Сборник драбблов с Саймоном Райли

Конечно. Конечно, это произошло в те десять минут, когда ты оставила ее - едва успев зайти в душ, как Саймон открыл дверь с дочерью на руках. Не руки, а именно ладони, - Она заговорила, - он протянул ее тебе, как будто в ней была какая-то заразная болезнь. Взяв полотенце, ты обернула его вокруг своего сухого тела, а затем взяла ее из его рук, а ее улыбка была очаровательной, - Она что? - брови взлетели вверх, твои брови слегла нахмурились из-за его заминки, но потом сменились теплотой осыпая поцелуями щеки дочери, - Она... - Она сказала мое имя. - Она сказала Саймон? - в ответ бросила ты, и он с насмешкой сделал шаг назад к двери, упершись предплечьем в порог, - Папа? - она потянулась к твоим волосам, и маленькие пальчики с улыбкой потянули их, когда ты начала раскачивать ее из стороны в сторону. Саймон шевельнулся, - Почти так... - его слова потерялись в детском смехе, который эхом отразился от стен ванной. В считанные мгновения ты прижала руку ко рту, обнаружив, что на глаза наворачиваются слезы. - Какого черта? - ты пробормотала, гладя волосы на ее голове, и Саймон поднял брови в знак признательности за твою реакцию, слабо улыбнувшись краешком губ, - Прости, что она сказала? - ты издала сдавленный смешок, в котором подчеркивалась твоя эмоциональность. Он перевел взгляд с тебя на дочь и прислонился всем весом к двери, - Па. Ты наклонила голову в его сторону, - Разве это не дает тебе ощущение целостности? - ребенок на твоих руках начал махать ручками, потянувшись к отцу, как по сигналу. Саймон пожал плечами, оттолкнувшись от двери, чтобы сократить расстояние между вами и дать ей возможность потыкать в его татуировку, - Не думал об этом, - признался он, опустив глаза на твои, которые слегка сузились, и понимающе кивнул. - Никогда? - Никогда, - прикусив кожу на верхней губе, он остро ощутил, как раздулись твои ноздри. В голове промелькнул список возможных беспокойств, которые все вы сочли бы неразумными, хотя Саймон, вероятно, не стал бы. Вполне обоснованно было беспокоиться о его реакции. Его немедленной реакцией на первый смех вашей дочери было, - О, черт, - звук, представляющий собой нечто среднее между детским визгом и хихиканьем, объединился в нечто такое, что могло бы разорвать твою грудь, но при этом лишь укололо его. Он обхватил ее вытянув вперед, растянув предплечья, пока ее маленькие ножки пинались в воздухе. Затем прозвучало ее первое слово, одно из требований, сильное "Па!". Саймон сказал себе, что это означает "папа", но скорее всего это был протестующий звук, который нужно было успокоить. Что бы ни означал этот звук, он принял ее протянутые руки, усадил ее обратно на свое колено и легонько покачивал его вверх-вниз. Саймон Райли ни в коем случае не знал, что делать с ребенком, он все еще учился, очень медленно, но верно, - Что это было? - пробормотал он, сверля ее взглядом, словно она была взрослой и могла понять его требовательный взгляд, - Скажи папа, а? Скажи еще раз. Чтобы выяснить, что звук был вызван не гневом. Вместо этого она схватила его за плечо, слегка смяв материал рубашки, - Или это, - он пробормотал, отвлекаясь вместе с ней на "Голубую планету", которая стояла на паузе уже десять минут с тех пор, как ты ушла. Он постукивал пальцами, быстро сменяя один другой, и теперь подлокотник дивана стал предметом интереса для малышки, наблюдавшей за движением его руки. Правда, прежде чем она успела сползти с его бедра, он решил отвести ее к тебе. Просто чтобы сообщить о том, что ваша дочь только что произнесла свое первое слово (шум), смеясь при этом. - Она сказала еще что-нибудь? - спросила ты, убирая прядь волос, упавшую ему на лоб, но тут же снова упавшую вниз. - Да, - он сказал прямо, забирая ее из твоих рук и глядя на нее сверху вниз, - Квантовая физика. Пауза для вздоха, - Это все объясняет. Ты толкнула его в плечо и повернулась, чтобы проверить температуру в душе, - Иди и уложи ее. Она должна спать, - ты стояла спиной к мужчине, но его выражение лица можно было легко представить, - Нет, я не смогу. Часто Саймон отключался, когда что-то делал с ребенком. Это он перенял и на последующие годы, будущие дети и все возрасты, споры за завтраком? Отключается. Прогулка? Его нет. Даже разговоры? Нет. Он уложил ребенка в трансе, стоя над кроваткой и беззвучно молясь богам, в которых не верил, чтобы она оставалась спокойной. Чтобы не было криков, а его головная боль утихла, и он медленно отошел назад, когда она закрыла глаза. - Не могу поверить, что она говорила с тобой, - сказал ты позже тем вечером, облокотившись на барный стул и наблюдая, как Саймон режет лук тем самым способом, который ты никак не можешь освоить, - И не со мной. - Я очаровал, - он направил кончик ножа, покрутил его на разделочной доске, а затем посмотрел на тебя, - Очевидно. - Тихий-угрожающий-средний тип очарования. Он пожал плечами, перекладывая раздражающе идеальные кубики в кастрюлю, - И первый смех тоже, - пробормотав это, он попытался вызвать ответную реакцию, и она последовала: твоя рука врезалась в его, когда услышала плач ребенка. - Я что-нибудь узнаю от нее, - подхватив с нижней ступеньки стирку, ты начала подниматься по лестнице, чтобы успокоить ребенка. - Только в конце жизни! - крикнул он, чтобы ты услышала, и ты недовольно закатила глаза. - Ты мне больше нравишься, когда молчишь, - вслух вы произнесла это достаточно громко, чтобы вызвать у него смех, который, как показалось, прозвучал случайно, пока он сосредоточенно разделывал очередной лук.