Анатомия страсти

Настя поднимается с кровати. Ладонью протирает сонные глаза. Рядом лежит кудрявый и с интересом разглядывает её. В пальцах держит сигарету. Похоже, он совсем не брезговал запаха сигаретного дыма. Шатенка достает из пачки одну сигарету и зажигает её. Она не смеет посмотреть на мужчину больше чем на три секунды вспоминая что вчера было. Она вспоминает как вчера бросила Вову одного. Девушка была пьяна и даже не подумала о его безопасности. Да и родители наверняка будут обеспокоены её отсутствием, Вова наверняка им ничего не сказал.  Она вскакивает с кровати и начинает собирать одежду с пола которую вчера раскидала по всей комнате в последствии буйной ночи.  — Ты уходишь?  — Мне нужно домой.  В комнате вновь нависает тишина. Настя идет в ванну чтобы поправить макияж и одеться. К двери подходит Кащей. — Я отвезу тебя.  — Нет.  Она вновь играет холодную. Думает, что он не понимает, не помнит как она вела себя вчера. Настя выглядывает из-за двери. На неё смотрит кудрявый и улыбается. — Настенька, я обычно не повторяю два раза, но для тебя сделаю исключение. – Он сказал это тихо. От его голоса идут мурашки. – Я отвезу тебя. – Кащей делает между каждым словом паузу, что предает его словам больше настойчивости.  Настя ничего не отвечает. Внутри что-то трепещет. Её холодное сердце начинает пылать огнем от этих слов. И она совсем не может с собой что-то поделать.

***

На улице холодно. Снег подтаял и превратился в слякоть. Настя опирается головой о стекло. Она выдыхает в него и рисует какие-то узоры. Видит как по дороге идут дети и о чем-то без умолку болтают. — Приехали.  Настя тянется к нему и целует. Затем выскакивает из машины и хлопает дверью. Девушка стоит уже почти у подъезда, но оборачивается в последний раз и видит как он ей подмигивает.  Шатенка улыбается и скрывается за дверью подъезда.  

***

Входная дверь открывается. В квартире царит тишина, так что Настя предполагает что родителей дома уже нет. Она разувается и ставить каблуки на полку. Шубу вешает на крючок в прихожей.  Когда она заходит в комнату братьев, то видит как они сидят на низкой кровати и тихонько наблюдают за ней. Настя хмурится.  Она закрывает дверь в комнату. Вова тут же вскакивает с кровати. — Настя, я запрещаю тебе с ним общаться! – Он шипит это крайне тихо, хватая её за плечи и чуть потряхивая. – Ты же не глупая, какого хера ты творишь?!  Она смотрит на него с недоумением. Вова понял, что она не понимает. — Настя, Настенька, – Руки Суворова дрожали. Он чуть ли не плакал от ощущения безысходности и обреченности его сестры. – Он – не хороший человек. Поверь мне. Прошу. Марат наблюдал за этим с испуганным видом. Кусал внутреннюю щеку от чего она слегка кровоточила. Он почти вжался в стенку в надежде быть незамеченным. Такой же испуганной была и Настя. Она смотрела на Вову с округленными глазами. Девушка убрала от себя руки брата.  — Вов, ты его не знаешь, правда..  После этих слов Суворов сделал пару шагов назад. Он упал на кровать и закрыл лицо руками.  — Господи, Насть, какая ты слепая..  На глаза наворачиваются слёзы. Насте тяжело дается видеть его в таком состоянии. Ещё тяжелее осознавать, что причина этому – она. Девушка выбегает из комнаты захлопывая дверь. Идет в гостиную и садится на диван. Хочется заплакать прямо тут. Она безумно любила Вову, но не была готова отпустить ради него Костю. Он был ей дан в виде непостижимого и невероятно нужного глотка свежего воздуха. По крайней мере, ей так казалось. «Запретный плод сладок, Дурной пример — заразителен.» Ева преследовала невыносимое желание наслаждения. Не смотря на повеления Бога она отведала запретный плод в Эдемском саду и была за это изгнана. В конце концов корыстные цели собственный выбор людей обрекает их на верную гибель. Люди – глупцы.  Все люди похожи на прародительницу Еву: Что вам дано, то не влечет, Вас непрестанно змий зовет К себе, к таинственному древу; Запретный плод вам подавай: А без того вам не рай.

***

Вова забегает в «базу» Универсама. Его руки сжаты в кулак. Он, кажется, уже сотню раз пожалел что связался с этим упырем. Чем дольше он его знает, тем больше он видит его насквозь. И хотя Суворов давно был атеистом, он был уверен, что сам дьявол был послан в облике Кащея чтобы уничтожить его жизнь в клочья, в такие маленькие-маленькие, чтобы уже и не понятно где было что. Кащей слышит чужие шаги, при чем неестественно шумные и потому выходит из своей обители.  — Кащей!.. – Вова подбегает к нему настолько близко, что слышит чужое дыхание. Он молчит, когда видит этот Кащеев взгляд. Будто он действительно царь мертвых, а не бандит. – ..Не трогай Настю. Кого угодно, только не её. Ты понял?! Суворов враждебно смотрит на него. Он все понял. Кащей смотрит на Вову и на его лице появляется эта едкая ухмылка. Суворов хочет его ударить, заткнуть, лишь бы не видеть эту ухмылку. Она обозначает, что плевать ему на Суворовых и саму Настю. Если он пришёл по её душу — то он её достанет и даже мелочится не будет. И Кащей, и Вова внутри знают, что Настя сделала этот выбор сама, еще тогда, когда впервые впустила его на порог. — Теперь послушай меня сюда, Володя, – Он специально назвал его так. Знал, что Вову воротит от любых других форм его имени. – Ты мне че щас, условия ставить будешь?  Кащей обнимает его за шею, и это ощущается как цепь. Или, к примеру, как кобра, которая так и хочет укусить свою добычу своим смертельным ядом. Эта кобра смотрит своей жертве в глаза, но не убивает её – она питается её страхом. У Суворова по телу несется дрожь.  — Нет..  — Ну, вот и все.  Кащей довольно улыбается и выпускает его из своей хватки. И Вова понимает, что сейчас без особых усилий мог бы отмудохать этого гандона за три приема, но он так же понимал, Кащей — значит власть. А Вова по сравнению с ним маленькая муха которую он раздавит в два счета, как только она ему надоест.  — Давай, пиздуй отсюда. – Последнее что говорит кудрявый прежде чем скрыться за дверью своей вонючей каморки. Эго Кащея в этот момент ликует, Вовы – почти раздавлено. Он представлял этот разговор совсем по другому. Он думал что нагнет Кащея, но нагнули его. Он слабак. Это он втянул Настю в эту дрянь. Идиот! Больше Вова к этому разговору с Кащеем не возвращался.