Османское сокровище

      Разбушевавшаяся непогода выливала на Османскую империю всё своё негодование. Дождь проходился плотной мощной стеной, тарабанил по крышам, заставлял мелкие речушки выйти из берегов. Хлесткий ветер качал нашу карету из стороны в сторону, от чего Хаджи ага чувствовал себя несколько неуютно. Я же, привыкшая к подобным качкам, сидела спокойно и даже скучающе. Лишь внутри меня все гудело и кипело от неизвестности. Вряд ли бы Сафие султан стала звать меня в целый османский дворец, чтобы отругать за непонравившиеся лекарства или наказать.       — Что ж за погода такая? — Когда сильный порыв ветра в очередной раз всколыхнул нашу карету, старик достал платок из кармана и приложил его к своим губам. Его кожа вмиг стала бледной.       — Отыгрывается за целый месяц засухи и жары… — Я была рада, что наконец-то пролился дождь. Он смывал всю пыль и грязь, давал легко вздохнуть. Мужчина одарил меня укоризненным взглядом, а затем придвинулся ближе к дверце, чтобы вдыхать попадающий свежий воздух.       Спустя небольшой промежуток времени мы наконец въехали во двор. Ворота за нами закрылись, а Хаджи ага вышел первым из кареты. Он не удосужился подать мне руку, пошел твердой и быстрой походкой под крышу дворца. Ступив на мокрую вымощенную плиткой дорожку, я поспешила проследовать за ним, чтобы не сильно промокнуть. Капюшон моей накидки практически не спасал.       Во дворце было тихо. Все, словно мыши испугавшиеся грозы, попрятались по норам и не смели высовывать даже носа. Я слышала только шум природы, наши глухие шаги и легкую суету в отдаленных коридорах. Хаджи ага шел впереди меня, сложив свои руки за спиной, держа прямую и строгую осанку. Я пыталась задавать ему вопросы, прежде чем попаду к госпоже, однако в какой-то момент он просто остановился и повернулся на меня, одаривая грозным взглядом. Я тут же замолчала, поняв, что придется дожидаться своей участи в неведенье.       Идя по коридорам гарема, я обращала внимание на девушек, сидевших за полупрозрачными опущенными тканями на своих постелях. Они тихо о чем-то перешептывались, поглядывая на нас. Кто-то даже и не обращал внимания, занимаясь вышивкой или другими своими делами. Наверняка думали, что я одна из них и скоро присоединюсь к их гарему, однако они глубоко ошибались. Внимание моих глаз так же цепляло внутреннее богатое убранство. На стенах были различные росписи, а на многих девушках невероятной красоты платья с золотыми украшениями.       Наконец мы поднялись на второй этаж и замерли перед массивными дверьми. Хаджи медленно и довольно громко постучался, прежде чем войти в покои. Я сделала несколько шагов внутрь комнаты, следуя за мужчиной незаметной тенью. Около моих ног юрко пробежала белая кошка, звонко мяукнула и вышла из спальни. Сопроводив ее взглядом и легкой улыбкой, я повернула голову обратно, сталкиваясь с голубыми властными глазами.       Статное, величественное и бесстрастное лицо смотрело прямо на меня, обводя оценочным взглядом. Женщина восседала на тахте, держа осанку и голову прямо. На ее руках красовались украшенные бриллиантами кольца, на тонкой шее блистало изумрудное ожерелье, а увесистые золотые серьги подчеркивали голубизну ее пронзительных глаз. Я слегка обомлела, заострив свой взгляд на не менее шикарной короне.       — Проходи, хатун, — Из полуоткрытых пухлых губ вырвались слова, внушающие какое-то спокойствие и уверенность в себе. Я прошла немного ближе и просто уставилась на госпожу, совсем не зная, как стоит вести себя в таких местах. Бровь султанши немедленно вздернулась вверх, а из груди послышался легкий смех.       — Целуй руку, хатун, — Хаджи учтиво подсказал мне, оставаясь на несколько шагов позади. — И не забудь склонить голову…       — Целовать руку? — Я устремила свой растерянный и наивный взгляд на женщину, будто спрашивая, точно ли нужно это сделать. Та терпеливо кивнула мне, не убирая мягкую улыбку с лица. Решив, что проявлять свое свободолюбие в таком месте не лучшая идея, я все же подошла к госпоже и учтиво поцеловала ее ладонь, а затем склонила голову. Долгих несколько секунд я стояла в полусогнутом состоянии, пока Сафие султан и Хаджи ага не рассмеялись в один голос. Брови мои моментально нахмурились, ведь я не любила, когда надо мной смеялись и выставляли в неудобном свете.       — Ох, дитя… — От бесстрастной и холодной султанши ничего не осталось, однако ее величие и стать никуда не делись. Она махнула рукой, приказывая таким образом Хаджи аге выйти и тот немедля исполнил приказ. Оставшись один на один, я чувствовала себя гораздо спокойнее. — Садись рядом.       Я присела на рядом лежащую подушку, поправляя свою влажную накидку. Некоторые прядки волос так же попали под дождь и завились редкими кудрями. Сравнивая свою одежду с великолепным платьем госпожи, богато расписанным всяческими камнями, я неуютно поежилась, ощущая, как меркну на ее фоне.       — Как твое имя? — Сафие султан подняла с подноса чашечку чая, обхватив ее ручку своими изящными тонкими пальцами.       — Меня зовут Кесем, госпожа… — Я так же взяла предложенный мне напиток, стараясь держать чашку точно, как госпожа, однако это выглядело нелепо и громоздко.       — Кесем? Самая любимая… — Женщина задумчиво усмехнулась, устремив свой взгляд куда-то вглубь комнаты. — У нашего внука была любимая наложница, практически невеста…ее тоже звали Кесем…но бедняжка слегла с чумой и больше не поднялась с постели… Вы поразительно похожи, только у нее зеленые глаза, а у тебя небесные… Словно у ангела…       — Очень жаль, что ее постигла такая участь… — Я смущенно отвела глаза, не замечая, как горячие стенки чашки обжигают мои пальцы.       — Да, действительно… Но теперь наш внук величественный правитель и возможно от того стал сильнее, стал мужественнее и выдержаннее… Впрочем, мы пригласили тебя не о Султане Ахмеде поговорить, — Ее тон вдруг стал серьезным и деловым. Она отставила чай, уселась поудобнее и слегка склонила ко мне голову. — Твои лекарства очень нам помогли. Избавили от бессонницы и жуткой боли в руке. Если ты так талантлива, то мы не посмеем упускать такого человека!       — Мне приятна ваша похвала, госпожа… Но к чему вы клоните? — Я боялась, что сейчас эта женщина прикажет мне остаться в гареме и забыть о своей свободной жизни, однако этого не случилось.       — Мы предлагаем тебе быть травницей при дворце. Желаешь — живи в гареме, а хочешь — живи там, где живешь сейчас. Если согласна, то в твои обязанности входит: изготовление требуемых лекарств, а также по возможности разработка новых, но только не смей их испытывать на нас…можешь на слугах… — Она мило улыбнулась мне и пригрела на руках прибежавшую кошку.       — Это интересное предложение… — Восторг, но в тоже время растерянность захватили меня, перехватив дыхание. Мысли тут же зароились в голове от открывающихся перспектив. — Я должна находиться здесь каждый день?       — В некоторые дни ты должна быть здесь обязательно, но в остальные по твоему усмотрению. С рассветом солнца и до его заката… — Я прекрасно понимала, что многие подобные мне мастера могут о таком только мечтать, потому без раздумий согласилась, о чем сразу же пожалела, ведь ни раз говорила самой себе, что серьезные решения нужно принимать на холодную голову.       — Я согласна! Спасибо за такую возможность, госпожа! — Вскочив с подушек, я поцеловала руку Сафие султан, расплываясь в улыбке.       — Мы рады, что ты согласна… Приступать можешь с завтрашнего утра. Придешь к дворцовым воротам и представишься стражникам, те откроют тебе. Дальше разберешься… — На этом мы распрощались, и я вышла из ее покоев. Хаджи ага, стоявший, кажется, все это время около спальни, тут же повел меня к выходу, чтобы проводить. Он легонько подталкивал меня ладонью за спину, подгоняя тем самым.       — Я прекрасно могу идти сама, хватит! — Устав от этого, я вдруг остановилась и посмотрела на него хмурым взглядом.       — Поговорила с госпожой и зазналась? Если она тебя не казнила, это не значит, что ты можешь говорить со мной в подобном тоне, — Он вновь слегка подтолкнул меня, а я удивленно приподняла брови.       — За что это она должна была меня казнить?       — За дрянные лекарства. Видимо решила пощадить тебя за твое миловидное лицо.       — К твоему сведению, она не только не казнила меня, но и пригласила работать травницей при дворце! Мои лекарства ей помогли! — Кажется, старик вовсе и не знал, зачем Сафие султан позвала меня во дворец, потому игнорировал мои всяческие допросы по пути. Его лицо в миг вытянулось от подобной новости, он будто бы не поверил мне, как-то высокомерно фыркнул.       — Не думал, что столь юные особы могут превзойти опытных лекарей и изобрести лекарство от бессонницы… — Держа брови поднятыми, он смерил меня взглядом от головы до ног и пошел впереди к воротам. Я не знала, стоит ли мне это воспринимать за похвалу или же за оскорбление. Я молча хмыкнула, следуя за стариком.       Проходя по дорожке, идущей через главный сад, я вдруг обратила свое внимание на молодого парня, что стоял в тени деревьев и наблюдал за резвящимися детьми. Его дорогой кафтан и благородный стан могли выдавать в нем если не падишаха, то хотя бы старшего шехзаде. Заметив, что тот собирается обернуться, я вернула свой взгляд себе под ноги, чтобы не нарваться на неприятности.       Когда оковы султанского дворца наконец спали с меня, я вдохнула полной грудью, не в силах надышаться осязаемой свежестью и прохладой после сильного дождя. Мои горячие от неловкости щеки стали медленно остывать, а голова наоборот начинала болеть из-за недосыпа. Теперь я буквально валилась с ног и мечтала чудом оказаться в эту же секунду в своей каюте, чтобы улечься в теплую сухую постель и погрузиться в сладкий сон. Но реальность была жестокой, потому мне пришлось продолжительное время идти к нужному порту, где я оставила свою лодку.       По пути гроза успела разыграться вновь, поднимая довольно большие волны на море. Не смотря на опасность, я все же села в лодку и погребла к нашему кораблю, стоявшему неподалеку от безлюдных островов. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы шлюпка шла четко по заданному курсу, и желательно не перевернулась.       Когда до судна оставалось меньше мили, я заметила надвигающуюся огромную волну, которая с силой ударилась о борт моей лодки, захлестывая ее под воду. Резкая темнота и ощущение соли на губах говорило о том, что я ушла под воду тоже. Воздуха катастрофически не хватало, легкие начинали гореть, а я активно двигала руками и ногами, пытаясь выплыть на поверхность и справиться со сковывающей паникой.       Я делала рывок, почти выплывала, но подводное течение и накрывающие волны возвращали меня обратно в глубину. В какой-то момент я уже совсем отчаялась спастись, как вдруг почувствовала сильную хватку на своей руке. Меня буквально вытянули на поверхность, я с жадностью стала глотать воздух и плеваться соленой водой. Бока сильно болели от того, что меня не слишком аккуратно затянули на шлюпку.       — Ну ты даешь, подруга… — Раздался надо мною женский голос, перебиваемый всплесками воды от быстрой и активной гребли. Я кое-как разлепила глаза, сощурилась от сильного ветра и дождя, видя перед собой очаровательную девушку. Ее белые, словно снег волосы развивались на ветру, а волевой и упрямый взгляд смотрел в сторону берега.       — Кто ты? — Я видела ее впервые, но она была одета точно, как пираты, потому я несколько испугалась. Заметив, что я отдаляюсь от своего судна, я вдруг занервничала. — Меня на берег не надо! Мне на корабль нужно!       — До корабля мы не дойдем… Вроде из наших, а будто бы не знаешь, что в море сейчас на шлюпке лучше не соваться. Хорошо, что я тебя заприметила, когда твоя лодка только перевернулась… Я Айдан, — Беловолосая усмехнулась, кинув на меня короткий взгляд, а затем перевела его вновь на берег, чтобы не сбиваться с курса. Я молча оглядывала ее, не задавая больше никаких вопросов. Точеная тонкая талия, пухлые губы и карие глаза выглядели крайне необычно на фоне ее чисто-белых волос.       Я прокручивала в голове свои догадки и предположения на счет этой девушки. Если она «из наших», то что это может значить? Имеет ли она ввиду мою команду или же говорит в целом о пиратах?       Когда лодка ударилась своим дном об каменистый берег, я едва вздрогнула и поспешила сойти на землю, немного подрагивая от холода и влажной одежды. Я недоверчиво смотрела на девушку, которая затаскивала массивную лодку из воды на сушу. Ей, столь хрупкой и воздушной, удавалось это с невероятной легкостью.       — Ну, все, подруга, расход. Я тебя не видела, а ты меня, — Я удивленно приподняла бровь и схватила ее за рукав, едва успев зацепить, прежде чем та убежала.       — Кто ты такая? — Девушка неодобрительно перевела на меня свой карий взгляд и несильно дернула рукой.       — Время все расставит по своим местам. Мне пора. Дождись, пока стихнет шторм, а уже после бери лодку и плыви к своим… — Одарив меня напоследок снисходительным взглядом, девушка развернулась и просто ушла вглубь города. Я подняла голову к небу, щурясь от крупных капель дождя. Серые густые тучи говорили о том, что ливень стихнет не скоро, как и бушующий ветер. Я понимала, что долгое нахождение в таком состоянии на улице приведет меня к беспощадной простуде, потому решила заглянуть в ближайший паб.       Рядом с портом находилось маленькое рыбацкое заведение, куда в основном заглядывали моряки и все им подобные. В отличии от того паба, где я отвлекала Абдуллу пашу, здесь все сразу же обратили внимание на вошедшую гостью. Я неловко натянула капюшон на глаза, чтобы не встречаться со взглядами посетителей. Усевшись за самым дальним столиком, я наконец смогла выдохнуть и попытаться согреться. Посреди зала у стены потрескивали дрова в зажжённом камине. Жар от огня обильно распространялся по заведению, приятно окутывая в свои объятия.       Оглядев сидящих в округе, я слегка вздрогнула, заметив знакомых пиратов из другой команды. Они распивали хмельное, о чем-то громко спорили, а затем переходили на более спокойный и вкрадчивый тон. Сама того не желая, я стала их подслушивать, буквально задерживая дыхание, чтобы распознать, о чем речь.       — …Эта роза либо в их дворце, либо в каком-нибудь тайнике. Это безумие… — Шептал тот, что находился ближе всего ко мне.       — …Нам во век не сыскать ее и не выкрасть. Забудьте и сосредоточьтесь на предстоящем нападении… Команда Адемских не должна остаться живыми. А также никто не должен узнать, что мы на них нападем, — Я вдруг вздрогнула, поняв, что речь идет о моей команде. Неужели они решили устранить конкурентов таким гадким способом? Обычно пираты воюют открыто и никогда не нападают в спину. Кодекс чести…       Дальше пираты замолчали, как-то подозрительно посмотрели по сторонам и вышли из паба. Легкая тревога засела в душе. Я понимала, что мне крайне необходимо поскорее попасть на корабль, чтобы предупредить брата. Я не могла допустить этой бойни.       Пулей вылетев из заведения, я заметила, что дождь стал еще сильнее, а на море творилось страшное. Мозг пытался что-то придумать, однако все, что мне оставалось — это беспомощно ждать. Пока на воде буря, враги не пойдут в наступление, ведь нападать куда удобнее при полном штиле.       Я потеряла счет времени к тому моменту, когда гроза наконец стихла, а на город опускались сумерки. Как и велела мне Айдан, я сразу же села в ее лодку и погребла в сторону корабля. Уже на подходе к нему я заметила строгий и холодный взгляд Кеманкеша, который встретился со мной глазами лишь на несколько секунд, а затем скрылся. На палубе меня встретил Адем, а позади него стоял и сам Кеманкеш, который, вероятно, завидев мое приближение, немедленно доложил брату.       Я молча стояла перед ними, бегая по их фигурам испуганным и возбужденным взглядом. Я пыталась отдышаться, так как гребла крайне быстро. Одежда все еще была влажной и неприятно липла к телу, потому все, о чем я сейчас мечтала — это помыться и лечь спать, но нужно было сообщить о возможном скором нападении.       Не давая брату меня отчитать при всех, я схватила его за руку и повела в капитанскую каюту. Тот не сопротивлялся, наверняка оглядывая меня удивленными глазами. По пути в комнату, я обдумывала свои слова и то, как преподнесу их Адему, чтобы тот поверил. Оказавшись в его каюте и закрыв за нами двери, я обернулась на мужчину с обеспокоенным лицом.       — В чем дело? Где ты была? — Его голос был серьезным и холодным, что говорило о том, что он прибывает в гневе.       — Адем, на нас готовится нападение…в спину… — Как я и думала, брат не поверил моим словам, а лишь усмехнулся, помотав головой, словно я рассказываю ему очередную страшилку, услышанную от матросов.       — Этого быть не может. Все пираты соблюдают кодекс чести. Если бы хотели напасть — прислали бы свой флаг или на худой конец письмо… — Адем прошел к своему столу и вальяжно расселся за ним, закуривая трубку.       — Услышь меня! Они собираются нарушить кодекс и напасть без предупреждения! Видимо, мы сильно им насолили… — Я прошла за ним и уперлась ладонями в столешницу, ловя взгляд брата.       — И откуда же тебе такое вдруг известно? Что за пираты? — Мужчина наконец задумался, сбросил свои ноги со стола и уселся прямо.       — Команда черноглазых. Они обсуждали это в пиратском пабе, что стоит в ближайшем порту. Я случайно подслушала их разговор… Хотела сразу же направиться на корабль, но шторм помешал.       — Почему ты уверенна в том, что они не говорили это специально, просто заметив тебя? — Брат вновь откинулся на спинку кресла, выпуская обильные клубы дыма.       — Они не могли меня заметить в моей накидке. Я скрывала лицо… Что тебе стоит проявить лишнюю бдительность и боевую готовность? У нас ведь лучшие корабельные пушки во всем средиземноморье… — Мои отчаянные попытки вразумить брата ничего не дали, и он просто махнул рукой, приказывая замолчать.       — Лучше скажи мне, где ты была целый день? — Стерпев очередное обесценивание моих слов, я тяжело вздохнула и задумалась, стоит ли ему рассказывать.       — Ходила на рынок… А потом была в османском дворце… — Легкая ухмылка засияла на моем лице.       — Снова сочиняешь? Мне надоели твои сказки, Кесем. Ты прошла серьезное задание, но так и не перестала быть беспечным ребенком…       — Твое недоверие убивает… — Кинув эти слова напоследок, я вышла из капитанской каюты и отправилась к себе, находясь в легком раздражении. Пытаться доказать правдивость своих слов у меня уже не оставалось сил. Да и был ли в этом смысл?       Наспех приняв ванну и смыв с себя всю грязь сегодняшних событий, я не заметила, как погрузилась в глубокий сон, оказавшись в своей постели. События минувших дня и ночи сваливали меня с ног. Мне ничего не снилось, лишь всплывали какие-то странные обрывки, заставляющие открывать глаза и проваливаться снова в небытие. Огонь и запах гари, карие глаза какого-то юноши, странный злорадствующий девичий смех и необъятное чувство беспомощности заполоняли мою сонную фантазию. Перед тем как проснуться, я увидела в своем коротком сне Кеманкеша. Мужчина будто бы возвышался надо мной, а за его плечи держались тонкие изящные женские руки, говоря о том, что кто-то стоит за его могучей спиной, разливая уже знакомый звонкий смех.       Я смотрела в его насмехающиеся безразличные глаза и что-то кричала. Я не могла разобрать слов, словно звук исходил из-под толщи льда или воды. Последнее, что запомнилось — это то, как мужчина возвышается надо мной еще дальше, а я словно куда-то проваливаюсь, так и не поймав его руку.       Тяжелое дыхание смешалось с доносящимся с верхней палубы смехом. Команда занималась запланированной уборкой корабля, драили каюты, трюмы и палубы, весело смеясь и напевая пиратские мотивы. Я резко раскрыла глаза, чувствуя, как мое сердце сильно и быстро ходит в грудной клетке. Липкое чувство предательства застряло в горле, нагоняя подавленное состояние.       Поднявшись с постели и переодевшись, я расчесала свои влажные волосы, привела в порядок лицо и вышла на кухню, чтобы быстро перекусить. Юзман встретил меня добродушной улыбкой, не отрываясь от жарки мяса. Взяв со стола нарезанные ломтики овощей, я поспешила выйти наверх, чтобы посмотреть на причину оживленных разговоров.       Ночь давно опустилась на город, но луны не было видно из-за темных туч. На палубе были почти все матросы. Кто-то жадно разводил пену на влажных досках, а кто-то стоял плотной группой и курил. Среди них я заметила Адема и Кеманкеша. На лице второго мужчины сияла смущенная и радушная улыбка, что привело меня в смятение. Задумчиво сведя брови, я прошла ближе к ним и только теперь увидела, что в плотном кольце мужчин стояла знакомая мне девушка.       Она наматывала на палец прядку своих белоснежных волос и отвечала на вопросы матросов, улыбаясь очаровательной улыбкой. Я наблюдала за всем этим с прищуром, не обращая внимание особы на себя. Злость и негодование закипали внутри. Откуда она взялась и что делает здесь?       — Не волнуйтесь, в корабельных пушках я знаю побольше вашего. Теперь ни один бой не будет тяжелым или проигранным… — Распыляясь в хвалебных речах, она то и дело поглядывала на восхищенного Кеманкеша, которого, вероятно, свалила наповал своим волевым взглядом и серьезным тоном. Легкий укол ревности коснулся моего сердца, однако я тут же пресекла это чувство внутри себя.       — Может ты еще трубку куришь и шпионажем занимаешься? — Распихнув вокруг себя мужчин, я вдруг разорвала этот круг и подошла к ней вплотную. — Кто ты и что здесь делаешь?!       — И ты здесь, русалочка? — Айдан ни на секунду не испугалась и даже не растерялась, лишь уперла руки в бока, слегка высокомерно приподняв бровь. — Я рада, что ты осталась цела и успешно добралась до корабля…       — Кесем, что происходит? О чем говорит Айдан? — Адем не упустил возможности одарить меня нравоучительным и беспокойным тоном.       — О, это удивительная история. Кесем решила наплевать на все правила безопасности и отправилась на ветхой лодке в открытое море…прямо во время сильного шторма. Ее лодка перевернулась, потому мне пришлось спасать бедняжку… — Голос девушки вдруг стал тонким и обеспокоенным, будто бы она действительно волновалась за меня, великодушно придя на помощь. Я не верила ни ее словам, ни ее образу. Что-то внутри кричало о том, что ей не нужно доверять. Лицо брата стало осуждающим, он прикрыл его ладонью, тяжело вздыхая.       Все мужчины ахнули, сопереживающие, что такой хрупкой особе пришлось спасать человека из бушующего моря. Кеманкеш же и вовсе коснулся ее плеча ладонью, ободряюще погладив.       — Ты очень храбрая, раз рискнув своей жизнью, кинулась на помощь незнакомой и весьма безответственной девушке… — Кинув на меня косой и укоризненный взгляд, мужчина вызвал у меня волну раздражения, потому я сделала несколько шагов назад. Почему-то было крайне неприятно и даже больно смотреть на то, как Айдан сумела расположить к себе Кеманкеша.       За ужином я сидела насупившись, смотря исподлобья на девушку испепеляющим взглядом. Я почти ничего не ела, несмотря на то, что была ужасно голодной. Моя рука надоедливо чиркала вилкой по тарелке, издавая скрип. Наконец Адем не выдержал и схватил меня за запястье, сильно его сжав, говоря лишь одними глазами, чтобы я прекратила. Тогда я повернула на него лицо, и он смог заметить блеск в моих глазах.       — Мне больно… — прошептала я одними губами, не сводя потускневшего взгляда до тех пор, пока он не отпустил руку. Брат не стал ничего более говорить, отвернул безразличное лицо и взял в руки вилку с бокалом, стуча прибором по стеклу, привлекая внимание команды.       — Я с радостью хочу сообщить, что наша команда пополнилась прекрасной белокурой дамой! Приветствуем Айдан. Она, словно сияющий бриллиант в нашей сокровищнице. Будет помогать улучшать корабельные пушки и разрабатывать новые, — Закончив свою речь, он поднял бокал, и все мигом повторили за ним, выпивая хмельное, дружно улюлюкая и поздравляя ее.       Мои глаза удивленно расширились от этой новости, и я тут же взглянула на девушку, которая сидела с победной усмешкой, крутя в руках бокал с красным вином. Кеманкеш вдруг наклонился вперед, высматривая новоприбывшую среди остальных, говоря ей отдельное поздравление.       — А разве такое не должно обсуждаться со всей командой?! Почему ты решаешь всё за всех?! Да, ты капитан, но кодекс чести для тебя тоже писан и в нем есть четкое правило о согласовании подобных вопросов со всем экипажем корабля! — Моя несогласная гневная речь заставила пиратов замолчать, остановить веселье. Глаза Адема начинали краснеть от злости, а я, с шумом поставив свой бокал на стол, вышла из каюты, не забыв демонстративно хлопнуть дверью.       Я ожидала, что брат пойдет следом и задаст мне жару, но этого не произошло. Вместо него вышел Кеманкеш, разъяренный не меньше капитана. Тяжелыми и быстрыми шагами он дошел до носа корабля и схватил меня за руку, сильно дергая, спуская с деревянных перил на пол. Я едва смогла устоять на ногах, развернувшись на мужчину.       — Кесем, ты заигрываешься! Кто дал тебе право порочить репутацию капитана?! Я лично пущу тебя на доску за еще одну подобную выходку! — Некогда спокойный мужчина вдруг вышел из себя так сильно, что уже просто срывался на крик, буквально давя меня своим грозным видом. Я пыталась держать лицо и не тушеваться перед ним. Хмурила брови, кусала щеки изнутри, сдерживая накатывающиеся слезы. И все же смогла обуздать свои эмоции, оттолкнув от себя Кеманкеша.       — Да что ты знаешь обо мне?! — Я надвигалась на него, тыкая пальцем в его грудь, прямо в сердце. — Ты и Адем только и знаете, как отчитывать меня за любой мой поступок! Вы никогда не слушали меня, не спрашивали, чего я хочу! Даже сейчас, когда я предупреждаю брата о возможном нападении — он не воспринимает меня в серьез!       Вместе с моим криком вспыхивали молнии, разбавляя темное ночное небо, а море снова начало волноваться, раскачивая судно. Кеманкеш медленно отступал от меня, пока не уперся спиной в мачту. Сильный ливень посыпался с неба, смешиваясь на моих щеках с выступившими слезами. Я выговаривала все, что так долго копилось в моей душе.       — Я одна! Я всю жизнь одна! Даже когда были живы родители, вся их любовь доставалась брату, но не мне! Твое расположение и дружба достались ему, а не мне… — Я вдруг поджала губы, сбавляя свой тон. — Даже ты…сначала обнимаешь меня в каюте, а теперь восхищенно следуешь за другой…       В миг я почувствовала опустошение. Пустота, словно зияющая дыра от пули, разъедала мое сердце, заставляя его гореть. Кеманкеш не сводил с меня спокойных и задумчивых глаз, будто бы что-то для себя понял. Я утерла слезы со своих щек и вернулась к носу корабля, чтобы успокоиться.       — Я не думал, что мое расположение так для тебя важно… — Едва различимый мужской шепот за моей спиной заставил меня обернуться, но мужчины и след простыл.