Анатомия страсти

Многие говорят, что Париж — город влюбленных, в таком случае Казань — город поломанных судеб. Все, кто тут родился без исключений лишены права на человеческое счастье.  В разваливающемся Союзе и нищите могут выжить только те, кто следуют принципу: «Хочешь жить – умей вертеться». Этому принципу следовал и сам Кащей. Тюрьма многому его научила, в том числе и думать головой, а не делать необдуманные решения на эмоциях, потому что в большинстве случаев это ни к чему хорошему не приводит. А вот Вовка по его мнению наоборот, был человеком очень вспыльчивым. В этом они были совершенно разные.  Кащей идёт к Суворовым. Он сам не знает зачем, но уверяет себя в том что он идёт туда чтобы обговорить с Вовой политику их отношений с другими группировками и ясно разъяснить с какими из них цапаться по просту не стоит. В голове проскальзывает мысль о Насте. О её пышной косе и темных глазах. Мысль он эту через долю секунды отгоняет, списывая все на то что не выспался. Он заходит в подъезд и быстро поднимается на третий этаж, стучит в дверь. Когда дверной замок начинает открываться, он набрал полную грудь воздуха. На пороге стояла Настя. — Привет, Костя. – Медленно, ещё будто бы совсем сонно протянула та. Перебирая с ноги на ноги по кафелю она разглядывала мужчину своими распахнутыми глазами. – Ты к Вове?  Кудрявый застыл. Заметил в себе, что как только видит её и этот её совсем простой взгляд, то плавится как пломбир без малейшей возможности что-либо сказать. Девушка вопросительно вскинула брови, что наконец заставило выдавить из себя пару слов. — Да, да.. – Он улыбнулся, неловко замешкался на пороге.  — Его сейчас дома нет.. – Сердце внутри неприятно заскребло. Сейчас она оставит его на пороге и захлопнет входную дверь. Он старался не подавать виду, но тут же улыбнулся когда услышал её следующие слова. – Но ты проходи, не стесняйся..  Она отворила дверь на всю и пропустила его в дом. Кащей снял с себя шапку-ушанку которую недавно стебнул из магазина неподалеку, собственно, как и кожанное пальто, за которое честным путем пришлось бы отвалить не менее восьмидесяти рублей. — Чай будешь?  — Буду, конечно.  Шатенка последовала на кухню махая ему рукой, будто бы подзывая пойти за собой.  Он сел за стол. Дома, судя по всему, никого не было и она осталась на хозяйстве одна. Кащей наблюдал за тем как она ставим чайник на плиту, а затем подходит к нему и садится рядом. Облокачивается лицом о свою руку.  — Ну и чем, ты, Костя, тут занимаешься? – Он уже собирался начать рассказывать ей очередную басню, но она будто бы прочла его мысли и добавила. – Только по настоящему. Перед родителями ты хорошим пареньком себя уже показал.  Он отвел взгляд. Стало почему-то немного стыдно. Черт его знает, почему.  — У нас с брательником твоим бизнес намечается. – Коротко, но совершенно не понятно. Во всяком случае, «бизнесом» честным на Казани особо не заработаешь. — Конкретнее.  Девчонка, кажется, с характером. Она не спрашивает, а требует. Кащею это нравится. Это его забавит. Он даже ухмыляется её миленькому личику, которое из-за всех сил пытается держать серьезную гримасу. — Группировка. Крупная. Планы у нас грандиозные.  Настя довольна этим ответом. Она успокаивается. Если до этого она сидела к нему почти вплотную, то сейчас она вальяжно облокачивается на спинку стула. Чайник, кажется, уже дымит, и вода начинает лить из носика ручьем.  — Гадство!..  Кащей наблюдает на это всё с легкой улыбкой. Наблюдает за тем как она наливает кипяток в заварку и накрывает крышкой. На стол кладёт пару конфет.  Она смущенно начинает улыбаться в ответ, представляя насколько нелепо сейчас выглядит. Как не удивительно, настоящего опыта с мужским полом у неё так и не было, из-за чего она не до конца понимала как себя вести.  И Кащей правда не понимал, почему он здесь и сейчас, сидит с этой девчонкой и смотрит той прямо в глаза. Что-то в её взгляде его притягивало. Он был загадочный, совершенно неповторимый и разный. В нем была и ласка, и хитрость, и страсть, и наивность, и всё-всё на свете что Кащею было так чуждо. Когда он смотрел на неё он будто познавал себя, вновь собирал свою душу по кусочкам.  Он хотел остаться тут и говорить с ней о каких-то глупых и не важных вещах, но время не позволяло. Он, так и не выпив ни глотка чая, встал из-за стола и последовал к прихожей. Одеваясь, он посмотрел как она подходит к столешнице и опирается о стенку. — Можно телефонную книжку?  Она тут же метнулась гостиную и прибежала через пару секунд. Подав ему блокнот и ручку, она внимательно смотрела за его движениями. В глазах появилась искра. Губы приподнялись в улыбке. Он молча подал её обратно.  — До встречи, Настенька.  После того, как он покинул квартиру, она ещё несколько секунд смотрела за тем как он спускается по лестнице. Потом захлопнула дверь и схватилась за тетрадку. На последней странице, почти в конце, был выведен не знакомый номер, а ниже имя «Костя».                                       *** Входная дверь отворилась. В прихожую вошел Вова, снимая кожаную куртку и сапоги.  — Привет. – Тихо поздоровалась шатенка. Она стояла скрестив руки вокруг себя и наблюдала как тот пыхтит и снимает с себя обувь. Не дождавшись ответа, она добавила: – Где ты был? Почему так долго? — Настя. – Он посмотрел на неё с раздражением. – Ты же знаешь, что я не люблю когда меня контролируют.  Она ничего не ответила.  Почему-то даже не сказала про Кащея. Суворова была уверена в том, что он и так сказал ему что хотел. Не хотела чтобы брат знал, что он тут был, и, очевидно, она его впустила в дом. Когда была одна.  Шатенка закрылась в своей комнате. Совершенно не было настроения терпеть хмурого Вову.  Он же в свою очередь пошел в гостиную. В глаза Суворова бросилась открытая записная книжка. Обычно ею пользовались только родители и сама сестра, но первые всегда трепетно клали её на место. Он подошел к столешнице на которой она лежала и заинтересованно глянул в записи.  Брови нахмурились возле переносицы, а губы сжались в тонкую полоску когда он увидел имя «Костя».  Ему определенно не нравилось что Настя записала его номер, а ещё больше то, что он наведывался к ним в присутствии одной девушки. В горле образовался большой ком. Он не хотел впутывать её в дела группировки. И знал, что это невозможно если она будет общаться с ним.