, голубой глаз на экран гаджета Келуса и, прищурившись, увидел на экране оживлённую переписку. В ней девушка со странным для Гранта именем «Светлячок» сообщает, что на некой Пенаконии продают коллекционные фигурки в виде мусорных баков. — «А, всё понятно. Девчонки пишут, да?», — улыбнулся Керли. — «Ну, типо того», — пробубнил про себя Келус, отворачиваясь от Кёрли и стараясь избежать его пристального взгляда. Ему совсем не хотелось отвечать на его вопросы, тем более что Кёрли обосновался на их «Звёздном Экспрессе» совсем недавно, и он ещё не привык к его присутствию. Резко в голову Первопроходца пришла какая-то мысль и он решил поделиться ей. —«Слушайте, господин Кёрли, а вы не хотели бы ознакомиться с одной из планет, которую мы посещали? Она уже достаточно безобидная и на неё слетаются множество туристов, как на курорт. Думаю после тех тяжелых событий, которые с вами наверное произошли, вы бы явно хотели отдохнуть. Что скажете?» Кёрли задумчиво нахмурил брови, почесал затылок и погрузился в глубокие размышления. Предложение Келуса застало его врасплох, и он не знал, как на него правильно отреагировать. Вся эта развлекуха, вся эта туристическая суета и шумные курорты были явно не для него, не для человека, привыкшего к спокойной и размеренной жизни. Обычно блондин старался уделять своё драгоценное время саморазвитию, занимаясь спортом, чтобы поддерживать себя в хорошей физической форме, или же пытаясь освоить какое-нибудь новое интересное хобби, которое, к сожалению, он тут же забрасывал, как только ему снова приходилось отвлечься на свою работу и улетать на очередную доставку. Он был трудоголиком до мозга костей, и ему всегда было трудно найти время для отдыха и развлечений. Но после того, как Гранту пришлось волею судьбы стать частью этого нового и совершенно неизведанного мира, после того, как его жизнь перевернулась с ног на голову, мужчине явно захотелось немного отвлечься от своих проблем, отпустить прошлое и ознакомиться с этой удивительной и многогранной новой культурой и с её необычными обычаями. Ему захотелось посмотреть на мир другими глазами, почувствовать вкус свободы и узнать что-то новое о себе самом. Он подумал, что, возможно, это был как раз тот самый шанс, который ему был нужен, чтобы перезагрузиться и начать новую жизнь. — «А давай отправимся на эту вашу Пинакокию, я не против!» — с радостью согласился Кёрли, его глаза засверкали от предвкушения, и на его лице появилась широкая и искренняя улыбка, словно он был ребёнком, которому пообещали сводить в парк аттракционов. — «Правильно говорить «Пе-на-ко-ни-я», а не Пинакокия», — ехидно поправил Гранта Келус, растягивая каждый слог и выделяя правильное произношение. Он закатил глаза, но в уголках его губ играла еле заметная улыбка, выдавая его хорошее настроение.

***

Заселение Кёрли в роскошный отель “Грёзы Золотого Мига” произошло на удивление достаточно быстро и без каких-либо заминок. Статус Безымянного, которым обладал Келус, явно сыграл свою роль и помог ему без труда обустроить своего нового товарища в одном из лучших номеров, не тратя время на формальности и бюрократические проволочки. Комната, в которую поселили Кёрли, была уютной и обставленной с большим вкусом – четыре мягких кожаных дивана располагались вдоль стен, приглашая к отдыху и расслаблению, недалеко находился небольшой телевизор, готовый развлекать своего постояльца, в углу стоял изысканный граммофон, словно перенесённый из другой эпохи, а в центре комнаты возвышался настоящий камин, обещая тепло и уют в прохладные вечера. В общем и целом, интерьер номера был очень даже роскошным и впечатляющим, создавая атмосферу комфорта и безмятежности. Однако внимание блондина привлекла странный и необычный объект, расположенный в дальней части комнаты, похожий не то на ванную, не то на кровать, но явно отличающийся от всего, что он когда-либо видел раньше. Это была большая, овальная чаша, изготовленная из какого-то блестящего материала и украшенная причудливыми узорами, словно она была создана для проведения какого-то таинственного ритуала. В номер тут же зашёл Келус, словно прочитав мысли Кёрли, и сразу же решил проинструктировать Гранта и объяснить ему предназначение этого загадочного предмета. — «Да, забыл сказать, главная фишка Пенаконии – мир, где стираются границы между реальностью и фантазией. И чтобы погрузиться в него, нужно лечь в вот эту чашу», — указал Первопроходец на объект перед Кёрли. — «Ну и засыпать нужно согласно определённым правилам. Спать нужно в абсолютном спокойствии, лёжа на спине, в одежде и не принимая снотворное. Всё понятно?» — продолжил Келус. Грант кивнул, показывая, что полностью понял инструкции юноши. — «Ну вот и славно, встретимся в мире грез!» — с улыбкой произнёс Келус и, помахав Кёрли рукой на прощание, направился в свою комнату. Оставшись один, Кёрли с любопытством оглядел чашу еще раз. Мир грёз… Звучало заманчиво, но и немного пугающе. Он привык к реальности, какой бы суровой она ни была. Но что, если там, в мире грёз, можно было увидеть что-то, что поможет ему смириться с потерей, найти новый смысл? Он медленно подошел к чаше и провел рукой по её гладкой поверхности. Металл был прохладным и слегка вибрировал, словно внутри скрывалась какая-то энергия. Вспомнив инструкции Келуса, Кёрли снял ботинки, но остался в одежде. Лёг на спину в эту странную чашу, ощущая, как она идеально повторяет контуры его тела. Комната постепенно растворялась в полумраке, а все звуки приглушались. Он закрыл глаза и попытался расслабиться, отгоняя от себя навязчивые мысли. Страх, надежда, любопытство - все эти чувства смешались в его голове, создавая странный коктейль. В какой-то момент он почувствовал, как проваливается куда-то, словно в воду. Вокруг закружились разноцветные огни, а сознание стало расплывчатым и неясным. Затем наступила полная темнота. И тишина.

***

«Золотой Миг», в котором Келус с Керли оказались в первую очередь, расстилалась перед ним во всей своей футуристической красе, словно мираж, сошедший со страниц научно-фантастического романа. Улицы, утопающие в искусственном свете неоновых вывесок, пульсировали жизнью и движением, создавая атмосферу оживления и динамики. Это был город, где технологии и тропики сплелись в единое целое, создавая неповторимый и завораживающий образ. Высокие здания, словно гигантские кристаллы, пронзали ночное небо, украшенные каскадами ярких рекламных щитов. Они мерцали и переливались всеми цветами радуги, привлекая внимание к изображениям аппетитных блюд, загадочных напитков, улыбающихся лиц и абстрактных форм. В центре этого архитектурного великолепия возвышалась необычная конструкция, напоминающая то ли космический корабль, готовящийся к старту в бескрайние просторы космоса, то ли гигантскую установку, генерирующую энергию для всего города. Её гладкие, обтекаемые формы и яркие огни контрастировали с окружающими зданиями, создавая ощущение инопланетного присутствия. Широкий проспект, словно река, устремлялся вдаль, уводя взгляд к центральной структуре. По обеим сторонам дороги, выложенной мостовой из бежево-коричневых камней, росли пальмы, чьи листья шелестели под лёгким бризом, напоминая о тропическом климате, царящем в этом удивительном городе. Уютные лавочки, расставленные вдоль дороги, приглашали отдохнуть и насладиться атмосферой этого футуристического рая. В небе, словно стаи светлячков, порхали необычные летательные аппараты, рассекая ночную тьму своими яркими огнями. Они двигались грациозно и бесшумно, добавляя в общую картину элемент волшебства и нереальности. И хоть Кёрли был несомненно поражён ослепительной красотой «Золотого Мига», его причудливыми обитателями и величественными небоскрёбами, расслабиться в этом месте всё никак не выходило, сколько бы он ни пытался себя уговорить. Что-то ему отчаянно мешало, какая-то давящая и навязчивая атмосфера, словно невидимая сеть, окутывающая и сковывающая каждое его движение, заставляя постоянно быть настороже и ожидать подвоха. Окружение казалось ему невероятно фальшивым, неестественным, приторным до тошноты, будто сошедшим с пропагандистских плакатов Pony Express, где мультяшный пони с неестественно большими и добрыми глазами под маской мотивирующих лозунгов на самом деле цинично намекал измождённым и загнанным работникам, что их безжалостно оштрафуют за любое, даже самое незначительное неподчинение начальству или малейшую провинность, оставив их ни с чем. Кёрли чувствовал себя так, словно его пытаются заманить в красивую, но смертельно опасную ловушку, где все улыбки фальшивы, все слова – ложь, а все обещания – пустой звук. Он ощущал на себе этот липкий и алчный взгляд, исходящий от каждого продавца, от каждого мерцающего рекламного щита, от каждого довольного прохожего, словно все они хотели выкачать из него до последней капли все его деньги, всю его энергию и все его жизненные силы, оставив лишь пустую оболочку. Керли, словно лунатик, шёл следом за Келусом, устремив свой взгляд в одну и ту же точку где-то на горизонте, не замечая ни красочных витрин, ни суетящихся вокруг людей. Взгляд блондина был опустошённым, словно из него выкачали все эмоции, и он погрузился в свои глубокие раздумья, не слыша и не видя ничего вокруг, абсолютно не реагируя на то, о чём увлечённо говорил его спутник. Казалось, так могло продолжаться целую вечность, пока Келус, почувствовав себя говорящим словно со стенкой, наконец-то не обратился к Гранту по его фамилии, пытаясь вырвать его из этого состояния транса: — «Керли, с вами всё в порядке? Вы вообще хоть что-нибудь слышали из того, что я вам тут последние десять минут рассказывал?» — Юноша нахмурился, его брови сошлись на переносице, и он, пристально посмотрев на Кёрли, решил ещё раз задать ему вопрос, надеясь получить хоть какой-то вразумительный ответ. — «Ну, и какие ваши первые впечатления от Пенаконии? Нравится вам здесь? Или я зря вас сюда притащил?» Кёрли резко одернулся, словно его вытащили из глубокого сна, и виновато посмотрел в сторону Келуса. Мужчина чувствовал себя крайне неловко от того факта, что он совершенно не слушал своего собеседника. — «А, да, прости, Келус, всё в порядке. Задумался немножко просто. Понимаешь, моё мнение об этом месте весьма… неоднозначное… Казалось бы, здесь всё действительно должно поднимать настроение, должно радовать глаз и душу, но почему-то не мне… Я чувствую себя каким-то… чужим…» — тихо ответил блондин, смущённо почёсывая затылок. Келус, рассеянно глядя на проплывающие мимо яркие вывески, невольно вспоминал свои первые похождения на Пенаконии, когда этот мир грёз ещё казался полным опасностей и загадок. Он вспоминал и то, сколько тайн ему вместе со своими верными друзьями, Март и Дань Хэном, пришлось разгадать, чтобы раскрыть коварные планы злоумышленников и спасти этот удивительный мир от неминуемой гибели. Тогда каждый шаг был сопряжён с риском, а каждый уголок таил в себе непредсказуемую угрозу. Но сейчас на Пенаконии всё было тихо и спокойно, больше не было этого гнетущего ощущения угрозы от возможности остаться в этом месте навечно, или превратиться в безмозглую Баюнановую Обезьянку, бездумно повторяющую одни и те же фразы. Келус знал, что они, Безымянные, сделали всё возможное, чтобы обеспечить безопасность этого мира и его обитателей. Келус также осознавал, что Кёрли явно пережил нечто глубоко травмирующее в своей жизни, хоть он и не рассказывал, что именно с ним произошло. В его глазах застыла непроходящая печаль, а его движения выдавали скрытую усталость и отчаяние. Келус чувствовал, что Кёрли нуждается в поддержке и понимании, и он готов был ему их предоставить. — «Прекрасно понимаю, господин Кёрли. Но мы, Безымянные, сделали всё возможное, чтобы устранить всякую угрозу на Пенаконии, и теперь здесь никто не причинит вам вреда. Отдыхайте, а мы сейчас как раз идём на ярмарку различных коллекционных фигурок. Я очень хочу приобрести парочку таких с мусорными баками! Светлячок сказала, что они очень редкие и ценные, и что их раскупают, как горячие пирожки!» — попытался подбодрить юноша Гранта, надеясь хоть немного отвлечь его от грустных мыслей и вернуть ему хорошее настроение. — «Мусорные баки, ты серьёзно? Я думал, коллекционируют марки, монеты, картины, а тут – мусорные баки… Это что-то новенькое…» — недоумевающе спросил Кёрли, скорчив лицо в гримасе, которая обычно возникает, если съесть лимон. — «Да, а вы что-то имеете против? Я, между прочим, главный мусорщик на всём «Звёздном Экспрессе» и пройти мимо такой великолепнейшей коллекции не мог! Это же настоящее произведение искусства, а не просто какие-то там грязные ёмкости для отходов! В каждом мусорном баке есть своя история, своя судьба! Вы просто не понимаете…» — выпалил Келус, защищая своё необычное хобби, словно это было делом чести. Кёрли усмехнулся над таким пылким заявлением Келуса, решив ничего не отвечать Первопроходцу. Он понимал, что сейчас спорить с ним было бесполезно, и что у каждого свои причуды и свои увлечения. А ведь когда-то и сам Грант находился в подобном положении, когда он думал, что некий «мусорный бак», в понимании окружающих, является не просто «грязной ёмкостью для отходов», а чем-то, что имеет какую-то скрытую и непостижимую для других важность. Только вот это был вовсе не «мусорный бак», в привычном понимании этого слова, а кто-то, кого Кёрли считал своим другом, своим соратником, кто-то, кому бывший капитан звездолёта слепо верил, доверяя ему свою жизнь и жизни всей своей команды. Однако, Кёрли сразу же, словно отмахнувшись от назойливой мухи, отбросил от себя эту неприятную мысль и прекратил проводить параллели между Джимми и мусорным баком. Это было кощунственно и несправедливо. По крайней мере, обычная урна, какой бы грязной и невзрачной она ни была, не способна предать, разрушить корабль и переубивать 99,9% своих коллег, оставив после себя лишь хаос и разруху. И именно сейчас, как будто назло всем его попыткам забыть о прошлом и оставить Джимми позади, после этой болезненной попытки воскресить в памяти образ предателя, начали происходить крайне странные и пугающие события, словно злой рок преследовал его по пятам, не давая ему покоя. Когда Кёрли вместе с Келусом наконец-то добрались до ярмарки, где торговали различными сувенирами и фигурками, всё поначалу проходило на удивление спокойно и безмятежно. Келус, словно зачарованный ребёнок в магазине сладостей, стоял перед прилавком с коллекционными мусорными баками и, прищурившись, долго и придирчиво рассматривал каждый экземпляр, пытаясь решить, какой же из них достоин занять почётное место в его коллекции. Кёрли же, стараясь отвлечься от своих мрачных мыслей, рассеянно рассматривал разные любопытные статуэтки в виде Часика, братца Хану и профессора Филина — популярных мультяшных персонажей на Пенаконии, которые были известны каждому ребёнку и взрослому. Он с удивлением узнавал, что эти, казалось бы, безобидные персонажи так или иначе связаны с запутанной и трагичной историей самой Пенаконии, и что за их милыми образами скрываются глубокие и сложные смыслы. Внезапно, когда Кёрли уже отошёл от прилавка и собирался направиться к другому, его взгляд совершенно случайно упал на знакомую до ужаса, до леденящего душу фигуру жилистого, сутулившегося мужчины с сальными, давно не мытыми коричневыми волосами, стоявшего вдалеке от шумной и многолюдной ярмарки, словно он специально старался держаться в тени. И Кёрли бы, наверное, не обратил на этот силуэт никакого внимания, если бы не одежда этого мужчины – фирменный синий комбинезон Pony Express, который он так хорошо помнил, и белая длиннорукавная кофта. Руки Кёрли задрожали, словно от озноба, а глаз нервно задергался, предательски выдавая его волнение. В горле пересохло, а сердце бешено заколотилось в груди, словно птица, пытающаяся вырваться из клетки. Несмотря на страх, который сковал его, словно ледяные цепи, Грант, собрав всю свою волю в кулак, решил, не втягивая в свои личные дела Келуса, разобраться с тем, откуда на Пенаконии, в этом мире грёз, взялся Джимми, застрелившийся сразу после того, как положил Кёрли в криокапсулу. — «Какой чудесный на улице день… Птички поют, цветочки благоухают…» — нарочито бодрым и неестественно весёлым тоном произнёс Кёрли, стараясь скрыть дрожь в голосе, выдававшую его волнение. Кёрли медленно приближался к Джимми, держа руки в карманах, словно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он остановился всего в нескольких шагах от мужчины, внимательно оглядывая его с ног до головы. — «Но разве в эти дни, такие люди как ты, не должны гореть в аду?» — Кёрли открыл свой голубой глаз, который будто бы готов был засиять от переполнявшего гнева. В этот момент Джимми медленно повернулся лицом в сторону Кёрли. И то, что предстало перед глазами бывшего капитана, повергло его в настоящий ужас. Лицо его старого товарища было практически тем же, каким он запомнил его в последние минуты жизни второго пилота на погибающем корабле. Всё тот же вечно недовольный взгляд, густые нахмуренные брови, прямой нос и овальное, слегка вытянутое лицо. Но был лишь один жуткий нюанс, который превращал знакомый облик в кошмарное зрелище — Джимми выглядел совсем как оживший мертвец, как зомби, сошедший со страниц дешёвого бульварного романа. Из его правого виска, словно зловещее украшение, виднелась застрявшая пуля, окружённая засохшей кровью. Глаза были неестественно закачены назад, обнажая белки, а некогда смугловатая кожа приобрела холодный, землисто-бледный оттенок, как у покойника, пролежавшего несколько дней в морге. — «Ты всё таки меня не простил? Ты ненавидишь меня даже после того, как я спас твою шкуру, положив её в криокапсулу? Аха-ха-ха, ты действительно забыл своего старого приятеля!» — нервно, истерично и надрывно засмеялся шатен, и этот смех звучал как предсмертный вой раненого зверя. Казалось, что такое холодное и презрительное отношение Кёрли к нему, даже после всего того, что произошло, явно задело его за живое, причинив ему настоящую боль. — «Из-за тебя, из-за твоего эгоизма погибли Аня, Свонси и Дайске! Из-за тебя я стал калекой! Ты ещё говоришь, что я должен просто взять и резко тебя простить, герой херов?! После всего, что ты натворил?!» — Кёрли не мог сдержать гнев, который клокотал в его груди, и каждое слово вылетало из его уст, словно раскалённая лава. Тут Джимми неожиданно прервал его гневную речь и, с каким-то зловещим спокойствием, положил свою холодную и склизкую руку на плечо Гранта, от прикосновения которой по телу блондина пробежала волна отвращения. — «Хм, а кто у нас решил помочь мне прикрыть грязное дело с изнасилованием Ани, чтобы не поднимать лишний шум и не портить репутацию корабля? Кто сказал «звучит», когда я предложил разнести этот долбанный корабль к чертям собачьим? Кто был капитаном, но ставил своего дружка выше безопасности и благополучия своих коллег? Да, я, может, и провинился перед тобой, но я же всё исправил, я же осознал свою ошибку и раскаялся! А ты до сих пор высокого о себе мнения! Смешно!» — Джимми сразу же начал манипулировать Кёрли, снова принижая его, снова указывая на его недостатки. И Грант даже ничего ответить не мог. Блондин всё прекрасно понимал, он снова вёлся на оскорбления своего друга, забывая о реальном раскладе дел — что предложение разобраться с изнасилованием, устроенным Джимми, была просто неудачной попыткой угомонить взбушевавшегося зверя, фраза «звучит» была максимально спонтанной и сказанной от недосыпа, а обезвредить Джима без серьезных финансовых проблем было просто невозможно. Кёрли, подавленный своими тяжёлыми мыслями, склонил голову и промолвил: — «Ты… Прав…» Внезапно этот мучительный разговор был прерван внезапным появлением Келуса. Парень старался отдышаться, придерживаясь за бок, словно его только что ранили. — «Товарищи, вынужден прервать ваш очень разгорячённый спор, но мне нужно срочно обсудить с Кёрли некоторые о-о-очень важные моменты, касающиеся нашей миссии…» — быстро выпалил первое, что взбрело в голову, Келус, и, не дав Кёрли опомниться, тут же схватил его за его протезированную руку и потащил подальше от чего-то бормочущего про себя Джимми. Отойдя на безопасное расстояние, Келус зашёл за угол одного из красочных зданий и положил свою руку на плечо Гранта, внимательно смотря на него. — «Кёрли, что за… нежить только что общалась с вами?»— с тревогой в голосе спросил Первопроходец, не понимая, что происходит. — «Д-Джимми… Мой так называемый «друг», к-который… Он же застрелился, к-как он смог выжить? Этого просто не может быть… Это какая-то ошибка… Почему его видишь и т-ты?..» — еле стоя на трясущихся ногах, путаясь в словах и не в силах скрыть ужас, спросил Кёрли, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — «Это Пенакония – место, где любые фантазии могут стать реальными, и кошмары, видимо, тоже, если они очень сильные… » — попытался объяснить Келус. — «Но сейчас не время для философских рассуждений. Лучше скажите мне, что такого сотворил этот Джимми, что вы весь дрожите от одного лишь его вида?» Кёрли молчал, не в силах подобрать нужные слова. Он закрыл свой единственный глаз, пытаясь хоть немного успокоиться и сосредоточиться, но что-то постоянно мешало ему, не давая собраться с мыслями. Каждый раз, когда Грант пытался хоть как-то адаптироваться к этому новому миру, его прошлое, казалось, вылезало из самых тёмных уголков его памяти и начинало преследовать его, словно призрак. Почему Джимми, хоть и в виде какого-то жуткого зомби, решил явиться именно сейчас, именно в тот момент, когда он пытался хоть немного отвлечься и забыть о пережитом? А может быть, это просто его образ, который так глубоко отпечатался в голове у Кёрли, что теперь он спроецировал его в реальность? Безумие, сплошное безумие… Келус быстро сообразил, что от Кёрли, находящегося в таком подавленном и растерянном состоянии, добиться прямого и откровенного ответа будет крайне сложно, если вообще возможно. Ему нужно было как-то узнать правду о Джимми и о том, что произошло между ним и Кёрли, но как это сделать, не травмировав его ещё больше? И тогда в голове Келуса созрел отчаянный и рискованный план. Он вспомнил о возможности погружаться в эмосреду посетителей Пенаконии, и что таким образом, он, возможно, сможет разузнать прошлое бывшего капитана, проникнув в его воспоминания и переживания. Конечно, это было бы слишком нагло и бесцеремонно, но спрашивать напрямую – тоже не вариант, ведь Кёрли явно не хотел говорить о своём «друге». — «Кёрли, я вижу, как вам сейчас тяжело и как вам трудно говорить об этом, поэтому я должен пойти на крайние меры, чтобы помочь вам. Я должен, скажем так, «настроить» ваше эмоциональное состояние, чтобы понять, что с вами происходит. Не вдавайтесь слишком сильно в подробности, не концентрируйтесь на деталях, просто расслабьтесь и позвольте мне проникнуть в ваши мысли. Если всё будет слишком критично и болезненно, я тут же прекращу и потом всё вам объясню», — подготавливал Гранта Келус. Кёрли нервно кивнул головой, как бы соглашаясь с предложением Первопроходца. Его взгляд был рассеянным, а лицо выражало полнейшую растерянность. Возможно, блондин даже не слышал до конца, что именно ему говорил Келус, и ответил исключительно интуитивно. Келус, собравшись с духом и стараясь не думать о том, что он собирается совершить, начал осторожно настраивать эмоциональный циферблат Кёрли, стараясь подобрать нужную частоту и не нарушить хрупкое равновесие его сознания. Он чувствовал, как в нём нарастает волнение, и как его собственные эмоции пытаются вмешаться в этот процесс. Спустя долгую и мучительную минуту, у него наконец-то получилось настроиться на волну Кёрли и погрузиться в его прошлое, как будто нырнув в тёмный и бездонный океан.

***

Пожалуй, самое первое и главное, что бросилось в глаза Келуса, оказавшегося в сознании Кёрли, – это то, как странно и необычно были оформлены его мысли и воспоминания. Всё окружающее пространство, все объекты были выполнены в какой-то странной, угловатой и низкополигональной 3D стилистике, будто бы сошедшей с экранов старенькой компьютерной игры. Серебрянный Волк, признанный эксперт по виртуальным мирам и самая заядлая геймерша из Охотников за Стелларонами, наверняка назвала бы это либо «устаревшим шлаком и диким кринжем», либо, в лучшем случае, «милой олдскульной классикой, вызывающей ностальгию». Этот странный и примитивный стиль создавал некий гнетущий дискомфорт, словно подготавливая Келуса к чему-то ужасающему и травмирующему, что ждало его впереди, в глубинах памяти бывшего капитана. Интуиция подсказывала ему, что путешествие в прошлое Кёрли будет совсем не приятной прогулкой, а скорее, болезненным погружением в ад. Продвигаясь всё дальше и дальше вперёд по лабиринтам памяти Кёрли, словно по старым и заброшенным коридорам, Келус постепенно начинал вырисовывать общую картину произошедшего, складывая кусочки воспоминаний в единое целое, как сложный пазл. Он видел, как Кёрли, будучи капитаном корабля, пытался всеми силами удержать спокойствие своего экипажа после неожиданного увольнения, вызванного финансовыми трудностями. Он видел, как он старался разобраться в причинах беспокойства Ани, одной из членов его команды, которая явно что-то скрывала. Джимми же с самого начала казался Келусу максимально отталкивающим и неприятным типом. Его угловатая фигура, сальные волосы и этот вечно недовольный взгляд вызывали у него лишь чувство отвращения. Парень искренне не понимал, как с таким человеком вообще можно дружить. Однако пока Джим ничего криминального не совершал, оставаясь лишь неприятным, но в целом безобидным членом экипажа. Всё изменилось в один роковой момент, когда начался тот самый кульминационный момент, после которого, словно по цепной реакции, всё пошло наперекосяк, рушась и превращаясь в хаос. Именно с этого момента спокойная и размеренная жизнь на корабле превратилась в настоящий кошмар, полный насилия, предательства и смерти. Келус, словно бесплотный свидетель трагедии, с ужасом наблюдал, как Аня, измученная и доведённая до отчаяния, сбивчиво и дрожащим голосом сообщает Кёрли, своему капитану, о беременности от насильника, которым был Джимми. Он видел то, как она, закусив губу, пыталась сдержать рыдания, то, как её тело била мелкая дрожь, и то, как отчаяние и безысходность затмевали её взгляд. Она чувствовала себя сломленной и никому не нужной. Капитан, обычно собранный и спокойный, выслушивая её исповедь, выглядел совершенно потерянным и мрачным. Его лицо окаменело, как будто из него выкачали все эмоции, а взгляд был устремлён в пустоту. Казалось, что новость о беременности Ани не просто повергла его в шок, а словно парализовала его волю. Хотя по её собственным словам, она уже не в первый раз намекает на произошедшее насилие, и, вероятно, ждала от капитана какой-то реакции или помощи. И казалось бы, Келус, закалённый в битвах и повидавший множество ужасающих событий, должен был отнестись к этой трагедии, отстранившись от личных переживаний и сосредоточившись на сути проблемы. Но что-то не давало ему покоя, что-то напрягало его и вызывало растущее чувство тревоги. Он ощущал какую-то недосказанность. Почему произошло крушение? Какая связь между беременностью Ани и гибелью корабля? Эти вопросы настойчиво пульсировали в его сознании, требуя немедленного ответа. Всё оказалось гораздо хуже, чем Келус мог себе представить. Словно кошмарный сон, развернулся перед ним калейдоскоп обрывков воспоминаний, из которых постепенно вырисовывалась ужасающая правда. Разбить корабль, обрекая на смерть сотни невинных людей, было идеей Джимми, его безумным планом мести, вырвавшимся наружу после долгих лет скрытой ненависти и зависти. Он сделал это из-за всей той злости и обиды, которые копились внутри него годами, отравляя его душу. Из-за внезапного увольнения, лишившего его средств к существованию, из-за зависти к более высокому статусу и положению своего друга Кёрли, которого он втайне ненавидел, из-за ощущения собственной никчемности и ненужности этому миру. Слабость взяла верх над Джимом, сломав его волю и разум, и, к сожалению, исправить его, переубедить или остановить его уже было невозможно. И вот, последнее, что смог увидеть Келус перед тем, как его вышвырнуло из сознания Кёрли: Кёрли бежит по коридорам корабля, пробираясь сквозь хаос и пожар, к кабине пилота. Он отчаянно пытается предотвратить катастрофу, отменить самоубийственный курс корабля, но времени уже не остаётся. Взрыв! Ослепительная вспышка света, поглощающая всё вокруг, и всё… Дальше в эмосреде ничего не было, словно остальные воспоминания были заблокированы какой-то невидимой и непреодолимой силой. Пустота. Келуса словно выдернули из глубокого сна, оставив его дезориентированным и потрясённым увиденным. Он знал, что узнал только часть правды, лишь верхушку айсберга, и что самые страшные и болезненные воспоминания Кёрли по-прежнему остаются скрытыми в глубинах его сознания.

***

Сразу после того, как Келус вышел из воспоминаний Кёрли, Первопроходец, с трудом приходя в себя, шёпотом, полным гнева и решимости, произнёс: — «Что ж, думаю, мне просто необходимо переговорить с этим твоим Джамбалаей, раз уж ты сам не смог сделать это нормально и разобраться со своим прошлым», – и, не дожидаясь ответа, серовласый юноша устремился в направлении, где в последний раз видел Джимми. Кёрли, который всё ещё находился в состоянии шока и был отстранён от реальности, словно очнулся от глубокого сна и снова включился в происходящее. Он, весь испуганный и взволнованный, бросился вдогонку за Келусом, отчаянно пытаясь отговорить его от необдуманных поступков, остановить его и объяснить, что это бесполезно, но всё было тщетно. Келус был непреклонен и полон решимости. В одно мгновение Келус, не останавливаясь, замахнулся ногой и со всей силы ударил Джимми в пах, намереваясь преподать ему урок и заставить ответить за все свои злодеяния. Но внезапно и совершенно неожиданно, как для самого Кёрли, так и для Келуса, образ Джимми начал рассыпаться, словно карточный домик, и в итоге полностью испарился, рассыпавшись в множество разноцветных конфетти, которые медленно оседали на землю. Звук, сопровождавший это странное исчезновение, напоминал смех, ехидный и издевательский. Смех, принадлежавший не то женщине, не то мужчине, не то ребенку, не то взрослому. Этот жуткий и противоестественный смех также не относился ни к одному из людей, находившихся на Пенаконии, он звучал извне, словно доносился из другого измерения, вызывая дрожь и мурашки по коже. — «Что это только сейчас было?..», — возмущённо произнес Кёрли, явно находясь в шоке от произошедшего. Келус в ответ лишь пожал плечами, чувствуя себя не менее сбитым с толку. Он сам не знал, что сказать в ответ Гранту, не понимая, с чем они столкнулись и кто стоит за этим странным исчезновением. Парень задумался на мгновение и, набравшись смелости, решил задать Кёрли крайне нескромный и даже немного грубый вопрос, который, тем не менее, давно вертелся у него на языке. — «Кёрли, почему вы терпите его даже после того, как он умер, после всего, что он натворил? Неужели вам нравится выслушивать все эти оскорбления? Почему вы позволяете ему манипулировать вами даже сейчас, когда его уже нет в живых?» — «Келус, он был моим другом. Я вытаскивал его из множества передряг, я помог ему найти работу, я…», — попытался оправдаться бывший капитан, словно защищаясь от обвинений. — «А что он? Что он сделал для тебя взамен? Давай я тоже начну поливать тебя грязью? Может так я стану вторым в клубе Лучших Друзей Капитана Кёрли, а? Пожалуйста, начни уважать себя, хватит заниматься самобичеванием!», — перебил Келус, забывая о всяких формальностях, вроде обращения к Кёрли на «вы». — «Келус, у меня нет настроения на разговоры, хватит. Просто оставь меня в покое, хорошо?», — Кёрли прервал пылкую и эмоциональную речь юноши максимально серьёзным и холодным голосом, в котором отчётливо слышались усталость и раздражение. Так и закончился их отпуск на Пенаконии, начавшийся так многообещающе и обернувшийся полным разочарованием. Кёрли и Келус шли молча, стараясь отвлечься на какие-либо посторонние темы и не вспоминать о произошедшем, но у них никак не выходило. Внезапная и крайне неприятная встреча со старым «другом» прошла крайне неудачно, оставив после себя горький осадок и испортив весь день. Кёрли, погружённый в свои мрачные мысли, начал всерьёз задумываться о том, стоит ли ему рассказать остальным Безымянным, помимо Химеко, об инциденте на Тулпаре, о своей прошлой жизни и о том, что ему пришлось пережить. Или ему ещё не стоит так рано доверять своим спасителям, которые, возможно, не смогут понять его и принять таким, какой он есть?